Райнер Мария Рильке — австрийский поэт-символист.

Родился 4 декабря 1875 в Праге в семье чиновника по железнодорожному ведомству Йозефа Рильке и Софи Рильке. Был единственным сыном.

В 1886-1891 учился в кадетском училище, но, будучи впечатлительным и чувствительным юношей, уклонился от военной службы, предпочтя ей литературу и историю искусства. В 1897 познакомился с Лу Андреас Саломе, познакомившей его с Россией. «Русская душа» покорила его на всю жизнь. В России он встречается со Львом Толстым, Леонидом Пастернаком и многими другими деятелями культуры.

В 1900 поселился в колонии живописцев Ворпсведе и женился на Кларе Вестхоф, с которой, впрочем, скоро расстался. В 1905 служил секретарем у великого скульптора Родена. Путешествовал по Северной Африке, Египту, Испании. В 1911-1912 жил в замке Дуино на Адриатике, по имени которого названы знаменитые элегии. Во время Первой мировой живёт в Мюнхене.

Короткое время находился в австрийском ополчении, но был уволен из-за плохого состояния здоровья. После войны жил в Швейцарии. Скончался в конце 1926 от лейкемии. Он сам выбрал надпись для своего надгробия:     «Роза, о чистая двойственность чувств, каприз: быть ничьим сном под тяжестью стольких век».


Райнер Мария Рильке — цитаты

Я учусь видеть. Не знаю, отчего это так, но все теперь глубже в меня западает, не оседает там, где прежде вязло во мне. Во мне есть глубина, о которой я не подозревал. Все теперь уходит туда. И уж что там творится – не знаю.



Не бойся, Боже! Это я - мой крик
Бьюсь о Тебя всем телом, как валами,
и чувства обретенными крылами
белеют, окружив Твой лик.



Я сижу и читаю поэта. В зале много людей, но их не замечаешь. Они - в своих книгах. Время от времени они пошевеливаются между страниц, как спящий между двух снов поворачивается во сне. Ах, как же хорошо быть среди читающих. Отчего люди не всегда такие?



И не буду я больше писать писем. Зачем сообщать кому-то, что я меняюсь? Если я меняюсь, я уже не тот, кем был, я уже кто-то другой, и, стало быть, у меня нет знакомых. А чужим людям, людям, которые не знают меня, я писать не могу.



Поэт

Ты пронесся, мой час безвестный.
Больно ранил меня крылом.
Что мне делать с собственной песней,
с этой ночью и с этим днем?

Нет возлюбленной у меня,
ни дома, ни отчего края.
Я вещам себя раздаряю;
приглядись: в каждой вещи - я.



Ах, но что пользы в стихах, написанных так рано! Нет, с ними надо повременить, надо всю жизнь собирать смысл и сладость, и лучше долгую жизнь, и тогда, быть может, разрешишься под конец десятью строками удачными. Стихи ведь не то, что о них думают, не чувства (чувства приходят рано), стихи – это опыт.



Никогда не забывай что-нибудь себе пожелать, Мальте. Желания, от них нельзя отказываться. Я думаю, не бывает никаких исполнений, но бывают желания, которых хватает надолго, на всю жизнь, так что их исполнения просто невозможно дождаться.



Детских душ серебряные крылья,
чистых душ, что никогда не пели,
всё кружили, ближе всё кружили,
приближались к жизни и робели,-

вас не ждут ли разочарованья?..
Голос будней только слух ваш тронет
в мерном гомоне существованья
пенье смеха вашего утонет...



Только не думай, что я здесь страдаю от разочарований; напротив. Иногда меня удивляет, с какой готовностью я отказываюсь от всего чаемого ради действительного, даже если оно хуже некуда.



Ты не горюй, что давно отцвели
астры в саду, что листья с земли
тихо слетают в пруд.
Прекрасное вырастает в пыли,
и силы, что зрели в нем и росли,
ломают старый сосуд.

Оно из растений
в нас перейдет,
в тебя и меня;
чрезмерность лета его гнетет,
оно покидает налившийся плод -
прочь от пьянящих видений,
в сумерки нищего дня.


.