Красная лопата вечером рыбного дня.

Следующим вечерком экспромтом встречались с дружками, которые внезапно и непривычно для этого леточка в пятницу не уехали на дачу. Предавались утехам: пили молодое домашнее вино, закусывали июльскими дарами, разговаривали разговоры, смеялись смехом и дико друг другу радовались, потому что последний раз встречались - страшно даже представить - до объявления карантина, разошлись за пять минут до полуночи.

В субботочку же в деревне Гадюкино целый день дож-жжжь, настроение было под стать, в смысле элегическое. Если не считать двойной выгул собаки буквально вплавь, в открытый космос выходила еще раз и это был, вы не поверите, выход, нет, не в библиотеку, а в магазин. Да-да, каждый раз, когда я выхожу из дому, гугл предлагает мне ответить на вопрос, знакомо ли мне это место - "библиотека" и при условии личного знакомства оставить отзыв про точку на карте, которая до сих пор, не смотря на все эти декоммунизации, носит имя буревестника революции. Правда и улица моя, что в пару-тройку домов, если выражаться фигурально, тоже до сего часа именуется видным деятелем, пропагандистом и "искристом" Жориком Валентиновичем. Вот такой тут у нас очаг старорежимности. Ну, бывает, знаете ли, левый берег, Чёрторой, завихрения времени и всё такое.

Так вот, про открытый космос и завихрения. Вышла за мидиями, а вернулась ещё и с сыром, секстетом чернокожих - авокадо сорта им. початльона Печкина Рудольфа Хасса (на них оказалась акция, ну, а я, что я, я такое люблю), и ещё с "по мелочи", и с новыми тарелками. Говорю же, дож-жжжь, настроение под стать, в смысле элегическое.

Старшенький был допоздна на работе, Даниил же вошел в раж, чёрно-белая классика, как Пастернак прописал: 

Синенькие же к братцам-перцам упали на хвост, я потом их ножиком вжик-вжик и давай дружить с помидорами (пробланшировав вперед), красным луком и разными травами-муравами для соуса к поленте из молодой кукурузы.

К слову, давно заметила, что раздражаются, когда баклажаны называют синенькими, именно что северные люди, но их вообще все наше южное цветастое и страстное бесит. И тут ничего не поделать - это классика, межвидовая борьба, война юга и севера, там, где южному человеку - жизнь, северному - смерть.

День сегодня выдался туманный, но не серый. Базар весь проспала, так что привычных субботних записок не будет. Зато успела мотнуться на заседание Книжного Клуба Булгакова, что поселился в доме "постройки изумительной". Сегодня в рамках цикла "Исторический атлас Киева" была вторая лекция Дмитрия Вортмана про Город в периоды между крещением и монгольским нашествием, основанная на археологических раскопках и научных изысканиях последних тридцати лет. Ай, как же хорошо было, уютно и камерно.

После, расцеловавшись на бегу с Лю, тут же на бегу поговорив и не поговорив обо всем душещипательном (мы с ней при встрече всегда ведем себя, как типичные еврейские женщины: прощаемся, но не уходим), ускакала на рождение к Таньке, моей верной подружке из лихих и светлых лет моей волшебной страны Озии. Много лет назад я как-то писала здесь про своих близких подружек в количестве три (женщина-мать, женщина-свой парень и женщина- вечный праздник), нынче вот осталось две, одна из них Танюха -- женщина-мать. Эх, сколько мы с ней вместе вызов-то перелохматили, в какие только передряги не попадали, в общем, прошли через настоящую химическую реакцию взаимодействия характеров и испытание дружбы огнем, водой, медными трубами и звонким, добротным смехом в два голоса, потому, что изначально у нас с ней в нраве прописано, буквально при рождении выгравировано: "Лучше умереть от смеха, чем от страха".

А еще тыкву хотела вам показать, т.е. кусок тыквы из супермаркета с проросшими внезапно стремительным мигом семечками. Увидела и, конечно же, не смогла пройти мимо этого чудного напоминания о том, что жизнь продолжается, нет, не вопреки, а благодаря.  А калина красная -- это про любовь и напоминанием девочкам, что самое время прикупить новую красную помаду в безвременье.