Майя Негина                                                     

                                               Продолжение. Начало находится здесь: http://www.liveinternet.ru/users/807341/post396263746//

                          Временное проживание у прабабушки в Петровске-Забайкальском

 Но продолжим рассказ о маленькой нашей бабушке Майе. В этом путешествии на Украину ей было уже около 5 лет. Со старшей сестрой Алёной их временно оставили у Аграфёны Фроловны в Петровске-Забайкальском, где они пожили несколько месяцев, пока определились с постоянной работой и жильём родители. Пра-пра-бабушка Аграфёна (баба Груша, или Груня! ), жила с пра-пра-дедушкой Алексеем Кузьмичём, младшими сыновьями и невесткой в своём большом доме с огородами, двором для скота. Держали на хозяйстве коня, коров, подрастающих телят, свиней, коз и даже баранов, а так же много кур, гусей и уток. К ней в дом приводили на весь день много младших внуков, вместо детсада, пока их родители на работе. В общем, с Майкой и Алёной дом был всегда полон обитателей, в основном дошкольного возраста.   Детишек ясельного возраста, даже ходячих, сюда не брали, хлопот и ответственности с ними много, а у бабы Груни много дел по хозяйству. Да и она считала, что совсем маленьких детей ясельного возраста должны воспитывать только сами мамы. А как крепко встанут на ноги, научатся самостоятельно есть ложкой, одеваться и понимать запреты, милости просим к бабе Груне! Майку и Алёну сразу переодели в одежды местной моды, то есть длинные, ниже колена. "Нечего светить попками и морозить их" - говорила бабушка, деловито отбрасывая слишком коротенькие городские платьишки.

Баба Груня помимо всех домашних дел, ещё успевала зарабатывать деньги продажей горячих пирожков на вокзальном рынке у поездов дальнего следования. Невестки, свободные от работы, помогали стряпать и жарить пирожки с картошкой, капустой, с морковкой и тыквой, с грибами и отдельно самые любимые всеми с повидлом. Мясные старались не делать, опасаясь возможных отравлений в дороге. Их делали только на заказ для местных и продавали прямо со сковороды очень горячими. К приходу поездов дальнего следования баба Груня уже на рынке, на своём привычном месте с огромными корзинами пирожков. Пассажиры за время стоянки бойко раскупали всё. К следующему поезду всё повторялось. Пирожки были слишком вкусные, да к тому же горячие, прямо из духовки. Дома всегда кипела вся подготовительная работа по созданию пирожков.

У всех внуков были свои персональные обязанности в зависимости от возраста и способностей. Майке, вместе с такой же по возрасту двоюродной сестрой Томкой, поручили ежедневное подметание дома веником и раскладывание по местам разбросанных вещей. Баба Груша вечером устанавливала хозяина брошенных вещей и наказывала неряху. Если хозяин "не находился", вещь складывала в большой сундук. Как позже выяснялось, многие вещи оказывались Алёниными. Её наказывали и за неряшество, и за враньё (что не признавалась). У Алёны вообще сразу сложились плохие отношения со всеми. Сначала она отказывалась что-либо делать, потом стала силой заставлять младших делать работу за неё. Доставалось от неё всем, даже молоденькой невестке. Баба Груня строго наказывала Алёну, заставляла дополнительно чистить картошку. Алёна сидела над ведром картошки и громко, с причитаниями рыдала, поглядывая на реакцию молоденькой невестки, которая не выдерживала таких "горьких" слёз, садилась помогать, а Алёна под любым предлогом уходила с глаз подальше. Были для детей и выходные, когда всех вывозили в нарядной карете (это была гордость деда, он её сделал собственными руками и запрягал домашнего коня только в праздники), в городской парк на всякие аттракционы. Радостными были также купания в местной речке, но это, только в жаркую погоду и в сопровождении взрослых.

 Как-то баба Груня взяла с собой на продажу пирожков Майку сторожить пустые корзины. В суматохе торговли,  подшумок,  одна-две освободившиеся корзины бесследно исчезали. "Нет, так дело не пойдёт. Скоро совсем без корзин останемся"- говорила озабоченно бабушка, пытаясь найти выход. Ведь не из торгового азарта приходилось ей готовить и продавать пирожки. Заработков всех взрослых членов семьи было недостаточно, чтобы многочисленным её сыновьям построить отдельные дома, завести своё хозяйство и зажить своими семьями. Продавая пирожки, баба Груня копила денежки на дом очередному подросшему сыну. Так заведено во всех забайкальских семьях. Дочери не в счёт, о них позаботятся их будущие мужья. Сейчас на очереди два младших сына. Все они остались в П-Забайкальском, уезжать за призрачным счастьем далеко от родительского дома не собираются, как это сделали два старших сына Фёдор и Степан. Баба Груня мысленно вернулась к проблеме с исчезновением корзин.

Собираясь на рынок с очередной партией пирожков, приказала Майке надеть "городские" одёжки и пойти с ней. "Так будет жалостливее, пожалеют и не станут воровать у малышки освобождающиеся красивые корзины,"- считала она. Майка надевала свои лучшие, но уже потрёпанные, "столичные" одежды, заплетали ей косы с бантами. Она садилась в торговом ряду поближе к бабе Груне рядом с освободившимися корзинками и крепко держала их. Вид  у неё был озабоченный, она своим писклявым голоском выговаривала особо нетерпеливым пассажирам, чтобы не приближались к корзинам, а то бабушка заругает её. Люди шарахались, жалели или, наоборот, восхищались хорошенькой трудолюбивой девочкой, при этом некоторые стали бросать в корзинку Майке  кто игрушки или шоколадки, а кто и деньги даже подбрасывал, причём, не мелочь, а достаточно большие купюры. Бабушка, увидев купюру, вначале недовольно вмешивалась (как говорила потом она), пыталась вернуть  «деньгу» владельцу, но тот либо быстро уходил, либо настойчиво  отодвигал бабушкину руку с купюрой, приговаривая :  «Возьмите  и что- нибудь купите  этой очаровательной помошнице». Вечером, подводя итоги торговли, баба Груня удивилась неожиданным Майкиным "доходам", похвалила её за сохранность корзин и за "работу" с нею на рынке. Нет, специально роль "побирушки" для Майки баба Груня не планировала и не инсценировала, наоборот, всячески выставляла её хорошенькой помошницей, а на случающиеся  нечаянные "подаяния от души", как говорила она, просто закрыла глаза. Ведь фамилия Негиных, как и все её сыны, дочери и невестки очень известны  и уважаемы,  все работают на  «железной дороге». Объявиться в роли  «побирушек» просто не возможно и обойдётся для бабушки большим позором. Поэтому, бабушка Аграфёна очень гордилась своими пирожками и  славой  популярной стряпухи очень вкусных  горячих  пирожков.  Да и впредь со своими многочисленными внуками такого "представления" никогда не устраивала, говорила, что это случайность, просто майкин  «артистизм»  сработал, а за это полагается платить. "Работа" была не трудная, Майке даже интересно было удобно сидеть и наблюдать за происходящим вокруг, тем более, в процессе такого "сидения"доставались игрушки и что-нибудь сладенькое (остальное баба Груня позже деловито прятала в сундук). Забегая вперёд, скажу, когда приехала мама забирать девчонок, баба Груня отдала ей большой свёрток с деньгами, сказав, что это Майка сама заработала, помогая на рынке, (сколько уж там было майкиных, а сколько "пирожковых", не известно). Мама удивилась такой большой сумме, даже отказывалась брать. Баба Груня настояла и была счастлива от того, что хоть таким образом помогла старшему сыну, самому неустроенному в жизни, непрактичному, до сих пор не имеющему даже собственного дома. Эти деньги скоро очень пригодились маме, через несколько месяцев началась война с фашистами, стало трудно с продуктами. Фронт забирал почти всё, полки магазинов опустели, а на рынках покупать стало  слишком дорого.

А пока ещё мирное время, девчонки жили у бабы Груни, познавали тяготы жизни в частном доме с большим хозяйством, учились соблюдать житейские традиции, научились неукоснительно выполнять поручения, уважать труд всех членов большой семьи и, если требуется, помогать слабому, не справляющемуся со своим заданием. За это хвалили, давали подарки. К слову сказать, все внуки и правнуки, а также многочисленные дети, которые росли под контролем бабы Груни, стали хорошими, порядочными людьми, чего не скажешь о некоторых других, выросших в далёких, чужих краях. Майке очень нравилось проживание у бабы Груни. Интересно, весело и очень сытно! Каждый день не только наваристый суп или борщ да вкуснейшие пирожки, но и большие сочные пироги с ягодой, подаваемые со сметаной, или с рыбой, просто с мясом. Мясо Майка очень полюбила, его подавали на стол на большом блюде, обложенное со всех сторон овощами и политое горячим соусом. Майка с восхищением смотрела на эту ароматную гору и не знала, как к ней подобраться. Гора быстро "таяла", шустро разбираемая ложками и руками всех обитателей стола. И тут дед Алексей, с шумом стукнув по столу, властно приказал: " А ну, цыц, мелюзга, осади! Больно быстрые  за столом! Так бы работали! Городскую малявку пропустите, она  кажНый  день работает с бабкой на путях." (Так он называл всё, что делается возле поездов.) Все за столом замерли, стыдливо опустили свои ложки, пропуская Майку к блюду. У Майки никак не получалось подцепить кусок. И тогда дед, привстав со стула, подхватил кусок и перенёс на её мисочку. "Ишь на здоровье, малая, расти хорошо." Он, почему-то говорил "ишь" вместо слова "ешь". Дед Алексей был не очень общительным, предпочитал "дело делать, а не языком чесать", а баба Груня, наоборот, была очень разговорчивой, остроумной и весёлой, всё время что-нибудь напевала. Майке было с ней очень уютно, она забывала, что мама где-то далеко, и не надо хныкать, как Алёна, - "К маме хочу, домой!" А где он, дом наш, теперь? Мама сказала, чтобы мы ждали, она обязательно приедет. Долго ли ещё ждать? 

                                          Продолжение следует...