А вот Наташа написала рассказ на конкурс. Вообще-то, она не собиралась, но там такой организатор. Фея. Все ведь знают, что у каждой феи свой собственный, особенный дар? Так вот у этой – волшебный пинок. Я ей такая, да ну, не моя тема… А она как рявкнет. И я сразу написала. Не по теме совершенно, но тут уж знаете, трудно было ожидать, что Муза спросонья сразу в тему встрянет. Так што, что получилось-то получилось.

Тема была педагогическая. Нужно было «описать примечательную особенность ребёнка, развить и направить этот талант в благодатное русло, необходимое для успеха в будущей профессии и*или счастья в личной жизни. Обязательное условие – должен прослеживаться педагогический подход и положительный результат». Мне досталась особенность ребёнка «строить глазки». Совершенно девчачий, прошу заметить.

Доказательство кривоватых ручек  Покупной кекс мои домочадцы не едят, поэтому я решила отличиться сама. Изделие развалилось в процессе извлечения из формы и прямо такое разваленное было залито сверху кремом. Названо "Мамины руины". Ну и эти кривоватые смайлики тоже доказательство того, что ручки немного не из того места растут  Всех со светлым праздником Пасхи!

Ребята, надо верить в чудеса!
Когда-нибудь весенним утром ранним
Над океаном алые взметнутся паруса…

Ощем, средний устроился на работу на «островок» в одном из торговых центров. Островок торгует изделиями из дерева. Конструкторы такие, ога. От простых до сложных. Ну и приволок 6-го числа в дом огроменную коробку. Что это? Подозрительно поинтересовались мы. Корабль оказалсо. Алые паруса, ога. После Нового-то года продаж, считай, никаких, а тут мужик пришёл и захотел корабль. А корабль стоит 7000 рэ. Ну, сынок мой говорит – его сложно собирать будет. Тот внукам позвонил, спросил, будут ли собирать. Внуки собирать отказались. А мой за дополнительную 1000 рублей согласился за два дня собрать. Вот мы всей семьёй этот корабль два дня и полторы ночи собирали. Основное-то он, конечно, собрал сам, но каюта, мать её ити, никак не хотела всовываться в отведённые ей дырки. Вот вниз всунешь – крыша не надевается, крышу наденешь – в пол не вставляется. Вот мы с мужем до половины третьего всовывали. Всунули, ога. В четыре руки, с ножами, отвёртками и фонарями. Это с 8-го на 9-е.

В ЧД накануне пекли пироги. Дегустировала высокая комиссия, которой я ни разу не завидую, ибо выбрать один лучший из представленного не реально не разорвав себе сердца. А так как я никакими ограничениями не связанная, то и позволю себе здесь разместить запавшие лично мне в душу шедевринки. Размещаю не в порядке убывания моей симпатии, а в порядке представления в таблице конкурса. Своё представляю отдельно целиком, чтоб сохранилось для потомков. И для меня тоже чтобы сохранилось

Тема выпечки сказочная, но с альтернативной начинкой. Но, тут знаете, когда несёт - то уж несёт. Сказки, там не сказки, а всё в тесто хочется запаковать.

Итак:

Никита Липин, член областной молодёжной сборной по футболу, заскучал. И заскучал как-то не вовремя, прямо перед открытием сезона. Всё ему было не так и не этак, и всё ему хотелось чего-нибудь, а тренер сурово бдит и глаз с игроков не спускает. Тем более, что Никита считался подающим надежды, а с дисциплиной у него всегда были проблемы. Вот и сейчас тренер занервничал, подметив такой знакомый ищущий взгляд своего подопечного. Усилил тренировки, увеличил количество матов в обращении… Да что толку, если на сборную лень напала великая, и ползают они по полю аки вареные раки и не видят вокруг себя ничего и друг друга не видят тоже. В общем, решил тренер немного призакрыть глаза, авось оторвутся на стороне парни и в норму свою худосочную войдут. Вот так и оказался Никита в маршрутке, везущей его и парочку его сокомандников в кальянную.
В маршрутке, понятное дело, ищущий глаз сразу обшарил всех представительниц женского полу. Кальянная это хорошо, но гораздо приятнее, когда её полумрак разбавляет какая-нибудь не обременённая комплексами девица, готовая это отсутствие подтвердить позднее тет-а-тет в каком-нибудь укромном закуточке. От предчувствия сладко сжималось в животе. А глаз шарил и шарил по салону в поисках подходящего объекта. Да всё как-то оскальзывался, на сиденьях то тётки сидели, обременённые грузом прошедших лет, то малолетки вовсе какие-то. Пока на одной из остановок не вошла ОНА. Вот это была девица! Глаз невозможно было оторвать. А какие формы! Красная весенняя курточка плотно обтягивала великолепной формы грудь, юбка-карандаш также упруго обрисовывала безупречную форму ягодиц, а разрез этой юбки почти до самого сокровенного обнажил внутреннюю часть бедра, когда девица немного наклонясь, чтобы не удариться головой о низкий потолок, протискивалась к свободному месту мимо наших героев. Никита и не подозревал даже, что такая красота на свете бывает. А ему ещё повезло как, она уселась прямо напротив и вызывающе насмешливо глянула в его глаза. Рефлекс сработал. Никитос принял расслабленную позу и демонстративно неторопливо начал обшаривать девицу глазами, представляя, что там у неё под курткой, а что под юбкой и как это выглядит в различных позах. У него даже во рту пересохло.
И тут девица эта, которая уже почти что прижимается к нему в тёмном закуточке кальянной, достает из кармана смартфон и беззастенчиво снимает на него нашего героя. Тот аж заморгал. А она улыбнулась плотоядно так, телефон в куртку засунула и к окну отвернулась. А Никита, аж до самой ночи, и в кальянной, и дома уже, всё думал про эту девицу, и было у него на душе как-то тревожно.
***
Суккуб, выйдя из ванной, прошла в комнату и, установив на столике смартфон, выбрала фотографию давишнего пассажира. Плотоядная улыбка снова появилась на её губах, когда она посмотрела на изображение. Неплохой самец. Молодой. Надолго хватит. От томного предчувствия кожа на её обнажённом теле покрылась мурашками. Она глубоко вздохнула и произнесла формулу извлечения. Теперь эта формула будет произноситься каждую ночь не одну неделю. Если повезёт, так и пару месяцев.
***
В течение следующего месяца Никита усыхал, таял. Он исхудал. Под глазами появились чёрные круги. Окружающие начали подозревать его в приёме запрещённых препаратов и смертельной болезни одновременно. Он был под неусыпным контролем врачей и сдал столько крови на анализы, что было удивительно, как он ещё ходит. Каждую ночь вместо сна, точнее во время его, он трудился аки вол на ниве удовлетворения. Что характерно, сам никакого удовлетворения не испытывал, а только уставал больше чем на самой генеральной тренировке. После каждой ночи тело болело всё целиком, даже внутренности. Голова раскалывалась. Показатели упали. Тренер орал, запихнул его на скамейку запасных и предупредил, что по истечении контракта игрок вылетит из команды с треском.
***
Зато девица была вполне себе довольна. Каждая ночь приносила ей удовольствие. Не такое, чтобы очень уж супер, но при определённом воздействии и напоре семь потов с партнёра сходило. И под утро все её мечты от и до были исполнены именно так, как ей хотелось. Правда, недели через три самец начал сдавать. Бледнеть и нечётко материализоваться. Фотография в смартфоне стала мутной и мерцала, норовя пропасть. Скоро через неё уже нельзя будет вызывать. Придётся, стирать и искать нового самца. Она грустно вздохнула. Настроение испортилось, как всегда после расставания с очередным ухажёром.
***
Разрыв произошёл аккурат перед первым матчем. Это была первая ночь в течении вечности, когда Никита действительно спал, а не выполнял акробатические трюки под строгим контролем.
Во время матча тренеру пришлось-таки выпустит его на поле из-за травмы другого члена команды. И он-таки забил гол, чем шокировал и тренера и соперников. Казалось, на пути его не было преград, он носился по полю как смерч, снося всё на своём пути. Это был единственный гол за матч. Команда победила. Жизнь вроде бы налаживалась. Нормальная, человеческая, свободная и счастливая. Относительно.

страшней всего когда ты умер
и успокоился уже
а доктор как шарахнет током
и на работу к девяти

(чей-то пирожок из интернета)

Доктор филологических наук, профессор, известный в узких кругах пушкинист, литературовед, преподаватель известного всей стране ВУЗа Игорь Павлович Максин вторую неделю как умер.

В том смысле умер, что душа его уже две недели как отделилась от бренного организма, а организм ещё был привязан трубками к больничной койке, и стучал ещё сердцем, и насыщал кислородом кровь через аппарат искусственного дыхания.

Игорь Павлович тосковал здесь, в казенной стерильности коридоров. Ему надоело уже смотреть на жуткие драмы человеческих судеб, проходящие перед его невидимым взором.

Знал он и то, что главврач уговорил уже его дочь Наталью отпустить его, наконец, на свободу. Лично присутствовал при разговоре и не испытал уже никакого чувства глядя на заплаканное лицо дочери.

Он торопился поскорее попасть туда, куда уходили искалеченные автомобильными авариями молодые парни, под неумолчные стоны матерей; куда летели молоденькие девицы, наевшиеся таблеток от неудавшейся любви; солидные отцы семейств, чьё сердце не выдержало жизненных перегрузок… Туда, где однажды был им замечен свет, когда чей-то ребенок, за которым недосмотрела мать, весь переломанный и измученный болью, побежал вприпрыжку, освободившись от терзавших его оков, с просветлевшим лицом.

Игорь Павлович пожил уже гораздо дольше многих уходивших и считал, что давно уже заслужил покоя. Он прожил достойную жизнь. Исполнил всё, что намечал себе исполнить. Достиг определённых вершин и на работе и дома. Был принципиален и неподкупен… боец старой закалки, что уж тут говорить. А если он что-то и не завершил, то уже забыл об этом. Он знал, что в главном и основном – он сделал всё, к чему стремился и мог оставить этот мир со спокойной душой.

Но трубки его не пускали. Это раздражало. Давал знать о себе прижизненный характер. Всегда и всё должно было быть по его. Поэтому и сердился он на свою заплаканную дочь, всегда такую нерешительную в важных вопросах. Вот и счастье свое так же нерешительно сквозь пальцы упустила. Ну, да, он был против её связи с этим недорослем, но, что она, не могла топнуть ногой, проявить характер? Вот и теперь слюни да сопли, и не прельщают ни квартира в центре, ни счёт в банке… и невозможно ей уже ничего доказать.
Хорошо хоть главврач толковый попался. Уговорил как-то её, наконец. Да и то, она согласилась бумаги лишь после Рождества подписать. Уж сорок лет скоро,  все в чудеса верит. Тьфу.

***

За день до Рождества началось паломничество. С самого утра, не взирая на график и распорядок, в палату потянулись знакомые.
Приходили коллеги по кафедре. Декан факультета выделил время в своем тесном графике. Проректора по учебной и воспитательной работе пришли вдвоем, что было неестественно, так как они всегда ругались на профессиональной почве, доносили друг на друга и не стеснялись друг друга очернить перед вышестоящими инстанциями. Делегация от студентов, самые положительные и добросовестные.

Стояли молча, как у гроба, не зная, куда деть руки и, наверняка, проклиная нелегкую судьбу, занёсшую их в эту юдоль скорби. Отбыв положенное время, быстро ретировались, спеша на улицу. Дочь неотлучно сидела в палате, каждый раз встречая гостей заплаканным взглядом.
Игорь Павлович видел, как неуютно и холодно делалось его посетителям от этого её взгляда, будто винившего пришедшего в том, что это не он лежит привязанный трубками к койке, а Игорь Павлович.

К пяти часам поток иссяк. Дежурный врач настоятельно порекомендовал Наталье пойти домой поспать, клятвенно обещая ей весь завтрашний день её не беспокоить. Дочь подчинилась. Нехотя поднялась со стула, подобрала сумочку, долгим скорбным взглядом окинула лежащее на койке туловище, и вышла. Игорь Павлович провожать её не пошёл. С некоторых пор путешествие даже не небольшое расстояние утомляло его… и, потом, он забывал, куда ему надо вернуться… и зачем.  

Он смотрел в окно. Не то, чтоб он хотел всё как следует запомнить и проститься, а просто надо же было куда-то смотреть.

Легкое колебание воздуха слегка коснулось его… когда Игорь Павлович обернулся в поисках причины, у его больничного ложа уже стоял он. Маленький, плюгавенький, в очках с линзами толщиной в палец. Розовощекий, пышущий здоровьем и оптимизмом. С оттопыренными ушами под остатками кудрявых волос. В пальто, которым даже и бомжи побрезговали бы, найди они его на помойке. В лоснящихся и вытянутых на коленках брюках. С пакетом апельсинов в руках.
 
Что-то такое произошло, когда Игорь Павлович увидел его. Даже аппарат искусственного дыхания пропустил, кажется «вдох» и сердечный ритм, кажется, участился. Что-то невероятно тёмное начало подниматься из невообразимых глубин, пытаясь дотянуться до мозга Игоря Павловича. Но пока оно ползло снизу вверх, профессор стоял и смотрел на этого нелепого человека, который улыбался неуместно счастливой улыбкой, глядя на серое его лицо, тонущее в подушках.

- Ну, вот, – застенчиво проговорил человек. – Как же так получается-то, Игорь Палыч, а? Говорили, закопаете меня, с моим Гоголем, а сами вона что удумали. Хе-хе. Кто теперь кого закапывать-то будет, а, Игорь Палыч? Как там про протеже-то вашего писано-то?  А? Погиб поэт, невольник страсти, что ли?

Целый фейерверк взорвался в голове Игоря Павловича. Тьма окутала его плотным покрывалом. Воздуха не хватало, всё пространство вокруг скрючило и искорёжило. Багровые пятна плясали вокруг него, и сквозь них слышал он чей-то надсадный, нечеловеческий ХРИП…
- ЧЕСТИ! СЛЫШИШЬ, ТЫ! НЕВОЛЬНИК ЧЕСТИ!!!

***

Пару дней спустя весь институт гудел, обсуждая необычное происшествие. Слухи разнились в малом, но в том, что доценту Серову сильно повезло, что мед. сестра пришла выпроводить его из палаты умирающего, сходились все. И в том еще, повезло, что санитарка и дежурный врач были неподалеку. Втроем они еле-еле расцепили скрюченные ненавистью на шее Серова пальцы профессора. Бедолага еще получил апельсиновый заряд  в спину, но следы его не были заметны так явно, как лиловые отпечатки за воротником.

Сам страдалец все так же застенчиво улыбался и разводил руки. Смиренно сносил любопытные взгляды и купался в лучах нежданной славы.
Конечно, он немного побаивался выхода на работу вечного своего оппонента Максина. Но благодарность и внимание дочери его, Натальи Игоревны, возмещала и умаляла все предстоящие испытания и трудности. Серов был счастлив. Внимание любимой женщины, томик Гоголя в руках… что еще нужно человеку для счастья!

Наконец-то свершилось! 

Что сказать. История эта началась еще о прошлом годе. Прошлым летом мы как раз линолеум на кухне поменяли и купили новую мойку с ящиком под нее и буфетом в тон. Навесной шкафчик у нас был свой... с советских еще времен. Так как некоторый опыт преображения старых вещей в моем арсенале имелся, то я самонадеянно решила, что преобразить старый ящичек под новый кухонный антураж труда не составит. Как же я ошиблась! 

Саша Крылов был стажером. Он проходил стажировку в одном из полицейских участков города. Не сказать, чтобы он обрадовался, узнав, где ему предстоит стажироваться, но и времени на раздумья о нелегкой своей судьбе у него не оказалось. В первый же день ему дали дело, разрешив обращаться к старшим товарищам за советом. Ну и «дело» стиснув зубы, негодовал Крылов. Издеваются, сбагрили висяк на новичка и радуются.

Блаженны те, кто не галдя,
но собственным трудом
из ветра, света и дождя
себе возводит дом.
И. Губерман.

Над средоточием Миров сгустилась Мгла. Своим темным крылом жителей накрыла Тень.
В эту ночь был назначен Сбор. Настоящий. С участием ВСЕХ. К полуночи, на главную Сборную Поляну начали выбираться Созванные. Клич обошел все народы. Клич облетел все Миры. Лучшие представители всех рас, выбранные своими народами, начали появляться на Поляне.

Идея для сюжета взята из книги Л.В. Лукьяненко "Дневной Дозор", Часть третья "Иная сила", глава 1. (Стр. 281 печатный вариант)

«В аэропорт Эдгара по собственной инициативе подбросил Шагрон. Похоже, недавно отремонтированному магу просто нравилось носиться на недавно отремонтированном BMW по предпраздничной Москве. Предлог он отыскал на редкость простой и убедительный: принять текущие дела. Там дел-то было – кот наплакал. Истерика тринадцатилетней девчонки, обнаружившей, что она умеет ходить в сумрак и ненароком поглядевшей на себя там в зеркало. Приручить, вразумить, поддержать... Задача для дилетанта. Да еще спятивший суккуб-геронтофил, над которым хохотала половина Бирюлево».

Вот эта последняя строчка и натолкнула на мысль развить данную сюжетную линию. Правда пришлось поменять суккуба на инкуба.

По мотивам «Дозоров» С. В. Лукьненко