Молодая мать! Скача на коленях деда Мороза, помни, он живой! А ты – тяжёлая и сексуальная. 
В курилке драматического театра такое рассказывают. Вот заслуженный артист Петров. У него и дед Мороз по Станиславскому. Внутренний монолог, сверхзадача. Говорит, когда он в роли, даже сердце медленнее бьётся от ощущения вселенского холода. Ещё Петров верующий, в хоре поёт. Очарованные его талантом и харизмой, гости становятся детьми. 
- Мы тоже хотим желание! – кричат мамаши. 
И плюхаются Петрову на колени. И начинают елозить, вспоминают чего они там хотели. А под шубой-то живой мужчина, хоть и в образе. Шампанское же помогает женщине сбросить возраст, но не вес. 
- Так вот, норковую шубку, на Бали, тойоту. Дедушка, ты запомнишь, или тебе записать? – говорит мамочка и разворачивается к Петрову прямо на нём же. 
- Господь подаст – отвечает Петров смиренно. 
Среди мамаш встречаются с длинным списком и медленно формулирующие. Внутренний монолог и сверхзадача летят к чертям. Петров считает, это ему испытание за жадность и язычество. 
- Ты где был? – спрашивает жена Петрова, когда он кидается на неё после работы, вместо того чтобы упасть в изнеможении. 
- Раздевайся, потом поговорим – отвечает дед Мороз. 
В связи с вышеизложенным у меня, как сантехника, вопрос. Почему всё хорошее достаётся тем, кому оно не надо?