Цитата сообщения Галина_В Без заголовка

Советы академика А.И. Воробьева
29.11.2007

Анальгин, баралгин, парацетамол – опасные препараты

Есть большое количество литературы об анальгине. Это смертельно опасный препарат и в большинстве развитых стран он просто запрещен. А мне приходилось выдерживать жуткие бои с фармацевтической мафией, которая стоит стеной за анальгин. Его, кстати, производят те страны, где он запрещен. Помимо того, что он сбивает температуру и оставляет человека иммунологически беззащитным перед инфекцией, падает продукция антител, и применение анальгина может приводить к смертельным агранулоцитозам.

Что же делать, если температура 40º или даже 41º? При высокой температуре – физические методы охлаждения. Мокрая простыня, обтереть водкой, вводить солевые растворы. И снижать температуру, но не до нормальной. Не надо делать 36,6 º. Смерти в реанимационном отделении у нас были привязаны к анальгину, к антипиретикам. Поэтому было запрещено использовать эти препараты. Они снимают температуру, больной себя хорошо чувствует и помирает. Нужно снять гипертоксическую гипертермию, 40-41º – невыносимо, надо снизить температуру до 38-39 º. И все. Производные анальгина не нужны и никуда не годятся.



Не снижать температуру ниже 38-39

Анальгин – вредный препарат, во многих странах он запрещен. Мне стоило большого труда выкинуть его из списка жизненно важных препаратов, по этому поводу крик стоял. Пришли самые главные аптекари. Я говорю, – нет, ребята, не будет. Выкинул препарат. А, сейчас, когда такая анархия в медицине, у нас за спиной в список ввели парацетамол. Парацетамол – это то же самое. Это антипиретик, вреднейший препарат, обладающий, к тому же, гепатотоксичностью. И вы всегда слышите одно и то же:

– Ну, подожди, Андрей Иванович, ну, у ребенка высокая температура, что делать?

– Диагноз ставить.

– Ну, при чем тут диагноз, Андрей Иванович, у ребенка высокая температура, что делать?

– Напоить чаем.

– Ну, Андрей Иванович, я же к Вам, как к врачу, причем тут чай?

Начинается унылый разговор с идиотом. Он тебе объясняет, что надо дать лекарство. Моя покойная мама мне говорила, – Андрюша, надо ребенка послушать. Это, когда заболевал мой ребенок, мама, конечно, нависала. И она мне говорила сакраментальную фразу, – надо ребенка послушать.

– Хорошо, я послушаю.

Но она никогда не говорила, – надо дать аспирин, потому что, когда ее сын болел, это были 30-е годы, она знала твердо, аспирин – запрещенный препарат при лихорадке. Об этом говорил профессор Кисель, который работал в 20-е годы. Ну, что ж это такое, они знали, а у нас – парацетамол. Потому что Кисель был, конечно, наблюдательнейший врач, и он знал, что можно не понять больного, но нельзя вредить. А, аспирин, парацетамол, анальгин, снимая температуру, срезают иммунный ответ. Вы сразу переводите микроба в наилучшие условия, вся наша микрофлора, все сепсисы эндогенны, почти все. Вся наша микрофлора адаптирована к 37,2º – температуре внутренней среды. И если микрофлора активирована и дает воспалительный процесс, то организм отвечает однозначно, он повышает температуру с тем, чтобы поставить ее в невыгодные условия.

Это дело было тщательно изучено, начиная с простых организмов, с пресмыкающихся. Как только ящерица заболевает, она выползает на солнце и греется. Она ставит свою флору в невыгодные для нее условия. Вы знаете, что если вы будете выращивать на агаре микробы, но не при температуре, там, 37º с чем-то, а при температуре 39-40º, там ничего не вырастет. Тоже самое и при низкой температуре, совсем низкой температуре. Значит, гипертермия – это прямой защитный механизм. Кроме того, это, конечно, и химия, – химические реакции лучше идут при более высокой температуре, это и ускорение антителообразования. Другими словами, при высокой температуре защита будет лучше. Мы как-то проанализировали результаты оплошности реаниматологов, которые не выдерживали и давали анальгин при гипертермии. Колоссальная смертность. Просто ужасно. Для нас анальгин, как смертельно опасный препарат, он запрещен, его просто нет. Ну, а, что же делать? Ничего особенного, купить пол-литра водки и вытереть больного.

- Ну, вот, так вот и тереть?

- Вот так и тереть.

- И, что?

- И, ничего. Можете, спиртик.

- Ну, Андрей Иванович, ну, это фельдшеризм.

- Не знаю, не думаю, это не фельдшеризм, это внешнее охлаждение. Как только температура подходит к 40º, некоторые люди дают судорожный симптом, особенно дети. Это не дело, не надо заваливать за 40º. При 40º может быть и коллапс гипертермический, значит, надо сбросить температуру, но до 38-39º, но никак не ниже. Сейчас мы включаем контур диафильтрации, и с помощью контура снижаем температуру, но не 36º.



Против внутримышечных инъекций

Я уже забыл, что такое внутримышечная инъекция, у нас ее в клинике быть не может. Почему сепсис появлялся у этих больных? А, очень просто, когда вы делаете внутримышечную инъекцию, обязательно образуется маленькая гематома в мышце, а гематома, когда она свернется, она будет иметь вокруг – фибриновый вал, сквозь него антибиотики не проходят, а внутри некроз, и там благополучно живет микроб. Только не надо думать, что это грязные руки делали инъекцию, это неверно, руки были чистыми. Но человек в норме имеет бактериемию, у нас все время есть бактериемия, она не очень велика, и мы с ней справляемся, но это эндогенный абсцесс, а не экзогенный, и эндогенный – он спровоцирован гематомой, которую я сделал. Поэтому я не знаю лекарств, ну, или, может быть, практически не знаю, которые надо вводить в мышцу. Либо – в вену, гораздо реже – под кожу. С подкожной клетчаткой, с ней немножко легче, она близко, и гематома не та. Под кожей, там мало сосудов в жиру, поэтому не будет большой гематомы, либо вообще, не будет. Ну, поболит, потер, и до свидания, а в мышце нет, там – гематома совсем другая.



Не загорать

Из области профилактики, нужно в паспорте писать, если вы считаете себя культурным человеком, то а) курить нельзя, б) загорать нельзя. Ультрафиолетовое облучение – мощнейший провокатор заражения крови. Вот сентябрь месяц – сейчас начнем собирать урожай ревматизма, волчанки и сепсиса. И лимфом, лимфосарком. И это все – загоревшие на юге, коричневые.

Первое слово, которое я говорю больному лейкозом – не загорать. Объясняю – не температура, а ультрафиолет. Можете ходить в сауну, но не загорать. Второе – Вы находитесь у меня на лечении – любой подъем температуры – обращаться только к нам. Никогда не принимать антипиретиков.



Противозачаточные таблетки вызывают гиперкоагуляцию

Гормональные контрацептивы – таблетки от беременности, вызывают резкую гиперкоагуляцию. И у латентных гиперкоагулянток они дают тромбоэмболию легочной артерии. В том числе смертельную. Тем, кто пользуется контрацептивами необходимо проверить коагулограмму. А, к нам они приходят, – Вы знаете, вот ехала в автобусе и вдруг, воздуха нет, задыхаюсь. Ну, что такое внезапный приступ одышки среди полного здоровья, при нормальной температуре. Есть только одна болезнь, которая характеризуется этим симптомом, и мне не надо никаких анализов, никаких исследований. Это тромбоэмболия легочной артерии. Эта девушка, она гиперкоагулянт врожденный, гормональный контрацептив дополнительно повысил свертываемость, и – тромбоэмболия легочной артерии. Фирмы, которые выпускают контрацептивы, конечно, об этом не напишут.



Астма – нельзя фукать

За свою жизнь, уж, конечно, я их видел астматиков. И работал даже в астматическом отделении. Лично я, лично я ни разу не дал стероидов и не назначил ингаляции. Но лично я ни одной больной, ни одного больного не потерял. Ну, конечно, современная литература – фукать. Объяснить дубовым мозгам, что лучше болеть, но все-таки быть живым – невозможно. Но, реклама – стероиды это гениальное средство. Стероиды и где-то подхваченный сепсис и, сразу на тот свет. Астма, по старой литературе, это вексель на долгожительство. Астматики живут дольше. Если нет стероидов и нет ингаляционных бронхолитиков.



Колдуны – письмо Владимира Харитоновича

Уже лежа в постели, ну, практически, умирая, Владимир Харитонович Василенко, председатель московского научного общества терапевтов, написал мне письмо. Был я у него тогда заместителем и Общество, автоматом потом перешло ко мне, но завещал он не это, он завещал другое – борьбу с мракобесием. Он органически не принимал ни, конечно, рекламу всякой дряни – табака, пива. Не мог видеть эти рожи по телевизору, знаете, этих мужиков пудов на 10, которые чокаются кружками. Или парацетамол – ядовитую дрянь рекламируют. Или, тогда было еще, колдунов – они все заговаривали – Кашпировский и Чумак. Вы представляете себе, что все это значит для интеллигента такого класса – надо знать уровень Василенко. Он этого не мог вынести и часто говорил – «Андрей Иванович, ну, делайте что-нибудь!»

Целители, знахари – это убийцы, которые знают, как правило, что они убийцы, но делают вид, что не знают, не ведают. Они, в лучшем случае, заблуждаются. Но, очень часто под их «магическим» влиянием больные чувствует себя лучше. У нас есть очень жесткое разделение понятий – самочувствие и состояние. Состояние может быть безнадежно плохим, а самочувствие – хорошим. Но, мы, врачи, ориентированы на состояние, которое контролируем по большому числу показателей, абсолютно объективных. И, если мы лечим в Москве опухоль, то мы знаем, что если пациент переедет в Кельн, его будут лечить так же, если в Нью-Йорк, и он попадет к профессионалу – там его будут лечить так же. Правда, если он приедет в Нью-Йорк, думая, что в Америке все хорошо, то он может попасть к знахарю, целителю, врачевателю, ну, с нашей тоски зрения, разбойнику и уголовнику.

Пускай эти маги и целители попробуют себя в лечении автомобилей, вот, испортился автомобиль, пусть они поводят руками и вылечат. Не берутся, а автомобиль гораздо проще человека. Почему они не берутся? Они же рассказывают, как летают тарелки, как останавливаются двигатели под влиянием летающих тарелок. Врут налево и направо. Вот, пусть они займутся этими вопросами. А, медицина – это высокий и сложный профессионализм. При этом подчеркиваю, мы же живем в 21 веке, это век молекулярного понимания болезни. Мы знаем геном человека, мы знаем, в какой хромосоме какой ген, за что отвечает и, если он испорчен, то какая болезнь будет. Как можно, ничего этого не зная, лечить. Это может только жулик. Абсолютный жулик. И подонки, которые его поощряют к этому и собирают с него дань. Сейчас уголовщина в моде, у нас она возведена в ранг бизнеса. Это не то, что нужно культурной стране.

Образованные люди никогда не доверяют целителям. Вот с образованием у нас сложно. Тут говорят, образование мешает развитию страны, надо снизить планку образованности. Дураками управлять легче. Но это – другая тема.



О вреде табака

Те, кто рекламирует табак, должны знать, что они – убийцы собственного народа. И, никаких разговоров, и никаких скидок, и никаких апелляций к тому, что можете рекламу не смотреть. Вот так, должны знать. Ужас. Я говорю – убийцы, пусть знают, кто им говорит.



Средство от парапроктита

У нас есть правило, как вытирать попу. Во-первых – мыться, а потом промокать салфеткой. Во-первых, есть разная туалетная бумага. Ну, вы как хотите, раньше парапроктиты были бытом, потому что вытирали газетой. Вытирать надо нежной бумагой, очень аккуратно, и обязательно мыть холодной, ну, комнатной водой. Обязательно. После воды – промокать, а не вытирать. И, как только появится первый намек на боль – немедленно обращаться к доктору.