.

Выкопанная из архива публикация,

появившаяся впервые в Aug. 27th, 2014 at 1:05 PM

на ресурсe engelgardt-lj.livejournal.com, 

сразу после закрытия народного портала gazeta.lv.

 

Несколько лет я подрабатывал в нашем Рижском театре русской драмы – программки и буклеты делал. А также помогал в организации гастролей, будучи на подхвате у директора театра Эдуарда Цеховала. Счастливейшее, однако, было время!

Ровно 20 лет тому назад, летом 1994 года в Риге проводились гастроли Московского театра им. Маяковского. Андрей Гончаров, Наталья Гундарева, Светлана Немоляева, Евгения Симонова, Евгений Лазарев, Игорь Костолевский -- всё крутилось вокруг этих славных имён. Вот и мне всем им нужно было уделить максимум внимания, но при этом не навязываться. Что я и делал, в основном только отвечал на их вопросы и запросы.

Кроме Жени Симоновой (нынешней юбилярши, не знаю сколько ей стукнуло, да и знать не хочется…), которой я в конце спектакля с ее участием традиционно клал на столик в её гримёрке большое яблоко, обернутое в фольгу и с торчащим зеленым бумажным листиком, на котором было написано «Приз зрительской симпатии».

Естественно, делал это в сопровождении костюмерши.

Естественно, поэтому Женя знала, от кого «приз», и садясь в автобус, который увозил актеров в Юрмальскую гостиницу, каждый раз улыбалась, откусывая от яблока кусочек…

 

 

Но были в театре и другие артисты. Которые не были так заметны. И их было много. Одни из них, отыграв, исчезали, другие появлялись. Но и на их вопросы-запросы мне тоже надо было отвечать, ища приемлемые ответы.

-- Можно? – и за мой столик в кафе, расположенном во внутреннем дворике театра, присел кто-то с кружкой пива. Я утвердительно кивнул, мельком глянув на спрашивающего и приняв его за монтировщика декораций…

-- Это… Мне тут сказали, вы можете подсказать, как лучше пройти к порту... – спросивший обезоруживающе улыбнулся и отпил пивка.

И пока он его отпивал, я густо краснел. Потому что узнал, кто передо мной сидит и пиво пьёт.

Два фильма с его участием вышли один за другим, в обоих он сыграл свои первые, но сразу главные роли -- «Торпедоносцы» и «Мой друг Иван Лапшин».

 

 

 

 

Это теперь наша советская киноклассика, предельно честные и волнующие киноленты. Так вот, передо мной сидел Иван Лапшин. Точнее, сыгравший его Андрей Болтнев. Прошедшее после съёмок десятилетие его ничуть не изменило. Тогда ему ещё не было и сорока, но жизнь уже успела так его потрепать, что выглядел он старше своих лет. Зато в 1994-м он выглядел таким же, как в 1984-м.

-- Порт? Какой? Пассажирский?

-- Нет, грузовой. Где краны, причалы, корабли…

-- У нас в Риге причалы и краны вдоль всей реки… Есть и не так далеко отсюда. Можно даже пешком дойти.

-- Замечательно! А в какую сторону идти?

-- Вы хотите прямо сейчас? Могу вас проводить.

-- Нет, завтра. Спасибо!

И Андрей рассказал, как он соскучился по ветрам, запахам и звукам порта -- он в молодости работал портовиком. А я при этом вспомнил замечательно сыгранную сцену на причале в «Торпедоносцах», в которой лютый пронизывающий холод севера и войны ощущали и мы, зрители. Сказал ему об этом. И наш разговор закрутился вокруг того предельно достоверного фильма. Рассказывал Андрей чуть отвернувшись и прищурившись, всматривался во что-то, только ему видимое.

Увы, память у меня всегда была плохой. Сохраняя ненужные детали, она с годами опускала огромные пласты главного и содержательного… Я многое из нашего разговора с Болтневым забыл, запомнив из того главного, что он сказал, только следующее: съёмки были нелёгкими, но если им всем так тяжело было на съемках военной картины, то каково же было людям на самой войне…

 

 

Мы с Андреем сверстники. Поэтому войны оба не видели, но оба пережили несладкие послевоенные годы, когда варёная картошка, политая постным маслом, или кусок хлеба с салом были невыразимым лакомством… Артист Болтнев оказался своим парнем. Мне было «комфортно» в разговоре с ним. Я видел, что и ему тоже.

Андрея позвали. Мы договорились встретиться завтра. Я уже и маршрут нашего путешествия выстроил: от театра -- на Домскую площадь, оттуда по ул. Екаба до Национального театра, потом на трамвае до ул. Петерсалас -- а там у меня с детства были все проходы в порт известны...

Но встреча не состоялась. Причину не знаю, мне только передали извинения от Болтнева… Больше я его во время тех гастролей не видел. Бывает… Ждал его приезда на следующий год.

Таки да, Театр им. Маяковского приехал на гастроли и в следующем году! И главное известие, с которым артисты приехали, было то, что они только что похоронили Андрюшу… Рассказывали, как не давали место на кладбище, потому что Болтнев в Москве не имел прописки, как в мэрию пошла и место на Востряковском добилась Наташа Гундарева...

Смотрю теперь, как в сериалах играет дочка Андрея. Хорошо играет.

 

 

Но следя за игрой, всё время думаю об её отце, очень простом в общении, очень органичном, талантливом и при этом очень невостребованном русском артисте, не дожившем, и это ужасно, до пятидесяти лет.

 

.

На сайте photosight.ru есть рубрика "Комп. искусство", то есть там собраны фотографии, обработанные с помощью комп. графических редакторов.

Там много интересного. Вот некоторые работы. Авторов не указываю, в большинстве своём это ники и какие-то цифры с буквами... Кроме одного автора, чьи работы приведены в самом конце.

 

 

Мимолётное виденье

 

 

Без названия

 

 

Dancer

 

 

496

 

 

Light vs Darkness

 

 

Minimalism-5

 

 

Wanderers

 

 

Без названия

 

 

Без названия

 

 

Без названия

 

 

Без названия

 

 

Без названия

 

 

Железный век. В кильватерной колонне

 

 

Закат в городе

 

 

Карельская Масельга

 

 

Салон красоты

 

 

Под зонтом

 

 

Осень

 

 

В переходе

 

 

Я тебя нарисовал

 

 

Ноябрь, автор Татьяна Пашинцева

 

 

Полдень, Татьяна Пашинцева

 

 

Уходящая натура, Татьяна Пашинцева

 

 

 

 

.

Письмо в Литву их высокопревосходительству барону Александру Андреевичу Энгельгардту.

 

 

Здравствуй, здравствуй, друг мой Саша!

Во первЫх строках моего письма спешу сообщить тебе,

что я таки жив-здоров, чего и тебе, а также всем вашим желаю…

Я хорошо помню, как в одной старой байке о поездке в Палангу я обещался тебе выяснить глубоко волнующий меня вопрос: а почто это ваши у наших эту самую Палангу оттяпали? Или, может, не оттяпали, а оттягали, что не легче?.. Пришлось покопаться, копнув и в глубь, и в ширь…

И пол года не прошло, и вот уже спешу сообщить тебе: я выяснил таки, что всё-таки оттяпали, не в обиду тебе будь сказано.

Однако все по порядку.

Начнем с того, что жил-был с незапамятных времен такой народ – курши. Жил не в Латвии и не в Литве (сих стран тогда и в помине не было), а просто на юго-восточном побережье Балтийского моря. Курши в письменных источниках (в русских летописях — это корсь, в латинских свитках — куроны) впервые упоминаются с IX века.

Ореал их обитания именовался Курса (Kursa).

Вот это карта древней Курсы, XIII век.

 

 

То есть, до того, как на земли куршей приперлись рыцари и клерикалы Тевтонского ордена, в состав Курсы входили земли от Вентавы ( земли окрест нынешнего Вентспилса) и вдоль моря на юг – аж до земель Пилсатса (а это были уже земли, заканчивавшиеся далеко-далеко южнее вашей нынешней Клайпеды). Вот карта крупно:

 

 

Кстати, друг мой, и сама Клайпеда ваша тогда даже не Мемелем звалась, а Пилсатсом, что в вольном переводе с куршского звучит как Городок. Вот еще одна карта, тоже крупно и тоже из академического источника:

 

 

Наиболее видным правителем Курсы был некто Лемекин, его имя и сохранилось в письменных источниках, где он был назван королем Курсы. В 1230 году Лемекин, как правомочная фигура, заключил договор с Архиепископом Риги и с Магистром Ордена меченосцев о принятии христианства и исполнении вассальной повинности… То есть достали немцы куршей, выкрутили руки Лемекину, заставили договор подписать, но при этом письменно признали его королем, а значит (внимание!) признали и границы его королевства! А как же иначе было королю размер выплачиваемой дани назначить!

Если мы посмотрим еще раз на карту XIII века, то увидим, что земли с названием Цеклис (Ceklis) – тоже куршские, то есть наши земли. Вот ваш Мажейкяй, к примеру, стоит на правом берегу пограничной в те времена реки Венты, то есть стоит на исконно литовской земле. А вот ваши Тельшай, Плунге, Кретинга стоят – я сильно извиняюсь! – на землях куршей (корси, куронов)… И Паланга, пардон, тоже стоит на их земле.

 

***

Впервые Паланга упоминается в хрониках немецкого Тевтонского ордена в 1253 году. Но ещё до прихода немцев эти земли не раз привлекали норманнов, они первыми приходили сюда поживиться. Однако отважные курши их всякий раз били. А вот с XIIIвека их начали мечом разить и крестом искушать крестоносцы – и не устояли курши, сдались таки немцу.

Лишь знаменитая Грюнвальдская битва 1410 года прекратила бесчинства ордена на этих землях. По Мельнскому мирному договору между Речью Посполитой (то есть огромным союзным государством в составе Великого княжества Литовского и Польского королевства) с одной стороны и Тевтонским орденом с другой стороны, орден окончательно отказывался от претензий на Жемайтию – то есть на территорию нынешней Литвы, входившую тогда в Великое княжество Литовское.

После чего Великое княжество впервые получило выход к Балтийскому морю – как раз на участке между Палангой и Швентойи, шириной всего в 15 километров. Однако этот участочек всё ж не мог считаться действительным выходом к морю из-за неблагоприятных природных условий (мелководье и отсутствие гаваней), а так же из-за жесткого конкурентного прессинга со стороны Мемеля (Клайпеды) и Либавы (Лиепаи).

Поэтому Великому княжеству не удалось создать собственный крупный морской порт, но «мелкий» порт в Швентойи таки создали, вынеся далеко в море причальную стенку, установленную на деревянных сваях. Вернее, порт тот построили англичане, получив на это «привилегию» от княжества. Что потом, по моему мнению, сыграло в истории города Паланги великую  историческую роль – мы к этому ещё вернёмся…

 

 

Пять веков население Паланги и окрестностей мирно занималось рыбной ловлей, разводило пчел и собирало выброшенный морем янтарь. Купцы, которые наведывались в эти места, охотно обменивали привозимые товары на тот янтарь и мед. В письменных источниках XVII века упоминается, что порты Паланги и Швентойи даже конкурировали с портами Риги, Лиепаи и другими портами, поскольку здесь товары продавались дешевле. Ваши литовские историки до сих пор считают, что «английские» причалы Швентойи были в 1701 году уничтожены шведским флотом по просьбе хозяев Рижского и Лиепайского портов.

Вот что после шведов от тех причалов в Швентойе, примерно, осталось:

 

 

После третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году Жемайтия вошла в восстав Российской империи. И с 1819 г. Паланга стала вновь де-юре принадлежать куршам, войдя в состав Курляндской губернии.

В 1824 году всю деревеньку Палангу покупает полковник русской армии граф Николай Тышкевич, или Миколас Тишкявичюс, как его у вас теперь величают. Вклад Тышкевича в развитие деревеньки и превращение ее в город неоценимо велик. Полковником и его потомками был разбит парк, построен дворец, потом курорт с лечебницами, возведён новый костёл, затем кирпичная фабрика и, наконец, был вновь построен и открыт порт. Вот на фото полковник с женой и детьми:

 

 

Это его дом, парк и церковь:

 

 

 

 

После краха Российской империи, в котором живейшее участие приняли и красные потомки отважных куршей, Жемайтия стала независимым государством, назвав себя славным историческим именем -- Литва. Произошло это в 1918 году.

А уже через год ваши политики стали наседать на такое же молодое соседнее государство, взявшее себе название Латвия. Мол, верните нам Палангу и Швентойи!

К слову сказать, осмелели ваши после того, как после Первой мировой войны согласно Версальскому мирному договору от 1919 года вам обещали передать весь Мемельланд – то есть город Мемель (Клайпеду) с окрестностями размером в 2 400 кв. км и с населением в 145 000 человек. И в течение четырёх лет таки передали. После чего большинство этнических восточно-прусских немцев из Мемеля уехали…

Кстати, забавный исторический факт: Версальский мирный договор был подписан Германией с одной стороны и (наберись терпения!) Соединёнными Штатами Америки, Великобританией, Францией, Италией и Японией, а также Бельгией, Боливией, Бразилией, Кубой, Эквадором, Грецией, Гватемалой, Гаити, Хиджазом, Гондурасом, Либерией, Никарагуа, Панамой, Перу, Польшей, Португалией, Румынией, Королевством сербов, хорватов и словенцев, Сиамом, Чехословакией и Уругваем – с другой стороны.

То есть Мемель с окрестностями вам с барского плеча метнули Гватемала с Гондурасом… Извини, брат, но слова из песни не выкинешь.

Правда в 1939 году весь Клайпедский край пришлось втихую и добровольно вернуть немцам из до зубов вооруженной гитлеровской Германии, что было, цитирую, «подтверждено непосредственно Литвой, Великобританией, Францией и другими странами, действовавшими в русле политики умиротворения». Так вот сильные  умиротворяли слабых перед лицом самого сильного.

Правда и то, что, когда город Мемель 28 января 1945 года был в кровопролитных боях освобожден советскими солдатами, в городе было найдено только шесть человек – прочие опять бежали. Восточная Пруссия, а с ним и Клайпедский край перешли под власть Советского Союза, став Калининградской областью РСФСР.

Правда и то, что 7 апреля 1948 года Клайпедский край был передан из состава Калининградской области РСФСР -- в Литовскую ССР. А потом вам и огромный Виленский край прирезали, после чего ваши сделали Вильно столицей, в которой и ты теперь благополучно проживаешь!

 

***

Но вернемся к судьбе Паланги в 1919 -1921 годах. Два года городок не давал покою и вашим, и нашим. Между вашими и нашими шел вялый спор: чья же она, Паланга? Спорили двое министров иностранных дел: ваш Пятрас Климас, выпускник Московского университета, и наш Зигфрид Анна Мейеровиц, выпускник Рижского политеха. Вот они, ваш и наш, слева направо:

    

  

Нет смысла теперь разбираться, чьё образование оказалось лучше, потому как спор решили не министры, а международная арбитражная комиссия под председательством сотрудника британского министерства иностранных дел и профессора Эдинбургского университета Джеймса Симпсона. Он представлял страны-победительницы в Первой мировой войне ( в том числе и Гондурас), лихо эдак деливших владения побежденной Германии… Скорее всего, как Симпсон сказал – так и сделали! Вот сэр Симпсон с нашим министром:

 

 

В итоге Паланга была отдана вам. Нам взамен дали равноценный по площади (но не по значению!) выступ литовской территории в Селии… На снимке: наше «А», которое поменяли на ваше «В».

 

 

В марте 1921 года последний латвийский солдат покинул куршский городок Пилсатс, и городок стал вашей Палангой, стал вашим курортом. На снимке ваши юные девы цветами провожают наших доблестных офицеров...

 

 

Латвия в лице своих историков и политиков сей исторический факт старается не вспоминать, неловко это, наверное. Или уже забыли… А вот меня этот вопрос мучает, и вот с какой стороны: а вот что было бы,  если бы председателем арбитражной комиссии был бы не представитель державы, которая когда-то сильно вложилась в строительство причалов в Швентойи?..

Друг мой Саша! Всё это дела давно минувших лет, а поэтому ну их! Когда наши с вашими вошли в Союз Нерушимый Европейских Народов, и границы между вами и нами открылись, мне стало совершенно безразлично, чья Паланга. Лишь бы там были уютные гостиничные номера, хорошо бы кормили и было бы куда машину поставить. Номера уютные, кормят отменно, а вот машину поставить негде! Забит ими город под завязку! Вот где, Саша, проблема. Я был, знаю :)

 

 

 

 

 

 

 

Да, я там был, я оставил там след свой на палангском зернистом песке...

Как сейчас помню: песок был приятно щекотным и теплым, как дружба между литовским и латвийским народами в лице нас с тобой... :)

 

 

За сим откланиваюсь.

Лучшие пожелания тебе и всем твоим близким!

 

ФОТО

автора,

из Гугла

и от pionchik'a

.

В канун Дня защиты детей получил я письмо, адресованное мне как автору публикации о Мелании Ванаге -- латышской писательнице и краеведе ("Завещание Мелании Ванаги").

 

"Уважаемый автор. Это вероятно судьба... Меня зовут Ирина. Я активный член латышского общества "Дзинтарс" в Красноярске. Готовясь к презентации книги Мелании (намечена на 6 июня), я случайно наткнулась на Ваш комментарий. Больше пяти лет моя судьба тесно связана с судьбой этой женщины. Словно невидимые нити протянулись из музея в Латвии с дорогой моему сердцу Ингридой --  в музей сибирского Тюхтета с заботливо сохраняющей могилу латышских детей Валентиной Васильевной Ложкиной.

Я потомок переселенцев, мои предки считают Сибирь своей новой родиной с 1906 года.Но история моего народа очень близка мне. Это большое счастье, что появилось издание на русском языке. Жаль ,что книга пока только одна и в библиотеку её нельзя передать (она с дарственной надписью от переводчика).

Лечу в Латвию,14.06.обязательно буду в Музее. Спасибо Вам за теплоту и великое неравнодушие (цепочка, заканчивающаяся Фаст, просто потрясла). Если будет желание пишите. Ирина."

 

И почти одновременно с этим письмом я получил приглашение на открытие виртуальной экспозиции на русском языке "Будь собой!", посвящённой судьбам детей из книги Мелании Ванаги. 

Физически музей Мелании Ванаги, о котором идёт речь в письме Ирины, находится в Аматском крае, в здании начальной школы, а адрес виртуальной музейной экспозиции -- вот он: www.esipats.lv

О чём же эта экспозиция?

"Книга Мелании Ванаги «На берегу Вель-реки» рассказывает не только о страданиях взрослых, она и о детях, переживших депортацию. Виртуальная экспозиция Музея «БУДЬ СОБОЙ!» рассказывает о жизненном опыте пяти депортированных детей... Ни страдания, ни безнадежность не сломили их, они выжили. Детям, а потом подросткам часто приходилось надеяться только на себя, самим думать, решать, совершать поступки. Они упорно пробивали свою дорогу в жизни, преодолевая, казалось бы, непреодолимые препятствия" -- это я привел слова автора экспозиции Элины Калныни.

И перенапровил ей письмо Ирины из Красноярска.

А Ирине направил адрес е-экспозиции...

 

  Элина Калныня

 

Экспозиция хорошо оформлена.

Она на многих языках, а теперь ещё и на грамотном и даже красивом русском (спасибо за перевод и редактирование Роальду Добровенскому и Жанне Эзитэ). 

 

 

 

 

 

Экспозиция не кричит, не стенает, не нагнетает и не сгущает трагизм, оставив его прошлому веку. 

Экспозиция предлагает.

Предлагает посмотреть и послушать (там есть звук, и он прекрасен), задуматься и осмыслить. 

Я полагаю, что выводы каждый отдельно взятый русский всё равно сделает свои...  

Хорошо, если хотя бы часть из нас сделала выводы, направляющие ко взаимопониманию. Нам же жить вместе, и как мне кажется, ещё долго...   :)

 

Кликайте сюда и знакомьтесь с экспозицией, начиная с "Пролога"...

 

.

gazeta.lv

У Александра Кублинского – автора «Ноктюрна»

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.  Даце и море любви

 

Возникло это желание давно, но я всё как-то не решался на поступок.

Сколько раз уже так было: не решаешься, не решаешься, а потом раз! – и уже поздно решаться. Никогда не прощу себе, что к Вие Артмане в Мурьяни так и не заехал, к отцу Амвросию в Илуксте, с Николаем Задорновым и с Валентином Пикулем ещё раз не поговорил …

А потому набрался давеча духу и набрал справочную: а не скажете ли номер телефона Александра Кублинского, композитора?

Нет, отвечают, нет у них такого телефона.

Звоню в Союз композиторов Латвии.

– Как фамилия, простите?.. – переспрашивают.

– Куб-лин-ский! – отвечаю.

– А кто это?

– Композитор. Известный латвийский композитор. Написал популярные песни. Таких известных композиторов в Латвии всего двое…

– Нет.

– Как нет?!  Есть!  Он и Раймонд Паулс!

– Нет, в наших списках такого нет, – ответила дева, которой имя Кублинского ничего не говорило.

– Он «Ноктюрн» написал, – пытаюсь помочь я деве.

– Какое название у ноктюрна? – откликается она на мою помощь.

– «Ноктюрн». Это и есть название. Песня так называется. «Ночью в узких улочках Риги…» – говорю я, а потом то же самое посильно пою в трубку. – Что, не знаете?

– Нет, к сожалению. И телефона композитора у нас нет тоже. Извините. А вы позвоните в АККА/ЛАА.

АККА/ЛАА – это агентство по защите авторских прав. О, надо отдать им должное, там ребята знают своё дело! Потому как с отчислений от защищенных ими сумм они и живут. Мой вопрос они решили в две минуты! И я даже догадываюсь, почему: а вдруг я поэт-песенник, ищущий композитора Кублинского , а вдруг мы с ним родим шлягер, который будут исполнять во всех кабаках?..

Так я созвонился с композитором, который вопреки мнению некоторых, еще жив, хотя и не совсем здоров. Обладает при этом командирским голосом и крепким чувством юмора.

Мы договорились о встрече.

Перед тем я прочел в Интернете много из того, что про него написано. Не было там лишь того, что меня интересовало: как именно, при каких обстоятельствах и где родился его великий «Ноктюрн». И фото молодого Кублинского в Сети не было. А так же фото автора слов поэта Юриса Брежгиса. Все это Александр Кублинский пообещал мне рассказать и показать.

И поехал я в Пардаугаву, на улицу Агенскална, в хорошо знакомый мне дом, в котором во времена Латвийской ССР жили многие деятели искусства и культуры, в том числе моя любимица актриса Астрида Кайриша. Кстати, Астрида там больше не живет, продала квартиру и переехала во что-то поскромнее…

 

 

 

 

Встретила меня Даце – женщина, пребывающая сразу во многих ипостасях. Но главная из них – помощница композитора. Помощница во всём.

Поднялись мы с Даце на 8-й этаж. Большая квартира, паркетный пол, просторный зал, концертный рояль его не загромождает.

 

 

У композитора Кублинского твердая рука в рукопожатии. Он и в целом крепок, подводит его только зрение. Внимателен к собеседнику, мягок в общении, но тверд в важных ему приоритетах.

Например: громко говорит, что нельзя его фотографировать, нельзя категорически! И после этого сразу же мягко: простите, я вас слушаю…

 

Александр Кублинский, автор «Ноктюрна». Фото не моё.

 

Во всём заметно было, насколько ему дорога Даце. Поэтому, наверное, с рассказа о ней он и начал, хотя я ничего про это и не спрашивал. Поскольку я эту историю нигде не читал, привожу её здесь.

Они познакомились в 1975 году, в Юрмале, на пляже.

К 39-летнему композитору подошла 17-летняя девушка и, сияя серо-голубыми глазками, сказала, что с восьми лет любит его «Ноктюрн». И его самого тоже.

Неожиданное признание пляжной девушки тогда лишь удивило и последствий не возымело…

 

 

 

Прошло почти сорок лет.

И они встретились во второй раз. В магазине, где покупали помидоры. Она его узнала, он её нет. Он только приметил, что элегантная дама, сделав покупку, стоит и явно кого-то поджидает… Он подошел, пошутил про помидоры, и она подтвердила, что ждёт именно его. В смысле, ждёт его все эти годы…

 

 

Он внимательно всмотрелся – и её глаза живо напомнили ему о море, о пляже, о 17-летней влюблённой девушке…

Они потом проговорили часа четыре, после чего Даце переехала к нему на восьмой этаж и осталась.

При том, что у неё был и есть муж, и он тоже не молод, и он болеет, она и за ним тоже продолжает ухаживать...

Когда Кублинский про это рассказывал, я смотрел на Даце, а она на меня, и кивала головой в такт словам композитора. В глазах её при этом плескалось серо-голубое море любви…

 

 

Потом мы вспоминали советскую старину, говорили о рижской музыкальной жизни, о Рижской филармонии с легендарном Филиппом Швейником во главе, о «РЭО», о «Звездочке», об «Эолике», о Норе Бумбиере, Ларисе Мондрус, о поэте Марке Блюментале, о Марисе Лиепе, о Муслиме Магомаеве, Кареле Готе…

Я почти всех их или слышал, или видел, или знал лично. А потому, наверное, был для Кублинского удобным собеседником, с которым можно поговорить «предметно»...  :)

О Паулсе он не говорил, а я и не спрашивал.

 

 

 

 

С Муслимом Магомаевым.

 

 

С Карелом Готом.

 

 

С Марисом Лиепа (Лиепой).

 

 

С Марией Наумовой.

 

 

Лариса Мондрус.

 

 

 

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. «Ноктюрн»

 

На втором часу беседы добрались мы и до истории «Ноктюрна».

Началась эта история, естественно, с женщины. Ее звали Рита, она была на 7 лет старше Кублинского, была замужем и очень красивая. А он только-только снял сапоги, вернувшись из армии и только-только устроился пианистом в «РЭО» (Рижский эстрадный оркестр). И тут в Филармонии давали Новогодний бал. Александр, естественно, пригласил на него Риту. После чего она, естественно, забеременела...

Развелась, а он на ней женился. У них родилась дочь. В общем, всё как у приличных людей. Но быт, зараза, всё испортил. Она не умела готовить, а он не сумел поладить с ее родственниками. Они его не понимали и не принимали. Он снял для них на лето дачу в Лиелупе, так они его туда однажды просто не пустили.

Кублинский пошел в магазин спорттоваров, купил там палатку и надувной матрас. Поставил палатку рядом с дачным забором, надул матрас и лёг спать. И тут на авансцену, где разыгрывалась пьеса под названием «История «Ноктюрна» А.Кублинского» влетели мухи!.. Обычные мухи, которые нудно жужжат. Они набились в палатку композитора, и спасу от них не было.

Тогда композитор палатку смотал, и пошел по улице Викингу к станции Лиелупе – на электричку.

Он шёл, стуча по асфальту модными тогда туфлями на сточенном каблуке, как у Юла Бриннера в «Великолепной семёрке», перекидывая палатку с плеча на плечо… Но он же композитор! А потому в стуке собственных каблуков вдруг уловил некий интересный ритм и даже мелодию. Поднял голову к ночному небу – а там звезды в кронах сосен играют в прятки. И композитор услыхал в их игре фугу Баха...

 

 

Вот так и родилась музыка «Ноктюрна», музыка одиночества. Родилась вовсе не в узких улочках Риги, а на пустынной улице Викингу в Юрмале.

«Рижанкой» и даже «гимном Риги» её сделал поэт Юрис Брежгис, которого Кублинский до того не знал: они впервые встретились в каминном зале Филармонии, где композитор, присев к роялю, наиграл поэту мелодию… Юрис ушел, пошел он, естественно, улочками старой Риги, и вскоре принёс стихи – на тему своей прогулки.

 

С Юрисом Брежгисом.

 

Но в Латвии песню не приняли. Пренебрежительно сказали: «Slavu melodija…». (Что вовсе не означает «славная», это означает «славянская»…)

Кублинский позвонил другу Марису в Москву. Друг Марис тут же сказал: «Приезжай!» И наутро они с Лиепой были на Всесоюзном радио.

 

 

Там спросили, кого композитор видит в качестве исполнителей? Композитор ответил, что видит и слышит вокальный квартет, и он готов написать для него аранжировку.

– Хорошо, у нас теперь есть такой, называется «Аккорд». Но, простите, а слова?..

– Вот они! – и Кублинский протянул стихи в очень хорошем переводе рижского поэта Григория Горского.

 

 

По случайному ли совпадению, или по высшему промыслу в это же время в Москве проходила международная выставка товаров народного потребления, на которой были представлены и музыкальные инструменты. В частности техническая диковинка – японские и немецкие электроорганы. На одном из них Кублинский наиграл фрагменты вступления и финала песни, так похожие на фугу Баха...

Таким вот образом и родился тот «Ноктюрн», который в исполнении «Аккорда» завоевал сердца миллионов слушателей.

Шёл 1966 год. Кублинский стал самым первым комозитором из Латвии, романтическую песню которого полюбил весь Советский Союз. С Паулсом это случилось позже.

 

 

– А Рита с дочерью потом долгие годы уверяли всех, что это наша «семейная песня», в чем, безусловно, есть доля правды, – смеётся композитор, ещё раз вспомнив юрмальских мух, и просит Даце включить проигрыватель.

Метровые колонки ударяют мощным органным вступлением, звук бьётся в четырехметровые потолки. Я озабоченно гляжу туда, невольно думая о соседях сверху...

Потом успокаиваюсь – мы же на последнем этаже.

 

 

 

 

Потом слушаем ещё одну мелодию, и ещё.. Затем маэстро сам садится к роялю и сам исполняет песню на стихи своего большого друга Марка Блюменталя. Называется она «Неразгаданная тайна».

 

 

Я слышал её впервые. Скажу откровенно: это замечательное во всех отношениях произведение, очень гармоничное и очень искреннее.

«Вот... Лучше я уже ничего и никогда не напишу», – спокойно эдак сказал Кублинский, и на этой чисто прозвучавшей ноте мы с ним душевно попрощались.

 

Это тоже не моё фото...  Я не фотографировал, сдерживая обещание...  Будьте здоровы и Вы, маэстро!  

 

 

Послесловие

С Даце мы стали добрыми друзьями.  Регулярно перезваниваемся. Чаще звонит она...

Всё так же живет на ул. Агенскална, всецело отдавая всю себя композитору. Уже как законная жена. При этом, звоня, плачет, жалуясь на Александра, который чудовищно пьёт... Одна из причин этого баснословного пьянства такая: он никому не нужен. Это, повторюсь, лишь только одна из причин. 

Но Даце от этого не легче. И она мужественно (то есть,как сильный мужчина) борется с этой пагубной страстью любимого человека, и у неё кое-что уже начинает получаться...  Дай бог!

(На сегодня, то есть на 12 апреля 2017 года, Александр уже не берёт в рот ни капли... Даце одержала победу! 

Но радость победы будет не долгой: композитор Кублинский скончается менее чем через год, 24.01.2018).

 

***

Годы идут, бегут, skrien kaa stirnas, и с годами меняется подача и восприятие "Ноктюрна".

Одна из лучших вариаций на сегодня -- вот эта:

https://www.youtube.com/watch?v=7LDH-XmZsRE

Но это -- IMHO. И это IMHO я посвящаю Даце.

.

Погода сегодня некудышная.

Приглашаю, тем не менее, в поездку -- на наш Дальний Запад.

И ещё чуть дальше, в нашу Палангу.

Об исторических причинах, из-за которых наша Паланга стала литовской, я обстоятельно и с научной добросовестностью поведаю в следующий раз.

А сегодня выполню обещание псковской подруге по ФБ Елене Турчиной и расскажу о её родном городе Лиепае, а заодно и о самых западных пределах государства Латвийского. Для этого я поискал и нашёл в архиве материалы о поездке в те края, совершённой вместе с моей сестрой, которая тоже с псковщины, из города Острова. То было не так давно, пять лет тому назад…

Помню, тот летний день был очень длинным. Потому как начался он ранним утром в местечке Юркалне, где мы перед броском к Паланге заночевали накануне… Утро наступило очень рано – благодаря вот этой вот громогласной гоп-компании.

 

 

Вставшее солнце радостно осветило родные пажити, мимо которых мы покатили...

 

  

И прикатили в Лиепаю – мой наилюбимейший город. Город русской военно-морской славы, по тенистым улочкам которого сто лет ходили лейтенанты и мичмана с русских эскадренных миноносцев... А барышни в длинных белых платьях поглядывали на тех мичманов и на их кортики, звонко смеялись, невинно привлекая к себе внимание, а мичмана бросали на барышень делано равнодушные взоры...

 

 

Барышень и сейчас в городе достаточно. Они так же прекрасны. И внимание к себе всё так же привлекают. Вот только платьев белых не видать. И мичманов тож...

 

 

  

 

А ранняя утренняя Лиепая была прекрасна, как та юная барышня! Впрочем, чего это я – судите сами.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Все предыдущие снимки сделаны в центре города, на улочке, идущей вдоль Приморского парка. В домах с мезонинами некогда жили те самые офицеры русского флота.

Следующий снимок тоже сделан в самом центре города, который славен своими музыкальными традициями.

 

 

Впрочем, виды центра Лиепаи хорошо известны. И всё же ещё раз представлю некоторые из них -- специально для Лены. Эти снимки принадлежат блогеру Виталию Климову (klimat) . 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Хорошие снимки у klimat’a, однако и на них нет мичманов...

Сделали мы с сестрой и отчаянную попытку подъехать к южной оконечности Лиепайского озера, но, увы, не доехали. Потому как затесались в такие камыши!.. Еле назад выцарапались...

 

  

Зато удачно (опередив дождь) подъехали к самой западной точке Латвии. Местечко Бернаты. Точка отмечена каменным знаком (скульптор Титанс).

 

 

Мой чёрный «бумер» был остановлен дорожным знаком в том месте, у того самого камня, западнее которого в Латвии не может стоять ни одна машина. Западнее – море.

 

 

Это вид на Европу с самого-самого западного мыса Латвии, поросшего кустами и осокой.

 

 

А это вид на юг, на братскую Литву с самого-самого западного краешка нашей родины.

 

 

А это самый-самый западный дом в Латвии. Жаль, в доме том никого не было, поэтому о тех, кто там живет – про это как-нибудь в другой раз...

 

 

А это наша Ница! Тоже вполне себе курортное место, хотя берег у нас и не совсем лазурный...

 

 

...но кофий здесь ничуть не хуже, чем в той, французской Нице...

 

 

...в той лазурной Нице, до которой теперь всем нам в общем-то рукой подать, каких-то 2 000 км.

 

 

А вот памятник нашей временной, доЕСовской, независимости! Стоят такие памятники на всех магистралях, ведущих в Литву и Эстонию. Вбуханы в них миллионы. И никому теперь они не нужны, кроме подпольных мастеров графити.

 

 

Здравствуй, сестрица Литва!

Въезжая в тебя (а равно и в Эстонию) я всякий раз восхищаюсь твоими идеальными дорогами.  Вы по ним что, не ездите, что ли?!

 

 

Привет тебе, родная нефтеносная Бутинге!

 

 

Здравствуйте, родненькие курортные Швентои!

Прекраснейшее место для отдыха – ни шуму-гаму городского, ни пошлого шоу-бизнеса...

Лес, речка (тоже Швентои), море, тёплый песочек, холодное пиво, девушки... Одним словом -- народный курорт.

 

 

 

 

Вот бы кто бы знающий мне рассказал, что этот забор в море делает?

Я спрашивал, но никто не знал. Позже я сам узнал, и непременно вам расскажу…

  

 

Здравствуй, родненькая Паланга, местечко Гробинского уезда Курляндской губернии Российской империи!  Здравствуй, территория, которая с 1918 по 1921 год входила в состав независимой Латвийской Республики, и твои янтарные пляжи топтали наши девушки. Где-то вот так:

 

 

Паланга, Швентои, Бутинге… Не многовато ли? За отчизну обидно, однако!  Одно утешает: границы вновь открыли, можно в Литву запросто кататься, туда-сюда...

И покатили мы в центр городка Паланги.

Но нас ждал облом!..

Вот внизу на снимке наш маршрут от самой Лиепаи, с заездами в Бутинге и Швентои. 

 

 

Всюду мы спокойненько побывали, все посмотрели. А вот в Паланге мы ничего не смогли сделать, даже поесть, потому что не смогли выйти из машины! А не смогли выйти потому, что нашего «бумера» физически некуда было приткнуть. Городок был забит машинами до упора! Ни одного свободного метра! И это при том, что была еще только пятница...

Поездив по Паланге туда-сюда, сначала по сужающейся спирали, потом по расширяющейся, мы, не солоно хлебавши, удалились внутрь земли литовской, по направлению к Шауляю...

Так и не увидели мы родного палангского пляжа... Голодные и раздосадованные мы уяснили для себя одно: ехать в Палангу нужно где-то в октябре, в непогоду, в шторма. Где-то вот так:

 

 

Зато в первом же придорожном трактире славные литовские сестры нас вкусно накормили, чем несколько остудили наш патриотический гнев...

 

 

Северной Литвой приятно эдак проехались... До чего ж она красива! А уж дороги!..

Потом был город Шауляй и Гора Крестов за ним. Куда мы заехали проверить, а цел ли крест, установленный там не так давно от имени нашего портала gazeta.lv.

Стоят кресты на горе, и иные символы веры рядом с ними плечом к плечу стоят.

 

 

Тихо на горе, мирно, и от этого на душе хорошо делается.

И наш крест на месте, со всеми вместе.

 

 

Ну, значит все путём! 

От дождя мы таки убежали.  Солнышко уже садилось в море.  Можно и домой...

Но с Палангой мы с вами ещё будем разбираться!    :)

***

Результат разборки --  ТУТ

 

 

.

Знакомьтесь: работы фотографа-любителя Евгения Смольникова из Санкт-Петербурга. 

Добротный лирический фотореализм,  "без фотошопа и HDR",  как пишет сам Евгений.

Извините за микроскопический портрет автора, другого, к сожалению, я не нашёл.

 

 

 

1 Невский рассвет

 

 

2 Беспризорная девчонка Осень ...

 

 

3 Ветер гонит листву...

 

 

4 Свидание Весны с Зимой

 

 

5 Пора цветения

 

 

6 Рыжий пижон

 

 

7 Осенняя тишина

 

8 Луч солнца золотого вновь сокроет пелена...

 

 

9 Вид на город Выборг

 

 

10 Осеннее свидание 

 

 

11 Тихая заводь

 

 

12 Свет и тени

 

 

13 Среди берез...

 

 

14 Сияние

 

 

15 Судьба такая ...

 

 

16 Лесной ручей

 

 

17 Вечерняя заря

 

 

18 Закат

 

Источник: http://www.photosight.ru/users/435471

.

Пальмира (греч. Παλμύρα, «город пальм») — один из богатейших античных городов, расположенный в Сирии.

Как долгожданный перевалочный пункт для караванов на Большом Шёлковом пути, Пальмира была прозвана «невестой пустыни».  

Самой знаменитой и могущественной правительницей Пальмирского царства была Зенобия -- первая красавица пустыни.

 

 

В настоящее время на месте Пальмиры — развалины величественных сооружений, которые тем не менее относятся к  лучшим образцам древнеримской архитектуры и признаны ЮНЕСКО памятником Всемирного наследия.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

20 мая боевики террористической организации «Исламское государство»  захватили Пальмиру, в связи с чем есть опасения, что ее постигнет та же трагическая участь, что и ряд архитектурных памятников на территории Ирака – Пальмиру взорвут, стерев в пыль.

Позавчера, 27 мая, боевики казнили 20 человек прямо в римском театре Пальмиры. Пред этим театр был заполнен насильно пригнанными зрителями...

 

 

Как сообщила The Guardian, по сведениям ООН джихадисты, сражающиеся за «Исламское государство», родом из более чем половины стран мира.  За последние девять месяцев их число  увеличилось на 70 процентов, достигнув 25 тысяч.

 

 

 

.

Обидно, однако. Да ещё как обидно!

Перед вами уникальные фото тех мест Латвии, в которых многие из нас бывали, но никогда не видели их такими, какими видят пролетающие там птицы и ангелы... Фото очень красивые, позволяющие гордиться землёй, на которой мы живём.

Эти виды мелькнули в публикации Саши Литвака на ФБ...

И, о ужас, через час уже канули туда, куда канет всё на его прекрасной странице о прошлом и будущем Латвии. Канули в безвестность под слоями новых, новых и новых публикаций... Увы, это беда соцсетей. Всё здесь, как и в реальной жизни, лишь сиюминутно. 

Впервые увидев эти фото (в мае прошлого года) и отвлекшись, я их уже через 15 минут с трудом отыскал!  Поэтому быстренько скопировал и разместил на своей странице в liveinternet, у которой есть конкретный адрес, мне её легко найти и она никуда не денется. Но у меня в liveinternet фото, к сожалению, проигрывают в размере раза в полтора...  

Вот и сегодня я легко всё нашел, по ссылкам отыскал публикацию Саши и взял оттуда ещё несколько фотографий.

Итак полетели над Латвией по маршрутам, по которым летают птицы и ангелы. 

 

Рига, канал, бульвар, самый центр...

 

Вишки, что около Даугавпилса. Католический собор Иоанна Крестителя

 

Рига, "Замок света".  И ведь не поспоришь...

 

Юрмала, Майори. Полосочка песка между рекой Лиелупэ и морем.

 

Рига, Милгравис.

 

Елгава. Дворец герцога Э.-И. Бирона, арх. Б.Растрелли.

 

Лиепая. Море, канал и концертный холл "Большой янтарь".

 

Резекне. Многострадальный памятник (его дважды сносили) с очень правильными словами на нём: "Едины для Латвии".

 

Аугсткалне. Юг Латвии. Дворец, теперь -- школа. Вода -- это не река, а пруд.

 

Курземе. Тукумский район. Замок Яунмоку (1901), летняя резиденция мэра Риги Джорджа Армитстеда.

 

 

Латгалия. Аглона. Вид с озера Цириш на собор (в левом верхнем углу) и на Аглонское озеро за собором.

 

Подпись к этому фото странная: "Latvija???"... Правда, в комментарии написано, что это "Д-пилс".  Спасибо Людмиле Войцеховской, она подтвердила, что это парк в центре Даугавпилса. :)

 

Лиепая. Свято-Никольский православный морской собор (1900-1903).

 

 

Латгалия. Ликсненская римско-католическая церковь. Трасса А6, Рига-Даугавпилс.

 

 

Цесвайне. Замок. Пример красиво воплощённого в камне эклектизма. Построен в 1890–1897 году по проекту архитекторов Х. Гризенбаха и А. Динклаге.

 

 

Национальный парк "Гауя". Турайда. Замок. Пример в целом оправданного и уместного новодела (начат в 1953 году) на руинах замка, построенного в 1214 году по указанию рижского епископа Альберта. Время тот новодел уже простило...

 

 

Юрмала. Отель "Light House" в Дзинтари... Пример ничем не оправданного строительства даже не в дюнной зоне, а за ней... Впрочем, это до первого хорошего шторма, например, какой был в 1969 году. Тогда на месте кустов вербы образовался обрыв в 3 м высотой..

 

 

 Рига. Постройка башен Z-Towers. Июнь 2013 года. К октябрю  2016 г уже построили...

 

 

Церковь в Ницгале, что между Ливаны и Даугавпилсом, на правом берегу Даугавы.

 

 

Утренний туман в верховьях Даугавы.

 

 

Аглона. Базилика. Август, памятный День Вознесения Пресвятой Девы Марии.

 

 

Белая Дюна.  И воды глубокой реки Лиелупэ у её подножья.

 

Лиелупэ, река и крутое место, или место Крутого И.Я., где он в былые годы регулярно отмечал свой день рождения...

 

Бауска. Место рождения реки Лиелупэ. Это фото-шутка: Баусский замок снят летом, а окрестности зимой...

 

Юрмала. Граница суши и моря в зимний период.

 

 

Осторовок на озере, коих в Латвии тысячи...

 

Петушок над собором Св. Петра и над всей Ригой.

 

 

Памятник советским воинам-освободителям и парк Победы.

 

 

Рига. Пардаугава. Троице-Задвинская церковь.

 

 

В Ригу...

 

 

Рига.

 

 

ИСТОЧНИК:

https://www.facebook.com/media/set/?set=oa.858504417520148&type=1&__mref=message_bubble

 

.

Вчера, 26 мая 2015 года, в Малом зале Национальной Оперы прошёл вечер памяти танцовщика Алексея Авечкина.

Выпускник  Белорусского хореографического училища, он приехал работать в Ригу. И быстро стал ведущим солистом, перетанцевав главные партии классического балетного репертуара. Коллеги его любили, он был надёжным партнёром и душевным парнем. Об этом они и написали свои воспоминания об Алексее, которые вошли в сборник, названный "Парение сокола".  Вчера состоялась презентация книги.

 

 

Далее -- небольшой фоторепортаж, с короткими комментариями.

 

 

В зале света было очень мало. Вспышка не помогла бы. Само собой пришло решение сделать  репрортаж не ярким, но и не серым. Сначала убрал размер кадра до минимума, чтобы камера быстро его "рисовала". А потом вспомнил уроки фотомастера А. Малиновского по работе с "Пикасой". В результате получился репортаж в стиле ретро.

 

Сел на галёрке. Туда же перешли снизу и балерины -- отсюда всё хорошо видно. Всех  их не знаю, но кое-кого знаю хорошо... Лицом к нам сидит ведущая солистка Байба Кокина. "Ведущая солистка" это звание, соответствующее армейскому званию "полковник" (шутка, но недалёкая от истины).

 

Это Сабинэ Гуравска, тоже ведущая солистка. За ней, лицом к нам, если не ошибаюсь, Элза Леймане-Мартынова, и тоже ведущая...

 

А это -- любимый герой моих рассказов о балете -- Геннадий Горбанёв, ветеран нашего балета, легендарный танцовщик, обладатель феноменального прыжка -- высокого, длинного с мягким, как у барса, приземлением...

 

На сей раз приземлился он рядом с Сабинэ и со мной. С одной стороны мне повезло, а с другой всё правильно: они -- ведущие, а я -- полковник.  :)

 

Начался концерт. В нём пели, играли на музыкальных инструментах, танцевали.

 

 

 

Танцевала в концерте и Алисэ Пруданэ, наша молодая звезда. Еще не "ведущая"  (ведущих в балетной труппе всего пять балерин), но со временем станет. Пруданэ ещё ходит в звании "молодой солист", то есть как бы майор. В этом звании ходят четверо. Кстати, в промежуточной категории "солисток балета" тоже четверо, какое у них армейское звание -- определите сами...   :)

Поймал девушку после выступления, накинувшую тренировочную одежду, уговорил сфоткаться.

Алисэ очень талантлива. На сцене, благодаря своему росту и грации смотрится великолепно. Слежу за её творчеством с 2008 года, когда она начала один за другим завоёвывать призовые места во всяких конкурсах, представляя там Латвию.

Вот, например, исполнение ею фрагмента из балета "Эсмеральда"  http://www.youtube.com/watch?v=_3Pq4ythMwE . Получила за него серебряную медаль на Международном Берлинском конкурсе Tanzolymp в 2008 году.  Конкурс для взрослых. А Алисэ только 17 лет.

А это Юлия Гурвич. За её творчеством следил с начала 90-х, со дня её выпуска из хореографического училища. И вот в прошлом году Юлия станцевала "Анну Каренину" в своём последнем спектакле на сцене Оперы. Увы, время так неумолимо.  Но пока мы, зрители, живы, творчество Юли тоже живо. Звучит это несколько выспренно и банально, но это так, мы же всё помним...

 

А вот и она, встреча с которой -- всегда радость и даже эдакое сверкание в душе.  Это Маргарита Демьянок, тоже ведущая.

 

 

Рита осенью прямо на сцене поскользнулась на пролившемся откуда-то с колосников масле, упала и сломала ногу. Ногу сложили и заковали в гипс. Все крепко переживали. Но всё у Маргариты окончилось  хорошо. Уже снова танцует.

-- Фуэте крутить врачи разрешают?

-- Фуэте разрешают. А вот ходить советуют поменьше и поосторожней.

 

А это Айвар Лейманис, балетный начальник и всех солистов командир. Стало быть -- Ģenerālis...

 

Гостями вечера были мама Алексея Авечкина и его родная сестра, приехавшие из Белоруссии.

 

 

 

После концерта все долго не расходились.

 

В том числе и мы с коллегой Андреем Шавреем -- большим знатоком оперы и балета, потому как он вырос в этом театре -- мама у него здесь работала.

 

Вы можете справедливо задать мне вопрос: а почему у тебя так мало об Алексее Авечкине и его творчестве?  

Отвечаю. Во-первых, я знаю о нём мало, знаком не был, в книге воспоминаний и в интернете о нём написано намного больше. Во-вторых, Алексей ушёл не совсем, он всё ещё как живой в памяти тех кто с ним танцевал и кто видел его танец. Он здесь, пока они его помнят. 

                                                                FIN

.

Вчера, 26 мая 2015 года, отметили 75-летие со дня рождения великого латвийского скульптора Игоря Васильева.

К юбилею неутомимая Илона Яхимович организовала выставку его работ в галерее "Даугава".

Несколько слов о деле, которое называется "организация выставки"... Об этом непременно надо сказать! 

Представьте мысленно две точки на карте города -- Старую Ригу и Агенскалнс.  В Старой Риге находится галерея, а в Агенскалнсе Музей театра, в котором -- Музей кино, а в нём -- скульптурная работа Васильева "Портрет режиссера Сергея Эйзенштейна".

Так вот, чтобы выставить этот портрет в галерее необходимы следующие бумаги: договор организатора с галереей, договор организатора с музеем, разрешение от владельца музейных фондов -- Академии культуры, письменное распоряжение от Академии музею выдать портрет, договор с перевозчиком (портрет весит 100 кг), акт выдачи-приёмки портрета от музея организатору, транспортная накладная, путевой лист водителя, акт сдачи-приёмки портрета от организатора галерее... А потом -- документы и акты, сопровождающие обратную перевозку портрета из галереи в музей. А ещё сверху финансовые отчетные документы... А на десерт -- документы страхования. 

И так на каждую из скульптурных работ Васильева, хранящихся в разных местах. 

Я снимаю перед Илоной шляпу, даже если она что-то из перечисленного не оформляла.

 

***

Я шел на встречу с работами Игоря Васильева, собранными Илоной и ее командой.

Шёл дождь. Тёплый, не злой. Старая Рига была мокрой и красивой. И была пустой -- сезон ещё не начался. 

 

 

 

 

 

 

 

 

Внутри галереи был тёплый полумрак, было не мокро, играла музыка... Лепота!

 

 

Первым знакомым в зале оказался Юрий Славик, искусствовед и галерейщик. 

 

 

Поговорив с ним и поглядев на него, я понял, как именно надо снять на камеру галерею и выставленные работы, которые уже сняли до меня многие профессионалы и не такими камерами, как моя, не с такою светосилою объектива...  

Поглядев на Юру, я понял, что полумрак -- это друг непрофессионалов.  И тут же перевёл следующее изображение Юрия в скромный, но благородный ч/б монохром... Главное ведь что? Главное -- впечатление.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

А дальше представляю несколько работ Игоря. Которые у меня получились получше, если честно...  :)

 

 

 

 

 

 

 

 

А вот и описанный мною выше портрет С. Эйзенштейна, временно привезенный из Музея театра, где он постоянно скромно стоит себе на полу в углу -- объёмное произведение высотою в метр просто некуда поставить. Этот музей, изгнанный из бывшей Рижской киностудии, приютил другой музей -- театральный, в небольшом особняке Смильгиса в Агенскалнсе...

 

 

 

***

 

А это описанная мною выше трудолюбивая Илона приглашает двух уважаемых гостей, которых никому представлять не нужно, к портрету великого латышского композитора Раймонда Паулса.

 

 

 

 

А это тоже хорошо известный многим журналист и краевед Илья Дименштейн, автор многих книг о Риге, в том числе о рижском скульпторе Игоре Васильеве. Илья -- мой друг. И Игорь мой друг.  

 

 

Один друг подписал тщательно продуманными словами книгу о другом друге для третьего друга. Вот так и живём в нашем небольшом, в общем-то, городе...

 

 

После этого я покинул галерею, куда приглашаю непременно сходить рижан и гостей города, тем более, что за вход платить не надо ничего. 

Вот и всё...

На прощанье -- женский портрет. Не скульптурный, а фотографический и тоже чёрно-белый.

 

 

Это мама Игоря, которая сберегла в небольшом домике у моря работы рано ушедшего сына, пережив его...  Чудесная женщина и прекрасная мать.

 

 

 

Если кому-то интересно, можно прочесть, что я ранее писал об Игоре Васильеве: 

"Игорь Васильев и его алюминевое произведение" -- http://engelgardt-lj.livejournal.com/58554.html

"Об Игоре Васильеве, рижском скульпторе" -- http://engelgardt-lj.livejournal.com/57869.html

.

Это восстановленный рассказ,

который был обещан мною в публикации

"Два парка. Парк второй, имени 1905 года"

 

 

Крепким рижанином становился тот, кто прочёл в детстве книжки «Республика вороньей улицы» писателя Яниса Гризиня и «Ребята с нашего двора» писательницы Зенты Эргле. Это суждение, разумеется, IMHO. Но у нас, послевоенных русских пацанов, эти книжки стали «закваской» на всю оставшуюся рижскую жизнь.

Действие первой книжки происходило на рижской окраине, в Гризинькалнсе сразу после революции 1905 года. Ребята с Вороньей улицы, чьи отцы трудились на ближайших заводах и фабриках, противостояли группе мальчишек – сытеньких детей лавочников с соседней улицы. Случайно в руках ребят оказался саквояж, переданный им незнакомцем, уходившим от погони полиции. В нём ребята нашли тяжёлый железный ящик, а в нём – типографский шрифт для набора листовок... И начались у ребят крутые приключения!...

Эту книгу я читал в школе как обязательную литературу по латышскому языку. Прочитал в один присест, очень понравилась. В нынешние, антисоветские, времена был уверен, что книга уже напрочь забыта... И вдруг смотрю: премьера в театре «Дайлес» – спектакль по «Республике Вороньей улицы». Интересно!.. Время что ли подоспело?..

 

 

Вторая книга рассказывала уже о 50-х годах, тот есть о годах и моего детства. Двор был описан такой же, какой он был и у нас. Та же самая жизнь у ребят, те же шалости, те же заботы и проблемы. «Атаман» двора Алька – русский паренёк, отец которого погиб на фронте. Эдак болтались он и его ребята, болтались, и вот однажды по предложению боевого военного летчика объединились в «бригаду» и начали делать добрые и полезные дела. Как Тимур и его команда, только дела у рижан были даже покруче: помогали ловить взрослых воров.

 

 

В книге латышской писательницы не было и следов межнациональной разобщенности или непонимания. Ребята одного двора не были латышами и русскими, а были просто ребятами с нашего двора. Как были и мы.

 

Книга была издана на русском, богато иллюстрирована, все ее герои были четко обозначены в рисунках, мало того, к каждому из тех рисунков была подпись – и не из текста книги, а оригинальная.

 

 

 

 

 

 

 

 

Мы, пацаны с улицы Лопкаутувес, что на Саркандаугаве, этой книгой зачитывались и пробовали посильно подражать её героям...

По прочтении тех двух книг у меня почему-то на долгие годы отложился в голове стереотип, что действие обеих происходит в одном и том же районе города, в Гризинькалнсе, на Вороньей улице и в её окрестностях. Хотя на самом деле это наверняка не так: Зента Эргле место действия конкретно не указывала.

 

  Зента Эргле

 

С этим засевшим в башке стереотипом, я всё время хотел побывать на Вороньей улице, посмотреть на её дворы, потому что моего «двора детства», увы, больше нет, на его месте построили завод «Коммутатор», которого теперь тоже нет...

Хотел, хотел, лет тридцать так вот хотел, да всё никак...

А вот сегодня, наконец, собрался и целенаправленно поехал на улицу Варну. Ехать до которой мне всего-то четыре остановки...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

По-детски наивно надеялся увидеть на недлинной Вороней улице мемориальную доску, мол, здесь в этом доме жил писатель Гризинь. Или в этом доме жила писательница Эргле – значит, тогда и двор – тот самый... Но досок на Варну всё не было…

И вдруг вижу – на той стороне улицы, на белой стене четко вырисовывается доска!

 

 

Но на ней всего одно слово, и это слово Bille. Что-то связанное с этим словом смутно вспоминается, но сильно смутно...

 

 

Захожу во двор.

Двор симпатичный.

Сидит на лавочке мужик.  Зовут Лаймонис.

 

 

Спрашиваю у него про Билле, а он начинает плакать. И рассказывает мне сквозь слёзы про писательницу, которая написала замечательный автобиографический роман с таким названием – Bille.

Я неважно знаю латышскую литературу, поэтому допускаю, что Зента Эргле потом могла написать и детский роман про девочку, который я не читал...

– А как писательницу звали, не Зента?

– Нет, – ответил Лаймонис сквозь слёзы, – её звали Визма. Она жила вот в этом доме, вот за этими тремя окнами...

И ещё горше заплакал.

 

 

И тут у меня в голове всё сложилось. Визмой звали писательницу Белшевицу, запомнившуюся мне тем, что была номинирована на Нобелевскую премию...

– Пойдем, – потянул меня за собой Лаймонис, – пойдём, покажу, где она жила. Мы вошли в сумрачный коридор, подошли к двери писательницы. Лаймонис вытер слёзы и постучал в дверь... Но нам никто не открыл.

 

 

– Никого нет дома, – констатировал Лаймонис очевидное. – В общем-то здесь живут новые хозяева. А Визма ушла из жизни шесть лет назад.

И слёзы опять полились из глаз то ли поклонника творчества писательницы, то ли просто её поклонника...

 

  Визма Белшевица

 

Я тем временем внимательнее всмотрелся в контуры двора и мне показалось, что действие повести Зенты Эргле проходило именно здесь. Во всяком случае это было бы красиво: внучка героев «Республики вороньей улицы» стала прототипом Мары или Лары из «Ребят с нашего двора», а потом и сама повесть написала...

Спросил Лаймониса, читал ли он «Ребят с нашего двора»? Не читал. А как давно он здесь живёт? С 70-х годов, ответил Лаймонис... На этом мы и расстались.

Окинув на прощание двор, не мог отделаться от ощущение. что это двор из моей любимой детской повести.

 

 

В другом дворе встретил очаровательную бабушку, которая, усадив меня на лавочку, рассказала про то, как в войну уходила из-под Риги от немцев, уходила вместе со своею коровой, и таки ушла, дойдя с кормилицей-поилицей аж до Пскова... В 1944 году вернулась и с тех пор всю жизнь безвыездно живет на улице Варну.

 

 

– И что, нигде кроме окрестностей Варну не бывали.

Бабушка как-то растерянно призадумалась.

– Ой, да как же не бывала? Я же говорю, в войну во Пскове была...

 

 

Бабушка в 50-е годы была уже зрелой женщиной, поэтому расспрашивать её о ребятах из повести Эргле было бессмысленно...

В третьем дворе разговорился с интеллигентной, опрятно одетой дамой, которая с болью вдруг стала сетовать на то, как ей горько жить в родной стране, которая так беспощадна к своему народу... Дама 20 лет проработала в Рундале вместе с Имантом Ланцманисом, реставрируя дворец, получив за эти труды несколько грамот и мизерную пенсию...

Разговаривая, мы невольно поглядывали в сторону двух других дам у дровяного сарая, одна из которых, сильно поддатая, явно жила в том сарае, а вторая, не менее поддатая, пришла к ней в гости. Нам с моей собеседницей было неловко, двум дамам было не до нас...

 

 

Моя собеседница была моего возраста, поэтому я осторожно спросил её о повести «Ребята с нашего двора» (всё ж дама латышка, а повесть – шибко советская...) Повесть она хорошо помнила, но не могла сказать, где происходили события, потому что в Риге живет недавно...

– А будучи в Рундале вы реставратора Зину Гринфелде знали...

– Зиночку! Боже мой, конечно же!

... Проговорив еще изрядно о дворце и его славных реставраторах, расстались мы с дамой почти друзьями.

 

Пройдя всю улицу Варну до конца, пошёл я назад, пошёл на гору Гризинь, которую люблю с той светлой поры, когда возил сюда на качели-карусели свою маленькую дочь. Надо ли говорить, что каждый поход на гору для неё был праздником. Для меня тоже...

 

 

 

 

Гора эта, а вернее дюна, когда-то была раза в два выше – 24 метра. Совсем срывать её не стали, а устроили парк, проложив лестницы и дорожки. Вершину разровняли, соорудив сценическую площадку и вкопав скамейки – для рабочих: пусть по воскресеньям не водку пьют, а с семьями к искусству приобщаются...

 

 

Сцены уже нет, скамейки сгнили. А главная достопримечательность парка – под землёй. Там ходы, но не тайные, а вполне явные, хорошо освещенные, хорошо отапливаемые и вентилируемые.

Когда-то, а именно в 1949 году в парке был построен сверхсекретный военный объект: на случай атомной войны под холмом были выкопаны помещения для штаба Прибалтийского военного округа. Бункеры штаба соединялись подземным ходом с воинской частью, расположенной неподалеку, на улице Сапиеру (Саперной).

Затем подземелья стали подземным пунктом управления штаба гражданской обороны.

Теперь на глубине в 12 метров на площади в 4000 кв. метров в отлично оборудованных помещениях шуршат вентиляторы серверов компании DEAC (Европейский центр обработки данных).

Вот тому визуальное свидетельство:

 

А у подошвы горы теперь есть место, где молодые обитатели дворов на улице Варну могут сбросить излишки энергии и подкачать мышцы. Здесь построен небольшой спортивный городок.

 

 

 

 

 

Но пацанов в нём не много. Наверное, большинство из них предпочитают не мяч в кольцо кидать, а в компьютерные «стрелялки» стрелять. Это в лучшем случае. В худшем – они «колёса» едят.

Зато встретил я на склоне горы «бригаду» юных собаководов-собаколюбов. Собаки породистые. Бойцовые. Марки стаффорд.

 

 

Спросил, почему не болонки или там той-терьеры. И получил ошарашивающий ответ: здесь без серьёзной собаки ходить нельзя. Окрестности Гризинькалнса опасны. Особенно вечером. Особенно для девчонок. Обдолбаных парней и алкашей вокруг – немерено...

 

 

 

 

Но не только этим опасен Гризиньш: на нём буквально земля проваливается. Я спросил могут ли показать, где именно. О кей, и «бригада», состоящая из Влады, Инги, Арины и сопровождающего их Ромы повела меня в гору.

 

 

Вот одно место. Здесь буквально сквозь землю провалилась девушка, выгуливавшая собаку. Асфальт лопнул, земля ушла у неё из-под ног, и она рухнула в большую полость, уйдя метра на три.

 

 

А вот вторая открывшаяся вниз бездна, её тоже потом засыпали песком. Девчонки божились, что сами всё это видели.

 

 

Очевидно, это дождевые воды вымывают песок, насыпанный поверх бетонных перекрытий подземелий Гризинькалнса, и тогда под уплотнённой поверхностью горы и под асфальтом образуются полости. Народ, естественно, об этом не знает и беспечно прогуливается или работает на горе.

А подружки девчонок из моей «бригады» всё прибывали и прибывали. А с ними телохранители – красивые овчарки и устрашающего вида стаффорды...

 

Милая и одновременно несколько жутковатая картинка...

– А что же полиция, – спросил я, опасливо поглядывая на бойцовых псов.

– А у неё тут свои дела, – ответили девчонки.

– То есть?..

– У них же зарплаты такие, что им не хватает.

– Ну так и что?

– Ой, ну вы что, маленький, что ли?!

 

 

Нет, я, к сожалению, сильно взрослый уже.  А потому такой же беспомощный перед всеми видами несправедливости и агрессии, как ребёнок.

Девчонкам – тем проще, они конкретных стаффордов себе завели. А у меня есть только кошка дома, да книжные представления о том, какой в моей Риге должна быть жизнь... :)

 

 

                                                             THE END

 

 

Из комментариев к этой публикации, размещённой в 2011 году на портале gazeta.lv.

Трилогия о девочке Bille (Сибилла) – замечательная книжка, заслуживающая в современной Латвии гораздо большего внимания, чем ей уделяют. Так же как и автор трилогии - писательница, поэтесса и  переводчик Визма Белшевица.

Я купила книжку случайно, несколько лет назад, года три она у меня лежала на столе, несколько раз начинала читать, доходила до страницы 70-ой и бросала – слишком богатый и живой латышский язык, трудно мне было – неучу. Но вот в прошлом году, в больнице, зная, что деваться некуда, попросила мужа принести мне Bille. Прочла, не отрываясь, продираясь сквозь параграфы, в которых подчастую был понятен лишь с десяток слов. Сильнейшее впечатление! История о девочке, о семье, о Риге, да и всей Латвии.

Решила, что должна подарить книжку в переводе на русский своим друзьям, подругам, чтобы знали – какая  она – история Латвии -- от 30-х до начала 50-х. Но, увы, на русский язык переведена только третья часть трилогии, «Красивая юность Билле» (не уверена, что по-русски именно так называется, но похоже должно быть.) Очень жаль. Как минимум, эта книга должна быть в списке обязательного чтения в латвийских школах.

 

***   

Когда мне было лет шесть, я, по распространённой в народе педагогической традиции тех времён, ещё не умел читать (зачем, если в школе научат, да и что в школе делать в то время, когда всех будут учить читать...) А поэтому мама мне перед сном разные книжки читала вслух.

И мы с ней оба как-то одинаково сильно полюбили старенькую, лохматенькую, дешёвую книжицу под названием «Рассказы серого камня». Наверное потому, что автор умел просто и душевно рассказывать, а переводчик с латышского того рассказа не портил.

Мы с мамой, выросшей в псковской деревне и возившей меня туда на лето, очень ясно видели всё описываемое Бирзниеком-Упитом, который писал о жизни латышских крестьян в Курземе. Обсуждали написанное, сопереживая героям, сравнивали их быт и жизнь с бытом и жизнью селян на псковщине...

Забавный факт: по окончании первого класса нам всем подарили по книжке. И мне, к моей радости, досталась новенькая, в твёрдой обложке, вкусно пахнущая краской книга «Рассказы серого камня»! Как гордо я нёс её домой, маме!

Мамы уже давно нет, а я уже много лет почти ежедневно сажусь на троллейбус номер 22 на его конечной остановке в центре, на ул. Бирзниека-Упита, которого считаю одним из тех, кто нечаянно привил мне любовь к этой земле...

Кстати, когда мы с мамой книжку читали, писатель был еще жив, он прожил почти 90 лет. Надо бы узнать, где именно он жил в Риге, потому как на мемориальной доске, что установлена на улице его имени, об этом не говорится   :)

           

***   

Во вполне взрослом возрасте, в первые месяцы жизни в Москве (муж в командировке, одна дома), включив телевизор на каком-то, как мне показалось, документальном фильме, услышала за русским дубляжом речь героев на каком-то странно знакомом языке (потом только поняла, что такую же речь слышала от одной эмигрантки с латгальскими корнями в Барселоне). Стала смотреть, оказалось «Дитя человеческое» Яниса Стрейча.  Книжку Яниса Клидзейса потом уже специально искала в Риге... Быт селян, только на латгальщине. Вкус жизни. И как эту землю можно не любить!         

 

***

Из ответов на вопросы, заданные тем, у кого в руках власть

 

Вопрос 17. Какая латышская писательница неоднократно номинировалась на Нобелевскую премию по литературе?

Г. Берзиньш: Мирдза Кемпе?

С. Аболтиня: Зента Мауриня

Н. Ушаков: Пожалуй, не скажу...

Р. Вейонис: Это не Саксе? Или Аспазия?

А. Шлесерс: Не знаю. Знаю, что ни одна не получила Нобелевскую премию.

В. Затлерс: Визма Белшевица.

Правильный ответ: Визма Белшевица.

           

 

 

.

Это парк имени 1905 года в Гризинькалнсе.

Об этом месте города Риги много и интересно писал на портале gazeta.lv краевед Кирилл Соклаков.  

Интересности его рассказам добавляло то, что Кирилл в совершенстве знает немецкий язык, а потому может глубоко окунаться в старые немецкие книги и рижские исторические архивы, большую часть которых составляют бумаги, написанные именно по-немецки...

У бывшего рабочего (пролетарского) предместья Гризинькалнса интересннейшая история! Пересказывать её не буду, приглашу лучше вас в столь же интересный музей Рижского быта, что рядом, на улице Красотаю -- его легко найти...

Мы же идём от Зиедоньдарзса -- к Парку 1905 года.

 

***

Вот подворотня -- символ Риги. Не петухи, не шпили, не югенд-стиль в архитектуре, а подворотни, как эта на снимке, бережно хранят рижский стиль, шарм и рижскую своеобразность.

Присмотритесь. Что вы видите? Вы видите арку, въезд во двор дома. За которой -- целый мир! А вот его-то вы и не видите! 

Эти загадочные миры, полные своими историями, и есть суть Риги. Впрочем -- это IMHO!  :)

 

 

Его уже мало кто помнит. Это мастер кондитерского дела в Риге Вильгельм Кюзе. В Старой Риге есть кафе его имени --  «V. Ķuzes kafejnīca».

 

 

Создал фабрику сладостей Staburadze. В 1940 году его, как фабриканта, отправили в ссылку. За что, спрашивается? Там он и умер.

 

 

Про эту мемориальную доску, про подворотню рядом с ней и про книжку из детства я обязательно расскажу как-нибудь отдельно, надо поднять свои архивы...

 

 

 

 

 

 

 

 

Дама с собачкой, то есть с собакой. Вышли погулять...

 

 

Да, собаке не прикажешь... Но ведь можно (и даже нужно) за ней убрать. Интересно, уберёт? Или не уберёт?

 

 

Не убрала, к сожалению... И ведь так каждый день. И ведь не одна такая собака с дамой выходят прогуляться. Не в обиду дамам с собачками будь сказано...

 

 

Вот мы и в парке.

Он после реконструкции еще не открыт.

Но уже видно, насколько он хорош!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вот только если "парковый контингент", останется здесь и не изменит привычку сидеть на спинке скамейки, поставив ноги на сидение и сплёвывая себе под ноги, то парк имени 1905 года не ждёт ничего хорошего: как был вотчиной бомжей, алкашей, наркошей всего Гризинькарнса -- так и останется. Не хотелось бы. Но для этого надо что-то в нашей стране менять, чтобы в ней никому не хотелось гадить (кроме собак, разумеется, им не прикажешь...) И менять надо срочно, потому как именно "парковый контингент" очень легко превращается в "майданный"...

Впрочем это не наша тема. Наша тема -- красавец парк!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Парк в Гризинькалнсе -- для нас с дочерью это дорогое сердцу место: мы тут гуляли ещё в 80-х годах -- как только дочь научилась ходить.

А сын учился ходить в Торнякалнсе, в парке "Аркадия" -- тоже замечательное место.  :)

 

.

Сегодня ранним утром я прогулялся по двум рижским паркам, расположенным неподалёку друг от друга. И от моего дома тоже.

В обоих парках завершаются масштабные реконструкционные работы. 

Первый парк -- Зиедоньдарзс.

Пройдёмся по нему, зайдя с улицы Лиенас, а выйдя на улицу Артиллерияс.

 

Собор св. Павла, вид с ул. Авоту

 

 

Ул. Авоту.

 

 

Рижский старожил. Стал отмечать, что теперь все такие старожилы похожи на меня, а я на них, на старожилов...

 

 

Ул. Лиенас, тротуары которой теперь вымощены кирпичом, а булыжная мостовая (не путать, не брусчатая, а именно булыжная) оставлена прежней.

 

 

Вертикальное рижское разноцветие.

 

 

Девчушка входит в парк, торопясь в школу. Я за ней, никуда не торопясь. Ну, и кому из нас этим утром лучше?...  Девочка наверняка сказала бы, что конечно не ей, а мне.  А моего ответа наверняка бы не поняла...    :)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Прекрасные площадки! Проверил и ногами, и руками...  :)   Щиты с корзинами вот только ещё не навесили.

 

 

Это беда для парка -- собаке ведь не прикажешь... Можно только убрать за ней. Но ведь убирают единицы.

 

 

 

 

 

 

 

 

Это "лягушатник", бассейн, специально сделанный для детишек, чтобы в жару плескались.

 

 

Фонтан! Я уже и вспомнить не могу, когда видел его "шпунделяющим". Пожалуй, году эдак в 1957-м...

 

 

 

 

 

 

 

 

Лавочки замечательные, удобные. Проверил, посидел...   :)

 

 

 

 

 

 

 

 

А это мой любимый рижский балкон. Не знаю, кто на него выходит, но я ему завидую, потому как балкон выходит прямо в парк...

 

Любителям старины: парк разместился на территории бывших огородов рижского купца Ив. Ив.Боброва.

Огороды те поставляли овощи в том числе ко столу Его Императорского Величества.

 

 

 

 

 

 

Вот фото от 1910 года.

Император гостит в Риге, приехав открывать памятник Петру Великому. Едет по Домской площади, вдоль нынешнего Дома Радио. А Ив. Ив. Бобров что-то радостно кричит царю-батюшке (прямо по середине кадра), воздев шляпу к небесам...

 

 

Просуществовали огороды до 1930-х годов.  Потом на их месте был разбит Зиедоньдарзс.

В Риге всё ещё живёт внук Ив. Ив. Боброва -- Кирилл Алексеевич. Мы с ним встречались -- интереснейший человек!

 

 

Обо всём этом некогда подробно и с хорошими иллюстрациями мною было рассказано на портале gazeta.lv.

Ну ладно, я ещё могу как-то понять кадровую политику г-на Козлова, только что сменившего даже руководство "Субботы", но архив русского народного издания gazeta.lv с семилетней историей и 24 тысячами публикаций зачем убирать? Не понимаю. Прям как нож в сердце...  :(

 

Про ВТОРОЙ РИЖСКИЙ ПАРК 

можно прочесть здесь:  https://www.liveinternet.ru/users/5814203/post362835003

.

Давайте сделаем так: я сначала покажу вам фотографии, а потом скажу, что это за город.

Интерес и интрига -- отец и мать соцсетей, однако.   :)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Многие по последнему памятнику уже догадались, что это Екатеринбург, он же Свердловск -- столица научного и промышленного Урала. Один из многих русских городов, необычайно преобразившихся за последнюю четверть века. Про них можно много чего услыхать и прочитать, но лучше один раз увидать...

И тогда вспоминаются выученные в школе (мною -- в 8-м классе) строки, удивляя своей неизбывной актуальностью:

"Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несёшься?

Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади...

Русь, куда ж несёшься ты? Дай ответ!..

Не даёт ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства".          Гоголь Н.В.

 

 

 

.

Мы долго стояли на сильном ветру, пристально всматриваясь в серые воды озера. И дождались-таки чуда: с фантастической скоростью над барашками волн мимо нас пролетело «нечто» под парусом.

Да, но яхты с такой скоростью ходить не могут, только моторные катера!

А если «нечто» было под мотором, то зачем же ему парус?

Бывалый яхтенный капитан Эдик Смирнов оторвался от бинокля  и cо знанием дела изобразил палкой на песке схему этого самого «нечто»…

Так мы стали свидетелями установления в Риге на озере Киш мирового рекорда скорости перемещения человека по воде под парусом. О чём поутру у нас только и говорили! А в остальном мире, как оказалось, об этом даже краем уха не услыхали...

 

РЕКОРДЫ ПОД ПАРУСОМ

Кенгарагс. Старенькая пятиэтажка. Крохотная квартирка... С воспоминания о рекорде на Киш-озере я и начал разговор с его автором, конструктором яхт, мастером спорта СССР и председателем общества изобретателей Латвии Алдисом Эглайсом.

 

 

Тогда, в 1982 году, он на катамаране собственной конструкции достиг скорости 27 узлов ровно, или 50. 004 км в час. И я это помнил!

 

Алдис Эглайс во время рекордного заезда.

 

Теперь знаю, что Эглайс при этом побил не одно, а сразу три мировых достижения в трёх классах парусников, разнящихся площадью парусов  --  «А», «В» и «С» . В этих классах официальные рекорды были 23.00,  24.47 и 25.00 узлов соответственно. И лишь в абсолютном классе «D», где площадь парусов от 27,88 кв. м и до бесконечности, рекорд на то время был выше, чем у Эглайса. Его установил легендарный яхтсмен и художник Тим Колман на двухкорпусной яхте Crossbow II, промчавшись со скоростью 36.00 узлов. По тем временам это было выдающееся достижение, которое было побито только 12 лет спустя, и лишь на 0.22 узла.

На снимке внизу -- Crossbow II как музейный экспонат.

 

 

А это многократный рекордсмен мира и коллега Алдиса Эглайса -- Тим Коллман, сегодня -- уже сэр Тимоти Коллман.

 

Однако рекордные 27 узлов Алдиса Эглайса не были засчитаны. Эглайс, Латвия, Рига и озеро Киш в рекордный список не попали.

И всего лишь из-за формально-бюрократической причины.  Дело в том, что  за установление рекорда мира спорткомитет СССР должен был заплатить автору рекорда 3 000 рублей премии.  Алдис  тогда уже подумал, что, улучшая конструкцию лодки и ловя хороший ветер, рекорды можно ставить хоть каждую неделю -- неплохой заработок!

Да, но и в спорткомитете ребята тоже были не лыком шиты: они знали слово «лимит», а потому не спешили с приглашением комиссаров Совета по мировым рекордам среди парусников (World Sailing Speed Record Council, WSSRC). А потому рижский рекорд засвидетельствовали несколько местных судей международной категории, но не комиссар WSSRC.

И ещё одна причина, почему рекорд Эгласа в историю не попал: и в те годы Запад, как и сегодня, Москве не доверял, а Москва, в свою очередь, так же косо смотрела в сторону Риги и конкретно -- на латыша Алдиса Эглайса, считавшегося в определённых органах неблагонадёжным …

 

 

Но вернёмся к официальным парусным рекордам.

По правилам, определенным WSSRC, существует целый ряд «рекордных зачетов», но наиболее престижный из них — это скорость прохождения 500-метрового отрезка. С начала регистраций, а именно с 1972 года, рекорд скорости обновлялся 26 раз. Первые семь раз его устанавливал  легендарный Тим Коулмэн, и все семь раз --  на катамаранах Crossbow.

Затем лишь три яхты становились обладателями рекорда: это австралийский парусник Yellow Pages Endeavour, чей рекорд держался с 1993 по 2004 год,  тримаран Hydroptère и катамаран Vestas Sailrocket 2.

 

 

 

 

 

 

Ещё семь мировых рекордов было  поставлено на виндсерфе, еще шесть — на кайтсерфе.

 

 

 

 

В последний раз рекорд обновился не так давно, в ноябре 2012 года.

Парусный катамаран Vestas Sailrocket 2 на 500-метровом участке развил скорость 65.45 узла (121.06 км/ч).  Создатель и пилот Vestas Sailrocket 2 австралиец Пол Ларсен  установил это достижение на океанском побережье Намибии, где из пустыни дуют ровные и сильные ветра при незначительном волнении на воде.  

 

 

Финансирование под  этот проект  Ларсену найти было не так трудно. С большим удовольствием спонсором стала датская компания Vestas --  крупнейший в мире производитель ветрогенераторов.

Впервые Ларсен пошел на рекорд в 2008 году, однако, в движении возникла подъемная сила, которая  оторвала парусник от воды, он взлетел, перевернулся и рухнул на мелководье. Ларсен, к счастью, даже царапин не получил.

 

 

Четыре года после этого он со своей командой дорабатывал конструкцию и в итоге достиг рекордных 65.45 узлов. С учетом того, что рекорды бились  обычно на 1−2 узла максимум, достижение австралийца Ларсена поразило воображение и имеет все шансы продержаться не меньше десятка лет. При этом ни виндсерферы, ни кайтеры  этот рекорд уже не отберут: возможности человека удерживать в руках такую огромную энергию ветра исчерпаны.

 

 

Еще несколько слов о рекордах под парусами, регистрируемых WSSRC. 

Рекорд дальности пути, пройденного за 24 часа, принадлежит тримарану Banque Populaire V -- 1681 км.

 

 

Рекорд на самое быстрое пересечение Атлантики у того же тримарана Banque Populaire V -- за 3 дня, 15 часов, 25 минут и 48 секунд.

 

 

Мировой рекорд совершения кругосветного плавания у того же неугомонного Banque Populaire V -- капитан Лоик Пейрон обошёл на нём планету за 45 дней, 13 часов, 42 минуты и 53 секунды.

 

 

В последнем розыгрыше Кубка «Америки» второй раз подряд победу одержал тоже тримаран USA-17 с командой BMW Oracle Racing.  И это уже вообще-то не столько яхта, сколько летательный аппарат, который лишь слегка касается водной поверхности одним поплавком, а корпус при этом всё время летит по воздуху. А тримаран Hydroptère так и вовсе парит над волнами, пронзёнными лезвиями его подводных крыльев!.. 

 

 

 

 

 

 

Утомлённый параметрами и статистикой читатель уже вправе спросить, к чему это я привожу столько цифр?

А к тому привожу их, что за рамками этой статистики, а равно и за рамками истории мирового яхтинга остался не только сам рекорд  латышского яхтсмена Алдиса  Эглайса, но и тот факт, что он установил его 33 года тому назад на паруснике такой же конструкции, какая и у нынешнего рекордсмена Vestas Sailrocket 2.

Это к тому ещё рассказываю, что парящий над водой Hydroptère сегодня имеет подводные крылья, придуманные и запатентованные Эглайсом  ещё 40 лет тому назад.

Это к тому всё, что рекордсмен среди рекордсменов Banque Populaire V  -- это яхта-тримаран, чью конструкцию  70 лет тому назад придумал русский летчик царской армии и американский эмигрант Виктор Чечет, а латыш Алдис Эглайс 50 лет разрабатывал теорию управления на скоростях, поднимающих тримараны над волной...

 

Я это всё к тому рассказал, чтобы сделать такой вывод:  если бы Эглайс  работал в таких же условиях, в каких работали конструкторы и их команды  над зарубежными лодками-рекордсменами, то в истории парусного спорта хештеги «#эглайс», «#латвия», «#рига» и даже «#киш» -- были бы привычными ориентирами.

Впрочем, гонки за рекордами под парусом не прекратятся никогда.  А потому никогда и никто не скажет, кто же станет следующим рекордсменом. Почему  бы и не наш парень?  Латвия всё ещё морская держава, да и Эглайс еще здесь, пока ещё никуда не уехал…

Сам Алдис на сей счёт улыбался и говорил так:

-- Я уже в том возрасте, когда не интересны ни деньги как таковые, ни реклама. Меня интересует только творческий процесс. Или, если угодно, чистый бизнес. В котором я могу пару заинтересованных людей сделать миллионерами. Но при одном условии: для них тоже главным должно быть творчество, а не деньги.

 

 

 

ЖЕМЧУЖНЫЕ ЗЕРНА

О творческой составляющей в работе Эглайс задумался во втором классе (когда он пошел в школу, там выяснилось что ему место не в первом, а сразу во втором). Задумался на уроке русского языка. В Кулдиге послевоенным латышским детям русский язык давался трудно, но Алдис был упорным пареньком, и потому фразу из басни Крылова «Навоза кучу разрывая, петух нашёл жемчужное зерно» он не только перевёл, но и тщательно осмыслил. Осмыслив, взял на вооружение.

Учиться пошел на архитектора, в Рижский политехнический институт.  И там, в Риге, летом 1960 года в воды озера Югла был спущен первый в стране парусный катамаран. Построили его братья Алдис и Вилнис Эглайсы и их друг детства Валдис Грененбергс-Гринбергс.

 

 

Первый блин, как положено, вышел комом. Чтобы понять причину неудачи, будущий архитектор серьезно занялся теоретической механикой, теорией кораблестроения и гидромеханикой.  В итоге создал собственную методику расчета такелажа катамаранов, которую считает своим первым научным достижением.

 

 

Следующий кaтaмаран уже стал результатом этого достижения. Он развил скорость в 18 узлов, или 33 км в час. Фото, опубликованное в журнале «Катера и яхты» в 1962 году,  на котором катамаран Эглайса тащит за собой воднолыжника, произвело сильное впечатление!

 

 

 

 

 

В 1965 году в программу первенства СССР по парусному спорту впервые включили гонки на катамаранах. Братья Эrлайсы  быстро строят гoночное судно оригинальной конструкции, выходят на нём на старт и занимают второе место. Рулевой А. Эглайс получает звание мастера спорта СССР и с головой уходит в дальнейший научный поиск – жемчужные зерна откапывать…

 

 

 

 

 

Сегодня на его рабочем столе стопка авторских свидетельств на изобретение. «Авторское свидетельство» -- это не то же самое, что патент.  Это документ для пользования в СССР и только, в то время как патент – это документ для отстаивания авторского права по всему миру.

 

 

Но и в СССР занимались патентованием. Делалось это в неприметном доме на окраине Москвы, на улице Миклухо-Маклая. На оформление  патента уходило около месяца. При этом около недели опытный  патентовед работал вместе с автором.  Провел неделю в том доме и Алдис – молодой, статный, спортивный… С ним в паре работал высококлассный патентовед,  умная, моложавая и тоже статная женщина, напоминавшая Алдису аристократок из кинофильмов… 

По окончании совместной работы аристократка сказала, что на патент будет поставлен гриф «секретно» -- таково решение «компетентных органов». И пояснила, что и сама она, работающая на ул. Миклухо-Маклая, тоже сотрудник КГБ… Так что у Эглайса сегодня на столе только куча свидетельств, но где-то в московском сейфе -- его засекреченный патент.

 

 

Вспоминая эти московские приключения, Алдис улыбается, и говорит, ни о чём не сожалея: «Так или иначе, но все мои изобретения -- в мое голове. И собранные вместе, они позволяют создавать тримараны,  легко достигающие скорость в 30 узлов. Но при этом главным становится не сама скорость, а продольная остойчивость на такой скорости».

И я тут же вспомнил видеоролики из YouTube, где огромные и тяжелые океанские тримараны вроде USA-17  или Hydroptеre  с дюжиной человек экипажа на борту легко и высоко взмывали в воздух, кувыркались там, потом втыкались в воду, в которую гроздьями сыпались члены экипажа…

 

 

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОНСТРУКТОР

Борьба Эглайса за продольную остойчивость у серийных катамаранов началась в конце 1960 годов, когда славный рыболовецкий колхоз в Царникаве организовал цех малотоннажного судостроения. Председатель колхоза, фронтовик из Латышской дивизии Михаил Зосимович Филатов предложил Алдису Эглайсу  возглавить производство, пообещав, что мощности будут использоваться в том числе и на постройку парусников. Алдис тут же дал согласие возглавить цех. А вернее – бывший хлев на подворье бывшего руководителя Латвийского банка времён К.Улманиса…

Помещение привели в порядок и за десять лет работы там кроме малых рыболовных судов было построено 20 парусных крейсерских катамаранов шести типов – все по проектам Эглайса, поражавшего специалистов глубиной конструкторских решений. Эти решения включали в себя методы многофакторного анализа и теорию нахождения оптимальных решений…

 

 

Во многом благодаря этому специалисты ТРИЗ (теории решения изобретательских задач) приводили его катамараны в качестве ярких примеров в изобретательском творчестве. И именно по этой причине катамараны латышского конструктора долгие годы были единственным конкурентоспособным типом советских яхт, которые можно было экспортировать.

 

Катамаран «Гемини» был первым во всех гонках на Кубок Балтики. А катамаран «Центаурус» в тех же гонках завоевал «Хрустальный кубок» за наивысшую абсолютную скорость. Кроме того «Центаурус» завоевал извeстность тем, что на нём было установлено автоматическое устройство Эглайса, предотвращавшее опрокидывание…

Имя  латышского конструктора знали и уважали все парусники. Но настали новые времена. В них уже не было места колхозам, строящим яхты, не было места и старой колхозной производственной базе… Лишь четыре года спустя на старом месте родилась новая cудовepфь, нaзвaннaя «Catri». Когда все трудности были пpeодолeны, в воду спустили пepвый тpимapaн нового поколения  «Catri-26». 

 

 

 

 

 

В тот же год парусник Эглайса прошёл ходовые испытания в Голландии. Вот что писал об этом известный в мире парусов aмepикaнский  жypнaл «Multihulls». «Тpимapaн  Эглaйca пpодeмонстpиpовaл отличныe ходовые кaчeствa, опepeдив  мнoгокopпусныe пaрусники «Dragonfly 920» и «F -28R».  Oсновой успеха  стaла конструкция подводного крыла, котоpое обeспeчивaло  пepexoд  нa  кaчeствeнно  новый  ypoвeнь  скоpостей  и обecпeчeния  продольной остойчивости. 25 узлов достижимы  на«Catri-26»  бeз видимых  усилий, a 30 узлов – eсли постарается ветер… Эффект подводных крыльев тримарана  -- приподнятие корпуса над водой -- проявляется уже при скорости 12-14 узлов, а на скорости 22 узла корпус полностью выходит из воды».

Более всего впечатлила специалистов продольная остойчивость тримарана. Главная опасность при плавании на яхнах этого класса обычно связана с «зарыванием» в волну и с последующим опрокидыванием через носовую часть. Алдис Эглайс  подобного  явления избежал ещё на стадии проектирования «Catri»: у него крыльевая система создаёт подъемную силу, необходимую и достаточную для того, чтобы корпус тримарана оставался горизонтальным…

Кстати, специалисты до сих пор гадают,  стоят ли на обладателе Кубка «Америки» тримаране USA-17 гироскопы и автоматическая система стабилизации судна во время его парения над водой. Потому как в таком положении тримаран предельно неустойчив и может резко уйти или в пикирование, или на кабрирование, что в любом случае чревато переворотом.

У тримарана Эглайса такой проблемы нет в принципе – его тримараны войти в пике или опрокинуться навзничь принципиально не могут.

Почему, спросил я?

Конструктор ответил так:

-- Если сказать коротко, то продольную остойчивость моих тримаранов обеспечивает комплексная система самостабилизации.  А если подробно – то это секреты, который распределены по моим изобретениям…  Для всех этих секретов опытным путём найдены оптимальные сочетания, чтобы друг-другу не мешали… В рекордном заезде 1982 года на Киш-озере был реализован лишь один секрет из области самостабилизации, а в прошлогодних испытания «Catri» на озере Буртниеку – все…  Если  эти секреты украдут, а потом догадаются, как их правильно сложить, конструктор останется ни с чем…

 

 

 

 

 

“КАUPО”

В завершение нашего разговора с конструктором я не мог не задать ему вопрос о «Каupo»…

Легендарный катамаран «Каupо», в 2003 году завершивший первое в истории Латвии кругосветное плавание под парусом, это тоже детище Эглайса. Когда они с братом и с Валдисом Гренебернсом-Гринбергсом решили построить океанскую яхту, Алдис уговорил друзей построить катамаран: уже тогда хотелось доказать не только умение строить, но и выходить со своей продукцией на экспорт…

В 1977 году постройку катамарана закончили. В том же году «Каupо» вышел в море и посетил все советские порты на Балтике, пройдя более 3000 миль. Выступая вне конкурса в гонкaх яхт традиционной конструкции, экипаж «Каupо» был первым на всех крупных соревнованиях.

Я подходил к вопросу о «Каupо» осторожно, потому как известно: легендарный катамаран Эглайса в 2009 году пропал без вести в Индийском океане между Африкой и Австралией во время второй кругосветки…

Алдис отнёсся к вопросу нормально, хотя отвечал с заметной грустью.

-- Я знаю все особенности конструкции «Каupо» и его состояния. После того как капитан Грененбергс-Гринбергс вернулся из кругосветки, я ему откровенно сказал: Валдис, всё, теперь место катамарану -- в музее, но не в море…  И он со мной согласился. Но вскоре умер…

 

Капитан Валдис Грененбергс-Гринбергс

 

Моя ошибка в том, что я не связался и не добился встречи с новым владельцем и капитаном «Каupо» Александром Поповым. Он опытный мореход, но не конструктор. К тому же я понимаю состояние таких людей, как Александр: после кругосветного плавания в крови у них клокочет адреналин, и спастись от этого кипения можно только выйдя в море. Их не остановить.

 

Капитан Александр Попов.

 

В то время как катамаран, порядком изношенный  за три года кругосветки, уже держался из последних сил...

Сейчас я на 90 процентов уверен, что причина исчезновения “Kaupo” – в его усталости. Экипаж был опытный. Пираты на такие суда не нападают. Опрокинуть катамаран трудно. Удар волны-убийцы маловероятен. Хотя… Если был сильный шторм и одновременно произошло подводное землетрясение, то могла произойти интерференция волн с резким увеличением их амплитуды и крутизны… Но на всё это вместе взятое я отвожу лишь 10 процентов, а все остальные проценты на то, что «Kaupo” просто устал…

 

 

Ещё перед первой кругосветкой Алдис Эглайс думал о том, как поведёт себя 400-килограммовая мачта. Ведь на ней, как на стержневом элементе, с помощью вант и растяжек держался весь катамаран. Аналогия – рижский вантовый мост. Сломайся пилон – и рухнет весь мост…

И в первой кругосветке мачта на «Каupо» таки сломалась, причем, разломилась разу на три части.  Чудо в том, что это произошло недалеко от берега, и катамаран удалось под мотором аккуратно привести в гавань бразильского городка Риу-Гранде. Там экипаж с помощью бескорыстных бразильцев сумел сделать новую мачту по образу и подобию старой, и на ней успешно завершить плавание, пройдя 4/5 пути. Это стало вторым чудом.

 

На "Kaupo" устанавливают вновь сделанную мачту. Риу-Гранде. Бразилия.

 

В 2009 году в «ревущих сороковых» широтах Индийского океана третьего чуда не произошло…

 

НЕЧАЯННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Когда этот текст был уже написан, мы созвонились с Алдисом и он, председатель общества изобретателей Латвии, настойчиво попросил написать в заключение такие слова:

-- Окидывая взором прожитые годы, вижу, что в Латвийской ССР мне все только помогали. Даже Госплан республики помогал, валюту резервируя для закупки импортного оборудования... Там были умные люди, которые понимали: для того, чтобы наши парусники шли на экспорт, нужны вложения. А что теперь? В независимой Латвии мне пришлось пройти через такое, что сравнимо только с военными действиями. Власти не думают об инновациях, об изобретательстве, а только о своём кресле и своём кармане.  Это дико звучит, но в советские годы мои идеи и мои авторские права защищало КГБ в лице статной дамы аристократической внешности, а сейчас некому  защитить… Не весело всё это.

 

 

И мне тут же вспомнились слова Алдиса: «Если при этом и секреты украдут, а потом догадаются, как их правильно сложить, конструктор останется ни с чем».

Замечу: и страна тоже может остаться ни с чем. А вот это будет совсем нехорошо по отношению к талантливому латышу, всю жизнь искавшему в конструкторском деле жемчужные зёрна, и таки сумевшему их отыскать.

 

 

.

Ко дню рождения (16 мая 1887г) 

Игоря Северянина,

"короля поэтов".

 

Два года тому назад мне посчастливелось познакомиться с интересным человеком. Зовут его Борис Подберезин.

услыхал о нём краем уха: в магазине-кафе «Полярис» прошла презентация его книги «Мой Северянин», на которой я не смог побывать. От чего сильно огорчился.

 

ФОТО Александра Малиновского.

 

Всё дело – в Эстонии. У меня к русским поэтам и писателям, в своё время жившим в Эстонии, особый и стойкий  пиетет – к Северянину, Самойлову, Довлатову, Веллеру... Всех их люблю читать, со всеми  встречался, кроме Северянина, разумеется.

Кроме того, редактором книги «Мой Северянин» был Александр Иванович Гусев – блестящий мастер русской словестности, редактор и стилист. К которому у меня по жизни пиетет в квадрате...  :)

 

ФОТО Александра Малиновского.

 

В общем, мы с Борисом Подберезиным созвонились и встретились уже после презентации. Он по профессии инженер. Но вот ведь взялся писать о поэте и поэзии!..

Это меня круто заинтриговало, поскольку литературоведение военного инженера-радиста не могло не заинтриговать военного инженера-электрика...   :)

 

  

Каюсь, я об Игоре Северянине как о человеке мало что знал. Точнее, знал поверхностно, по кускам, рваными обрывками. Борис стал рассказывать, и передо мной начала во весь рост вставать очень целостная и столь же трагическая фигура большого русского поэта. Пережившего то, что не дай бог пережить нам, хотя кое-что из того мы, живущие тут, в Балтии, таки пережили...    

В частности, Северянин вовсе не эмигрировал из России. Он просто в 1917 году со старой матушкой и маленькой дочкой поехал из голодного и расхристанного Питера в соседнюю Эстляндскую губернию, чтобы там просто прокормить свою семью. А Россия, став большевистской, взяла да и отъехала от Северянина восточнее – и провела границу.

Так он оказался в стране Эстонии. Всё с ним произошло ровно так, как через 70 лет случилось с нами...

 

 

Северянин совсем не такой, каким кажется с первого взгляда. А с первого взгляда кажется, что это самовлюблённый, «офокстротившийся» (то есть гламурный) питерский халявщик, в котором сто кило манерности и ни грамма мужественности.

Но Борис Подберезин тем не менее давно и по-настоящему любит его стихи, особенно ранние, из сборника «Громокипящий кубок», любит за то, что в тех стихах сокрыта загадка поэта, которую он, то есть Борис, постепенно таки разгадал.

Вернее, разгадал три загадки Игоря-Северянина – именно так, через дефис, он поначалу писал свой поэтический псевдоним.

 

 

 

Какие это загадки и как они отгадывались – об этом Борис и рассказывает в своей книге. При этом амбиций (например, амбиций Первооткрывателя) у него не было. Напротив, было ясное понимание, что поэзией Серебряного века занимаются сотни литературоведов, много чего уже открывших. И некоторые наверняка не примут самозванца (и к тому же инженера по образованию)...

Понимая это, Борис ушел от их атаки, как ушел бы боец ушу. «Мой Cеверянин» – это название родилось еще до рождения книги, и оно давало ему право писать так, как хотелось.

 

ФОТО Татьяны Котенко.

 

***

К тому же это избавляло автора от трудов, которыми сопровождалась работа над его предыдущей книгой – об Анне Ахматовой, где по всем страницам им были разбросаны ссылки на источники, а источников тех было аж 84.

Но это изобилие всё равно не помогло!

Начались литературно-гендерные заморочки, вплоть до обвинений Бориса в шовинизме (мужском, естественно). А он всего-то отскоблил фальшивую позолоту и толстый слой пыльных мифов с личности поэта Ахматовой.

Дамы-литературоведы за улыбками прятали затаённую обиду, но Борис твёрдо стоял на том, что чистка пошла только на пользу поэтессе: она предстала живой, со всеми её конкретными человеческими плюсами и минусами, определявшими её сложный (да что там сложный ?! – тяжеленный!) характер и её, мягко говоря, непростые отношения с людьми, с мужьями и даже с собственным сыном...

 

 

Впрочем, вся  Ахматова – в её стихах. Прочтя Подберезина, бери с полки её томики и читай, убеждайся в правоте исследователя.

 

***

Что же касается Северянина, то по его творчеству такого количества источников не было. Потому что вообще мало сохранилось документальных первоисточников.

Дореволюционный архив был оставлен в Петербурге, на попечение друга Бориса Башкирова-Верина, но он в 1920 году эмигрировал, архив бросил, и тот пропал.

Архив эстонского периода жизни Северянина сгорел в войну при пожаре его дома...

А то немногое, что всё же удалось спасти, сын Северянина увез в Швецию и ни с того ни с сего запретил к опубликованию.

Так что архивные полки от рукописного наследия Северянина не ломятся. В советское довоенное время его не издавали. Писали о нем мало. Диссертаций – и тех было мало... О Северянине мы слыхали, но Северянина долго не знали. Слыхали по далёким отголоскам, например по этому:

Это было у моря, где ажурная пена,

Где встречается редко городской экипаж...

Королева играла – в башне замка – Шопена,

И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

И вдруг – выходит книга Бориса. Не научная монография, но интереснейшее эссе о поэте и человеке, украшенное большим количеством стихотворных строф, но без утяжеляющих текст ссылок на источники.

Сразу после презентации специалисты решили, что эту книгу рижского автора надо всенепременно переиздать в России, резко увеличив тираж, но сопроводив при этом научными комментариями... Борис на это предложение согласился, но при условии, что комментарии выстроятся вослед его тексту...  И работа эта уже началась.

 

***

Но откуда у Бориса такая любовь к литературе и литературоведению?

 

 

Из семьи. У него две сестры, обе филологи. Круг их (и его) знакомств – приличные рижане, с такими, например, фамилиями, как Вайль, Генис, Гусев. А в приличную компанию тогда не входили, не прочтя значимых журнальных и книжных новинок.

Генис давно уж в Америке,  Вайля уж нет в живых, а Гусев еще здесь, в милом его сердцу курортном Балдоне, в Ригу наезжает – лекции читать. Человеческая дружба у них с Подберезиным сохранилась до сих пор.

 

 

И творческая дружба тоже, хотя в области литературного творчества Александр Гусев необычайно строг и партнерствовать с ним далеко непросто... Тем не менее он согласился быть редактором книги о Северянине, и специалистам это скажет о многом.  

 

 

Ну ладно, любовь и даже страсть к литературоведению у Подберезина есть, а есть ли у инженера–радиста для этого необходимые знания и умения?

Сам Борис на это, разумеется не ответит (хорошо и правильно воспитан), поэтому я позвонил в Балдоне.

Профессор Гусев – джентльмен с изящным аглицким чувством юмора, но в профессиональных суждениях своих принципиален и весьма лаконичен.

Профессор сказал так: «То, что Борис взялся за книгу о Северянине – это прекрасно и заслуживает уважения. Автор сумел найти интересный материал и интересно осмыслить его».

Так вопрос об умении инженера Подберезина писать интересные книжки про поэтов был снят окончательно…

Что же касается наличия знаний у писателя Подберезина, то я за 2,5 часа нашего с ним разговора самолично убедился, как много и как глубоко он в литературе знает! Так что для меня и вопрос о его знаниях тоже был снят.  

 

***

А что у исследователя Подберезина на тот момент было «в творческих планах»?

А там были материалы к книге о поэте Николае Гумилёве – об очень непростой, загадочной, бесстрашной и противоречивой личности и, разумеется, о прекрасном русском поэте. Так, как напишет о Гумилёве Борис Подберезин, ещё не писали. Написанное он помаленьку переправляется по Сети профессору Гусеву в Балдоне.

Названия у книги нет, но рабочее где-то такое: «Выбор Гумилёва».

 

 

Полагаю, Борис отзовётся на эту публикацию на ФБ, и сам расскажет, как у него идёт работа…    :)

 

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Борис таки отозвался.

Книга вышла в мае прошлого года, в магазине-кафе "Полярис прошла её презентация.

 

 

Книга называется "Николай Гумилёв: вызов судьбе".

 

 

Получасовая видеозапись презентации здесь: https://www.youtube.com/watch?v=dtyFWO8TGZA

 

.

Завершился ещё один крупный российский фотоконкурс «Путешествие как образ жизни», на который принимались любые фотографии, в любом количестве, сделанные во время поездок и путешествий.

Конкурс был долгим, прислано было  7 925 работ, но каждую неделю эксперт, фотограф и путешественник, а также популярный блоггер Сергей Доля методично и неустанно называл лучшие фото недели.

Это была отличная школа фотографирования. Потому что в дополнение к оценкам Доли всё это обсуждали и сами пользователи -- хвалили и осуждали, в т.ч. оценки Сергея. Это было интересно и правильно. Особенно на фоне «глухонемых» и вялотекущих фотоконкурсов на порталах Делфи (lv, lt и ee), которые перестали пользоваться интересом….

 

Предлагаю познакомиться с работами-победительницами. А также с работами, привлекшими моё зрительское внимание (я просмотрел всего 20 страниц из 331, но обещаю посмотреть ещё...)

 

ПЕРВОЕ МЕСТО. «Сёрфер».  Автор -- ©  Влад Соколовский. Комментарий автора : «Чехия, Южная Моравия. Октябрь 2014».

 

 

ВТОРОЕ МСТО.  Hallstatt©  anton-komlev

 

 

ТРЕТЬЕ МЕСТО. Рыбак и бакланы © Alovaddin (FIRE)

 

 

А далее -- ещё два десятка инересных работ от путешествующих с камерой.

 

 

В хрустальном льду, пронизанном лучами  © Photofreediver.  В этом году фридайверы совершили путешествие на озеро Байкал для того, что бы погрузиться под самый красивый лед на нашей планете.

 

 

Прогулка в тумане. Будапешт © kolobchuk

 

 

 Медитация, ua9w0

 

 

Килиманджаро © svap

 

 

Ступени © plowman. Через тень и солнца свет...

 

 

*** © Люси*Люси

 

 

 ***© Люси*Люси

 

 

Кораблик © Люси*Люси

 

 

Треугольники © plowman

 

 

Островок  © Deingel

 

 

***© oxev

 

 

***Навстречу грозе© alvladgorb

 

 

Лодки и отлив. © Elena_Solovieva

 

 

Пустыня, что скрывает родники. © Anna Gibiskys

 

 

21 ***© Аланин Сергей

 

 

На кромке кальдеры. © L-ark. Утренний туман, смешанный с дымом вулкана, перелился через кромку кальдеры, как вода. Кажется, будто сейчас эта маленькая деревушка полностью в нем утонет. Деревушка Чеморо Лаванг на рассвете. Ява, Индонезия.

 

 

Фантазии и реальность© Sirius

 

 

Юг Приморья© kattybeaver

 

 

***© *sam*

 

 

Во время шторма © Александр Потёмка. Северное море. Девятибальный шторм. Танкер NS Champion следует с грузом сырой нефти из российского порта Приморск  в немецкий порт Вильгельмсхафен. Длинна судна 244 метра (два с половиной футбольных поля), ширина 42 метра. Водоизмещение 123 тыс.тонн. Район плавания не ограничен. Штатный экипаж 23 человека.

 

Из недр земли © Надежда Малушкина Шел дождь, был туман, из которого вылетали раскаленные камни... На Камчатке  извергался вулкан Плоский Толбачик. Именно в тот момент, когда мы подошли к кратеру из него стали вылетать раскаленные камни... все выше и выше, мы решили отойти подальше, а папа подбежал к одному из таких камней и принес нам!

 

Гавайский вечер.  © Anna Gibiskys

 

 

Банька © Татьяна Белякова

 

***

Сергей Доля поделился также с пользователями  правилами съемки, которых придерживается он, и которые помогли ему собрать огромную коллекцию отличных фото из его путешествий.

 

Не откладывайте «на завтра»

Часто бывает такая ситуация: проходишь по улице и видишь красивый сюжет. Скажем, стены древних домов, деревья и прохожие образуют прекрасный вид в лучах закатного солнца. Ты торопишься по делам и думаешь: ладно, запомню это место и сниму в следую-щий раз. Так вот мой вам совет – снимайте сейчас, так как «завтра» уже ничего не будет. Не будет солнца, которое придавало настроение сюжету, а вместо веселых прохожих будет угрюмая толпа и все в таком духе.

 

Флешки, зарядка, провода!

Допустим, вы нашли проводника и поехали в супернеобычное место, где до вас не ступала нога иностранца. До удивительных кадров один шаг, и тут вы понимаете что... оставили флешку фотоаппарата в ноутбуке в гостинице. Трагедия, которой не пожелаешь и врагу. Поэтому рекомендую всегда тщательно проверять ваш фотографический комплект перед съемкой и всегда иметь на всякий случай дублирующие носители.

 

Фотографируйте на смартфон

Нельзя недооценивать фотографии, снятые на мобильный телефон. Есть сюжеты, которые моментально развалятся, как только вы достанете «взрослую камеру» (например, жанровые или бытовые зарисовки с малознакомыми людьми). Многие люди пугаются профессиональной техники, но равнодушны к телефону. Конечно, качество фотографии на телефон оставляет желать лучшего, но вы сможете использовать этот кадр в своих социальных сетях и т.п.

 

Будьте беспощадны к собственным снимкам

Допустим, вы нашли уникальный сюжет и сняли 3-4 десятка кадров. После отбора осталось, скажем, пять. Все они, на ваш взгляд, хороши, и выбрать самый-самый практически невозможно. Большинство фотографов принимают решение публиковать все пять (зритель сам разберется и найдет лучший). Увы, это плохая идея. Пять хороших снимков одного сюжета не раскрывают его, а наоборот – обесценивают сюжет, убивают его естественность и загадку. Представьте, что бы было, если бы Брессон показал миру пять вариантов своей знаменитой фотографии с прыжком через лужу? Сомневаюсь, что она стала бы шедевром.

 

Пытайтесь снять шедевр

Есть легенда о поклоннике Шекспира. Молодой человек пришел к мастеру и сказал: «Я так восхищаюсь Вами и хочу быть похожим на Вас! Что мне сделать, чтобы стать Шекспиром?». На что Уильям ответил: «В свое время я хотел стать Богом, а стал всего лишь Шекспиром. Кем же станешь ты, если захочешь стать всего лишь мною?». Смысл этой притчи вполне подходит и к фотографии. Ставьте для себя невыполнимые задачи, пытайтесь снять Эйфелеву башню так, как еще не снял никто, – словом, пытайтесь сфотографировать настоящий шедевр.

 

.

Подробное повествование с лирическими отступлениями,

что сделало рассказ тоже похожим на сагу...

 

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Памятник рижанам, исполненный в металле

Отправной точкой для поисков дома стариков Ивановых – героев рижской саги «Жили-были старик со старухой», написанной Еленой Катишонок – стал памятник рижанам.

 

 

Эта скульптурная группа установлена не так давно. Группа изображает персонажей романа Августа Деглава «Рига» и самого автора среди них. Фигуры изготовлены из листов цветного металла, перфорированных строками из романа.

В романе Деглав описал быт, традиции и проблемы рижан конца ХIX века, показал, как латыши занимали своё место в господствовавшей тогда немецкой городской среде.

 

Это сам Деглав. Говорит с дамой о литературном творчестве, наверное... 

 

 

Это, друзья мои, не инвертированный снимок, это я с другой стороны памятника зашёл...

 

Памятник установлен в сквере на углу улицы Пернавас (Пярнусская) и улицы Деглава, названной так в 1937 году в честь писателя. Установлен напротив дома 24, в котором он снимал квартиру как раз в период работы над романом. 

 

На доме повесили новенькую памятную доску.

 

Сергей Гродников, специалист по связям с общественностью Риетуму-банка, давшего деньги на памятник, сказал на открытии, что «автору памятника скульптору Гирту Бурвису удалось создать очень рижский памятник, соразмерный и городу, и людям, живущим в нем».  Слово «соразмерный» мне понравилось.

 

 

Захотелось хоть немного узнать о Деглаве и его романе. Привычно полез в Гугл.

Роман «Рига» («Rīga») состоит из двух частей. Первая часть «Патриоты» («Patrioti»), вторая часть «Лучшие семьи» («Labākās familijas»). Должна была быть и третья, но Деглав её не написал. Да и вторую не окончил... Роман сейчас даже из латышей мало кто читает. А на русский «Рига» переведена не была. Перевели бы – я бы обязательно прочёл, ибо уже созрел...  :)

А может всё же был переведен?

Звоню уточнить в Институт литературы АН ЛР. Но там от моего вопроса впадают в ступор. И отсылают в отдел теории литературы. И там тоже впадают в то же самое, и дают телефон отдела истории литературы. Историки литературы просят мой телефон, обещая узнать и перезвонить... Перезвонили и дали домашний (?) телефон профессора Вавере. И вот она-то официально заявила, что роман на русский не переводился. Жаль...

 

 

ГЛАВА ВТОРАЯ. Смиренное кладбище у дороги (железной)

От памятника я пошел по Пярнусской улице в сторону железной дороги.

 

 

Мне нужно было пересечь её и пройтись тем районом Риги, который в своё время ж/д отрезала от центра города. После чего в этом тупиковом районе сложился вдоль рельс своеобразный жизненный уклад: одновременно это как бы и центр города, и городская окраина. Во всяком случае, когда я читал сагу о рижанах «Жили-были старик со старухой», мне представилось, что семья  Ивановых жили именно в этом месте.

Повествование начинается в начале двадцатого века, а заканчивается в середине пятидесятых годов (в которые я уже тоже жил, но далеко отсюда, на Красной Двине). А поскольку в этом тупиковом районе Риги многое сохранилось не только с 50-х годов, но и с позапрошлого века, то вполне мог сохраниться и дом стариков Ивановых, так тщательно описанный Еленой Катишонок в её саге.

Его-то я и пошел искать в надежде найти... Над чем сама Елена только посмеялась бы – она наверняка тот дом придумала. Но этот пренебрежимо малый факт цели моего похода не изменил...  :)

Железные дороги в Риге – наша транспортная беда. Железнодорожные рельсы, проложенные через весь небольшой в общем-то город и  пересекающие его всех направлениях, создают массу неудобств городскому и автомобильному транспорту. На карте я эти рельсовые пути выделил красным.

 

 

Стоящий в центре города вокзал (давно уже превращенный в супермаркет) два раза в сутки (утром и вечером) собирает народ в большую стаю, которая рассаживается в электрички и уезжает из города во все пределы... Днём по рельсам неспешно ползают пустые вагоны и маневровые тепловозы, а на переездах толпятся стада автомашин.

Но людей возить за пределы города можно было бы, разделив вокзал на четыре части и вынеся эти части ближе к рижским окраинам.

На карте внизу:

1 – направление на Юрмалу и Вентспилс,

2 – на Таллин и Петербург,

3 – на Даугавпилс и Москву,

4 – на Елгаву и Вильнюс.

 

 

Портовые ветки (П) могут уводить морские грузы на таллинское направление, а с него – на окружную железную дорогу.....

После этого все шпалы и рельсы из центра города можно было бы убрать. Эстакаду – срыть.  Прилегающие к ж/д бесстыжие «зады» и «задворки» очистить. Освободившуюся землю отдать под застройку, под бульвары, велодорожки и тротуары. И будет рижанам простор и счастье!..

Так думал уж немолодой повеса, бредя в пыли по Пернавской и взбираясь на пешеходный переход, перекинутый через двухсотметровое пространство, заполненное шпалами и рельсами...

 

 

Перенесясь над ними, двинулся за бомжиком вдоль рельсов и задворков – мне надо было именно в ту сторону...

 

 

 

 

От рельсовых путей мы с бомжиком свернули в чуть приметную в дырку в заборе...

 

 

Так первым на пути поисков дома Ивановых оказалось старинное Ивановское кладбище, с замшелыми крестами, на которых выбито 1889, 1893, 1900 – и это не даты рождений, а даты смертей…

 

 

И имена выбиты такие: Евлампий, Фрол, Матрёна, Лука, Лукерья... Это староверы. Много Ивановых, и ведь среди них кто-то из романа Елены Катишонок...

Есть тут надгробия монументальные, есть простенькие, но добротно огороженные на российский манер и выкрашенные немыслимыми красками....

 

 

Увидел захоронение со следами только что вынутого и унесенного камня. Дай бог, чтобы унесли на реставрацию...

 

 

По кладбищу нетвердой поступью, или даже шатаясь, ходят туда-сюда изнурённые люди в нечистых одеждах, чего-то туда-сюда носят.

 

 

Парочка – в возрасте более чем по 60 годов каждому – сидела на лавочке у могилки, разложив на газетке закуску и расставив водку. Я подумал было, кого-то поминают. А они выпили по стакану и, не закусывая, давай страстно целоваться... Перекрестившись, свернул в сторону.

 

Как вошел я на смиренную территорию через дыру в заборе, так и вышел – тоже через дыру. Эдакие дыры в пространстве и во времени...

 

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.  Пойдусь по Даугавпилской я, сверну на Екабпилскую...

Выйдя из дыры, попал на Даугавпилскую улицу, упирающуюся в пресловутую ж/д эстакаду.

Необходимость в этой эстакаде такая: её насыпали в конце позапрошлого века для того, чтобы поезда, едучи по ней, постепенно подымались на уровень моста через Даугаву. Так эстакада, отгородив часть города от центра, стала незыблемо возвышаться над нами вместе с поездами, и мы уже думаем, что так было всегда...

Сворачиваю на Екабпилскую улицу.

 

О, здесь до сих пор точно всё также, как при стариках Ивановых. И так же, как на родной Красной Двине в 50-годы прошлого уже века – те же дворы, заборы, подворотни, двери, окошки, герань в них... Поэтому я вроде как сижу в «лодке времени» и плыву мимо берегов моего детства...

 

 

 

 

Еще одна дырка, ведущая на Ивановское кладбище, оформленная под калитку.

 

 

А рядом ворота на запоре странной веревочной конструкции... Выноси и вывози вечером, что хочешь. Хоть на реставрацию, хоть насовсем.

 

 

Внимательно сматриваюсь во все старинные домики.

Прислушиваюсь, принюхиваюсь. 

Жду, что меня что-то «торкнет».

 

 

Нет, не «торкает»...

Очередная улица упирается в насыпь эстакады. Окраина...

 

 

Местами -- нетронутый временем XIX век.

 

 

 

 

 

 

Украшают район два парка с хорошими названиями – парк Покоя и парк Тишины. В них много нищих, пьяных, измождённых водкой и жизнью людей... 

И тут же детки с молоденькими мамашами.

Но одни другим не мешают.

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. «Громкий звук тишины в круглом квадрате»

В парки красиво встроены два храма. Оба фасадами выходят на Католическую улицу. Поэтому главенствует здесь высоченный католический собор Св. Франциска.

 

 

При нем духовная семинария.

 

 

Со всех сторон комплекс францисканцев окружён длинным, серым,  непроницаемым забором. Поверх его серой непроницаемости начертано некое мистическое изречение на русском...

 

 

Рядом православная церковь Во имя Всех Святых.

При ней тоже семинария. Забор не сплошной.

 

 

 

 

Всехсвятская церковь – моя любимая. Она очень красива изнутри. Вокруг неё просторно, да и ней самой не бывает тесноты. Здесь можно сосредоточиться и тогда особо чувствуется мощь и сила намоленного храма.

 

 

Подождал, пока отец Макарий обвенчает пару, а потом сразу же покрестит дитя. Отец раза в два моложе меня. Он и настоятель храма, и глава семинарии.

 

 

Потом мы с ним тепло поговорили. Получил приглашение на предстоящее богослужение и торжества по случаю начала нового учебного года во вверенном ему учебном заведении. Отец Макарий разрешил там фотографировать. И даже со вспышкой. Непременно пойду.

(Забегая вперед скажу, что таки сходил, получив удовольствие прежде всего от ясных взоров семинаристов и семинаристок (последние учатся на регента --  руководителя церковного хора).  А Макария из Риги перевели в Екабпилс, настоятелем тамошнего монастыря. Так я расстался ещё с одним духовным отцом. Первым был отец Амвросий, настоятель Христорождественского собора, которого тоже перевели -- из Риги в Илуксте. Откуда он переехал туда же, в Екабпилс, приняв схиму…).

 

 

Только что повенчанная пара расслабленно курила за углом.

Потом жених отработанным движением залез под юбки невесты, собрал там в кучу обручи, нашел ноги, оторвал суженую от земли и поднял на руки.

Фотограф вскинул камеру, началась фотосессия...

А я иду дальше, ищу домик Ивановых, жду, что «торкнет».

Дома есть, но не похожие...

 

 

 

 

А вот улица Краславас.

Искомого дома всё нет – не «торкает».

Улица, в конце которой стоит странный алюминевый дом, снова упирается в насыпь...

 

 

Дворовой рыжий кот под ногами крутится, ему нравится позировать.

Ноги гудят – три часа уже как хожу... Котик мне сочувствует.

 

 

И вдруг вижу совершенно заброшенный пустырь.

Это фактически в центре города, но лишь за ж/д насыпью.

 

 

И чувствую, что пустырь манит, втягивает в себя какой-то непонятной силой.

И всё-то здесь точно как на моей Красной Двине!

Входу, иду дальше, и вдруг – «торк»! Причём, очень явственно.

 

В кустах сирени стоял старый дом Ивановых.

 

 

Пройдя вдоль него я толкнул ветхую калитку – и вышел со двора... прямо на улицу Католю, на другой стороне которой, возносясь к облакам, высился шпиль собора францискацнев.

 

 

В голове моей ангелы громко и торжественно вострубили в свои серебряные трубы – и смолкли.

И в этой внезапной тишине я всё сразу понял.

Оказывается, идя вдоль по Католю, я прошел мимо дома Ивановых потому, что задирал голову вверх и увлеченно фотографировал изящную кладку и красивые ворота собора, а потом всё ходил и ходил, балда, по близлежащим улицам квартала, двигаясь по спирали, сходящейся во дворе у Ивановых...

«Громкий звук тишины в круглом квадрате» – вспомнилось мне...

 

 

Я не один раз обошел обретенный дом вокруг.

Долго рассматривал его фасад с улицы...

 

 

И я вам со всей ответственностью скажу, как очевидец, побывавший на месте действия знаменитой рижской саги: другого дома, более подходящего для роли дома Ивановых, в этом районе вы не найдёте.

Другие дома тут не «торкают».  :)

 

 

ГЛАВА ПЯТАЯ. И последняя: про раскалённый Израиль и холодное пиво

Потом я плёлся вдоль насыпи, делящей город на две части, пока не дошел до того места, где под неё уходит улица имени Лачплесиса.

 

 

Здесь стоит странный и дорогой для меня дом, построенный в 1920 году.

 

 

Странность дома в том, что он, хоть и не небоскрёб, но в вышину больше, чем в длину или ширину.

А дорог он мне тем, что там мы по молодости лихо оттягивались в просторной квартире отъехавших на юрмальскую дачу хозяев, где меня чуть не сосватали их дочери – в целом хорошей, но как-то сильно и перманентно взволнованной девушке Ане. Её взволнованность мне не глянулась, и я свахе Ляле не дался.

К тому же я был влюблён в другую, очень красивую девушку – Анету. Которую у меня отбил, тут же на ней женившись, Юра Глаголев – фотограф из газеты «Советская молодёжь». И увез туда, куда ехали тогда все приличные люди – в раскалённую страну Израиль.

Там они потом развелись. Там и доживают теперь. Зачем отбивал, зачем уезжали – до сих пор мне это кажется непонятным.

Как не понятен мне отъезд из любимого города Лены Катишонок, Додика Гамбурга, Миши Задорнова, Ильи Баскина, Лёши Зотова, Жени Лозицкого, Саши Беленького, Риммы, Марика, Макса, Фимы, Ларисы... и еще двух десятков умных, талантливых рижан, друзей моей юности... Вернее, мозгу моему это понятно, сердцу – нет.

Даже почерневший от всего пережитого домишко Ивановых всё ещё стоит на пустыре, при том, что Лены, тот домишко придумавшей и описавшей, в Риге уже нет...

Мне даже представить трудно, каким бы он был сейчас, мой город, если бы так легко не прощался со своими далеко не худшими сынами и дочерями...

Я спросил у мужика, возникшего за запертой ажурной калиткой, что в доме на Лачплеша теперь?

Он гордо ответил: офисные помещения. Ага, значит, и взволнованная Аня тоже уехала. И скорее всего тоже туда же, куда в те года ехали все приличные люди...

Надо мной, над домом на Лачплеша, над всем центром Риги прогромыхали вагоны с надписями, исполненными кириллицей.

 

 

Моя русская душа этими буквами, конечно же,  возгордилась, но моя задранная кверху голова не могла понять: что, откуда, куда и какого хрена возят эти громыхающие и не очень чистые вагоны, проплывая над историческим центром города?

Но сфоткал их, проплывающих в небе, на память: а вдруг насыпь решат-таки убрать -- тогда кадр станет историческим!..

Фотик взвыл, заканчивающиеся батарейки запищали... Дойдя до кафе, в награду за умственное и физическое перенапряжение поставил сам себе славное латышское пивко!  

 

 

Фотик взвыл, запищал и отрубился окончательно!  :)

 

                                               THE END

 

 

 

ПОСТКРИПТУМ

 

Моя самая искренняя и теплая благодарность рижской русской американской писательнице Елене Катишонок за чудесную сагу о рижских староверах Ивановых и об их большом семействе со многочисленным потомством, многие из которых, не смотря ни на что, всё ещё живут где-то рядом и ходят по одним со мною улицам, вселяя в меня надежду... Спасибо!  :)

Да, а найденный мною  "дом Ивановых" недавно снесли. Теперь там пустырь. Что-то со временем построят...

 

ПОСТПОСТСКРИПТУМ

 

Этот рассказ, как и некоторые другие, из моего архива. Оригинал был опубликован на портале gazeta.lv, который был ликвидирован вместе со всеми публикациями, был напечатан в газете "Час", электронный архив которой тоже пропал, был на портале IMHOclub , который пока ещё жив, слава богу. Когда мне задают вопрос, зачем я публикую это снова и снова, отвечаю: в любом случае это прочли только несколько сот человек, а нас только в Риге несколько сотен тысяч, а сколько отъехавших в разные стороны... Так пусть на здоровье себе читают, мне ж не жалко.  :)