Читать далее...

ВИА СЯБРЫ - Русская мелодия (С.Касторский)



«Часовенка в Евлашево»


«Милые бранятся... только тешатся...»


«Тула рождественская»


«Чижик-пыжик»

*****

Простота, красота этих церквей поражает. Это не внешнее величие. Тут что-то другое…

---

---

Русские не танцуют – они пляшут. В этом есть сущность русской души. И для каждого состояния у нее свой, индивидуальный пляс

---

---

РЕМИЗОВ АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ
(1877, Москва – 1957, Париж)

Фотография 1909 года

Читать текст далее...

Загадочная русская душа...

Она, предмет восторгов и проклятий,
Бывает кулака мужского сжатей,
Бетонные препятствия круша.
А то вдруг станет тоньше лепестка,
Прозрачнее осенней паутины.
А то летит, как в первый день путины
Отчаянная горная река.

Загадочная русская душа...
О ней за морем пишутся трактаты,
Неистовствуют киноаппараты,
За хвост комету ухватить спеша.
Напрасный труд! Пора бы знать давно:
Один Иванушка за хвост жар-птицы
Сумел в народной сказке ухватиться.
А вам с ним не тягаться все равно.

Загадочная русская душа...
Сложна, как смена красок при рассветах.
Усилья институтов и разведок
Ее понять — не стоят ни гроша.
Где воедино запад и восток
И где их разделенье и слиянье?
Где северное сходится сиянье
И солнечный энергии исток?

Загадочная русская душа...
Коль вы друзья, скажу вам по секрету:
Вся тайна в том, что тайны вовсе нету,
Открытостью она и хороша.

Тот, кто возвел неискренность и ложь
В ранг добродетелей, понять бессилен,
Что прямота всегда мудрей извилин.
Где нет замков — ключей не подберешь.
И для блуждающих во мгле закатной,
Опавших листьев золотом шурша,
Пусть навсегда останется загадкой
Рассвет в апреле —
Русская душа!

Е.Долматовский

 

Борис Ольшанский. Русь Великая

Сергей Садов - Сказание о земле Русской


Иванов Всеволод Борисович родился 14 августа 1950 год в городе Беломорске.
1978 г. - окончил тверское художественное училище по специальности художника-оформителя. До 1974 года участвовал в городских, областных и одной всесоюзной выставках самодеятельных художников. После 1978 года выставлялся по линии Союза Художников России.

Творчество тверского художника Александра Угланова – чарующий мир красоты и силы, наполненный волшебными действами и яркими сказочными (былинными) персонажами. Каждая картина художника – неповторимое чудо, неудержимый полёт фантазии умелого мастера

Это не просто картины, а картины-обереги, призванные дарить людям мудрость, силу, добрую энергетику, гармонию в семье, творческое настроение!

Созерцая волшебные образы славянских божественных дев и мудрых старцев на картинах мастера, просто невозможно остаться равнодушным. Убедитесь в этом сами…
 

Картины-обереги Александра Угланова:

 Все наряды в этой публикации - из коллекции Натальи Леонидовны Шабельской, урожденной Кронеберг (1841-1904), харьковской дворянки, которой удалось сохранить большое количество национальных русских костюмов.

Читать далее...

Иван Сергеевич Шмелёв. "Новый год" (Париж, 1925 год):

"...Впервые за эти годы шелъ онъ зимой въ Раёво, и казалось, что совсѣмъ недавно носилъ на Рождество депеши. Голубенькая Настя выбѣгала на крылечко, стучала каблучками. Угощали мадерой, пирожками. Инженеръ жалъ руку, вѣжливо дарилъ  на праздникъ, – всѣмъ семействомъ  прiѣзжали изъ Москвы на Святки. Барышни давали  книжекъ – Чехова, Толстого.  Подъ Новый Годъ устраивали елку. Всей  «Былёвкой»  катили въ розвальняхъ на тройкѣ, рядились медвѣдями, чертями… 

Дойдя до лѣса, Васькинъ присѣлъ на пенекъ поправилъ лыжу, закурилъ папироску и осмотрѣлся. Сколько порубили! Въ снѣжныхъ еляхъ шла просѣка въ Раёво. Солнце пробивало розовыя пятна, снѣгъ теплѣлъ. Въ тѣняхъ синѣло. Съ деревни летѣли галки, стучали крикомъ. 

Здѣсь, бывало, хлопали стаканчикъ, для разогрѣва: къ аристократамъ, танцовать придется! Лошадей не сдержишь, – морозъ, и ряженыхъ боятся. Звѣзды усатыя, огромныя, лежатъ на елкахъ. Въ гитару  брякнешь, – звонъ на весь лѣсъ, хрустальный. Покойникъ Лапкинъ,  начальникъ станцiи, – готовъ ужъ, тычется въ сугробѣ, молитъ: – «Путейцы, не роняйте чести… Аристокра-ты!» – Держись!.. Снѣгомъ въ  морду, бубенцы,  гармонья… – стонъ по лѣсу! Ворота настежь, съ гикомъ,  съ трескомъ, прямо  на фонарь  у кухни. Свѣтятся оконца,  запотѣли, пылаетъ печка, дымъ столбомъ, подъ звѣзды. Лошади  въ морозѣ, фырчатъ, дымятся. Бѣгутъ изъ кухни. Садовникъ жаритъ на гармоньѣ, толстая кухарка пляшетъ, самъ почтенный Михайла Алексѣичъ, кучеръ… хозяева такъ называли. Настя съ крыльца сбѣгаетъ, зазвенитъ, бывало: – «ряженые къ намъ»! – сережки брякаютъ на ушкахъ. Михайла Алексѣичъ веселъ, лошадей въ попоны,  овса  безъ мѣрки, мужика въ людскую, вдрызгъ напоятъ. Въ кухнѣ жара, пахнетъ гусемъ, поросенкомъ съ кашей, щами. Настя передъ плитой выстукиваетъ каблучками, на щечкахъ вишни, нагрудникъ  въ буфахъ, кружевная вся, на черныхъ волосахъ наколка бабочкой, за ушкомъ бантикъ. Глаза сiяютъ, звонкая такая, сорвется – бѣжать-сказать, что ряженые прикатили…            

Васькинъ вспомнилъ, какъ снѣгъ пищалъ подъ каблучками – пик-пик-пик… – тонко-тонко. 

На кухнѣ оправлялись. Дьячокъ рядился чортомъ – рога бычачьи, лошадиный хвостъ. Бодалъ кухарку въ пузо, стегалъ хвостомъ подъ ляжки. Пончики прямо изъ кастрюли, не удержишь, жгутся. Настя звенѣла, какъ синичка: – «господа  просятъ!» – Васькинъ за ней по кухнѣ  волкомъ, за щиолотки… Визгъ, гоготъ. Духами отъ нея, сиренью… 

Шли дворомъ. На черно-синемъ небѣ, надъ снѣжнымъ садомъ, – полумѣсяцъ. На еляхъ – звѣзды. Снѣгъ скрипитъ. Крыльцо все въ трескѣ. Конторщикъ всѣхъ собакъ подниметъ, воетъ. Лапкинъ умоляетъ, шепчетъ: – «черти, не роняйте чести!» – Двери настежь, музыка, огни,  Шаляпинъ  въ граммофонѣ… – «пррравитъ  балъ-ьалъ!» – Елка до потолка, въ сверканьяхъ. Масса гостей, аплодисменты. Лапкинъ – разбойникомъ, красная рубаха, смоляная  борода до пуза, съ кистенемъ, – въ уголъ забьется, его тащатъ. Дьячокъ бодалъ старухъ, медвѣди пили… 

«Все-таки была культура… интеллигентное понятiе, и вообще… богатство»… – думалъ Васькинъ. 

Всѣхъ дарили. Васькину Лермонтова, Бокля. Лапкину – ружье. Стрѣлочникамъ посылали на рубахи. Пѣли хоромъ. Кассиръ изображалъ губами курьерскiй, товаро-пассажирскiй. Ужинъ – за однимъ столомъ со всѣми. Умывались, оказывались въ сюртукахъ, воротнички подъ жабры, морды – какъ кирпичъ, всѣ бравые, въ одеколонахъ, какъ на свадьбѣ. Лапкина терли снѣгомъ, поили нашатырнымъ спиртомъ. Сидѣлъ, какъ въ храмѣ, спичъ готовилъ. Ужинъ – царскiй: икра, балыкъ, водки  всѣхъ сортовъ, заливной поросенокъ, рябчики, индѣйка, разные пломбиры. У всѣхъ бокалы – Новый Годъ съ шампанскимъ! Ждутъ, когда часы ударятъ. Часы огромные, прикатывали изъ гостиной. Всѣ готовили спичи. Лапкина просили хоромъ: Лапкинъ! Лапкинъ!.. Говорилъ торжественно, всегда одно: – «Стрѣлки на сѣверѣ! Двѣнадцать часовъ по ночамъ!!.. Мы путейцы… стрѣлки! Не уронимъ чести! Ура!!.» – Хорошiй былъ старикъ. За что погибъ! Плюнулъ комиссару въ морду: – «не марайте нашей  чести!» – Послѣ спича  сползалъ подъ столъ… 

Васькина просили – «два слова о  культурѣ!» Выходило ловко: – «Культура, это – лакъ, которымъ покрываютъ продуктъ анродовъ. Бокль сказалъ»… – Какъ хлопали! Говорилъ стихи  экспромтомъ. Настя горѣла, ея глаза сiяли, какъ рождественскiя  звѣзды… "

Взято здесь: http://www.golos-epohi.ru

Андрей Шишкин

Варенье

✂…

Русский национальный костюм. Обувь

Обувь, как часть костюма, изначально имеет множество самых разных назначений. Как и костюм, обувь каждого народа была особой и традиционной. Кроме защиты ног от механических повреждений и климатических условий, она выполняла опознавательную функцию этнического происхождения. Привычные формы и приемы изготовления передавались от поколения к поколению, отражая этническую историю народа и этнокультурные связи на разных этапах его развития.

Лапоть известен с древнейших времен. Под 985 годом летопись сообщает нам, что при победе Владимира над волжскими болгарами – «рече Добрыня Володимиру: съглядах колодник, оже суть вси в сапозех: сим дани нам не даяти, поидем искат лапотников». Очевидно, войны Владимира, воевавшие по всей Восточной Европе, имели дело преимущественно с лапотниками. Судя по материалам поздней этнографии лапти могли быть в виде туфель с невысокими бортиками, близких полесским лаптям прямого переплетения, и в виде глубоких закрытых туфель северного типа косого переплетения, известных в Новгородской земле. Крепились лапти с помощью длинных завязок - оборы, - пропущенных через борта лаптей и обматываемых вокруг ног. Под обувь ногу обматывали льняной «онущ», либо надевали шерстяные носки, которые называли «копытцем». Есть сведения, что монахи Киево-Печерского монастыря занимались производством и продажей «копытцев» и пряжей «волны».

По данным историков, плести лапти было делом трудным и долгим. В конце XVIII века академик Лепёхин подсчитал, что для крестьянина в год надобно было изготовить 50-60 пар лаптей! Сшивались они очень быстро. В летнюю пору за четыре дня, зимой - за десять. "В дорогу идти - пять пар лаптей плести",- говорится в известной поговорке. Ещё более впечатляющим выглядят затраты материала: на 50 лаптей требовалось всего 150 лутошек (липовых заготовок), каждая из которых была годна только если "содрана" с дерева возрастом не ранее 3-х лет. Деревья липы не успевали за потребностями деревенской России, вот почему к концу XVIII века на лапти стали использовать вяз, иву, лозу, а на севере - бересту.

Для праздников плелись лапти писаные: полосы лыка у таких лаптей были узкими, и из них мастера выплетали красивые узоры. Иногда вместе с лыком вплетали тесьму или красили отдельные лыковые полоски (например, лыко вяза держали в горячей воде, отчего оно розовело).

Кроме лаптей, изготовленных из растительного материала (лыка, бересты, вяза и т.д.), в Москве бытовали лапти, сплетенные из кожаных ремешков. В отличие от лыковых или берестяных лаптей, которые снашивались в течение пяти-семи дней, кожаные лапти были более износоустойчивы. Кожаные лапти, занимавшие промежуточное положение между обычными лаптями и кожаными поршнями уступали и тем и другим. Так, лапти из растительного материала были легче, удобнее в носке и существенно дешевле кожаных, а поршни, которые вряд ли были намного дороже, выглядели значительно привлекательнее и лучше держали влагу. («Обувь московской земли XII–XVIII вв», Осипов Д.О., 2006 год).

Кожаная обувь так же была довольно распространена. В Новгороде самой частой находкой при раскопках являются куски кожаной обуви. Возникновение и расцвет коженного дела, связан с обработкой шкур животных и изготовлением из них всевозможных изделий, были вызваны потребностями общества, а развивающееся скотоводство являлось необходимой сырьевой базой. И в деревне не была редкостью кожаная обувь, она часто встречается в крестьянских курганах. Обычно это обувь, сшитая из целого куска мягкой кожи – «прабошни черевьи». Обувь сандального типа называлась – «плесницы». Встречаются в раскопках и сапоги с жесткой подметкой и железными подковками.

Мягкие туфли – характеризуются мягким, свободным покроем и пришивной подошвой. По форме такие туфли напоминают современные пинетки, только с одним передним разрезом и стоячими или слегка отогнутыми бортиками. У большинства экземпляров такой обуви вокруг щиколотки был стягивающий кожаные ремешок, продетый через ряды вертикальных прорезей. Внешняя поверхность туфель была гладкой и покрыта узорами, нанесенными тиснением, вышивкой или резьбой. Полусапожки похожи на сапоги, только с более короткими голенищами. Задники полусапожек не были жесткими, так как в них отсутствовала твердая прокладка из кожи, бересты, луба.

Полусапожки были 2 видов:
1) Мягкие, состоящие из вытяжного верха и подошвы.
2) Полусапожки более сложного покроя с головкой, задником, голенищем и подошвой.

А всем нам известные валенки (="вάленцы") появились в Сибири только в XVIII веке, а в центральных регионах России - в XIX веке



WWW

Чем отличается село от деревни?

С точки зрения словарей современного русского языка, в основном размерами: "Деревня – крестьянское селение… село – большое крестьянское селение (в настоящее время – административный центр сельского района)" (Словарь С.И. Ожегова). Недаром термин "деревня" больше присущ северной, лесной полосе, где прежде господствовали малодворные поселения. Зато на юге, в лесостепи, украинские и южнорусские сельские поселения гораздо чаще называются "сёлами". И поселения эти, надо отметить, в большинстве своём крупные. Однако ещё в начале ХХ века разницу между ними усматривали совершенно иную: по мнению тогдашних этнографов и языковедов, "деревня" могла быть сколь угодно велика, но "селом" называлась лишь та, в которой была церковь. Вплоть до того, что несколько деревень, тяготевших к одной церкви, составляли село.
      Согласно словарям древнерусского языка, "деревня" и "село" появляются в памятниках письменности начиная с ХIV века. Однако многие учёные настаивают на том, что эти слова гораздо древнее. По их мнению, если в летописи, написанной позднее, какое-то слово употреблено в рассказе о событиях Х века, – значит, в Х веке оно уже существовало. Довольно спорное утверждение…
      Но вот какой термин в самом деле бытовал с древнейших времён, обозначая небольшое селение, а также часть города (нередко – образованную влившимся в его состав селением): это – "весь". Теперь его можно услышать лишь в некоторых областях России, да и то изредка. В нашей общеупотребительной речи оно сохранилось разве что в выражении "по городам и весям". А вот в белорусском и польском языках до сих пор уцелели слова "весняк", "веснячка" – "крестьянин", "крестьянка", то есть жители "веси". Слова, близкие "веси" (и с тем же значением), остались и во многих других славянских языках – чешском, словацком, словенском, лужицком. Учёные-этимологи проследили его корни вплоть до древнеперсидского и древнеиндийского. На этих языках, в очень отдалённые времена, оно уже означало "селение, дом".
      Но чаще всего, по мнению учёных, сельское поселение Древней Руси называлось тем же термином, что и жившая в нём община, – "вервь" или "печище".

      Вервь и печище. Учёные пишут, что на севере Руси "родовое гнездо" именовалось, по-видимому, "печищем". Словари, правда, трактуют это слово скорее как обозначение остатков такого гнезда – по типу "кострища" и "городища". Однако специалисты указывают, что подобное значение не абсолютно, и распространяют это слово как на сам род, так и на место его обитания. "Печище" происходит от слова "печь"; какое значение имела общность очага для членов рода, рассказывает глава "В едином хлебе".

В южных, тяготевших к Киеву областях Древней Руси бытовал термин "вервь".
      Учёные спорят о принципах внутренней организации верви: была ли эта община "ещё" чисто семейной или "уже" соседской, где людей объединяли не кровные узы, а место проживания? Особенно настойчивы в споре учёные – сторонники "соседской" гипотезы. Они полагают, что по отношению к родовой общине соседская – безусловный признак прогресса, что в ином случае наши древние предки будут выглядеть "отсталыми" по сравнению с другими племенами. Как будто величие и благородство народа зависит от конкретного варианта общественного устройства или, скажем, от того, построено ли им государство!

Попробовали разобраться в сложном вопросе и языковеды, подробно изучившие слово "вервь".
      Выяснилось, что оно отнюдь не случайно созвучно современному "верёвка". Казалось бы, это обстоятельство сразу говорит в пользу "общности места": дело в том, что самые разные народы, в том числе и славяне, с давних пор измеряли землю "верёвкой" – шнурами определённой длины. Ещё в ХIХ веке в Астраханской губернии существовал термин "верёвка" – 1850 квадратных сажен. О процедуре измерения земли говорили "веровить" и "вервовать". Землемерные верёвки были в ходу у древних шумеров, живших в ХХV веке до нашей эры. Слово "верёвка" (на соответствующих языках, разумеется) присутствует в обозначении некоторых земельных участков, например, в Англии и Голландии. Землемерные верёвки упоминаются в Библии; их порой берёт в руки Сам Господь. Пользовались ими и наши предки славяне.
      Однако "верёвка" могла означать не только размеры физического пространства, но и родственную связь! Вот пример: древнерусский синоним "верёвки" – слово "ужик" – имело также значение "родственник". Есть такие соответствия и в других языках. Некоторые индоевропейские слова, прямо родственные "верви", означают "семья", "потомство"…
      Слово "вервь" предполагает, между прочим, и некоторую ритуальную общность.  В сознании наших предков жила космическая "вервь" – верёвка, цепочка, стебель растения – эквивалент Мирового Древа, соединяющего Небо, Землю и Кромешный (Нижний) Мир.
      Вот в какие глубины позволил заглянуть учёным разбор коротенького слова "вервь"!

Статья взята из книги М.Семёновой "Мы - славяне!" и опубликована в блоге "Русская жизнь. С мира по нитке...."

---

Хотите купить ноутбук в интернете ? Магазин Позитроника предлагает широчайший выбор ноутбуков по приемлемым ценам. У нас только качественный товар, быстрое обслуживание и доставка! Закажите ноутбук у нас и Вы не пожалеете.