Мягкий абьюз
Так уж устроена наша психика, что когда нам показывают что-тореально страшное (насилие, войны, убийства), мы на это бурно реагируем и что-топытаемся предпринять. А когда демонстрируется что-то мягкое, невыразительное,малопонятное, то мы часто вначале не распознаем в этом реальной опасности. Да,есть некий дискомфорт, легкое раздражение, но терпимо же, а значит, на негоможно не обращать внимания и не реагировать до лучших времен. Тут сразувспоминается старая теория, что если бросить лягушку в кипящую воду, то онанемедленно выпрыгнет, но, если посадить лягушку в холодную воду и начатьмедленно увеличивать температуру, то лягушка сварится.
Уж не знаю, действительно ли лягушка ведет себя именно так,а вот женщины – сплошь и рядом. Когда они видят, что мужчина явно агрессивен идеспотичен, склонен к демонстративным выплескам агрессии и насилию, то онипредпочитают держаться на почтительном расстоянии. А когда потенциальныйпартнер демонстрирует ровно те же качества но в более мягкой форме, то женщинаоценивает их не просто как безопасные, но и как желательные, подтверждающиемаскулинность своего избранника. Вроде ей и очевидно, что он по сути агрессор идеспот, но не тиран же, да и такой мужественный и сильный при этом! И потом,после нескольких лет в браке с таким «мягким тираном» искренне удивляются, какже так могло произойти, что они мало-помалу «добровольно» утратили правоголоса, право на личную жизнь и превратились в домашних затворниц, не видящихничего кроме известных «трех К»?
«Неужели не могло быть по-другому?» – впоследствии искреннеудивляются женщины, уже давно не смеющие возразить мужу-домашнему тирану, (вкоторого он постепенно мутировал на их глазах из «почти что»среднестатистического мужчины). Теоретически можно ответить, что да, могло бы,если бы вовремя было замечено, что партнер нарушает психологические границыжены, «прогибает» ее по каждому пустяковому поводу, заставляя ее соглашаться ссобой сперва в мелочах, потом – в значимых вопросах, а потом и вовсе отказываяей в праве иметь свое мнение. Но то теоретически, а на практике отследить вот такие«покушения» на личностные границы со стороны мужчины женщина почти не может,ведь, согласно нашей аналогии, «лягушка уже сидит в теплой воде и не замечает,что температура повышается»


Логично спросить, почему вода «уже теплая»? Да потому, чтово всех традициях воспитания женщину сразу, изначально учат не противостоятьмужчине, не видеть, что нарушаются границы ее личности, более того, приучают кмысли, что нарушение границ, если это делает мужчина — это НОРМАЛЬНО, этоестественно, и по-другому быть не может, «бьет — значит любит», помните?
Для того, чтоб выработать такую толерантность кпосягательствам на собственные границы, девочку воспитывают под девизом «ты жеженщина, а значит, терпи!» (и дальше часто добавляется сакраментальное – «тебееще рожать»). Ну, что тут на это возразишь, особенно в свете перспективы«рожать»? Понятно, что на этом фоне незначительные неудобства представляютсяпочти что нормой. Терпеть эмоциональную и физическую депривацию девочкамприходиться с самого начала социализации, начиная от отстранения от всехинтересных, активных и деятельных игр («тыжедевочка! А девочки не играют ввойнушку/футбол/кто_дальше_запрыгнет_в_грязную_лужу/и т.д.. Девочки хорошо себяведут, не бегают, не орут и не пачкаются и помогают маме!»). Далее прибавляетсянеудобная обувь, одежда, стесняющая движения, и свод правил, как все этоследует носить, чтоб «красиво» выглядеть. По ходу промываются мозги про то, что«мальчикам следует уступать и помогать», а заодно подчеркивается самоценностьмальчиков в принципе (и «неполноценность» девочек, которым все равно «ещерожать», поэтому не стоит слишком сильно заморачиваться карьерой, гораздоважнее найти «хорошего» мужа.

А потом наступает самое интересное. Девочка, которую всюжизнь морально готовили к поиску «хорошего мужа» вырастает убежденной, что ради«хорошего» действительно, стоит немного потерпеть. Она же ради этого,собственно, на свете белом живет, вся жизнь ради него планировалась, лишь бы«хороший» попался. Правда, критерии «хорошести» мужей воспитателями задаютсяочень неопределенными, в них чаще всего фигурирует финансовая стабильность,дополняясь по случаю «сексуальной привлекательностью», «силой», «умом»,«надежностью» и подобными позитивными, но не определяющими личность мужчиныдеталями. По факту, «хорошим» может оказаться и инфантильный мужчина, имизогин, и манипулятор, и деспот, и тиран-социопат, лишь бы глобальные ожидания«хорошести» совпали. А то, что наличие «финансовой стабильности» легко можетсочетаться с любыми другими качествами, скажем, с силой, социопатией исексуальной привлекательностью, не является ограничением в выборе партнера.Более того, та же социопатия в процессе воспитания никоим образом немаркируется как «нежелательное» или «плохое» качество, оно просто нерассматривается, соответственно, на выбор партнера во многих случаях почти невлияет.
Девочку заранее приучают к тому, что ради «крепкой семьи» ейпридется «терпеть», «отказаться от эгоизма», «проявить лучшие женскиекачества», «научиться жить не только ради себя», а проще говоря, приготовитьсебя к мысли о том, что ей придется эмоционально обслуживать мужчину, хочет онатого или нет. Ведь большинство мужчин, «заводя семью» рассчитывают именно наэто, меньшее их не устраивает. То есть они искренне предполагают, что женщина дальшебудет жить ради мужа (даже не ради детей), оставив собственную жизнь и своиинтересы на втором плане. Причем интересы (да и вся личная жизнь женщины)объявляется малоценной ерундой, а интересы мужчины автоматически становятсяглобальными приоритетами. В итоге женщина вынуждена по шажочку уступать,соглашаясь с этой позицией, но ведь она не слишком противоречит тому, что еюуже крепко-накрепко усвоено в детстве?

Именно такой подход и поощряется патриархальным обществом.Женщина не может иметь своих интересов – есть только интересы мужа (и семьи),они первостепенны, остальное – блажь, и ею она может заниматься только всвободное от обслуживания мужа (и семьи) время. Большинство женщин, благодаря«правильному» воспитанию, согласны с этим утверждением практически сразу.Дальше – больше, многие мужчины спустя некоторое время после начала отношенийобъявляют, что подруг у жены тоже быть не должно (помните про лягушку вкипятке? Уже отчетливо горячо, но она не реагирует, потому что не замечаетразницы). Так вот, сперва мужа не устраивает одна подруга, потом другая, и такдо тех пор, пока жена не окажется совершенно одна, без друзей и собственногокруга общения. Дальше возможны вариации: кого-то не устраивает работа жены, имуж начинает вмешиваться в эту сферу, пока жена не превратится в домохозяйкуЕсли женщина не работает, то все равно должна разделять его интересы, жить ими,в идеале – жить его жизнью.
Дальше претензии продолжают расти, как, впрочем, иограничения, предъявляемые женщине. Да, это уже обычные созависимые отношения,плавно перетекающие в абьюз. И женщина переходит эту грань незаметно для себя,именно потому, что ее с детства готовили к чему-то подобному, и у нее полностьюатрофирован иммунитет к нарушению своих личностных границ. Иногда происходитчто-то выходящее из представления о «норме» каждой конкретной женщины, и онаможет очнуться, поняв, что происходящее грозит полностью уничтожить ееличность. Но куда чаще процесс постепенного погружения в абъюз проходитнезаметно, и давление на женщину будет нарастать, постепенно превращаясь вбытовое насилие, либо женщина однажды обнаруживает себя брошенной (потому чторесурса у нее почти не осталось, взять с нее больше нечего и такая жизнь итакая жена абьюзеру попросту становится неинтересна).

1. Забота о других. Созависимые могут:

- думать и чувствовать, что они ответственны за других людей — за чувства, мысли, действия, выбор, желания, потребности, благополучие, недостаток благополучия, за самую судьбу других людей;
- чувствовать тревогу, жалость и вину, когда другие люди имеют проблемы;
- чувствовать непреодолимое желание — их тянет почти что силой — помогать тому человеку решить его проблемы, при этом они дают советы, которые другие не хотят принимать, созависимые дают скорострельную серию предложений либо пытаются урегулировать чувства других;
- чувствовать злость, когда их помощь оказывается неэффективной;
- предвосхищать потребности других людей;
- удивляться, почему другие не делают то же самое для них;
- обнаруживать, что они говорят «да», имея в виду «нет», и делают вещи, которые они в действительности не хотели делать, делают большую часть работы, чем они должны были бы делать по справедливости, и делают те вещи, которые другие люди в состоянии сделать сами для себя;
- не знать, что они хотят и что им нужно: а если и знают, то говорят себе, что то, чего они хотят и в чем нуждаются, является неважным;
- пытаться доставлять удовольствие другим, вместо того чтобы доставлять удовольствие себе;
- обнаруживать, что их тянет к нуждающимся людям;
- обнаруживать, что нуждающиеся люди тянутся к ним;
- чувствовать скуку, пустоту и бесполезность, если нет кризиса в их жизни, проблемы, требующей решения, или кого-либо, кому необходимо помогать;
- отвергать свои рутинные обязанности, откладывать собственные дела, чтобы откликаться на потребности других или делать что-либо для кого-то другого; быть сверхпреданными;
- чувствовать себя опустошенными и раздавленными;
- чувствовать в глубине души, что другие люди каким-то образом ответственны за них; обвинять других за то, в каком положении оказались созависимые;
- говорить, что другие люди заставили созависимых чувствовать себя так, как они чувствуют,
- верить, что другие люди сводят их с ума;
- испытывать гнев, считать себя жертвами, неоцененными людьми, которых использовали;
- находить, что другие люди стали нетерпеливыми или злыми с ними в связи со всеми вышеперечисленными характеристиками.

2. Низкое чувство собственного достоинства. Созависимые склонны:

- происходить из нарушенных, эмоционально репрессивных или дисфункциональных семей;
- отрицать, что их семьи были нарушенными, эмоционально репрессивными или дисфункциональными;
- докучать себе, дразнить себя всем, что бы с ними ни происходило, включая то, как они думают, чувствуют, выглядят, действуют и ведут себя;
- злиться, резко защищать себя, становиться самонадеянными и негодующими, когда другие
обвиняют и критикуют созависимых, т.е. делают нечто такое, что созависимые сами постоянно делают в отношении самих себя;
- отвергать комплименты и похвалу;
- впадать в депрессию из-за недостатка комплиментов и похвалы (лишение психологических поглаживаний);
- чувствовать себя иными, чем весь оставшийся мир;
- думать, что они недостаточно хороши;
- чувствовать себя виноватыми, когда тратят деньги на себя или позволяют себе развлечься, либо сделать что-то, не являющееся абсолютно необходимым;
- бояться отвержения;
- все принимать на свой счет;
- быть в прошлом жертвами сексуального, физического или эмоционального оскорбления, плохого ухода и плохой заботы, отвержения или алкоголизма;
- чувствовать себя жертвами;.
- говорить себе, что они не могут ничего сделать как следует,
- бояться сделать ошибки;
- удивляться, почему им так трудно принимать решения;
- ожидать от себя безупречного выполнения любого дела;
- удивляться, почему они не испытывают удовлетворения от любого сделанного дела;
- иметь огромное число этих «я должна», «я должен»;
- часто испытывать чувство вины;
- чувствовать стыд за то, какие они есть;
- думать, что их жизнь ничего не стоит,
- пытаться помогать другим людям жить;
- искусственно подпитывать чувство собственного достоинства, помогая другим;
- иметь сильные чувства низкого собственного достоинства — замешательства, чувство провала, поражения и т.п. — из-за поражений и проблем других людей;
- желать, чтобы с ними случилось что-то хорошее;
- верить, что хорошее никогда не случится;
- верить, что они не заслужили ничего хорошего, не заслужили счастья;
- желать нравиться другим людям и снискать их любовь;
- верить, что другие люди не могут их любить, симпатизировать им
- пытаться доказывать другим людям, что они (созависимые) весьма хорошие;
- так устраиваться в жизни, чтобы быть нуждающимися.


3. Вытеснение (репрессия). Многие созависимые:

- вытесняют свои мысли и чувства из своего осознания, потому что боятся и чувствуют себя виноватыми;
- боятся позволить себе быть теми, кто они есть;
- становятся ригидными, несгибаемыми и зажатыми собственным контролем.

4. Одержимость. Созависимые склонны:

- ужасно тревожиться о проблемах и других людях;
- беспокоиться о самых глупых вещах;
- думать и много говорить о других людях;
- терять сон из-за проблем и поведения других людей;
- мучиться, терзаться;
- никогда не находить ответов на свои вопросы; контролировать людей;
- пытаться «застукать» человека при совершении актов нехорошего поведения;
- чувствовать себя не в состоянии прекратить говорить, думать и мучиться из-за других людей или проблем;
- уклоняться от выполнения рутинных дел, поскольку они (созависимые) так расстроились из-за кого-то или из-за чего-то;
- направлять всю свою энергию на других людей и проблемы;
- удивляться, почему у них никогда нет сил, энергии;
- удивляться, почему они не справляются с делами.

5. Склонность к контролю. Многие созависимые:

- какое-то время живут в гуще таких событий и с такими людьми, которые вышли из-под контроля, что дает созависимым чувство горечи и разочарования;
- начали бояться позволять другим людям быть теми, кто они есть и разрешать событиям течь естественным путем;
- не видят, что они боятся утратить контроль и ничего не делают с этим страхом;
- думают, что они лучше знают, как нужно повернуть события и как люди должны себя вести;
- пытаются контролировать события и людей, используя беспомощность, вину, ссоры, угрозы, дачу советов, манипулирование или доминирование;
- в конечном счете терпят поражение в своих попытках или провоцируют у людей гнев;
- сами становятся разочарованными и злобными;
- чувствуют, что они сами попали под контроль событий и людей.

6. Отрицание. Созависимые имеют тенденцию:

- игнорировать проблемы и притворяться, будто их нет;
- притворяться, будто обстоятельства не так плохи, как они есть;
- говорить себе, что завтра будет лучше;
- быть настолько занятыми, чтобы не иметь возможности обдумать серьезную ситуацию;
- приходить в замешательство;
- к депрессивному состоянию или плохому самочувствию;
- ходить по врачам и принимать транквилизаторы,
- становиться трудоголиками;
- компульсивно тратить деньги;
- переедать;
- притворяться, что перечисленные вещи не случились с ними;
- наблюдать, как проблемы становятся все сложнее;
- верить лжи;
- обманывать себя;
- удивляться, почему они чувствуют себя так, будто сходят с ума.


7. Зависимость. Многие созависимые:

- не чувствуют себя счастливыми, довольными или умиротворенными;
- ищут счастье вокруг себя;
- вешаются на того человека или цепляются за то событие, которые, по их мысли, могут обеспечить им счастье;
- чувствуют ужасную угрозу при мысли потерять ту вещь или человека, которые, как они думают, обеспечивают их счастье;
- в прошлом не чувствовали любви и одобрения своих родителей;
- не любят себя;
- верят, что другие люди не могут их любить или не любят их;
- отчаянно ищут любви и одобрения;
- часто ищут любви у людей, не способных любить;
- верят, что другие люди никогда не могут быть в их распоряжении (послужить им, помочь и т.д.);
- ставят знак равенства между любовью и болью (страданием);
- чувствуют, что они нуждаются в людях больше, чем те нуждаются в них;
- пытаются доказать, что они все-таки достаточно хорошие люди и заслуживают любви;
- не задумываются над тем, хороши ли другие люди для них;
- беспокоятся о том, нравятся ли они другим, любят ли их другие люди;
- не тратят время на то, чтобы понять, любят ли они других людей, нравится ли им тот или та;
- центр своей жизни помещают вокруг других людей; ищут взаимоотношений, чтобы доставить себе все хорошие чувства;
- теряют интерес к своей жизни, когда любят;
- мучаются, что другие люди оставят их;
- не верят, что они могут заботиться о себе;
- поддерживают взаимоотношения, которые им ничего хорошего не дают;
- переносят оскорбления, чтобы удерживать рядом с собой людей, которых они любят;
- чувствуют, что попались в капкан взаимоотношений;
- оставляют плохие взаимоотношения и формируют новые, которые также не приносят им ничего хорошего;
- желают знать, найдут ли они когда-нибудь свою любовь

У большинства людей есть какие-то непроработанные, уходящие корнями в детство, страхи и болячки. Природа их такова, что когда это в нас обостряется (иногда без всяких причин извне, просто как нарыв, который начал выходить на поверхность), то у человека появляется неосознанное желание ранить другого (и чаще всего - это самый близкий человек), так как в таком состоянии любое, самое невинное, "прикосновение" может показаться болезненым. И вот тогда и появляются всякие атаки, которые могут проявлять себя в виде сарказма, якобы невинных, но на самом деле, унижающих замечаний (типа - у тебя руки из ж..ы растут), прямых оскорблений и т.п. И тогда кажется, что мы совсем не узнаем нашего близкого человека и кажется, что все это возникло из неоткуда.

Такое "вызревание нарывов" обладает определенной цикличностью, у каждого человека своей. У кого-то это может быть каждый день, а у другого - раз в несколько лет. То есть, в период затишья человек может быть очень любящим, заботливым, внимательным, добрым, ласковым, нежным и т.п., а в период "вызревшего нарыва" он может превратиться в монстра. Ситуация осложняется еще и тем, что в этот момент, когда пертнер ранит другого, у того тоже задеваются ЕГО болячки и он(а) тоже начинают "атаковать" (даже если это атака пассивно-агрессивная). И тогда это начинает усиливаться с обеих сторон, пока оба не дойдут до какого-то своего предела.

Решение в том, чтобы начать осозновать СВОЮ роль в такие моменты и перестать подогревать ситуацию. Если на вспышки партнера не реагировать, а хранить внутри тишину и спокойствие, то эти обострения у партнера затихнут очень быстро.

У всех людей независимо от их профессии или знаний существует потребность в эмоциональном общении. То есть в общении, которое вызывает заметное изменение типичного эмоционального состояния. Именно данный контекст лежит в основе образования желаемых вторичных выгод от разыгрывания тех или иных ролей и ролевого поведения.Отношения в рамках "Треугольника Карпмана" чётко следуют по эмоциональной динамике общения минуя рациональный контекст. Каждый из участников "треугольных" отношений стремится в первую очередь достигнуть необходимых ему на текущий момент чувств. Для достижения необходимого и используются соответствующие роли.Итак, попробуем разобраться, как эти роли разыгрываются на эмоциональном уровне.

1) Агрессор
"Агрессор" реализует в рамках треугольника своё подавленное желание в доминировании (превосходстве) посредством легитимного настаивания на своей правоте. Для этого "агрессор" находит для себя обоснованный повод диктовать "жертве" свои условия, в виде обвинений или ультиматумов. В силу того, что "жертва" сопротивляется предъявленным условиям, "агрессор" поднимает своё эмоциональное состояние за счёт её подавления. Это и есть та базовая потребность, которая держит данную роль.Для роли "агрессора" очень важно наличие внутреннего обоснования своей правоты.Это условие является ключом для изменения этой ролевой установки и для трансформации отношений. Изменение у "агрессора" ощущения внутренней непогрешимости приводит к разрушению ролевого поведения. Но противодействие на уровне ответной агрессии со стороны "жертвы" или другого лица наоборот приводит "агрессора" в ещё большее возбуждение и усилению его агрессии.
2) Жертва
"Жертва" реализует в рамках треугольника своё базовое подавленное желание свободы путём отказа от всякой ответственности за свои действия и свой выбор. Дополнительно "жертва" может стремится получать стороннее внимание, заботу, путём привлечения внимания к своим "несправедливым страданиям".Так же тут может отрабатываться пассивно-агрессивная позиция провокации явных агрессоров на свои действия с перекладыванием видимой ответственности за возникший конфликт на них. В качестве компенсации за свои "страдания" "жертва" может позже предъявлять материальные или эмоциональные претензии к бывшему агрессору, становясь по отношению к нему новым "агрессором".Именно "жертва" является базовой ролью в рамках "Треугольника Карпмана", остальные роли могут даже отсутствовать или быть виртуальными."Жертва" легко переходит из своей роли "жертвы" в роль "агрессора" и наоборот.Основная трудность в работе с "жертвой" заключена в том, что она принципиально не видит причинно-следственных связей своих действий, ибо это как раз и есть та самая ответственность, от которой она стремится уйти.Реальным выходом из сложившегося ролевого расклада со стороны "жертвы" является изменение типичной эмоциональной динамики. Если показать бывшей "жертве" реальную возможность удовлетворить свои эмоциональные потребности иными способами, то есть вероятность того, что она пойдёт на принятие ответственности за свои действия,, которое позволит "жертве" выйти из своей привычной роли.

3) Спасатель
"Спасатель" реализует в рамках треугольника своё подавленное желание проявлять агрессию. Но в отличии от "агрессора" он не может позволить себе открытое проявление своих желаний, вместо этого он использует механизм сопричастности с бывшей "жертвой", которую он переключает из типичной ей роли "жертвы" в комплиментарную роль "агрессора"."Спасатель" не желает вывести "жертву" из "треугольного расклада", ибо тогда он теряет эмоциональные выгоды от контакта с ней. Как и "жертва", "спасатель" не видит своей доли ответственности и стремится переложить её через "жертву" на её "агрессора".Ключом для разрушения роли "спасателя" является его принятие собственной агресии.Как только "спасатель" понимает свой вклад в реализацию сторонней агрессивности пар "жертва" - "агрессор", то он теряет интерес к данным "треугольным отношениям".

при проблемах у ребенка, у каждого родителя должен в первую очередь возникнуть вопрос -
Что я сделала не так?..
мы в этой жизни можем изменить только себя. Невозможно изменить других людей, как бы нам этого не хотелось. Но при этом большинство НОРМАЛЬНЫХ людей именно и хотят изменить других, так как меняться самим никому неохота, да и трудно это.

И больше всего это применимо к детям. Взрослые думают, что проблема у детей и тащат детей к психологом, чтобы их исправили, починили. Но в 90% (а может и больше), работать нужно не с детьми, а со взрослыми. Когда мы, родители (бабушки, дедушки) меняем свое отношение к ситуации, свои реакции, разбираемся со своими чувствами - дети меняются автоматически. То есть, с детьми - чаще всего - все в порядке, они просто реагируют на мир вокруг. И им так же бывает больно, как и взрослым, когда у них есть какая-то потеря. Вы хотите, чтобы внучка НЕ ПЕРЕЖИВАЛА, что у нее нету папы, так как вам самой больно видеть ее страдание. Я права? То есть, если она перестанет страдать - вам самой будет легче.

А я вам писала, что вы не можете избавить ее от страдания по поводу отсутствия отца, но можете ей помочь с этим страданием справляться. Но для этого вам необходимо самой в себе это страдание принять и переживать.

отношения - это огромный труд души. Они строятся всю жизнь. И мы МОЖЕМ на наших спутников влиять - примером, поддержкой, любовью, пониманием, вдохновением. Но для этого нам самим нужно все это в себе воспитывать, укреплять. Большинство отношений можно спасти и улучшить. Почитайте таких авторов, как Анатолия Некрасова, Александра Гадецкого, послушайте лекции Руслана Нарушевича - это все доступно бесплатно на интернете.

Использование - это когда Вам предлагается что либо, что противоречит вашим чувствам, желаниям, воле, потребностям, ценностям. Достаточно часто это происходит в том случае, когда сам используемый не в контакте со своими чувствами, желаниями, потребностями. В этом случае человек ощущает лёгкий ( или же вполне явный) дискомфорт от действий того, кто использует. Ещё один случай, когда человек позволяет себя использовать - крайне низкая самооценка: в психике такого человека живёт обесценивающий критик, который генерирует "Ты не достоин того, чтоб тебя любили, чтобы о тебе заботились. Ты плохой". Эта внутренняя фигура и соответствующие послания встроена в личностную идентичность. Человек на самом деле сам относится к себе так, что транслирует в мир свою постоянную "боевую" готовность быть используемым. Он никогда не был никем любим и не знает что это такое.

Подлинная забота - это когда Вам предлагается что либо, что согласуется с вашей волей, вашими чувствами, вашими потребностями, желаниями и системой ценностей. В этом случае, принимая заботу ближнего Вы чувствуете лёгкость, тепло, удовлетворение. Это люди, которые внутри себя и про себя знают свою ценность. И это знание непоколебимо.
Для того, чтобы научиться отличать использование от заботы важно научиться слушать свою душу: быть в контакте со своими чувствами, осознавать свои желания и потребности и смело смотреть правде в лицо.
Людям, которые выросли в нарциссических семьях, уже во взрослом возрасте приходится учиться этим навыками с нуля.

о завоевании родительской любви с позиции ребенка, с позиции взрослых людей мы знаем, что она никуда не девается, она перераспределяется между старшим и последующим детьми. А когда в семье рождается следующий ребенок, то родителям объективно приходится за трачивать на него больше своего внимания, но первенец то уже привык получать, метафорически, 10 единиц любви (больше у родителей НЕТ), а тут перераспределение и он вчера еще получал 10, а сегодня максимум 3, по ощущениям это внезапный голод, побуждающий ребенка тревожиться (тревга увеличивает двигательную активность) и искать способ привлечь к себе родительское внимание развличными способами в том чиле и неагативными. Кто то получает за это с любовью ремня и таким образом негативное поведение ребенка закрепляется. Если же ребенок начинает помогать маме в заботе о младшем и получает за это ее внимание, похвалу, то закрепляется такой способ и вырастая этот ребенок переносит выученный способ на других, ища себе в спутницы (жертву) ту женщину, которую надо спасать, как пример, от ее тирана - мамы с целью заслужить внимание и любовь

Семейный миф – это показатель функционирования семейной системы, формирующийся в течение нескольких поколений и являющий собой совокупность представлений членов данной семьи о ней самой. Близкими, и порой синонимичными данному показателю выступают «образ семьи», «мы», «верования», «убеждения», «семейное кредо», «согласованные ожидания», «наивная семейная психология». Термин предложен А.Х. Феррейрой (Э.Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис, 2001, с.235). Время, необходимое для формирования семейного мифа, составляет примерно период жизни трех поколений семьи (M. Selvini-Palazzoli et al, 1978). Действие семейного мифа проявляется посредством воспроизведения членами семьи ряда взаимно согласованных, но неадекватных актуальному контексту существования семьи ролевых взаимодействий.

А.Я. Варга отмечает, что в мифе отражено «знание о том, что принято, а что не принято в семье думать, делать и говорить, чувствовать, осуждать, ценить. Формула мифа "Мы - это..."» (Я.Я. Варга, 2001).
Мифологический семейный фон характеризуется некритичным к нему отношением членов семьи. Он служит для них вектором, определяющим построение социальных контактов вне семьи, и нацелен на сокрытие конфликтов, проблем, неудовлетворенных потребностей под маской внутрисемейного единства.
Этиология семейного мифа связана, как правило, со следующими факторами:
1. Наличие в семейной истории определенного события или тайны, обусловленных каким-то ненормативным кризисом (разводом, изменой, смертью, переездом, жизнью семьи в очень сложных внешних условиях и т.п.), естественное проживание которого в силу определенных причин было невозможным.
2. Склонность семьи к использованию процессов расщепления, репрессирования или эксклюзии неприемлемого или травмирующего события.
3. «Замещение» истинной, но «неблагоприятной» информации о семейном событии некоторым «благоприятным» фантомом.
Таким образом, функция семейного мифа заключается в сокрытии от сознания отвергаемой информации о членах семьи и семье в целом. Данный факт позволяет рассматривать семейный миф как своеобразный групповой защитный механизм семьи, способствующий поддержанию целостности семейной системы (Э.Г. Эйдемиллер, И.В. Добряков, И.М. Никольская, 2003).

Пример. Члены семьи – мать, отец и сын 27 лет – ведут совместный семейный бизнес. Однако, несмотря на значительные усилия, им не удается иметь планируемую прибыль. Хватает только на «сведение концов с концами». На вопрос «Как бы вы охарактеризовали вашу семью?» после некоторого обсуждения члены семьи сходятся во мнении, что они – добрая и щедрая семья… В семье поддерживается идея, что нужно много делиться и помогать людям, что порой мешает вести дела бизнеса и не терять деньги. Исследование семейной истории показало, что прадедушка по линии матери в период раскулачивания лишился всех своих денег. Чтобы справиться с этим тяжелым кризисом и «забыть» это событие, в семье стал культивироваться миф о щедрости прадедушки и всех его потомков.

Семья, жизнь которой «управляется» семейным мифом, напоминает систему, являющуюся носителем «вируса». Развитие «болезни» начинается тогда, когда миф рушится, т.е. оказывается не в состоянии больше поддерживать гомеостаз внутрисемейных отношений.
Мифология может касаться любых аспектов семейного функционирования. Среди наиболее известных семейных мифов можно назвать следующие: «Мы – дружная семья», «Мы – семья героев», «Мы справимся с любыми трудностями», «Мы – семья спасателей», «Члены нашей семьи – особенные люди» и др. В коллективном сознании существуют разнообразные мифы, например:

• миф о вечной любви между супругами;
• миф о способности понимать друг друга с полуслова;
• миф об идеальных, всегда послушных детях;
• миф о вечной благодарности детей родителям;
• миф об очень сплоченной семье с полным взаимопониманием и отсутствием какой-бы то ни было агрессии друг к другу и т.д . Такие социальные стереотипы, подкрепленные историями о том, что «именно так и было в нашей семье», могут оказывать как стабилизирующее, так и разрушительное воздействие на систему.

Семейные мифы структурируют систему семейных ролей. Например, семья с кумиром предполагает наличие «заботящихся», «понимающих», «восхищающихся», т.е. той самой «свиты», которая «создает короля». Семья с «козлом отпущения» также предполагает систему комплементарных ролей, таких как «неблагодарный» – «отдающий все силы», «недостойный внимания» – «опекающий» и т.п. Семейные мифы в целом могут детерминировать особенности любых параметров семейной системы: границ, структуры, коммуникации и т.п. Негативное воздействие семейных мифов выражается в том, что они препятствуют способности семьи приспосабливаться к изменениям внутренних или внешних условий ее жизнедеятельности, то есть делают семейную систему ригидной.

.Пример. Семья К., состоящая из родителей и взрослых сына и дочери всегда подчеркивала свою «избранность». Этот миф об избранности базировался на сведениях о благородном происхождении прабабушки мужа. Их дети должны были учиться лучше всех, отношения служили примером для соседей. «Мы – семья аристократов» – эта идея все время витала в семье. Дочь в возрасте 35 лет так и не нашла себе «достойную партию». Проблемы возникли, когда сын, музыкант с консерваторским образованием, решил жениться на девушке, работающей в магазине. Родители грозили сыну отречением, так как «мезальянс благородного юноши и простой продавщицы» разрушал семейный миф.
Любой миф в первом поколении может играть роль компенсаторной или защитной стратегии. Однако в следующих поколениях этот миф, все больше превращаясь в оторванную от реальности центральную семейную ценность (например, «Мы должны быть лучшими всегда и везде»), способен привести к различным расстройствам члена (членов) семьи и полной непродуктивности их действий. Эти расстройства обусловлены тем фактом, что любой миф содержит определенную миссию и вытекающие из нее правила поведения, предписания. установки, эмоционально-поведенческие реакции и др.

Пример. Семья управляется следующей идеей: «Для нас имеют значение только мужчины, а с женщинами нужны строгость и контроль». Выясняется, что двоюродная прабабушка IP (идентифицированного пациента) в начале ХХ века сбежала из дома с офицером, а через год вернулась и «принесла в подоле». Тяжелые времена, общественное осуждение, революция, голод, гонения, войны и другие факторы привели к девальвации ценности женщин, и первоначальная идея контроля над женской половиной рода и идеализации мужской трансформировалась в семейный «миф о гендерном неравенстве». Конфликт возник в семье, где детям-двойняшкам Георгию и Антонине всегда предоставлялись неравные возможности. Девочка много помогала матери с младшим братом и с домашним хозяйством, в то время как Георгий занимался спортом в секциях, отдыхал и ничем не был загружен. В 11-м, выпускном классе Георгию наняли репетитора, Тоня готовилась в экзаменам самостоятельно. В итоге девочка
поступила на бесплатное отделение, а мальчик – на платное. Однако отец отказался оплачивать дочери съемную квартиру, мотивируя это тем, что ему нужно учить сына. Девочка (IP)
предприняла попытку суицида, что и привело семью на консультацию.

Семейный сценарий – повторяющиеся из поколения в поколение паттерны взаимодействия членов семьи, обусловленные событиями семейной истории. Семейный сценарий имплицитно содержит представления о том, с кем, как и для чего нужно жить в семье, сколько нужно иметь детей, каким образом заботиться о них, как строить отношения с расширенной семьей и т.п. Пословица «Яблоко от яблони недалеко падает» является отражением идеи о сходстве различных аспектов жизнедеятельности родителей и детей.

Пример.
Молодой человек всегда мечтал о стабильных и теплых отношениях в своей семье. Родительская семья характеризуется им как «террариум», где все воюют друг с другом. Однако после двух лет жизни в браке он пришел к выводу, что его супружеские отношения являются зеркальной копией отношений его родителей.
Ряд исследователей семьи рассматривают ее как систему, члены которой связаны эмоциональными отношениями, определяющими их поведение (М. Боуэн, М. Керр, 2005). Согласно М. Боуэну, опыт проживания в родительской семье и усвоение транслируемых ею поведенческих паттернов формирует определенный уровень дифференциации «Я» индивида, который в свою очередь влияет на его функционирование в собственной семье. При низком уровне дифференциации члены семьи, как правило, не обладают своим отдельным Я, своими желаниями, представлениями, идеалами и др., а более или менее осознанно повторяют уже «наработанные», родительские, прародительские и другие внутрисемейные модели взаимодействия. Говоря о процессе межпоколенной передачи, М. Боуэн предполагал, что большинство детей выходят из своих семей, имея приблизительно такой же уровень дифференциации, как и у родителей, и только некоторые переходят на более высокие или низкие уровни.
Понятие о сценариях было проработанно также в трансактном анализе. Э. Берн считал, что жизненные сценарии основаны на родительском программировании. Он углубил представления о сценариях, добавив в их описание влияние широкого социального контекста. При этом он акцентировал внимание на их достаточно раннем возникновении, связанном с детским выбором стратегии выживания в мире, а также на роли рассказываемых в детстве сказок и историй как основы предпочтения героя для неосознаваемой идентификации. Э. Берн определил жизненный сценарий как план жизни, который составляется в детстве, подкрепляется родителями, оправдывается последующими событиями.

Семейные сценарии всегда содержат повторения и могут касаться любых аспектов жизнедеятельности семьи:
• супружеских отношений (в моей семье все женщины были несчастливы в браке, потому что мужья им изменяли);
• денег (в нашей семье вместе с достатком всегда кто-то тяжело заболевал или умирал);
• привязанности событий к определенному возрасту (я вышла замуж в 22 года, так же, как моя мама, бабушка и сестра);
• профессиональной деятельности (все женщины в нашей семье работали в системе образования и сетовали на низкую зарплату, но ничего не меняли) и др.
Особый интерес представляют также сценарные решения, закрепленные за определенными:
• ролевыми позициями (старшая девочка в нашей семье всегда помогала матери и не выходила замуж);
• выбором партнера (в нашей семье все женщины выходили замуж за алкоголиков);
• болезнями (все мужчины нашей семьи в 60 лет начинали тяжело болеть и умирали)
• именами и др.
Анализ семейной истории, как мы уже упоминали, предполагает тщательное фиксирование имен членов семьи. Особый интерес представляют собой совпадения имен как в результате называния потомков именами предков, так и в результате заключения браков. А.А. Шутценбергер описывала ситуации, когда определенное имя «несло» за собой и определенный сценарий. Можно выделить как имена, несущие положительное послание потомкам, так и «имена-убийцы».
Пример. За помощью обратилась Анна, вдова 45 лет. Ее муж скончался год назад в возрасте 43-х лет от рака поджелудочной железы. После смерти отца старший сын, подросток 16 лет, перестал учиться в школе, все время проводит за компьютером и иногда говорит о том, что ему незачем жить, потому что все плохо и его все равно ожидает смерть. Анна думала, что мальчик переживает из-за отца, говорила с ним на эту тему, но поведение сына становится только хуже. Недавно он вообще отказался ходить в школу, хотя это последний год и нужно постараться хорошо закончить учебный год, чтобы поступить в университет.
Анализ семейной истории на показал, что в семье мужа протяжении как минимум пяти поколений одного из сыновей называют Федором (имя изменено). Таким образом, в семье часто встречается имя Федор Федорович. Сына Анны, как и его покойного отца, тоже зовут Федор Федорович.

В ходе анализа генограммы было выявлено, что дед покойного мужа Анны, тоже Федор Федорович, был священником. В 1926 году был арестован, так как «вел антисоветскую агитацию». На самом деле он боролся против разрушения храма и превращения его в клуб. Однако его арестовали и приговорили к заключению в Соловецкий лагерь сроком на 3 года, где он, согласно официальной версии, умер в 1929 году в возрасте 44-х лет. Позже был канонизирован Священным Синодом Белорусской Православной Церкви как местночтимый святой.
Муж Анны выбрал профессию врача, написал диссертацию, однако не успел защититься из-за быстро развившейся онкологической болезни. Его возраст приближался к возрасту погибшего деда.
Следующая встреча была проведена совместно с мальчиком и мамой. Она была посвящена анализу генограммы семьи. В ходе работы выяснилось, что в семье многих мужчин по линии отца звали Федором, и почти все умерли ранней, внезапной или трагической смертью.
Работа акцентировалась на выражении уважения к деду и его тяжелой судьбе – в советское время о нем было запрещено даже упоминать, и мужчины выражали свою лояльность ему, повторяя его судьбу и раннюю смерть. Следующий этап работы был направлен на дифференциацию мальчика от остальных носителей аналигичного имени и фамилии. В качестве эксперимента на полу в ряд были разложены листы с написанными на них именем, фамилией, датой рождения и смерти членов семьи с именем Федор. Федор встал напротив. Ему предлагалось обратиться к каждому умершему члену семьи – прадеду-священномученику, рано ушедшим деду, отцу и двоюродному дяде, сказать, что он будет помнить о них и просит их благословения. Федор был очень включен в процесс, его голос дрожал, по щекам катились слезы. Ему предлагалось представить каждого из мужчин, мысленно обратиться к нему и послушать ответ. По окончанию процесса он был, по его словам, «истощен и наполнен». От предков он получил благословение и, по его словам, разрешение жить.

Через месяц мать позвонила и попросила о встрече, касающейся проблем со вторым ребенком, дочерью. Придя, она рассказала, что у Федора все хорошо. Он сосредоточен на учебе и планирует поступать в медицинский университет (лояльность умершему отцу). Отношения с матерью теплые и ровные. Посещая могилу отца, Федор сказал, что хочет вместе с отцом почтить и память прадеда, место захоронения которого неизвестно.

Сценарное убеждение: «У нас общая судьба» – все носители имени должны из лояльности повторить трагическую судьбу.

родители бояться ПОТЕРЯТЬ своих детей в результате продолжения применения к ним воспитательных мер, связанных с причинением физического насилия. Мало кто из них думает об уголовной отвественности, чаще начинают задумываться как раз о другом, о том, что детей могут изъять из семьи и это побудительный мотив для собственного развития, для развития родительских компетенций.
Дети прибегают к манипулированию когда между родителями нет согласия, т.е. это их способ выжить в ситуации в которой им посылаются разнонаправленные послания. Можно, конечно пороть их за желание выжить, а можно признаться себе в том, что это вы отвественны в создании небезопасных условия для развития ребенка и начать их менять, меняясь самой.
Китайцы говорили, бойтесь мечтать мечты имеют свойство сбываться.
Дай Бог, чтобы в России никогда эти плоды не появлялись!!!!!!!
Когда то ваши дети вырастут и вам придется встретиться с плодами вашего воспитания через насилие. А сейчас еще не поздно провести ревизию и самой исправить свои ошибки.

Есть одна известная идея:
«Не надо никого переделывать, принимай, каким есть, а не хочешь принимать – найди другого».
В целом мысль верная, но, слишком буквально понятая, она может немало запутать.
Интересно, легко ли получается «найти другого»?
И, если – да, то у меня появляются серьезные сомнения:
были ли отношения?
Была ли глубокая привязанность, были ли чувства? (я пока намеренно избегаю слово «любовь», об этом – позже).
Легко ли не «переделывать», не ждать, не хотеть чего-то от любимого?
И возможно ли вообще?
Вспомним, что эмоциональное влечение, нежность, привязанность никогда не возникают случайно.
Так или иначе, возлюбленный напомнил известный нам образ (или фантазию о нем), – образ родителя.
Вместе с этим образом просыпаются, возбуждаются, приходят в движение надежды, мечты, страхи, и любовь, которую мы когда-то к родителям испытывали.
Другими словами, возникает постоянное и мощное эмоциональное переживание, притягивающее нас к человеку, к которому мы испытываем все эти чувства.
Подчеркну: это не полный возврат, не дежа вю, это отношения с другим человеком,
но в эти отношения огромным потоком вливаются все старые, не прожитые до конца чувства.

Очень коротко:
мы никогда не сможем полюбить человека, который прямо или противоположно не напоминает родителя.
Причем - и мать, и отца; два образа сливаются в одном человеке, делая его невероятно энергетически заряженным
(и как такого человека с легкостью заменить другим?)

Для чего же мы хотим партнера переделывать?
Потому что мы хотим наконец-таки получить ту любовь, которой были лишены.
Поддерживающую и безусловную.
И мы очень хорошо знаем, что должен был родитель сделать, но не сделал.
Если родители, к примеру, не очень-то защищали от наездов других людей, то человек будет стремиться заполучить от партнера такую защиту.
Причем, именно так, как было нужно тогда.
Например, очень хотелось, чтоб папа оттаскал грубиянов и обидчиков за ухо.
Будет хотеться именно такой защиты – чтоб партнер вмешался, и дал в морду (или ухо) - кому надо.
Что будет происходить, если партнер, к примеру, не таков?
Не дает в морду, а предпочитает договариваться, или даже вовсе откажется защищать?
Будет ре-травма, разочарование, и попытка переделать партнера.
Обидой, агрессией, обесцениванием и т.п.
Является ли такое давление инфантильным?
Да, потому что идет из детской части, а детская часть инфантильна по природе своей.
Разрушает ли такое действие отношения?
Да, но только очень, очень хрупкие, перегруженные ожиданиями, где люди не в состоянии взять на себя хоть какую-то ответственность за свои чувства, и признать права партнера на не-идеальность...
По моему мнению, если детская часть травмирована недостачей любви и принятия (а такую картину наблюдаем у большинства), попытки подстроить партнера «под себя», переделать, изменить, непременно будут.
При этом, не важно, как именно: кричите ли вы в ярости, или критикуете в надежде исправления, или учите жизни, или же терпеливо ждете,
– все это попытки навязать партнеру задачу залечивания своих детских травм.
...Надежда изменить партнера имеет своим происхождением попытку изменить родителя.

Для того чтобы получить-таки любовь, защиту и принятие.
А именно - удовлетворить психологическую нужду, потребность,
иногда – очень маленького ребенка.
Контролировать нужду невозможно, сознание перед бессознательным бессильно – сорри!
Если контролировать невозможно, что же делать?
Признать права на свою нужду.
Сочувствовать себе, и помогать справляться с болью и неудовлетворенностью по поводу того, что партнер так же, как и родитель, не реализует нужду желательным способом.
И учиться принимать, ценить то - что партнер готов дать.
азница между «нуждаться» и «любить» такая же,
как между «брать» и «давать».
В отношениях невозможно только давать, это абсурдная идея.
Нуждаться в партнере, когда вы в отношениях – это нормально, естественно.
Так же нормально брать что-то из отношений.
Например, поддержку, заботу.
Однако то, что по-настоящему разрушает отношения –
это попытка переложить всю ответственность за удовлетворение детских нужд на партнера.
Тогда все пространство отношений как будто отдается травмированному "ребенку", который мечтает об идеальном родителе.
И который «из травмы» жаждет только «брать» – причем определенным образом.
...Большую часть заботы о своей детской части нужно взять на себя.
Именно так можно сохранить отношения – когда каждый из партнеров сам озаботится нуждами своего внутреннего ребенка.
К примеру, так...
«Когда я была маленькая, меня не хотели слушать, не воспринимали всерьез...
Высмеивали довольно-таки ядовито, было очень больно.
Мне и сейчас страшно говорить, я так боюсь этой насмешки.
Я очень чувствительна к тому, как мой мужчина реагирует на мои слова...
В какой-то момент я решила для себя, что сказать то, что я хочу, для меня важнее того, услышат меня или нет.
Теперь я выражаю свое мнение даже в том случае, если не ощущаю поддержки».

...Символически это означает, что рядом с каждым Ребенком появляется свой Взрослый, который его опекает, и заботится о том, чтоб ребенок смог ПОПРОСИТЬ о какой-то своей нужде другого человека.
Не требуя реализации своей просьбы определенным способом
(тут мне пришли на ум жалобы одной моей клиентки, которую изводил муж:
он никак не мог смириться с ее «неискренними» извинениями – интонации были «не те»)

При таком положении дел, когда Ребенок «под присмотром» и защитой,
"освободившееся" пространство в отношениях
наконец-то займут Мужчина и Женщина.
Эти фигуры, будучи признанными, дают то удовольствие, которое мы так любим:
завоевание и соблазнение, секс, нежность, и восхищение.

Как мы можем себя оградить от влияния негативных эмоций и энергий, особенно если с этим сталкиваемся по работе?

Вам придется поэкспериментировать с разными методами, потому что есть разные подходы, и они работают по-разному для разных людей. Кому-то помогает находиться больше на природе, создавать больше позитива в своей жизни. Очень хорошо помогает смех, юмор. Важно учиться эмоционально не вовлекаться в ситуации ваших подопечных.

Некоторые представляют себе стеклянную стенку между собой и другими. Кому-то помогает представить себя прозрачными. Кто-то заключает себя в энергетическую вращающуюся сферу света или любви. Кому-то помогает нарастить более толстую кожу. Кто-то разряжается музыкой и движением - как видите пространство для фантазии и экспериментов большое.

Еще один аспект - нередко к нам цепляется резонирующая с нами энергия. И тут важно очищать свою психику от своих собственных негативов. Чем меньше в нас самих негатива - тем меньше к нас что-то прилепляется "извне".

Признаки дисфункциональной семьи:
1. Отрицание проблем и поддержание иллюзий.
2. Вакуум интимности
3. Замороженность правил и ролей
4. Конфликтность во взаимоотношениях
5. Недифференцированность "я" каждого члена ("Если мама сердится, то сердятся все")
6. Границы личности либо смешаны, либо наглухо разделены невидимой стеной
7. Все скрывают секрет семьи и поддерживают фасад псевдоблагополучия
8. Склонность к полярности чувств и суждений
9. Закрытость системы
10. Абсолютизирование воли, контроля.

Созависимые пытаются спасать других потому, что для них это легче, чем переносить дискомфорт и неловкость, а порой и душевную боль, сталкиваясь с неразрешенными проблемами. Созависимые не говорят: "Это очень плохо, что у тебя такая проблема. Чем я могу тебе помочь?" Их ответ таков: "Я здесь. Я это сделаю за тебя".
И этот способ взаимодействия с миром они получают в наследство из своих родительских семей.

Когда у человека низкая самооценка, не получается наладить отношения, он ненавидит и презирает себя, ему обычно говорят:

- Научись себя любить и принимать - и... жизнь наладится/другие тоже начнут тебя любить и принимать/внутри наступит гармония и т.п.

Посыл этот хороший, но ошибочный: причина перепутана со следствием, телега стоит впереди лошади.

Навык любви к себе и принятия себя не возникает самостоятельно и сам по себе внутри не вырастает - он может только интроецироваться, то есть, заимствоваться у тех, кто тебя любит и принимает. Сначала чувствуешь себя любимым, потом и только потом начинаешь себя любить.

В идеале базу для этого должна закладывать мама: она любит и принимает своего ребенка, ребенок на основе маминого отношения к себе, на основе ее опыта любви к себе учится относиться к себе соответственно. Он копирует мамино отношение (внешнее) и делает его своим (внутреннее).

Когда травмированные люди ищут чужой любви, чисто инстинктивно они действуют верно: они пытаются использовать тот встроенный механизм заимствования чужого хорошего отношения к себе. Им хочется найти чужую любовь, чтобы заменить ею свои внутренние "битые файлы" не случившейся любви мамы/файлы самооценки и цельности, разрушенные травмой, и таким образом починиться: начать чувствовать себя ценными, нужными, цельными, достойными любви.

Другое дело, что во взрослом возрасте нужны дополнительные условия и много работы, чтобы этот механизм сработал правильно.

Взрослый и травмированный человек - уже давно не девственно чистый жесткий диск, на который без препятствий можно записать что угодно. Этот диск уже полностью заполнен, в том числе и вирусами боли, ненависти к себе, стыда, унижения, отвержения и недоверия к людям. Там еще и прочный файерволл выстроен, чтобы не пускать никакой новый опыт и сохранять статус кво, каким бы болезненным и неэффективным он ни был.

Так что при всем желании исцелиться, травматик просто не подпустит к себе тех, кто искренне готов его любить. Он будет продолжать действовать и реагировать в рамках прошлого опыта: искать отвергающих, не любящих, игнорирующих и пытаться безуспешно добиться любви от них. Раз за разом испытывая поражение, травматик только углубляет и закрепляет свой негативный опыт, поэтому помочь здесь может только тот, кто обучен ходить этими дорогами и кто знает, как экологично и бережно обращаться с внутренними защитами - терапевт.

Сначала на терапии идет обнаружение и анализ вирусов и битых файлов, потом на диске расчищается место для нового опыта. Параллельно с этим выращиваются доверие и безопасность, чтобы файерволл позволил вносить какие-то серьезные изменения в набор файлов. И только потом на диск можно начать понемногу копировать внимание, заботу, приятие, безоценочность, уважение, симпатию которые демонстрирует терапевт в отношении клиента. Это требует времени, терпения и многократного, стабильного, от сеанса к сеансу, повторения и проживания положительного опыта в отношении себя и к себе.

К слову, это еще одна причина внимательно и тщательно выбирать себе терапевта: посмотрите, хочется ли вам интроецировать и присваивать себе то, как он/она к вам относится, надо ли вам жить с этим наследием внутри. Мы идем на терапию для получения нового опыта, а не для того, чтобы вариться в старом и закреплять его. В терапии 80% работы осуществляется именно с помощью отношений между клиентом и терапевтом, а остальные 20% - это анализ, приемы, методики и все остальное.

Процесс не только длительный, но и болезненный, потому что в его ходе надо отвечать на множество трудных вопросов, каждый из которых может привести в полное отчаянье:

- Раз меня можно любить и принимать, почему мама этого не сделала?
- Почему этого не сделали другие значимые люди?
- Как быть с годами, потраченными на безуспешные попытки завоевать их любовь?
- Как быть с тем, что мама никогда не даст той любви, заботы и приятия, которые была должна?
- Как позволить себе быть любимой и не предавать этим маму, которая всю жизнь несчастна?

Но все равно этот процесс стоит того, чтобы его проходить. В итоге человек научается и может глубоко прочувствовать и присвоить, что к нему можно относиться и так, и так: можно не любить, а можно и любить, и что любви он достоин, и что сам к себе он может с полным правом относиться с пониманием, заботой и интересом. И другим людям позволить себя любить и заботиться о себе.

Отделение не происходит естественно у многих из нас. Но, как только мы осознаем ценность этого принципа выздоровления, мы начинаем понимать, насколько он жизненно необходим. Следующая история рассказывает о женщине, которая пришла к пониманию принципа отделения.

«Первый раз я применила этот принцип, когда отпустила своего мужа алкоголика. Он пил семь лет - с того самого времени, как я вышла за него замуж. В течение этого длительного времени я отрицала его алкоголизм и пыталась заставить его бросить пить».

«Я совершала неистовые поступки, чтобы заставить его бросить пить, увидеть свет, чтобы заставить его понять, какую боль он доставляет мне. Я действительно думала, что поступаю правильно, стараясь контролировать его».

«Однажды ночью я все ясно увидела. Я осознала, что мои попытки контролировать его никогда не решат проблему. Я также увидела, что моя жизнь стала неуправляемой. Я не могла заставить его делать то, что он не хочет делать. Его алкоголизм контролировал меня, хотя я не пила».

«Я дала ему свободу делать то, что он выбирал. Правда состояла в том, что он и делал то, что хотел, как бы то ни было. Но все изменилось в ту ночь, когда я отделилась. Он мог это чувствовать, и я могла это чувствовать. Когда я освободила его, я освободила себя, чтобы жить своей собственной жизнью».

«С тех пор мне приходилось практиковать принцип отделения много раз. Мне приходилось отделяться от нездоровых людей и от здоровых людей. И никогда этот принцип меня не подводил. Отделение работает».

Отделение - это дар. Он нам дается, когда мы готовы принять его. Когда мы освобождаем другого человека, мы освобождаем себя.

Сегодня, когда это возможно, я буду отделяться с любовью.