По мотивамъ игры «Проклятыя Земли».

 

     

Въ прошедшемъ, настоящемъ или грядущемъ, давнымъ-давно, или тогда, когда о нашемъ времени скажутъ «давнымъ-давно», въ могущественной и жестокой странѣ, носившей гордое и грозное имя, повергавшее въ ужасъ всѣхъ, чьихъ несчастныхъ ушей едва только касалось оно, ибо отъ одного только названія Великой Имперіи Хадаганъ люди приходили въ ужасъ и рабскій трепетъ, — въ землѣ, выжженной безжалостнымъ солнцемъ пустыни, жилъ мальчикъ. Родился онъ въ несчастной семьѣ бѣдняка, и мѣстные богачи терзали и притѣсняли её, ибо отецъ мальчика арендовывалъ скудную землю, и тяжёлымъ трудомъ вдвойнѣ возвращалъ онъ занятое.

Имперія Хадаганъ была богатымъ и процвѣтающимъ государствомъ. Взору заѣзжіхъ купцовъ открывались высокіе роскошные дворцы сіятельныхъ бековъ, богатые особняки вельможъ, прекрасные фруктовые сады, владѣльцы которыхъ услаждали слухъ свой сладкоголосымъ пѣніемъ птицъ и пріятныхъ рабынь въ ихъ прохладной тѣни, многолюдные базары, гдѣ продавались шелка и бархатъ, и тонкій лёнъ, и золотая нить, жемчуга и рубины, кристаллы, играющіе на солнцѣ, золото и серебро, и благовонное дерево, сосуды и украшенія изъ слоновой кости и драгоцѣннаго мрамора, ароматныя масла, спеціи и благовонія, вино, пшеница, финики и оливы, быки, овцы и рѣзвые кони, тѣла и души человѣческія. Не видѣли они только пота и крови простыхъ и бѣдныхъ людей, на которыхъ возводилась эта безумная красота человѣческаго тщеславiя. Вѣдь въ Имперіи Хадаганъ власть строилась на деспотизмѣ и силѣ, и каждый человѣкъ одновременно былъ и безжалостнымъ тѵраномъ для тѣхъ, кто слабѣе него, и поползновеннымъ рабомъ предъ тѣми, кто обладалъ высшей властью. Лицемѣріе и ложь скрѣпляли это могущественное зданіе. Огромное дерево, сколь ни казалось оно могучимъ и крѣпкимъ снаружи, изнутри давно было изъѣдено червями и гнилью.

А мальчикъ росъ и не видѣлъ ни роскошныхъ дворцовъ, ни прекрасныхъ садовъ, ни богатыхъ базаровъ – онъ видѣлъ только скудную землю, sлыя лица ея владельцевъ, да изможденыя, уставшія лица отца и матери. И только двѣ сестры его, луноликая Сахиля и солнцеподобная Сара, украшали собою тягостные, мрачные дни.

Мальчика звали Кехель. Съ дѣтства мечталъ онъ отомстить тѣмъ, отъ кого его семья не вѣдала покоя ни днёмъ ни ночью. Шло время, мальчикъ росъ, и жажда мести постепенно утихала въ его душѣ. Всё больше тяготъ выпадало на его плечи, и постепенно онъ примирился со слѣпою судьбой.

Въ одинъ изъ этихъ тягостныхъ дней мимо его дома проходили воины Айзетъ-Бека, и Кардауръ, возглавившiй экспедицію, присмотрѣлъ по его порученію двухъ юныхъ дѣвъ, прекрасную Сахилю и свѣтоподобную Сару. Напрасно ихъ скорбная мать умоляла воиновъ пощадить ихъ молодость, тщетно отецъ пытался защитить любимыхъ своихъ дочерей: воинъ ткнулъ въ него древкомъ копья — онъ согнулся, упалъ на землю и такъ и не всталъ. Съ этого часа жгучая ненависть залила кровью глаза и сердце Кехеля.

Съ тѣхъ поръ минуло семь лѣтъ. Юный Кехель во снѣ и наяву представлялъ себѣ, какъ наступитъ тотъ день, когда онъ увидитъ Кардаура и Айзетъ-Бека съ кинжаломъ въ груди, метать его онъ научился мастерски. И однажды Кардауръ снова навѣстилъ его домъ. На сей разъ онъ прибылъ по приказу самого Холая, старшаго мага Гильдіи Некромантовъ на Суслангерѣ, которымъ владѣлъ могущественный Айзетъ-Бекъ. Жестокій тѵранъ нуждался въ очередной жертвѣ для воиновъ-новобранцевъ, а некромантъ – въ матеріалѣ для его работы, и Кардауръ рѣшилъ, что такой экземпляръ подойдетъ. Юношу схватили и доставили къ Айзетъ-Беку. Такъ Кехель оказался въ Каньонѣ Смерти, куда отправляли плѣнныхъ и рабовъ, чтобы молодые воины и некроманты могли позабавиться со своими жертвами. Съ тупымъ палашомъ въ рукахъ Кехель тогда впервые всталъ на путь крови.

Онъ отвѣдалъ ея сполна, и ему понравился ея вкусъ. Юноша увѣренно продвигался вперёдъ по Каньону, и жалкіе приспѣшники Айзетъ-Бека не могли остановить его. Вдругъ онъ остановился.

—        Кехель! — окликнулъ его странный, до боли знакомый голосъ.

Когда-то этотъ голосъ разсказывалъ ему на ночь сказки, когда Кехель ещё былъ маленькимъ, даже сейчасъ ещё сохранялась нѣжность въ его дивныхъ убаюкивающихъ ноткахъ, хотя въ нихъ уже угасала прежняя сила. Кехель оглянулся.

—        Сахиля? — онъ удивлённо уставился на молодую женщину.

—        Да, братъ мой, это я, Сахиля, твоя сестра. Ты не узнаёшь меня, Кехель?

—        Я не видѣлъ сестру вотъ уже семь лѣтъ, и какъ я повѣрю тебѣ? Мою сестру укралъ мерзкій шакалъ Айзетъ-Бекъ, и я не знаю, что съ ней.

—        Братецъ ты мой! Да ты посмотри на меня! Я теперь не игрушка въ рукахъ этого безжалостнаго тѵрана — прошло время позора и униженія! Я свободна, я — некромантъ. На моихъ рукахъ кровь, въ моёмъ сердцѣ — чёрная магія, моя душа и тѣло осквернены, но я осталась жива, и во мнѣ горитъ жажда мести. Сара пыталась, она хотѣла зарѣзать этого паршиваго пса, ты вѣдь знаешь, Кехель — она всегда была старшей. Во всёмъ. Но въ ту ночь, видно, некроманты предсказали ему измѣну. Почуявъ неладное, тѵранъ отдалъ сестру на растерзаніе своимъ шакаламъ. Я промолчала. Я попыталась отравить его, но вмѣсто этого отравился его виночерпій, прекрасный мой тайный возлюбленный. Мы пообѣщали другъ другу, что сохранимъ нашу любовь до конца, и даже смерть не сможетъ разлучить насъ, онъ обѣщалъ, что сбѣжитъ вмѣстѣ со мной туда, гдѣ никакіе приспѣшники Айзетъ-Бека насъ не найдутъ. Я вѣрю въ его любовь, но кто знаетъ, на что способна чёрная магія? Видѣлъ бы ты некромантовъ, ты бы зналъ, о чёмъ я говорю. Поэтому я сбѣжала прежде, чѣмъ его духъ успѣли допросить ихъ безжалостные палачи. Я нашла защиту подъ покровомъ Гильдіи. Я знаю, некроманты не лицемѣрятъ передъ властями и не выдаютъ своихъ, довольно для нихъ внутреннихъ интригъ и раздоровъ. И теперь я удостоилась испытанія въ Каньонѣ Смерти. Братъ, ты знаешь моё заданіе — я должна убить очередную жертву и превратить её въ послушный трупъ. Но я не буду этого дѣлать. Я помогу тебѣ. Въ концѣ концовъ, какая разница, кого мнѣ превращать въ ходячаго мертвеца: раба или этихъ упырей, которые ещё до рожденія своего заслужили подобной участи! Некроманты имѣютъ огромную власть, вѣдь самъ Императоръ одновременно и высшій глава Гильдіи во всёмъ Хадаганѣ. Беки лишь послушные рабы Императора, и они не смѣютъ соваться въ дѣла некромантовъ.

—        Ты хочешь власти или мести, сестра?

—        Кехель, власть некромантовъ будетъ лучшимъ оружіемъ нашей мести. Что толку, если этотъ шакалъ просто издохнетъ какъ песъ? Мы заключимъ его духъ и будемъ пытать его такъ, какъ искусный палачъ терзалъ бы его тѣло, но гораздо дольше, повѣрь мнѣ. Мы отомстимъ, Кехель. За себя, за сестру, за отца — за всѣхъ.

Сахиля зарыдала. Она хотѣла обнять брата, но тотъ отступилъ и выставилъ мечъ.

—        Не прикасайся ко мнѣ! Та, что раздѣляла ложе съ врагомъ нашей семьи, не достойна называться моей сестрой. Кто знаетъ, можетъ, некромантія измѣнила и тебя, и ты просто хочешь поиздѣваться надо мной, убивъ меня въ трёхъ шагахъ отъ выхода изъ Каньона. Прежде, чѣмъ я оказался здѣсь, какой-то рабъ сказалъ мнѣ, что ненависть — лучшій матеріалъ, съ которымъ работаютъ некроманты. Ты знаешь, сколько ея во мнѣ. Онъ сказалъ, что когда-то жилъ человѣкъ, который былъ будто бы сошедшимъ на землю Богомъ. Этотъ безумецъ безо всякаго лицемѣрія любилъ бы и меня, и тебя, и Айзетъ-Бека. Но въ Имперію Хадаганъ онъ не пришёлъ. Когда-то, въ забытыя всѣми времена, ради этой любви онъ отправилъ себя на смерть. Всѣхъ, кто вѣритъ, что это дѣйствительно было и желаетъ жить такъ, какъ училъ этотъ несчастный безумецъ, не трогаютъ пытки некромантовъ. Глупый рабъ такъ наивно вѣрилъ въ весь этотъ бредъ, что не боялся ни некромантовъ, ни смерти. Но ты вѣдь знаешь правду, кому какъ не тебѣ её знать!

—        Не вѣрь этимъ лжецамъ, которые говорятъ о безумцѣ! Я тоже читала сказки о нёмъ. Красивыя сказки, но въ нихъ ужъ никто не вѣритъ. Пусть ненависть и лучшій матеріалъ для магическихъ опытовъ, но вѣдь и моё сердце переполнено ею. Айзетъ-Беку принадлежало только моё тѣло, но не моя душа. Я ненавижу его всѣмъ своимъ существомъ! Даже больше, чѣмъ люблю тебя, братецъ.

—        Хорошо, сестра. Ты, можетъ быть, ещё любишь своего младшаго брата. Ты иди вперёдъ. Я буду итти слѣдомъ. Ты — магъ, и тебя они знаютъ и не будутъ трогать. Когда ты нападёшь внезапно, я помогу тебѣ.

—        Хорошо, мой братъ.

Женщина пошла вперёдъ. Кехель направился вслѣдъ за ней. Онъ не вполнѣ ещё довѣрялъ ей, въ душу его закрадывалось подозрѣніе. Онъ любилъ сестру, любилъ её такъ, что ради нея готовъ былъ убить того, изъ-за кого онъ оказался въ Каньонѣ. «Но вдругъ она измѣнилась, — шепталъ Кехелю чей-то навязчивый голосъ. — Вѣдь прошло уже столько лѣтъ! Кто знаетъ, что способна сдѣлать съ человѣкомъ магія, что затаило въ себѣ чёрное сердце некроманта?» Кехель колебался ещё нѣсколько минутъ. Затѣмъ онъ ускорилъ шагъ и, нагнавъ сестру, ударилъ её по головѣ.

Онъ побѣжалъ. Трусливые новички при видѣ его яростныхъ глазъ въ ужасѣ разбѣгались, меткія стрѣлы лучниковъ безсильно вспарывали песокъ позади него. Кехель и самъ не помнилъ, какъ миновалъ онъ Каньонъ.

Айзетъ-Бекъ былъ доволенъ. Онъ опредѣлилъ юношу въ школу некромантіи, надѣясь, что тамъ изъ него сдѣлаютъ великолѣпнаго мага. Скрежеща зубами, Кехель бросилъ ему въ лицо, что, когда онъ выучится, духъ тѵрана вѣчно будетъ страдать въ лабораторіи некромантовъ, Айзетъ-Бекъ только расхохотался и плюнулъ ему въ глаза: Холай уже предсказалъ ему, что изъ юноши со временемъ выйдетъ превосходный слуга. Онъ-то зналъ, кого убилъ Кехель въ Каньонѣ Смерти.

Прошли годы, сдѣлавшіе изъ Кехеля лучшаго ученика Гильдіи. Ему предстояло стать мастеромъ, настоящимъ практикующимъ некромантомъ. Осталась лишь самая малость: нужно было пройти испытаніе въ Каньонѣ Смерти, чтобы показать Гильдіи, на что способенъ ея ученикъ.

Кандидата поставили въ самый конецъ Каньона. Онъ долженъ былъ дожидаться, пока жертва, минуя остальныя препятствія, попадётъ къ нему, или же самому отправиться на ея поискъ. Въ его задачу входило превратить въ послушнаго мертвеца выпущеннаго въ Каньонъ человѣка, или, на худой конецъ, найти для этого другую подходящую кандидатуру. Некромантовъ здѣсь боялись и не любили. Никто изъ воиновъ не былъ защищёнъ отъ того, чтобы самому встать на мѣсто жертвы. И Кехель зналъ это. Зналъ онъ и то, что, если убьютъ его, маги отыщутъ его тѣло, и тогда онъ вѣчно обречёнъ будетъ влачить свое жалкое существованіе въ состояніи нежити. И поэтому ждать онъ не сталъ. Кехель пошёлъ вперёдъ, убивая всѣхъ, кто встрѣчался у него на пути. Жертву узналъ онъ легко. Человѣкъ съ ржавымъ тупымъ мечомъ и безумными отъ страха, налитыми кровью глазами, едва увидѣвъ мага, побѣжалъ изо всѣхъ оставшихся силъ. Магъ погнался за нимъ. «Куда ты бѣжишь? — думалъ Кехель. — Остановись! Всё равно же сгинешь въ пескахъ Каньона. Кто ты? Бѣдный крестьянинъ, вродѣ того, кѣмъ былъ я, рабъ или плѣнный воинъ, надъ которымъ рѣшилъ поиздѣваться безжалостный шакалъ Айзетъ-Бекъ? А можетъ, ты провинившійся лизоблюдъ или проворовавшійся чиновникъ, отбывающій въ Каньонѣ достойное наказаніе? А, можетъ быть, я самъ? И я бѣгу за самимъ собой? Кто ты? Можетъ быть, твоё сердце пылаетъ ненавистью, такъ же, какъ и моё? Тогда я помогу тебѣ!»

Но Кехель вспомнилъ, какъ онъ поступилъ съ сестрой, и огонь ненависти сжёгъ дотла его седце.

Жертва упала на песокъ. Слюна и кровь текли изо рта несчастнаго, а глаза въ послѣдней безумной надеждѣ глядѣли на некроманта.

—        Не убивай, — еле слышно прохрипѣлъ онъ.

Магъ усмѣхнулся. Онъ ударилъ человѣка ногой въ лицо, и тотъ потерялъ сознаніе. Кехель досталъ пузырёкъ со sловоннымъ отваромъ и влилъ ему въ ротъ. Этотъ отваръ придумалъ онъ самъ. Острымъ ритуальнымъ ножомъ онъ сдѣлалъ нѣсколько надрѣзовъ на лбу, ушахъ и вѣкахъ жертвы и вырѣзалъ на груди магическій знакъ. Высокимъ пронзительнымъ голосомъ Кехель сталъ выкрикивать заклинанія, призывая дэвовъ, чтобы они подчинили ему духъ жертвы. Оживить мертвеца — дѣло нехитрое даже для ученика, но поработить себѣ сознаніе живого доселѣ было не по силамъ даже самымъ опытнымъ магамъ. На груди жертвы заиграли язычки голубоватаго пламени — знакъ того, что дэвы приступили къ работѣ. Примѣрно черезъ часъ пламя погасло, оставивъ лишь чёрный ожогъ на тѣлѣ раба — работа окончена.

—        Встань, — приказалъ некромантъ.

Жертва покорно поднялась на ноги.

—        Какъ тебя зовутъ?

—        Я… не помню, — едва слышно произнесъ человѣкъ.

—        Отлично! Скажи мнѣ, что ты помнишь.

—        Я помню… бѣжалъ… Каньонъ… помню, одинъ… пришёлъ Кардауръ и забралъ её силой… помню… свадьба… невѣста была у меня… помню. Не мучь меня, господинъ, умоляю! Не надо!

—        Продолжай! — холодно отвѣтилъ некромантъ.

—        Помню, какъ мы играли въ дѣтствѣ… я позналъ первую боль потери… помню тьму… и больше ничего я не помню.

Кехель ударилъ ножомъ въ голову манкурта.

—        Теперь ты не помнишь ничего. Скажи мнѣ, что ты помнишь теперь?

—        Помню тьму… Я ничего не помню больше. Только тьму.

Sлорадная усмѣшка исказила лицо некроманта.

—        Будемъ работать съ болью. Я сказалъ: тебѣ нравятся боль и муки. Тебѣ нравится, когда твой хозяинъ приказываетъ тебѣ. Я хочу узнать, что тебѣ нравится. Скажи мнѣ.

—        Мнѣ нравится…магія. Я чувствую, какъ она слабѣетъ. Скоро ты оставишь меня. Это мнѣ нравится. Уйдётъ боль, наступитъ свобода. Мой господинъ будетъ мёртвъ.

—        Проклятье! — выругался некромантъ. — Ладно, сойдётъ и такъ! Теперь ты пойдёшь за мной!

Когда Кехель показалъ его Гильдіи, Холай былъ очень доволенъ, остальные только бросали косые завистливые взгляды на молодого выскочку, съ трудомъ выдавливая изъ себя улыбочные гримасы, чтобы показать, что и они тоже весьма рады новому мастеру. Кехеля посвятили въ секреты Гильдіи и вдѣли ему въ носъ кольцо, какъ обычно поступали съ рабами, въ знакъ того, что онъ теперь всецѣло принадлежалъ тьмѣ. Некромантъ ждалъ и не могъ дождаться осуществленія давней мечты. Ему казалось, что цѣль его сейчасъ какъ никогда была близка къ исполненію.

Прошло ещё четыре года. Айзетъ-Бекъ собралъ всѣхъ знатныхъ людей Суслангера, чтобы показать имъ могущество своихъ покровителей и друзей, дабы внушить имъ страхъ и уваженіе къ своей персонѣ. Онъ пригласилъ лучшихъ маговъ, какихъ только смогъ уговорить удостоить его своимъ посѣщеніемъ. Немало казна его бѣднѣла послѣ такихъ собраній – Гильдія некромантовъ никому не покровительствовала задаромъ. Холай пришелъ со своими лучшими учениками: Тайво и Кехелемъ.

Старый некромантъ, усмѣхнувшись, окинулъ толпу собравшихся лукавымъ взглядомъ и, откашлявшись, произнёсъ хриплымъ и слабымъ голосомъ, то и дѣло срывавшимся на визгъ:

—        Ну, что, молодые люди? Найдётся ли среди васъ нѣкто, кто усомнится въ величіи самой некромантіи, а? Меня зовутъ Холай, и если вамъ не знакомо это имя, то вы не знаете многаго. Болѣе того, скажу вамъ, молодые люди: вы не знаете ничего. Ровнымъ счётомъ, вы живёте во тьмѣ невѣдѣнія. Но, во имя святой науки, да-да, именно науки въ первую очередь, я просвѣщу ваши пытливые головы. Итакъ, чья голова окажется самой пытливой?

Молчаніе. Собравшіеся, конечно же, знали старика Холая, а потому боялись, не желая имѣть съ нимъ дѣло. Они догадывались, какую пакость въ очередной разъ выкинетъ этотъ старикъ.

—        Ну же, смѣлѣй, молодые люди! — подбадривалъ ихъ некромантъ.

Изъ толпы, споткнувшись, вылетѣлъ человѣкъ.

—        Ну, вотъ и прекрасно! — провизжалъ старикъ. Разрѣшите представить сіятельной публикѣ, на что способна величайшая изъ магическихъ наукъ — некромантія! — онъ многозначительно поднялъ палецъ. — Всѣ, навѣрное, знаютъ, что эта величайшая изъ наукъ способна подчинять человѣческой волѣ тѣла, такъ сказать, усопшихъ. Съ ея помощью мы получаемъ великолѣпныхъ работниковъ: выносливыхъ, молчаливыхъ, и не задающихъ лишнихъ вопросовъ. Жаль только, недолговѣчныхъ. Благодаря магическому консерванту, разлагаются они, конечно, медленнѣе, но всё равно разлагаются. И такой запахъ при этомъ отъ нихъ исходитъ! Врагу не пожелаешь участи некроманта! Но вотъ послушный манкуртъ изъ живаго — это дѣло совсѣмъ другое. Разлагаться онъ будетъ нескоро, а пока изъ него выйдетъ превосходный слуга сіятельнаго Айзетъ-Бека и самый вѣрный подданный Имперіи Хадаганъ, да продлятся дни ея на вѣка!

Молодой человѣкъ, вытолкнутый для опытовъ, поблѣднѣлъ какъ трупъ. Онъ уже представилъ, что будутъ съ нимъ дѣлать.

—        Не бойтесь, молодой человѣкъ, не бойтесь. Это будетъ не больно. Потерпите только немножечко, и всё пройдётъ. Ну, — обратился онъ къ ученикамъ, — кто сдѣлаетъ рѣшающій ударъ?

Тайво, молодой и перспективный некромантъ, подошёлъ къ жертвѣ, и презрительно посмотрѣвъ на неё, рѣзко ударилъ въ лицо. Тайво умѣлъ бить, Завидуя славѣ Кехеля, не разъ онъ упражнялъ на жертвахъ такіе удары. Въ этотъ разъ у него онъ вышелъ удачнымъ, какъ никогда. Жертва потеряла сознаніе.

Холай влилъ ей въ ротъ зелье съ отвратительнымъ запахомъ, сдѣлалъ необходимые разрѣзы на тѣлѣ и приступилъ къ заклинанію. Тайво и Кехель стояли рядомъ, слово въ слово повторяя за своимъ учителемъ. Вообще-то, это Холай былъ у Кехеля ученикомъ, вѣдь это именно онъ разработалъ новое заклинаніе. Но въ Гильдіи некромантовъ знанія принадлежали всѣмъ, а въ іерархіи Холай былъ старше. Вступая въ ряды посвященныхъ, да и потомъ не разъ ещё Кехель жалѣлъ о томъ, что тогда, въ Каньонѣ, онъ поспѣшилъ похвастаться своей тайной.

Тутъ Кехель замѣтилъ, что другой помощникъ говоритъ не то, что твердилъ Холай. Заклинаніе было инымъ, оно направлено было противъ него, и молодой некромантъ явно чувствовалъ это. Онъ попытался защититься отвѣтнымъ заклятіемъ, но внезапно руки его повисли, языкъ онѣмѣлъ, Кехель пошатнулся, въ головѣ его помутилось, тьма застелила взоръ. Некромантъ потерялъ сознаніе.

Безъ него Холай былъ безпомощенъ. Въ толпѣ послышались рѣдкіе боязливые смѣшки.

—        Ничего, ничего, молодые люди, — въ волненіи затрепеталъ онъ. — Сейчасъ мы это исправимъ. Молодой ученикъ, знаете ли, неопытный ещё. Волнуется. Не нужно было его съ собой брать. Ничего! — Холай снова поднялъ палецъ кверху. — Вы ещё увидите величіе самой некромантіи! А этого… выкиньте его шакаламъ! Гильдіи такіе ни къ чему.

Когда Кехель очнулся, вокругъ не было ни души, лишь жёлтый обжигающій песокъ, да безжалостное палящее солнце. Онъ проклялъ свою судьбу и пошёлъ туда, куда смотрѣли его глаза да вели ослабѣвшіе ноги. Судьба привела его въ пещеру, гдѣ скрывались политическіе преступники и бѣглые рабы. Это мѣсто называли они Послѣднимъ Укрытіемъ. И Кехель сталъ жить у нихъ.

Годы, проведённые въ Гильдіи, научили его не довѣрять никому въ этомъ мірѣ. Онъ разочаровался въ людяхъ. Міръ былъ чёренъ въ его глазахъ: среди людей не было никого, про кого онъ могъ бы сказать, что-то доброе, какъ не было и тѣхъ, про кого онъ не сказалъ бы худого. Онъ не зрѣлъ ничего, кромѣ предательства, зависти, коварства и лицемѣрія. Онъ думалъ, что видитъ людей насквозь, и не зналъ, что слѣпъ и зритъ лишь непроглядную тьму своего порочнаго сердца. А ненависть день и ночь не давала ему покоя, терзая его до самой смерти.

И, когда пришёлъ Тотъ, въ кого уже никто не вѣрилъ, и Айзетъ-Бекъ вмѣстѣ съ некромантомъ предстали передъ его лицомъ, стоя очень близко другъ къ другу, Кехель почувствовалъ вдругъ, что ненависть куда-то прошла. Онъ, странное дѣло, сталъ чувствовать, что теперь любитъ того, кому всю жизнь мечталъ отомстить. Кехель ощутилъ, какъ невѣдомая сила объединила ихъ теперь навѣчно. Они оба всѣмъ сердцемъ ненавидѣли Того, въ кого уже никто не вѣрилъ.

—        Ты видишь этого обманщика? — спросилъ некромантъ Айзетъ-Бека.

Тотъ молча кивнулъ.

—        Онъ говорилъ о вѣчномъ блаженствѣ, а вся вѣчность — глупые рабы въ рукахъ могущественнаго некроманта.

Тѵранъ согласился. Передъ смертью онъ удалилъ отъ себя всѣхъ маговъ, чтобы никто не мѣшалъ ему спокойно сойти въ могилу.

—        А ученики его, говорятъ, выкрали изъ гробницы тѣло. Глупый народъ легко обмануть, сказавъ, что учитель ихъ воскресъ изъ мёртвыхъ и теперь всѣмъ обѣщаетъ спасеніе.

Айзетъ-Бекъ молчалъ. «Какъ же онъ мнѣ надоѣлъ! — думалъ онъ. — Но слушать его болтовню всё же не такъ противно, какъ смотрѣть на Того, въ кого уже никто не вѣритъ».

—        Онъ называлъ себя Богомъ, какъ будто мы, некроманты, не уничтожили всѣхъ боговъ на этой ни на что не годной землѣ. Боги — мы. Давай крикнемъ Ему, что мы не хотимъ Его видѣть!

«Наконецъ-то онъ сказалъ что-то дѣльное! — подумалъ Айзетъ-Бекъ». И они оба крикнули:

—        Ступай прочь! Мы не хотимъ Тебя видѣть!

И больше они Его уже никогда не видѣли. «Надѣюсь, они ещё вернутся», — подумалъ Тотъ, въ кого уже никто не вѣрилъ.

 

2008

Серия сообщений "Моя Проза":
Часть 1 - Понтій Пилатъ
Часть 2 - Исповѣдь Избраннаго
Часть 3 - Некромантъ
Часть 4 - Апокалипсисъ
Часть 5 - Имя человѣческое
...
Часть 45 - Невѣста Солнца
Часть 46 - Чистилище
Часть 47 - Inside/Limbo -- пытаемся доискаться до сути

Серия сообщений "Виртуальные міры":
Часть 1 - Исповѣдь Избраннаго
Часть 2 - Некромантъ
Часть 3 - Чаша Огня
Часть 4 - Inside/Limbo -- пытаемся доискаться до сути