Нарье тут приключений мало, поэтому мы снова взялись писать. Причем, спустя два года, концепт будет слегка пересобачен. Меньше мимими, больше кровищи. 

кину тут последний кусок, который мы вообще написали. Вдруг кому-нибудь будет интересно. 

буквально несколько строк про цирк

Поскольку у нас в последние дни мусолится тема о форумных ролевых играх, я решила вспомнить с чего у меня все начиналось и куда оно пришло.

С форумками я познакомилась в 2008 году, и с тех пор периодически в них влезала с разной степенью последствий для себя. Моя первая ролевая игра была о закрытом исправительном учреждении для мальчиков до 18 лет. Игра создавалась с целью устроить адовый яой между всеми участниками, писалась на коленке, потому как ГМ очень хотел поиграть со мной. С чем едят ролевые игры и как быть с этим дальше я не знала, но подвязалась в игру. Мой персонаж был мальчиком из очень богатой семьи, накроманом и психически нездоровым парнем. Ему оставалось два месяца до совершеннолетия, это было придумано для того, чтобы была возможность спустя два игровых месяца свинтить оттуда, если мне вдруг сильно не понравится играть. Но до этого не дошло. Мы проиграли две недели в игровом времени и игра затихла, потому как наступило лето и большая часть игроков постоянно начала разъезжать по отпускам. Ну и плюс заскоки ГМ быстро всем надоели.

Меня постоянно долбали о том, что мои тексты говно, что написано мало и не чувствуется взаимодействия с игроком, с которым я была в паре в игре. В аське все время мелькали сообщения о том, чтобы я родила текст побыстрее, чтобы текст был на три страницы, и чтобы в нем все было красиво и интересно. Мне по неиспорченности своей в ролевых играх очень хотелось взаимодействовать с игроками, как то соответствовать возложенным на меня надеждам, я старалась подхватить каждый квест, но все ГМ не нравилось. Мне не удалось отыграть, как это принято называть, характер персонажа, за что кстати, я получала от ГМ регулярных люлей, но этого я сделать не смогла потому что ГМ постоянно требовал от меня общений с игроками и каких-то фееверков.

В общем, под катом горстка примеров моих отыгрышей. Это спецом для тех, кто считает, что я неплохо пишу.

Знакомьтесь, меня зовут Тайлер Дерден

Это мой первый текст в рамках ролевой игры. Вводный пост за персонажа. Дальше были еще моменты, которые я тут тоже приложу. Позориться так позориться. В двух словах о ситуации. Игрок, который писал за Джона - был единственным представителем мужского полу на игре. Писал парень ужасно, постоянно рвался начистить кому-нибудь морду и очень жаждал играть со мной. По идее, мы должны были устроить выяснение отношений в туалете, но рука ГМ направила к нам четверых неписей. Все бы ничего, но по задумке ГМ эти неписи должны были нас отпинать, а сам ГМ в лице своего героя, и еще одна девочка должны были со всей страстью лечить своих соседей по комнате. Т.е. Тайлера и Джона должны были лечить Маус и Никки. Игра то яойная. Но меня этот вариант не устраивал и придуманную ГМ западло я быстренько перекроила. Правда, потом еще три дня выслушивала о суперспособностях своего героя. Но это того стоило)))

Читать далее

С Дэмианом Лиром у Князя были связаны крайне неприятные воспоминания. Возможно, как целитель, Лир был и неплох, но вот его человеческие качества оставляли желать лучшего. Это был на редкость мелочный, эгоистичный и самовлюбленный тип, который не чурался никаких методов для достижения личных целей. Нарья только начала оправляться от нападения, и Князь ухаживал за ней. В один из дней в ведьмовскую лавку зашел посетитель. Вампир спустился вниз, чтобы отправить восвояси нежданного визитера, но на пороге стоял лорд Дэмиан Лир. Его неизменный голубой камзол был небрежно прикрыт темным плащом с глухим капюшоном, из-под которого торчали длинные золотистые пряди волос.

- Добрый день, Лир... Как поживаете? Чем обязан Вашему визиту?

- Какая неожиданная встреча, - Дэмиан скользнул напряжённым взглядом по фигуре вампира, - и вам доброго дня, Князь, - растерянно произнес он, - у меня все хорошо, благодарю.

Князь щелкнул пальцами и под зад целителя толкнул изящный стульчик:

- Присаживайтесь, Дэмиан. В ногах, как говорят, правды нет, - он переместился за прилавок, внимательно изучая напряженное лицо Лира, - с Вами все в порядке? Вы что-то неважно выглядите, Вам нездоровится? - Вампир щедрым жестом обвел полки, - Что Вы желаете, чем могу помочь, что предложить?

-Спасибо, вы очень любезны, - присаживаясь, сказал Дэмиан, - я, обычно, чувствую себя неловко в вашем присутствии, и о цели своего визита я хотел бы говорить лично с хозяйкой этого дома.

- Вы можете говорить со мной также спокойно, как и с ней, - Князь облокотился на прилавок, - у нас нет друг от друга тайн. Чаю? - предложил вампир.

-От чая не откажусь, - Лир с интересом осматривался. - Не хочу показаться вам невежей, но, кажется, мы с вами не являемся близкими друзьями, - он взглянул на перстень с голубым топазом на правой руке, - и то, что у вас с хозяйкой лавки нет тайн друг от друга, не значит, что у меня нет тайн от Вас.

Князь поставил маленький чайничек на горелку, чиркнул пальцем по столу, на кончике пальца заплясал огонек. Вампир зажег огонь под чайником, дунул на палец и уселся напротив Дэмиана Лира:

 - Глава Ордена Целителей Рен Лоисе обычно не покидает свое убежище просто так, - задумчиво произнес он, - а тут нате вам... Прибыл сам... - Князь уставился на дверь, - без свиты. Один. В лавку незнакомой ведьмы. Зачем? - Вампир перевел взгляд на Лира, особо обратив внимание на посвежевшую кожу, легкий румянец на щеках, непривычный блеск в глазах. Слегка дрогнули ноздри. Князь ощутил неуловимый для простого обоняния, но очень знакомый запах, - Хм... Вывод прост. Главе Ордена Целителей нездоровится. - Князь снял чайник с огня и налил горячего чая в чашку гостю, потом, немного подумав, налил себе, - так почему же величайший из целителей не обратился к своему лекарю? Видимо тот попросту не в силах ему помочь. И Целитель обратился к ведьме. - Вампир отхлебнул чай, - но почему именно к этой ведьме? Может быть, только она может помочь? А? Что скажете, Лир?

По-ученически сложив ладони на прилавке, Дэмиан внимательно слушал рассуждения Князя:

- Осмелюсь заметить, что мой личный лекарь сейчас очень занят, можно сказать, он путешествует, - Лир довольно вальяжно устроился на стуле, закинув ногу на ногу, - обычно я заказываю лекарства для себя в аптеке на улице Филина. Но мне сообщили, что один из моих людей бывал в этой лавке.

Нарья проснулась от ощущения азарта. Такие чувства, должно быть, испытывает охотник, который идет по следу зверя. И это были определенно не ее ощущения. Постель была пуста, но уверенность в том, что Князь не покинул дом, давала его кровь. Девушка кожей ощущала его присутствие рядом. Ивер сладко потянулась в кровати, отбрыкиваясь от мутных снов, и решила узнать, что же таки заставило вампира покинуть постель. Словно по наитию, ведьма подошла к шкафу и сменила халат на простое, изящное, черное платье. Выйдя на лестницу, она услышала голоса. Один голос принадлежал ее любимому, а второй - был ей незнаком. Немного поразмыслив, девушка решила спуститься вниз, чтобы выяснить, кого из ее клиентов не смутила закрытая лавка. Она застучала каблучками по ступенькам, и замерла на входе. Перед ней сидел и чаевничал сам глава ордена целителей. Отметив его нервозность и подавленность, она подошла к прилавку, и встала за спиной Князя, по левую руку от него. По обрывку разговора, который девушка случайно подслушала, она бы мало что поняла, но видя перед собой никого иного, как лорда Лира, цель его визита стала ясна сразу.

- Здравствуйте, лорд Лир. Я - Нарья Ивер, хозяйка этой лавки, - девушка приветливо улыбнулась, - что привело вас ко мне?

- Все-таки ты проснулась, милая. Извини, что мы тебя разбудили, - Князь нежно поцеловал Нарью в запястье, - садись, девочка моя. Чай готов. - Князь пододвинул к ней наполненную только что чашку, - у лорда Лира к тебе какое-то архитайное дело.

- Добрый день, госпожа Ивер, - напряженно пробормотал Дэмиан, - я тут пытаюсь объяснить Князю, что моё дело действительно деликатное.

Деликатность дела была ясна обоим без слов:

 - Мне выйти, дорогая? - спросил Князь у ведьмы.

- Ко мне с другими делами не ходят, лорд, - Ивер сделала глоток, стараясь принять правильное решение, - слушаю Вас.

Пальцы Лира задрожали, говорить о своих неприятностях при Князе очень не хотелось, но времени было мало, а выхода из сложившейся ситуации целитель не видел. Сунув руку в карман камзола, он медленно достал черный флакон.

- Вам знаком этот пузырёк, госпожа Ивер? – Дэмиан закашлялся.

- Да,- Нарья взяла склянку в руки, - кто-то из Ваших целителей приходил за снадобьем для повышения Ваших жизненных сил. У Вас возникли какие-то проблемы? Товар оказался некачественным? Не произвел нужного эффекта?

-Как видите, склянка наполовину пуста, - Дэмиан следил за движением флакона, - качеством товара я вполне доволен. Эффект тоже меня устроил, - целитель покачал головой, - Вы сами предупреждали моего человека о побочных действиях. Видите ли, госпожа Ивер, я не только целитель, но и исследователь, мне хотелось бы приобрести у Вас всё что осталось, для проведения экспериментов, - он наконец-то с трудом оторвал взгляд от пузырька.

Князь медленно выпрямился, вставая во весь рост. Глаза его  потемнели, наливаясь кровью. Сквозь бледную кожу лица проступили ветвистые реки сосудов, губы раздвинулись, обнажая клыки:

- ЛИР! ВЫ В СВОЕМ УМЕ?!! Для каких экспериментов? Что Вы себе позволяете?

Вампир резко выхватил склянку из руки Нарьи и впечатал ее в столешницу, превратив в стеклянную пыль. Несколько капель темной крови, остававшейся во флаконе, растеклись по поверхности. Острые ногти впились в деревянную поверхность прилавка, оставляя за собой глубокие царапины:

- Одно из самых тяжких преступлений по нашим законам - это продажа и покупка вампирской крови. Преступником является как продавец, так и покупатель. Мера пресечения одна... СМЕРТЬ!!! - Князь моментально переместился к целителю, схватив того за горло и подняв высоко над полом. Глядя в его глаза снизу вверх, вампир неожиданно спокойно спросил: - Ты вообще осознаешь, куда ты влез, и что натворил, паскуда?

- Не надо, - прохрипел Дэмиан, пытаясь разжать холодные пальцы на его горле, - пожалуйста, не надо.

Князь разжал пальцы. Целитель мешком рухнул на пол:

- Я не знал, что эта кровь имеет к Вам какое-то отношение, но она мне очень нужна, - Лир попытался подняться с пола.

- Ни с места! - приказал вампир. Он поднял руки и что-то зашептал. Ладони вампира покраснели. С пальцев начали срываться искры. Комната озарилась языками пламени, которое ползло по полу, растекаясь как масло. Огонь медленно поднимался по стенам, обивая их причудливыми тонкими прозрачными узорами. Среди тонкой огненной пленки выросли очертания округлых пламенеющих прутьев, которые перечеркнули стены, пол и потолок. Никто и ничто не могло не войти, ни выйти из этой огненной клети. Князь обернулся к Дэмиану Лиру, в его левой руке вырос длинный узкий огненный клинок в человеческий рост:

- Итак, Лир... А теперь мы поговорим. И ничто нам не помешает.

Дэмиан неловко поднялся с пола и замер напротив. Вампир поморщился, ощущая липкий, противный запах страха.

- Князь, я безоружен, это не честно, - целитель покосился на меч, - Скажу вам начистоту, у меня в замке сейчас находится женщина, которая пострадала, так же как и я. Если я не вернусь, она умрет. Отпустите меня, если в Вашем сердце есть хоть капля сострадания.

Князь взмахнул рукой. Клинок поднялся над головой целителя и медленно начал опускаться. В дюйме от цели он вспыхнул и истаял в воздухе, опалив макушку, Лира и оставив там длинную узкую проплешину.

- Это не оружие боя, Лир. Это орудие казни. На казни защищаться не принято, - резко говорил вампир, он облокотился на прилавок, - мне наплевать на твою женщину. Это твоя проблема. Какой же ты целитель, если оставил ее умирать?

Лир провел рукой по обожженной голове:

- Это не так, я пытался найти выход, - от волнения голос его сорвался на фальцет, - я не виноват, она первая попробовала кровь!

- Ты можешь хотя бы перед смертью не врать, Дэмиан, - Князя передернуло от отвращения, - ее вызвали по твоему приказу, она везла воду из Семиключья, чтобы тебе помочь. Заметь, искренне и бескорыстно.  

- Не смейте говорить со мной в таком тоне, - целитель сжал кулаки, - От Вас я ничего не требую, ведь для вас жизни людей ничего не значат. Это  Ваша кровь меня изменила, и не говорите, что не понимаете этого... Я пришёл к ней, - Лир кивнул подбородком на Нарью, - потому что это было ближе. Мне некогда было заниматься поисками кого-то еще.

Волна брезгливости и пренебрежения накатила на сознание ведьмы. Чувства Князя ощущались, как свои собственные. Девушка переводила взгляд то на целителя, то на вампира. Она закусила губу до крови, чтобы не вмешиваться в их разговор, ее собственный гнев смешался с гневом ее возлюбленного. Наблюдая за нелепыми попытками оправдаться, Нарья четко осознала, что война с пустотой может быть проиграна. Мир выбрал себе не тех Хранителей.

Князь отхлебнул остывшего чая. Голос его звучал ровно, негромко и спокойно:

 - Ты пришел сюда требовать. Да, не у меня.. А у нее... - тонкий палец Князя уперся в Нарью, - у девушки, которая в одиночку противостояла трем бешеным вооруженным солдаткам. У девушки, которая нашла в себе силы вышвырнуть из своего дома Старшего вампира. Она тоже пострадала. Так же как и ты со своей женщиной. Только ее доза была в десятки раз больше вашей. И, знаете, что я Вам скажу, господин целитель? Она стойко перенесла все мучения и нашла выход. Она. Девочка. Смертная. Ста с небольшим лет от роду. А ты? Целитель. Хранитель. Маг. Что ты смог? Ты и себя сгубил и жрицу уничтожил... Вам обоим теперь закрыт путь в Семиключье. Ты это осознаешь? Тебя изменила не моя кровь. Моей кровью ты бы исцелился полностью. Навсегда. Но моей крови ты не получишь, - Князь обернулся к Нарье, - после всего, что произошло сейчас, тебе не требовать у нее надо, а, по меньшей мере, на коленях умолять ее о помощи, только и это бесполезно. Госпожа Ивер помогать тебе не станет.

Дэмиан Лир приподнял бровь:

- В Семиключье я пройти пока ещё могу, ибо на моих руках нет ничьей крови, а что касается просьбы, так и быть, - он сделал пару шагов по направлению к ведьме и, опустившись на одно колено, взглянул ей в глаза, -  я смиренно прошу вас о помощи, госпожа Ивер.

Князь устало потер переносицу и взглянул на ведьму, покачав головой:

 - Не смей…

- Если он настолько упорен, чтобы продолжать потакать своим слабостям, кто я такая, чтобы ему в этом мешать? - Нарья полезла в один из ящиков, которые были укрыты от посторонних глаз. Достав дюжину ампул в темном, покрытым зеркальным напылением стекле, девушка выдала их целителю, -  Здесь всего несколько унций, этого не хватит даже для того, чтобы снять тягу,- она аккуратно завернула ампулы в бумагу, и, по привычке завязав красивый бант, отдала в руки лорду Лиру.

- Спасибо и на этом, я привык довольствоваться малым, - произнёс Лир, забирая свёрток, - не смею больше докучать вам своим присутствием здесь. Можете ликовать, - он поднялся с колен и повернулся к Князю, - сегодня вы растоптали и унизили Хранителя Жизни. Однако помните, тот, кто высоко летает, может больно упасть. Я не воспользовался ни одним из козырей, припрятанных у меня в рукаве, а ведь мы с вами, Князь, служим одному господину.

Вампир тяжело вздохнул, - здесь нет повода для ликования, Лир. Здесь плакать надо. Хранитель жизни, который позволил себя унизить и растоптать, не должен быть Хранителем. Ты свое достоинство даже сохранить не смог, что же говорить о самой Жизни. Жаль мне тебя, Дэмиан. Я не поднимался в небо, подобно крылатым богам древности. Все мое существование - это бесконечное низвержение в Смерть, - он закрыл глаза, и завеса огня спала. Скрипнула приоткрывшаяся дверь, потянуло прохладой, - если бы у тебя был хотя бы один козырь в рукаве, Дэмиан. Но твои рукава пусты, как и твоя душа, - Князь опустился на пол у прилавка и поднял глаза на целителя снизу вверх. - У тебя нет ничего, убирайся вон, спасай жизнь своей жрице, козырни благородством и расскажи ей, как рисковал жизнью ради нее, как противостоял темным чарам. Она поверит, я знаю, она поверит.

- С Вами бесполезно спорить. Всё, что я говорю, Вы извращаете на свой лад, - негромко ответил целитель, - я не буду ничего рассказывать Сейме, прощайте, - он вышел, хлопнув за собой дверью

1.
сделать глоток?

Рваные сизые клочья полупрозрачной дымки стелились по земле, плавно и ласково обтекая деревья и кусты, вытягиваясь вдоль троп и мимо звериных нор. Все четвероногое население леса, от мышей до медведей, старалось запрятаться глубже, своим чутьем ощущая, что по лесу сейчас разгуливает смерть, многоликая и безжалостная, от которой некуда бежать и негде скрыться. Князь не загонял свою жертву, позволяя подольше насладиться последней в жизни ночью. Вместо этого прародитель немертвых туманом носился по своим угодьям, наблюдая, как охотятся его дети, перворожденные и, оттого, самые дорогие. Князь Браан видел все и всех, он наблюдал кривляния Паймона, видел безумства Барбата, знал о страшном ранении Гасьона, и не сомневался, что у Морбоса достанет сил и времени спасти своего соплеменника. К тому времени, как подоспел Бэр, Познавший Кровь уже был осведомлен о случившемся и отпустил философа в замок, в помощь Каспару. Теперь же Князь со жгучим интересом взирал на Феликса Цитри, который, казалось, бесцельно кружит в перелеске, будто вслепую натыкаясь на деревья.

На самом деле, младший из детей Первого Поколения затеял свою излюбленную игру. В ожидании своего беглеца, Цитри с разбегу врезался в деревья, стараясь насколько возможно сильно разбить свое лицо. Добившись желаемого, он быстро стащил сапоги и куртку, зашвырнув их в ближайший кустарник и, оставшись босиком, в одной рубахе и потрепанных штанах, вышел на просеку. Вслушавшись в едва заметный уху топот поодаль, вампир бросился наземь и, как следует, извалявшись в глине, выполз на тропу и замер, уткнувшись лицом в исцарапанные руки.

Когда на тропу, наконец, выскочил молодой, поджарый парень, Цитри уже почти задремал в ожидании. Чуть было не споткнувшись о растянувшееся тело, беглец вполголоса выругался.

- Ах, ты ж, в душу мать, валяется тут, - он легонько пихнул башмаком под ребра лежащего, - эй, ты, живой там, али как?

Феликс закашливался, с трудом переваливаясь на спину. Приоткрыв глаза, он попытался разглядеть стоящего над ним человека.

- Только не убивай, дяденька, пожалуйста, - прошептал он потрескавшимися окровавленными губами, - тебя за мной послали, да?

- Что ты мелешь, пацан, - неуверенно спросил каторжник, - кто послал? И на кой ляд мне тебя убивать?

- Я сбежал, - сипел Цитри, пытаясь подняться на локте, - из замка сбежал. Из замка Черного Князя. Как только все уехали, я сбежал, - и юноша бессильно упал навзничь.

- Эвона как, - покачал головой парень, рассматривая лежащего перед ним Феликса, - сбежал, значитца… Как же у тебя вышло сбежать-то? Говорят, кто в замок тот попал, то всё. Считай, покойник.

- У Черного Князя жена есть, - Феликс натужно закашлялся, - живая. У ней служанка. Тоже живая. Она мне и помогла. Возьми с собой, дяденька, мне убраться отсюда надо. Я всё, что хошь, сделаю, только помоги.

- Ладно, пёс с тобой, - махнул рукой парень, - только учти, пойду быстро, ждать не буду. Сам в бегах. А по поводу «всё, что хошь» разберемся еще. Выбраться сначала надо. Тебя звать-то как, болезный?

- Андраш, из Торговища, - Цитри попытался подняться, вцепившись в плечо своего спасителя.

- Я – Мариус Тудор, - парень помог Феликсу подняться на ноги, - бежать сможешь?

- Попробую, - с готовностью кивнул вампир, утирая кровь с лица, - куда бежать-то?

- Вперед меня, вон туда, - указал Мариус, - чтоб я тебя видел.

- Ладно, - робко улыбнулся Цитри и побежал в указанном направлении, Тудор последовал за ним. Некоторое время они бежали молча, пока Феликс не остановился, тяжело пыхтя.

- Что там еще, - сердито спросил Мариус, - время дорого. Меня ищут, да и тебя, думаю, тоже хватились уже.

- Сейчас, дяденька, - Цитри согнулся, упершись руками в колени, - отдышусь только, и дальше пойдем.

- Скорей давай, говорю тебе, - Тудор уже и сам был не рад, что свернул на ту самую тропу.

- Ага, сейчас, - кивал Феликс, - еще минутку. Ребра страсть как ноют.

- Все, хорош, - не выдержал Мариус, дернув юношу за плечо, - или ты со мной, или…

- Или что? – вампир резко обернулся, глаза его блеснули алым, от видимой усталости не было и следа, - бросишь меня тут? Одного? В ночном лесу, кишащем вампирами? Ну, ты и гад, Мариус Тудор.

- Э, парень, ты чего? Попутал что ль? – Тудор отшатнулся, но Цитри уже был у него за спиной. Короткие, но острые ногти резко прочертили полосы вдоль позвоночника Мариуса. Тот, взвыв, дернул рукой, пытаясь схватить Феликса, но его там уже не было.

- Эй, Андраш, где ты, выходи, я тебя не обижу, - крутился вокруг себя Тудор, - просто башку откручу и всё.

- Хорошая мысль, - Феликс внезапно свесился с ветки, над головой незадачливого своего спутника и, вцепившись ногтями в лицо, резко привлек его к себе. Глаза человека и вампира встретились и Цитри, не дав тому опомниться, с силой впился Мариусу в губы. Тудор замычал, пытаясь отцепить от себя кровожадную тварь, как вдруг пальцы Цитри сомкнулись на его небритых щеках, вдавливаясь глубже и разжимая ему челюсти. Острые зубы сомкнулись на языке Тудора, вытягивая его изо рта. Мычание обернулось криком, человек пытался вырваться, но все было тщетно. Зубы сжимались сильнее, пока не откусили язык совсем. Выплюнув кровоточащий кусок, Феликс, протянул руку ниже и вонзил пальцы под нижние ребра Тудора. Тот вздрогнул, брызнув кровью из губ. Цитри снова приник к окровавленному рту, жадно глотая соленую горячую кровь и перебирая спутанные волосы хрипящего Мариуса. Напившись, он оттолкнул его от себя. Тудор шатнулся, зажимая руками рану в животе, кровь струилась сквозь пальцы, стекала изо рта, капала под ноги. Феликс, перевернувшись в воздухе, спрыгнул на землю и, быстрым движением, снова оказавшись перед человеком, вырвал ему кадык.

- Никому не верь, - посоветовал он, упавшему на колени беглецу и зашагал прочь. Туда, где оставил свою одежду. Беззвучный смех Князя плыл ему вслед.

1.
спрятаться от Цитри

1.
подойти ближе к Гасьону

До сих пор сердце в районе горла бешено стучит, когда перечитываю написанное.

Князь вампиров неспешно готовился к ночной охоте, он уже успел переодеться и теперь терпеливо выжидал прибытия дичи. Новый кожаный дублет ладно облегал крепкое мускулистое тело, сквозь прорези просвечивала алая атласная рубашка, кожаные же штаны были заправлены в мягкие высокие сапоги до колен. Вампир стоял у окна и задумчиво заплетал волосы в тугую косу. Еле заметно скрипнула дверь, и сквозняк пробежал по просторным покоям.

- Заходи, Феликс, я ждал тебя. Чем ты меня порадуешь? – спросил он, не оборачиваясь.

- Ваше желание исполнено в точности, - прошелестел голос самого младшего из дюжины, - как Вы и хотели, я пристально наблюдал за собратьями, и не могу сказать, что рад результату.

- Итак, - Князь прошествовал к своему креслу и жестом пригласил юношу следовать за собой.

Цитри покорно дождался, пока господин устроится поудобнее, и по обыкновению, опустился на ковер у его ног.

- Рассказывай, дитя мое, - мягко повелел Князь и провел длинными пальцами по непослушным волосам юноши.

- Лорды в смятении, - начал Феликс, - ссорятся, ругаются, и во всех своих бедах, явных или мнимых, пытаются винить Вашу супругу. Я пока еще не готов назвать имя зачинщика смуты, поэтому пусть пока братья считают таковым меня.

- Это разумно, что еще?

- Лорд Морбос изо всех сил старается показать свою непокорность. Полагаю, он обижен на Вас.

- Это мне известно, - усмехнулся Князь, - но не беспокойся об этом – дело поправимое. Дальше?

- Лорд Гвидо Бэр всецело предан Вам, хотя и пытается защищать Морбоса. А вот к Антуану я бы присмотрелся получше. Сейчас он не внушает мне доверия, равно как и Вольфор. Что до остальных – пока еще не ясно, они мечутся, не зная чью сторону принять. Но я докопаюсь до сути, будьте покойны.

- Я верю тебе, мальчик мой. И это еще раз доказывает, что я в тебе не ошибся. Продолжай быть моими глазами и ушами везде, где бы ты не находился. Но помни, если вдруг ты окажешься не на той стороне, - пальцы вампира крепко сжали волосы Цитри, - я разорву тебя в клочья. Твоя смерть будет долгой, мучительной и очень постыдной. Я оказываю своим детям величайшее доверие, взамен, требую всего лишь величайшей преданности. Ты понял меня?

- Как и всегда, мой Господин, - прошептал Феликс, мягко разжимая пальцы Князя, - у Вас есть для меня еще какие-нибудь дела на сегодня? 

- Выезд через час, сообщи братьям, - вампир заглянул в глаза своему созданию и неожиданно ласково улыбнулся, - что ты хочешь за свою верность?

- Вы же знаете, я служу не за награду. Мне достаточно, - юноша вцепился в руку Князя и крепко прижался к ней щекой, - просто быть рядом. Только не прогоняйте.

Князь тяжело вздохнул, проводя тыльной стороной ладони по прохладной бархатистой коже своего соглядатая.

- Я тебя не прогоняю, пока ты верен. А теперь ступай…

Цитри коротко кивнул и, низко склонившись, прикоснулся губами к носку княжеского сапога. Резко вскочив на ноги, младший из вампиров выбежал вон.

вот решила некоторых товарищей порадовать, и попутно упорядочить в голове образы героев нашей книги. Картинка и краткая характеристика персонажа. Начнем с главных героев книги))

Князь. Он же Лейф Стефан Браан. Он же отец основатель расы вампиров в мире Гэльтэ, он же правитель срединных земель. Он же стал командором объединенных армий.

1.

Характер нордический, не женат. Князь - тиран и деспот, наглый, самовлюбленный, чрезмерно пафосный и слишком самоуверенный вампир. За его харизму все это можно простить) Да и возраст его (около трех тысяч лет) - все объясняет. И поступки, и образ мышления, и методы правления и ведения личных дел. Он пытается быть хорошим ради своей смертной жены, но из этого пока мало что выходит. не меняются люди (и не люди тоже) за такой короткий срок. Но, надо отдать должное, стремится к переменам искренне, чем и подкупает.

От лица Князя в книге идет много флешбеков, они могут показаться громоздкими, но по мне, их необходимость обусловлена тем, что это своего рода путь, который привел Князя к тому, кем он сейчас является. Да и история его жизни интересна, чтобы ее просто так опустить.

Что еще можно сказать о Князе и не влезть в спойлеры? Князь исследователь, его память - неиссякаемый источник знаний, которыми он умело пользуется. За время своей нежизни изучил почти все виды магии, кое-что, а именно магию крови, придумал сам и обучил ее своих дитятей. Написал вампирологию, до сих пор пополняет книгу новыми фактами о расе. У него у первого появились охранные отряды из оборотней, первый ввел у себя линейную структуру власти, разделив полномочия на своих первый двенадцать детей. В общем, новатор у нас Князь во многих вопросах.

3.

Нарья Ивер, она же ведьма, она же жена Князя.

Девиз Нарьи - проще, когда в тебе видят накрашенную дурочку. Нарьюшка обладает взрывным характером, но быстро остывает. За то короткое время, что она состоит в браке с Князем - научилась держать покер-фейс да и вообще, сдерживаться. Девочке на первый взгляд крупно повезло. Супруг, богат, уважаем, его знает каждая собака в этом мире, в ней души не чает, но... Все безоблачно бывает только в сказках, а мы выбрали другой жанр для нашей книги. Поэтому, бед у Нарьи выше крыши. Ее не принимает общество Князя, многие лорды (их всего 12ть в свите) с удовольствием бы приподняли да шлепнули ее, высший свет шепчется о том, что Князь приворожен наглой ведьмой, в общем, толком нигде не побывав, мадама заработала такой список врагов, что очередь поражает своими размерами.

Нарьюшка задумывалась как стопроцентно белый персонаж, в противовес гадским вампирам и не менее гадским магам. Но жизня внесла свои коррективы, поэтому девочка готова простить все только тем, кто каким-то образом затесался в ее близкий круг общения. Наверное, странно писать это про героя книги, но она умна и нестандартна в своих решениях. Умение получать то, что ей хочется - тоже один из ее талантов. И она красива... да) божественно красива)))

Если интересно, я продолжу, ведь не все готовы читать большие (а у нас в книге очень длинные) главы, поэтому можем побаловать вас картинками с краткими описаниями героев. И вообще, если вам хочется, чтобы я о чем-нибудь написала-рассказала - не стесняйтесь, спрашивайте. Я расскажу)))

Колин был самым ответственным охранником из всех ее подчиненных. Когда только формировался отряд Огненных волков, Князь, одним из первых, перевел его на эту службу. Надо сказать, дежурства этого оборотня доставляли Нарье немало хлопот, Колин тщательно осматривал каждую комнату, в которую собиралась войти ведьма, он проверял всю ее еду, и даже служанки, собирающиеся подать обед или уточнить, что может понадобиться госпоже, каждый раз получали каверзные вопросы. Кира, его жена, не была в этом плане исключением. Нарья могла только догадываться, как каждый раз влетало Колину дома, хотя, возможно, Кира относилась к этим выходкам супруга с изрядной долей иронии. Однажды всю степень служебного рвения Колина испытал на себе сам Князь, вернувшийся домой раньше оговоренного срока. Дежурство Колина выпало как раз на эту ночь. Убедившись, что в доме все спокойно, что миледи Нарья благополучно отошла ко сну, что в ее покоях не скрывались таинственные злоумышленники, что еда не была отравлена,  Колин со спокойным сердцем записал это в толстую тетрадь, которую постоянно носил при себе. Вернувшись в сад, он услышал, как к воротам кто-то подъехал. Укрывшись в кустах вблизи парадного крыльца, он затаил дыхание, выжидая, пропустит ли стража у ворот ночного гостя. К его великому удивлению, всадник проследовал внутрь и, остановившись у лестницы, мягко спрыгнул на землю. Вглядевшись в ночную темень, Колин узнал Князя, но памятуя о том, что хозяин дома должен вернуться только завтра, оборотень медленно вышел из своего укрытия:

- Потрудитесь объяснить, милостивый государь, по какому праву и на каком основании Вы имеете наглость расхаживать по чужому саду в столь поздний час?

Князь на миг опешил:

- Колин, ты сдурел?

- Отставить фамильярность, - высоким голосом крикнул оборотень, - между прочим, если Вы окажете сопротивление, мне придется Вас убить вот этой тетрадью. И это будет мучительно.

Задохнувшись от негодования, Князь сгреб оборотня в охапку и медленно поднял в воздух, глядя тому в глаза снизу вверх:

- Ты что себе позволяешь, скотина? Я твой хозяин, протри очки.

Колин, висевший в воздухе, как нашкодивший котенок, невозмутимо снял очки и протер стекла шелковым платочком. Водрузив очки на переносицу, он перевел взгляд на Князя и вальяжно произнес:

- Какие Ваши доказательства?

Князь деликатно улыбнулся, обнажив клыки:

- Я тебе сейчас голову отъем, совсем нюх потерял?

- Этого мало, угрожать может каждый. А вот, если Вы сможете сказать, какого цвета был корсет на Вашей супруге в день свадьбы, я, может быть, и поверю, что Вы - это Вы.

- Красный, разумеется, - не думая ответил Князь, и через секунду понял, о чем именно его спросили, - ах ты паскуда, - Князь отшвырнул ухмыляющегося оборотня в сторону и поднялся по ступеням. Уже у самых дверей вампир обернулся к помятым кустам и негромко сказал, - за рвение – хвалю, за наглость – неделю на кухне. А если кому-то хоть слово об этом – то на конюшню.

- Рад служить Вашему Высочеству, - донеслось из кустов.

----------------------

четвертая глава у нас написана полностью, но я обещала ничего больше в дневник не выкладывать. Этот кусок про Колина я не выложить не смогла. Мы так хохотали, когда его писали, представив в красках и лицах сюжет =)

Мы добили третью главу до конца. Больше, как и обещала, выкладывать ничего не буду, дабы не мучить читателей.

Обсуждая перспективы развития сюжета, я совершенно четко поняла, почему женщины таки совершили революцию. Это было лирическое отступление, которое к тексту не имеет никакого отношения. Приятного чтения, если вдруг найдутся желающие.

Читать далее

Мы придумали название, книга продолжает разрастаться, мы придумали мифологию, сотворение мира и непосредственно главное зло. Ну, точнее, мы придумали что за главное зло такое. =) Дальше третьей главы, наверное, выкладывать не буду. судя по всему, это никому не интересно. 

Читать далее

Мы почти пять ночей чистили первоначальный текст, придумывали завихрения и дальнейшие развития сюжета. Мне важно мнение о написанном. И, пожалуйста, скажите если читать мои потуги в написании вам, дорогие френды, не интересно.

прочитать о вампирах, оборотнях, людях и прочих товарисчах

Нуждается в доработке (что я постоянно откладываю), но так называемый скелет есть.

читаем?

Собственно, потихоньку я пишу книжку. Она пока еще без названия, находится в стадии редактирования и написания. Честно говоря, мне не хватает мотивации. Супруг предложил выкладывать в блог написанное, чем я и решила заняться.

пролог

"Чертовы нано-технологии", - подумал Князь, рассматривая, как вдалеке появилась фигура Хагаласа.

"Ох уж этот романтическо-героический образ вампира в дамских романах", - подумал лорд Пустоты, разглядывая развивающийся алый плащ и длинные седые волосы Князя, - "безветренно же!"

"Прости друг, статусу соответствовать приходится", - уныло передал свою мысль вампир неведомому зверьку, закованному в латы по последнему слову техники века, до которого в романе еще плыть и плыть.

В половине двенадцатого, возле входа в отделение  Первого Национального банка в Ноксвилле, штат Теннесси, притормозил старенький, видавший виды фордик. Из машины вышел грузный пожилой человек и, взглянув на часы над входом, задумчиво покачал головой. Прокашлявшись, он приподнял воротник куртки и вошел внутрь. В зале было немноголюдно, и, посетитель прошел к окошку кассира.

- Чем могу быть полезен, сэр? – спросил его кассир.

- Я бы хотел закрыть счет, - негромко сказал посетитель.

- Да, конечно. Могу я узнать номер Вашего счета,  - вежливо спросил кассир.

- Конечно, Джим, - улыбнулся вошедший, взглянув на пластиковый бейдж на рубашке кассира. Он назвал номер счета и протянул кассиру удостоверение личности.

- Конечно, сэр, – кивнул кассир. - На Вашем счету на данный момент восемнадцать тысяч четыреста двадцать долларов. Снимаете всё?

- Точно, дружище, - ответил посетитель. – Время сниматься с насиженных мест. Пора в дорогу.

- Прошу Вас поставить Вашу подпись здесь, внизу, - кассир протянул посетителю форму заявления о закрытии счета.

- Никаких проблем, сынок, - усмехнулся посетитель, размашисто поставив подпись на листе. Кассир взглянул на бланк и удовлетворенно кивнул. – Итак, мистер Прайс, если не затруднит, поставьте, пожалуйста, сегодняшнюю дату там же, -  кассир протянул снова бланк. – Шестнадцатое августа, - подсказал он.

- Я знаю, - внезапно мрачно процедил мистер Прайс. – Такие даты не забываются.

- День смерти Короля, - с придыханием сказал кассир, доставая из сейфа деньги.

- Король жив, дубина, - отрезал мистер Прайс. – Спасибо, - он, не пересчитывая, убрал деньги во внутренний карман куртки.

- Прошу прощения, сэр, - покраснев, извинился, кассир. – Скажите… – замялся он.

- Что еще? – нервно дернув головой, спросил Прайс.

- Вам никто не говорил… Что Вы… - начал кассир.

Губы мистера Прайса сжались в тонкую ниточку. – Что я что?

- Что Вы очень похожи на… - в горле кассира запершило. – На Него.

- Нет, - коротко ответил Прайс, направляясь к выходу.

Выйдя на улицу, он достал из кармана пачку Честерфилда и, слегка сжав, вытряхнул сигарету. Подцепив зубами, он вытянул ее из пачки и щелкнул зажигалкой. Солнце светило прямо в глаза и Эдгар Прайс поправил на переносице большие солнцезащитные очки. – Боже, когда же это все кончится? – спросил он, обращаясь к струйке табачного дыма.

Докурив, он щелчком отбросил окурок и направился к машине. Повернув ключ зажигания, он завел двигатель и сдвинув рычаг переключения скоростей, тронулся в путь. Ни картой, ни навигатором, он не пользовался. Дорогу он и так слишком хорошо знал. В конце концов, в Мемфис он ездил уже не первый год.

Вырулив на сороковое шоссе, Прайс прибавил скорости и включил радио. Вслушавшись в мелодию, Прайс поморщился. «Jailhouse Rock» Элвиса Пресли. Крутнув ручку настройки, он переключился на другую волну. Какое-то незамысловатое кантри. Более-менее. Прайс сосредоточился на дороге. В Мемфисе надо быть не позже девяти вечера.

Постукивая пальцам по поверхности руля, он задумчиво следил за проплывающим за окном пейзажем. Через пару миль будет автозаправка. Надо будет залить полный бак и перекусить. Он покачивал головой в такт песне и думал. Как быстротечна жизнь. Вчера ты - Человек. Сегодня – мусор под ногами. Второсортный продукт.  Пластиковая фигурка на полке в паутине воспоминаний. Прайс сморгнул. Глаукома левого глаза прогрессировала. Вот взять к примеру Джима Моррисона. Кем он был? Никто, ничто и звать никак. Попал в струю, собрал таких же оторванных наркош, обчитавшихся трансцендентальных философов типа Олдоса Хаксли. И что? Дамы и господа! Встречайте! Группа Дорз! И истеричные девочки в толпе швыряют белье на сцену под ноги пьяному в хлам идолу в кожаных штанах. Он встречался с Моррисоном когда-то давно. Кажется в 70-м. Король Ящериц был пьян в стельку после очередной размолвки с Памелой. «Великого» Джима Моррисона было трудно узнать. Большой пивной живот, свисавший с ремня, густая борода, глаза, заплывшие от алкоголя и наркотиков, пристально изучали Прайса.

– Привет, я Джим, - рыгнул Моррисон.

- Я знаю, - ответил ему Прайс тогда. – Скажи, Джим. Для чего тебе вот это всё? Вся эта суета, вся эта известность, весь этот гнилой ненужный пафос?

- А то ты сам не знаешь, брат? – ухмыльнулся Моррисон. – Чтобы оправдать свое жалкое существование на этой сраной планете. Чтобы доказать, что ты человек. Что ты звучишь гордо. Чтобы помнили. Чтобы знали.

- И что? – спросил его Прайс. – А что потом? Славу в могилу не заберешь.

- Посмотрим, - загадочно ответил Моррисон. – Посмотрим.

Через год его нашли мертвым в ванной в каком-то отеле в Париже. Официальная причина смерти – передозировка. Как удобно, подумал Прайс, собираясь вылетать в Париж, чтобы поговорить с Памелой. Любой музыкант, стоит ему двинуть кони, сразу же объявляется наркошей, погибшим от передозировки. Поездки в Париж не получилось. Прайса задержали дела. А потом и Памелы не стало. Осталась только «Американская молитва» - сборник стихов последнего «проклятого поэта», как его назвали в прессе.

За окном мелькнул рекламный щит автозаправки Бенни и Прайс сбавил скорость. Вывернув на парковку, он вышел из машины и вошел в кафе.

- Привет, Бенни, - кивнул он хозяину. – Полный бак и перекусить.

Скользнув глазами по посетителю, Бенни слегка наклонил косматую башку в знак приветствия. Бенни был ветераном Вьетнама и сторонился людей, но с Прайсом у него, можно сказать, было некое взаимопонимание. Они оба привыкли не задавать лишних вопросов. Прайс не спрашивал, как было там, Бенни не интересовался, почему Прайс здесь. Выставив на стойку тарелку с бургером и картошкой, Бенни сгреб с блюдечка смятые купюры и, не считая, сунул в ящик кассы. – Еще что-то, чувак? – спросил он.

- Бутылку бурбона, - подумав, ответил Прайс. Бенни моргнул и выставил на стол припрятанную под стойкой бутылку виски.

Доев, Прайс сунул бутылку под куртку и вышел. Машина была заправлена под завязку и времени оставалось немного. Прайс сел за руль и, открутив крышку, сделал солидный глоток. Закрыв бутылку, он убрал ее под сидение и сорвался с места. До Мемфиса оставалось пара сотен миль. Он зевнул. На багажнике подпрыгивал чемодан с выходным костюмом и Лес Пол в чехле. Серая змея автострады скользила под колесами. По обеим сторонам дороги мелькали щиты с указателями и названиями населенных пунктов. Картаж, Александрия, Уотертаун, Лебанон, Грин Хилл, Нэшвилл.

В Нэшвилл Прайс заехал бы, но не в этот раз. Он любил этот город, по праву считающийся столицей кантри. Но не сейчас. И, проехав желанный поворот, он прибавил газу. До Мемфиса оставалось еще половина пути, и Прайс снова окунулся в тягучую липкую паутину памяти.

Когда-то, в 1960-м, в Штаты приехали эти четверо заносчивых англичан. Они тогда уже гремели на весь мир, и Прайсу очень хотелось с ними поговорить. Он пригласил их к себе домой, предварительно договорившись с их менеджером, чтобы никто из этих писак и фотографов не пронюхал об этом. Встреча состоялась тайно. Когда гости вошли в дом, Прайс поразился их гордости и  заносчивости, но несколько бокалов горячительных напитков сделали свое дело. Уже через час они, веселясь как дети, болтали и бренчали на гитарах. Один из них, его звали Пол, был весьма удивлен, что Прайс весьма неплохо играет на басу. Джон предложил замутить небольшой джем-сейшен, но, разумеется без записи. Ближайшие три часа пролетели в рок-н-ролльном угаре. Прощаясь с гостями, Прайс остановил их лидера.

- Слушай, Джонни, ты хороший парень, но я бы рекомендовал тебе поработать сольно, - посоветовал ему Прайс, - Вы с парнями вместе большие молодцы, но твой потенциал больше. Намного больше. Подумай над этим и следи за тылом.

Через двадцать лет некто Марк Чепмен зашел с тыла и пять раз выстрелил Джону в спину.

Прайс тяжело вздохнул и вынув бутылку, сделал еще пару глотков. Многие из его приятелей по далеким пятидесятым давным давно уже дают концерты на том свете. Прайс сделал радио погромче и втопил педаль газа в пол. Уже через четверть часа резкий вой полицейских сирен оборвал его размышления. Прайс съехал на обочину и притормозил.

Вышедший из догнавшей его полицейской машины офицер медленно приблизился к форду.

- Сэр, попрошу Вас выйти из автомобиля и предъявить права.

Прайс пожал плечами и, открыв дверь, с тяжелым вздохом выбрался наружу. Протянув офицеру права, он огляделся.

- Сэр, Вы превысили скорость и, судя по всему, вели автомобиль в нетрезвом состоянии. Положите руки на капот и расставьте ноги, - офицер внимательно разглядывал нарушителя.

- Извини, сынок, я видимо, задумался, - дружелюбно развел руками Прайс. – Видишь ли, в чем дело… Я опаздываю на концерт в Мемфисе.

К полицейскому офицеру приблизился его напарник. – В чем дело, Паркер, - поинтересовался он. – Да вот, - ответил тот, - у нас тут нарушитель. Говорит, на концерт опаздывает.

Прайс снял очки и коротко зевнул. – Ребята, давайте не будем ссориться. Любой вопрос можно решить мирно. У меня действительно выступление сегодня вечером.  Если вы меня задержите, тысячи таких же простых парней как вы, будут очень расстроены.

- Ладно, сэр, - кивнул Паркер. – На первый раз прощаю, договорились?

- Нет проблем, офицер, - широко улыбнулся Прайс. – Больше не буду.

Когда машина тронулась, Паркер почесал переносицу. – Ты чего? – спросил его напарник.

- Сам не знаю, - пожал плечами патрульный. – Ты его видел? Будь я проклят, если это не Человек из Мемфиса.

- Быть того не может. Он умер в 77-м. Поехали отсюда.

Прайс гнал по автостраде и хохотал. Этот случай был далеко не единственным за последние годы. Покрутив ручку радио, он поймал рок-н-ролл волну. Недобро ухмыльнувшись, он сжал руль и переключил все внимание на дорогу. Миля за милей, Мемфис приближался.  Доехав до городка Лейкленд, он свернул на узенькую улочку, в конце которой располагались платные гаражи. Притормозив возле гаража с номером 201, Прайс вышел из машины. Гараж был арендован на сорок лет и, отперев широкие железные створки, Прайс загнал туда форд для того, чтобы пересесть в другую машину. Проверив уровень бензина, он достал из багажника и долил в бак. Перекинув вещи во второй автомобиль, Прайс завел двигатель. Свет фар прорезал наступающие сумерки и розовый кадиллак с открытом верхом оглушительно взревев, вылетел из гаража. До Мемфиса оставалось несколько миль и два часа до начала шоу.

Прайс улыбнулся своему отражению в зеркале. Мелькали знакомые очертания бывшего родным города. Эдгар Прайс мчался по мосту через Миссисипи. Машин на дороге было много. Он держал путь к Пирамиде. Огромная спортивная арена, построенная из стали и стекла в форме Большой Египетской Пирамиды, возвышалась над Великой Рекой. Сегодняшнее шоу было намечено именно там. Эдгар не знал, почему устроители выбрали именно это место для проведения ежегодного конкурса двойников Элвиса Пресли, но ему было наплевать. Так даже символичнее. Король приветствует своих подданных в Великой Пирамиде.

Подъехав к служебному входу, он предъявил служащему на парковке приглашение. Парень почтительно улыбнулся и указал место, где можно припарковаться. Войдя внутрь, Прайс направился к стойке регистратора.

- Ваше имя, сэр? – вежливо поинтересовалась молодая девушка за стойкой.

- Элвис Пресли, - улыбнулся Прайс.

- Ну, разумеется, - иронично кивнула девушка, краем глаза оглядывая фойе, в котором гуляли, переговаривались и фотографировались многие десятки Элвисов Пресли.

- Эдгар Алан Прайс, - ухмыльнулся Прайс, показывая документы.

Девушка внесла его данные в список и выдала ключ от гримерки.

Прайс, подхватил чехол с гитарой и пошел к лифту. Нажав кнопку, он взглянул на часы. До начала шоу оставалось полчаса. К лифту подошел небритый крепкий мужик в зеркальных очках. – Король жив, а? – бросил он Прайсу.

-  Да иди ты, - огрызнулся тот.

- Ну да… Понимаю, - покачал головой здоровяк. – Привет, - он протянул Прайсу руку. – Я Дуглас.

Прайс взглянул на руку, потом на ее хозяина, скривившего губы в усмешке. – Отвали, приятель. У меня сегодня был тяжелый день и впереди не менее тяжелый вечер.

Дуглас пожал плечами. – Что ж. Посмотрим, - он прикусил зубами спичку. – Посмотрим.

Прайс вошел в лифт и нажал кнопку нужного этажа. Дуглас не поехал. Он отошел от лифта к компании шепчущихся стариков. – Придурок, - процедил Прайс и поежился. Внезапно ему стало немного не по себе.

Зайдя в гримерку на третьем этаже, он открыл чемодан и извлек белоснежный атласный костюм, расшитый стразами и золотом. Уложив и зачесав волосы назад, он принялся одеваться. Узкие белые брюки, белые полусапоги, широкий, сияющий драгоценностями пояс, и наконец, короткий плащ, застегивающийся на плечах. Поднастроив гитару, он вышел наружу. Снизу, уже раздавался рев толпы. Его номер был восьмым по списку, и Прайс особо не торопился.  За кулисами не было свободного места от Элвисов. Прайс поморщился. Он знал, что вон тот жирный мексиканец считает себя племянником Пресли, а вон тот унылый говнюк с кислой физиономией называет себя родным сыном Элвиса. И так каждый третий. Мерзость. Половина и петь толком не умеют, а туда же. Номер сменялся номером и наконец, вызвали его. Прайс показал средний палец сыну Элвиса и поправив прядь волос, спадающих на лоб, вышел на сцену. Арена была полна. Над толпой, в вышине, переливался огромный портрет Элвиса Пресли на десятках мониторов. Прайс взмахнул рукой и толпа, по обыкновению притихла. Прайс собирался спеть Heartbreak Hotel, но песня уже за сегодня исполнялась четыре раза, и он передумал, выбрав вещь, которую не так часто исполняли.

«Возможно, я не относился к тебе

Так, как должен был.

Возможно, я не любил тебя

Так часто, как должен был.

Мелочи, которые я должен был сказать и сделать, -

Я не тратил время на это...»

Зал взорвался ликованием. Женская половина публики визжала от восторга как и тогда. Прайс улыбался.

«Ты всегда была в моих мыслях

Ты всегда была в моих мыслях»

Слева от сцены, там, где был обустроен огромный бар, на стуле сидел Дуглас и, потягивая виски из бокала, чему то ухмылялся.

«Скажи мне, скажи мне,

Что твоя нежная любовь еще жива.

Дай мне, дай мне

Еще один шанс сделать тебя счастливой..»

Прайс пел вдохновенно, не обращая внимания на толпу. Левый глаз беспощадно болел от яркого света. К Дугласу присоединились еще какие-то старики. Долговязый старикан, по виду напоминавший школьного учителя своими очками в роговой оправе, что-то оживленно объяснял сгорбленному седому пенсионеру с гитарой. Престарелый мексиканец ругался с улыбчивым кривоногим живчиком, который теребил в руках будильник. Смутное узнавание бросило Прайса в холодный пот. Дуглас махнул рукой и к нему подсел еще один. Хотя прошло без малого двадцать лет, Прайс из сотни тысяч лиц узнал бы это. В простых круглых очках. С теми самыми бакенбардами.

«Ты всегда была в моих мыслях

Ты всегда была в моих мыслях

Скажи мне, скажи мне,

Что твоя нежная любовь еще жива.

Дай мне, дай мне

Еще один шанс сделать тебя счастливой...»

Прайс пел, толпа бесновалась, а Дуглас загадочно улыбался, изредка кивая головой в сторону своей компании. Голос Прайса задрожал, придав песне неповторимый оттенок нежности и душевного страдания.

«Мелочи, которые я должен был сказать и сделать,

Я не тратил время на это...

Ты всегда была в моих мыслях

Ты всегда в моих мыслях

Ты всегда в моих мыслях»

Закончив петь, он тяжело вздохнул. На сцену летели цветы и предметы женского белья. Прайс повел плечами и выбежал со сцены прочь. Забившись в дальний угол закулисья, он достал из за пояса флягу и судорожно открутил крышку. В несколько глотков выпив все, он перевел дух.

- Вечер еще не окончен, Эдгар, - раздался голос где-то сбоку. Прайс вскрикнул. Возле него стоял Дуглас и другие старики.

- Джентльмены, позвольте представить Вам еще одного члена Клуба Беспокойных. Мистер Эдгар Алан, хехе, Прайс, - посмеивался Дуглас. Старики одобрительно забормотали. – Знакомься, Прайс. Этот старый ботан – Бобби Хедли, тот латинос с ним, - Чичи Рейес, вот этот электровеник, сам видишь – Эбби Кранко. Ах, да. Совсем забыл. Клифф Комет и его часики, - кивнул он старику с будильником. – Ну, и конечно же, твой старый друг, Сержант Джон Пеппер из Англии. И, позволь представиться мне самому. Дуглас Лизард. 

Сердце Прайса гулко бухало в груди. – Но, как же так. Вы же все. Давно. Вас. Нет.

- Хм, - ухмыльнулся Дуглас. – А как насчет тебя? Ты сам-то есть? Или ты так же как и мы, пластиковая фигурка из паутины памяти, а?, Что скажешь?

- И второе место занимает, - раздалось со сцены, - мистер Эдгар Алан Прайс, Ноксвилл.

Прайс вздрогнул. Рука Дугласа легла ему на плечо. – Не парься, мужик. Однажды Чарли Чаплин решил принять участие в конкурсе двойников Чарли Чаплина. И, представь себе, занял второе место. Так что, это не так плохо. Первое место займет, как обычно сын Элвиса.

- Не было у меня никаких сыновей, - буркнул Прайс, сбрасывая руку Дугласа с плеча. – Идите к черту, я поехал отсюда.

Он кинулся к служебному выходу. Через семь минут Дуглас взглянул на будильник Клиффа Комета. – Дамы и господа, Элвис Пресли покинул здание. Значит и нам пора…

Он взглянул на ошалевшего бармена, зашедшего покурить. – Давай, парень. Объяви нас как следует. Мы – группа… - Дуглас замялся. – Парни, а как же нам назваться?

Ответом ему была ожесточенная ругань. Никто не хотел быть вторым. – Как знаете, - пожал плечами Дуглас. – Черт с вами. Мне тоже пора. Рейс до Парижа через час, а я еще трезв.

Он подмигнул старикам. – Увидимся через год. Всем пока. Удачи. Сладких снов. Это конец, прекраснейший друг.

Дверь громко хлопнула, закрывшись за Дугласом. Он надеялся успеть на парковку, чтобы Прайс его подбросил до аэропорта, но розовый кадиллак уже был далеко.

- Вот так, - задумчиво проговорил Дуглас Лизард. – Пока тебя помнят все, ты человек, а когда тебя не хочет признать даже тот, кто клялся в вечной дружбе, ты – никто.

Он вскарабкался на крышу стоящего на парковке Шевроле. – Эй, рабы! Слушайте сюда! Я – Король Ящериц! Поклоняйтесь мне! Слушайте меня! Вспомните меня, - уже шепотом договорил Дуглас, сев на крышу машины. Вынув бумажник, он взглянул на фотографию Памелы, по соседству с которой был календарик с фото Элвиса, подписанный им лично. – В отличие от тебя, дружище, - негромко сказал Дуглас, - я тебя буду помнить всегда…

- Песочные часы всегда были символом времени, - ты стоишь напротив зеркала и расчесываешь короткие, непослушные волосы, - Это же слишком заезжено! Столько раз обыгрывалась эта стекляшка с песком в фильмах, книгах, играх. Может быть, стоит придумать что-нибудь другое?

Твое утреннее приведение в себя закончено. Сложно назвать это время суток утренним, но у нас уже давно заведено «когда встал – тогда и утро». За окном начинает вечереть. Недавно прошел дождь, и пыль дня осела на лужи красивым переливчатым узором. Я сижу у окна и наблюдаю за тем, как ветерок колышет свежие зеленые листочки. Мне совсем не надо причесываться, мои волосы сваляны в дреды, а косметику я использую только по особым случаям.

- Может быть, переместимся на балкон? – я нарочно игнорирую твои слова о банальности песочных часов, - можно позавтракать там. А потом сходим пошататься по городу. Как ты на это смотришь?

- Увиливаешь от вопроса? – ты уже давно переместился от зеркала в прихожей в кухню, где я сижу на подоконнике и болтаю ногой. Ты кривишь губы в ухмылке, а мне хочется прижаться к тебе всем телом. Но лень. И жара еще толком не спала.

- Нет, - я наконец собираюсь  с силами и встаю, чтобы вскипятить чайник, - просто считаю, что спор глупый. Если я сказала, что это будут песочные часы, значит, это будут песочные часы, ты же знаешь, со мной бесполезно спорить, - я беззаботно улыбаюсь.

 Пока вода доходит до состояния рыбьего глаза, я роюсь на полке в поисках чая, который хотелось бы попить сегодня. Вот тот, черный, с перцем, гвоздикой и черносливом, вполне подойдет. Я засыпаю заварку, а ты в этот момент  выставляешь на поднос тарелку с фруктами и две чашки. Мою, синюю, с драконом и свою, тоже синюю, но с пентаграммой. Я заливаю чайные листья водой, а ты выносишь наш не хитрый завтрак на балкон.

Первый глоток чая, первая затяжка сигареты, первый кусочек яблока, в голодный желудок. В этой жизни, прекрасно любое первое мгновение, но в отличие от таких вещей, как первая любовь, первый глоток чая может повторяться каждый день. От этого, простые радости, приобретают особую ценность. Действие, которое можно повторять первый раз каждый день – приравнивается к наслаждению. Наш спор завязался вчера, под самое утро, когда устав от ночных прогулок, мы вернулись домой.

- Ну почему, - ты уже выпил свою чашку чая и принялся дымить своей трубкой, - почему именно песочные часы?

- С их помощью можно управлять временем, - я пожимаю плечами и аккуратно, чтобы не перемазаться, беру кусочек подтаявшего шоколада.

- Да, - ты обрываешь меня и не даешь уйти в дебри философии, - но как это относится к нашим отношениям?

- Все просто, - я слегка картавлю, потому что не успела прожевать шоколадку, - Ты помнишь свою прошлую жизнь?

Ты удивленно приподнимаешь правую бровь. Это выражение лица означает «при чем тут это?!?» С твоего лица можно многое считать, при определенной наблюдательности, но глаза не выражают ничего. Ну почти ничего. В твоих глазах всегда одна и та же эмоция. Наверное, именно из-за пристальных глаз, люди не считают тебя милым. Меня тоже поначалу кидало в холод, но привыкла. За столько лет можно привыкнуть не только ко взгляду. Ты выпускаешь несколько колечек дыма, а потом едва заметно киваешь.

- Предположим, да.

Ты перестаешь задавать наводящие вопросы, прекрасно зная, что из-за них я в своих рассуждениях просто уйду в сторону. В такие моменты меня лучше не отвлекать. И можно даже не смотреть в мою сторону, иначе я начну смущаться и нести откровенную чушь. Словно прочитав мои мысли, ты переводишь взгляд на пейзаж за окном. Даже после дождя воздух кажется липким, на улице душно, и наступающий вечер совсем не несет прохлады.

- Вот и я помню. Я вдруг поняла, что помню все свои жизни. Кстати, не так много их и было, - я закуриваю сигарету. В отличие от тебя, я не люблю дымить трубкой, - тебе не кажется, что мы с тобой давно знакомы? – я резко меняю тему.

- Угу. Почти десять лет, - ты не замечаешь того, что я снова увильнула от ответа.

- Я не об этом. Ты меня совсем не помнишь?

- Возможно, мы могли пересекаться и раньше. На какой-нибудь пати, например. Или в другой тусовке. В целом, у нас же общие интересы.

- Ты меня не понял, - я слегка обиженно улыбаюсь, - мы с тобой знакомы уже давно. Несколько жизней. И после этого знакомства, мы перерождаемся и перерождаемся. Сходимся, ругаемся, миримся, знакомимся, деремся, выясняем отношения, заводим детей  или не заводим детей, женимся, или живем в гражданском браке. Без разницы, - я неопределенно взмахиваю рукой, - мы все равно остаемся вместе. Это карма, детка, - я выкидываю недокуренную сигарету через перила, - как будто кто-то каждый раз запускает песочные часы, как только мне исполняется девятнадцать. И время, которое было моим, становится нашим.

О последнем посте.

Мы с мужем решили, дабы не запускать мозги, писать рассказики не больше тысячи, полутора тысяч слов на тему, которую мы придумаем друг для друга. Точнее, это даже не тема. Это фраза или одно слово. В прошлый раз мне досталось, как понятно из рассказа, словосочетание "старый, плюшевый медведь". Вот о нем я и написала. Теперь в дневнике под тегом "рассказы на тему" и "мое творчество" будут выложины вот такие вот вечера сказок. Надеюсь, что у меня получается не отставать от мужа =)

А вообще, стоит перелапатить все рубрики, которые у меня есть и проверить все теги. Люблю, когда в записях царит порядок.

О старом плюшевом медведе.

Будильник выдернул спящую барышню из сладкого сна. Утро было хмурым и неприветливым, и девушке совсем не хотелось выбираться из под теплого одеяла. Она сладко потянулась в кровати, случайно задев рукой стопку книг на прикроватном столике. Приложив огромное количество усилий, девушка переборола свою лень и выползла из уютной постели в хмурый, пасмурный день. Душ, чашка кофе с печенюшкой, половинка яблока, проверить почту, почитать новости. Ежедневный ритуал, соблюдение которого вносило в жизнь ощущение порядка.

Девушка одела синие джинсы, водолазку, пару раз пробежалась по коротким волосам расческой и оставшись довольной внешним видом, она сняла с вешалки пальто, влезла в растоптанные кеды, накрутила во круг шеи длинный полосатый шарф и выдвинулась на улицу. Быстро спускаясь по ступеням, она включила свой плеер и в больших смешных наушниках заиграла любимая музыка. Поправив рюкзак за спиной, девушка выскочила из подъезда.

Утро было серым. Серое небо, редкие серые прохожие, мало серых машин. В ранние часы, в выходной день, всегда кажется, что мир будто бы вымер. Остаешься только ты и … то, куда ты так активно пялишься всю дорогу. Кто как, а эта девушка предпочитала смотреть на небо. Сегодня то самое небо не отличалось разнообразием. Ни тебе красивой расцветки, которая радует взгляд, ни облаков, в которых можно угадывать очертания знакомых предметов, ни солнечных лучей, которые режут глаза и вызывают чудаковатую улыбку. Ничего примечательного, кроме ровного серого цвета. Скучно и правильно. В середине октября редко встречается что-то другое.

Автобус, который подошел к остановке, был почти пуст. Купив билетик у водителя, она двинулась вглубь салона, придерживаясь за поручни, чтобы не свалиться во время движения. Устроившись на одиночном месте у окна, барышня разглядывала окружающий пейзаж. Она тысячу раз проезжала по этой дороге, и каждый раз смотрела в окно. Город, дома, киоски, магазины, яркие вывески, которые уже были отключены, все-все было ей знакомым. Она могла бы даже описать попрошаек, которые регулярно терлись у магазина, на пятой остановке от ее дома. На первый взгляд, могло показаться, что город совсем не меняется. Обманчивое впечатление, присущее только тем, кто видит его каждый день. Вздумай девушке не кататься этим маршрутом пару месяцев, едва ли она смогла бы узнать хотя бы половину того, что сейчас ей казалось оплотом надежности и порядка.

Доехав до последней остановки, девушка вышла из опустевшего автобуса и отправилась на электричку. Подавив в себе ребяческое желание, махнуть через турникет, она прилежно купила билетик и стала дожидаться подачи своего состава. В этот раз не было никаких сбоев с расписанием, в вагонах почти никого не было, но барышня все равно предпочла остаться в тамбуре. Ехать было недалеко, всего пять или шесть остановок, на улице было совсем не холодно и не было причин заходить внутрь состава. Уперевшись  лбом в прохладное стекло с надписью не прислоняться, она наблюдала за проносящимися фонарными столбами, деревцами и редкими домиками, что теснились рядом с железнодорожными путями. В такие моменты, ей всегда казалось, что она стоит на месте, а мир несется мимо на бешенной скорости. Пощелкав по меню плеера, она сделала музыку чуть громче и снова стала наблюдать за дорогой.

Наверное, стоит отвлечься и представить читателю девушку. Скажем, ее будут звать Алиса. Ей чуть больше тридцати, хотя она выглядит на много моложе своего возраста. Ей никогда не продают алкоголь без паспорта и всегда строго фыркают, если ей вдруг взбредет в голову закурить в общественном месте. Она по-подростковому нескладная и всегда кажется чуть удивленной. Наверное, в этом секрет ее молодости.

Электричка подъехала к станции и девушка выпорхнула из вагона. Пританцовывая под музыку, она двинулась по перрону, в сторону людей. Торгаши уже почти разложили свои вещи и блошиный рынок начал оживать. В этом месте Алиса была частым гостем. Она ходила между импровизированными рядами, перекидывалась парой слов со знакомыми продавцами, присаживалась на корточки, чтобы рассмотреть ту или иную вещь. Книгу. Фотографию. Чашку. Платье. Сумку. Пожелтевший лист бумаги, с выцветшими на ней чернилами. Значки. Пуговицы.

Блошиный рынок всегда напоминал ей другой мир. И она в нем была охотницей. Охотницей на чужие воспоминания. Девушка и сама не знала, что толкало ее на выбор, но каждый раз, когда внутренний голос шептал ей «Бери», она покупала не торгуясь. В каждую поездку Алиса покупала только одну вещь. В прошлые выходные это была фотокарточка. Старая, покореженная черно-белая фотокарточка, с красиво обрезанными краями и датой 1875 год. На фотографии был изображен маленький мальчик, который едва ли был доволен парадным костюмом и гладко уложенными волосами. В поездку до этого, с лотка в карман перекочевала пуговица. Железная пуговица со стершейся гравировкой. Еще раньше, она обзавелась на этом рынке странным ожерельем из непонятного рода камней. Это точно были камни, а не кусочки пластмассы, что часто выдавали здесь за пестрые кварцы. С этого же рынка, у нее имелась флейта, старая тетрадь, исписанная чьей-то жизнью, но, к несчастью, она попала под дождь и чернила растеклись, сумочка, с порванной бисерной вышивкой, да много еще чего. Она сама не понимала, что ищет, но каждый раз приезжала на поиски того самого, что могло бы подарить ей понимание от куда у нее взялась эта страсть к собирательству совершенно разнообразных вещей.

Постепенно начал накрапывать дождик, мелкий, противный, моросящий дождь. Те немногие, кто заботился о своем товаре, закрывали его пленкой, но большинству продавцов было совершенно все равно. Обойдя почти половину рынка, Алиса начала отчаиваться, что в этот раз она купит то, что ей хотелось.

По блошиным рынкам, девушка моталась уже лет пятнадцать. Ей нравились старые вещи, их особенная аура, истории, которые рассказывали продавцы, когда передавали понравившийся ей товар из рук в руки. Она была в Париже, в Дании, Болгарии, во Вьетнаме, Индии, Камбодже. Ее постоянно гоняло по миру, и как только блошиные рынки отдельной страны переставали ей выдавать то, что требовала душа, она переезжала.

Алиса вздохнула. Ей нравилось жить в Москве, с ее бешеным темпом, невежливыми людьми, постоянными пробками, с серым пейзажем и зассанными подъездами. Похоже, - решила про себя девушка, - снова грядет время переездов.

Особенно ни на что не надеясь, она остановилась напротив сухонького старичка. Всякий хлам был навален прямо на землю, без покрывал и клеенок. Это больше походило на гору мусора, чем на лоток со старыми вещами. Хотя, если вдаваться в философию, мусор и есть – отработанные когда-то вещи. Девушка присела, разбирая обломки игрушечных машинок, старые видеокассеты, ложки, несколько непарных рюмок. Значки и бусины, газеты и испачканные книги. Едва ли кому-нибудь могло взбрести в голову остановиться у этого дедульки. Алиса, едва касаясь, водила рукой по предметам, и вдруг услышала знакомое «оно». Она попыталась понять, что именно привлекло ее в этом хламе. Кусок свалявшегося плюша, непонятного цвета, отдаленно напоминал медведя. Заплатив за находку двадцать рублей, девушка двинулась в сторону станции. Еще на неделю, этот город задержал ее здесь.

Проделав обратный путь до дома, девушка уже в который раз задумалась над тем, что таскает ее по всему свету и заставляет скупать такие неприглядные вещи. Она была весьма хороша собой и могла бы уже заиметь парочку детишек, примерного мужа, постоянное место жительства, которое она бы назвала своим домом. Но, нет. Она снова и снова переезжала с места на место, собирая хлам.

Алиса отперла дверь в свою квартиру, разулась, и кинула рюкзак на пол. Не снимая пальто, она щелкнула на кухне чайник. Сидя на качающейся табуретке, она, подперев подбородок, старалась вывести хоть какую-нибудь закономерность между своими покупками.

Все вещи были схожи лишь в одном. Держа в руках очередную ценность, ей на какую-то долю секунды казалось, что она уже видела ее. Но эти воспоминания были мимолетны и размазаны.

Тяжело вздохнув, она поставила завариваться чай, и отправилась переодеваться в домашнюю одежу. Потягивая терпкую, коричневую жидкость, Алиса вертела в руках свежеприобретенного медведя. У игрушки отсутствовал левый глаз, а плюшевый мех местами облез, а местами свалялся в колтуны.

Алиса весь день провозилась с приведением плюшевого питомца в божеский вид. К ночи медведь, которого она окрестила про себя Лютиком за, как выяснилось после стирки, желтый мех, высох. Она примерила ему свитер, на его изготовление ушел ровно один клубочек той приятной шерсти, купленной на Каба сан Лукасе. Среди множества пуговиц, она подобрала точно такую же для второго глаза. Алиса сняла от своего пальто маленькую брошку, купленную где-то на индийских развалах,  и прицепила к игрушке. Свитер скрыл проплешины на шкуре, вторая пуговица идеально подошла для глаза, брошка со стекляшками вместо камней, отлично сочеталась с ярко-алой пряжей. Она еще раз прошлась одежной щеткой по шерстке медведя, и довольная его нынешним внешним видом, убрала его в самую большую коробку, которая находилась в ее полупустой квартире. Соседями этого медведя стали несколько отреставрированных кукол, фарфоровый пес, стеклянная золотая рыбка, маленькая деревянная лошадка. Все это добро, было подобрано когда-то в разных уголках планеты, бережно отреставрировано и сложено с любовью так, чтобы больше не причинять им неудобства и не допустить поломок.

Кому-то довелось стать хорошим юристом. Кому-то отличным управленцем. Кто-то смог сколотить свой капитал, организовав свое дело. Кто-то стал известным дизайнером. Алиса стала спасителем поломанных игрушек. Ведь те, кто когда-то дарил неподдельную детскую радость – не должны гнить в помойках этого гребанного мира.