Марфа Тимченко в своих декоративных росписях, фарфоровых произведениях, живописных полотнах развивала уникальный орнаментальный стиль, созданный не одним поколением народных мастеров родного ей старинного села Петриковка, на Днепропетровщине. Этот стиль является отголоском украинского барокко. Марфа Ксенофонтовна, которая давно жила и работала в Киеве, была одним из настоящих титанов петриковской школы декоративной росписи.
Центры народного творчества в Украине всегда поражают своей едва ли не сплошной художественной грамотностью, где секреты мастерства передавались из поколения в поколение, из рук в руки, от сердца к сердцу. И Марфушка первую кисточку из кошачьей шерсти взяла из маминых рук. Но со временем сумела применять ее не только к анилиновым краскам и гуаши. Она до последнего работала такой же кисточкой, но в масляной живописи, чего до нее никто не делал.
Родилась в Петриковке в 1922 году. Уже маленькой девочкой Марфушка не выпускала из рук карандаша: даже умудрялась одновременно рисовать и пасти козу, привязав ее к ноге или к поясу.
Она часто залезала на верхушку самой высокой груши возле хаты, чтобы увидеть мерцание еще не виданных никем из петриковских детей электрических лампочек, которые освещали сказочный в ее детском воображении город Днепродзержинск. Как же она уговаривала свою мать повести ее в тот город, куда на заработки пошел отец, а мать носила ему еду! И как же была счастлива семилетняя Марфуша, когда мать согласилась, и они отправились пешком по песчаной дороге (20 км туда и 20 км назад!) в город ее мечты! То ли чрезвычайные впечатления, то ли переутомление, но в результате ее первого дальнего путешествия у нее отнялись на несколько недель ноги, и была угроза остаться инвалидом на всю жизнь. Но болезнь отступила.
Училась М. Тимченко в начальной сельской школе, где ее учитель по рисованию и черчению — сельский интеллигент Александр Федосеевич Статива — разглядел в девочке незаурядную одаренность.
Но после четвертого класса она должна была прервать учебу из-за тяжелой болезни матери — ее парализовало. Еще совсем ребенком Марфе пришлось идти работать в колхоз, и А. Статива не забывал любимую ученицу, часто навещал ее.
Щедрая одаренность побеждала сложные жизненные обстоятельства. В 1936 году Марфуша — ученица Петриковской школы мастеров декоративного рисования, где учится у Татьяны Паты, украинского мастера народной декоративной так называемой петриковской росписи, заслуженного мастера народного творчества Украины, от которой ведет свою родословную плеяда прекрасных мастеров Петриковки и которая помогла раскрытию таланта будущей широко известной художницы. А в 1938 году Марфу направляют на учебу в Киев, в школу мастеров народного творчества, которая в 1940 году была реорганизована в Киевское художественно-промышленное училище.
Марфа Ксенофонтовна вспоминала, какой робкой, несмелой девушкой приехала в Киев, как ошеломила ее толпа людей на вокзале, как стеснялась ярко-зеленого чемодана из фанеры, своего украинского языка (потому что слышала вокруг только русскую речь), своего более чем скромного крестьянского наряда и как, наконец, добралась до Лавры, где была расположена школа, и как на всю жизнь поразил ее Успенский собор и перезвоны Лаврской колокольни. А когда ее приняли в школу, решила: «Если стану художницей, обязательно нарисую свое детство, свою родную Петриковку!»
Война прервала учебу. До 1945 года Марфа бедствовала с семьей в Петриковке, а потом получила вызов из училища с предложением продолжить учебу и поехала в Киев.
...С 1954 года постоянно в течение 23 лет работала на Киевском экспериментальном керамико-художественном заводе (бывший Киевский фарфоровый завод) вместе с петриковчанками Верой и Галиной Павленко, которые пришли на завод раньше. «Я, наверное, с недельку училась, — рассказывала Марфа Ксенофонтовна, — затем начала самостоятельно расписывать вазы, сервизы, а впоследствии — выполнять большие государственные заказы». Фарфоровые вазы, которых касалась волшебная кисть мастерицы, превращались в драгоценности, которые как дары от Украины вручались руководителям правительств братских республик и других государств.
Параллельно с работой с фарфором Тимченко много творила и в станковой росписи. Большое влияние на перемены в ее станковых работах оказала работа в творческой группе живописцев, которая в 1972 году работала в Доме творчества Союза художников в Седниве. «Как мы приехали с Иваном Степановичем (муж М.Т. — З.Ч.) в Седнив, как походили по селу, как увидели реку Снов, седнивские луга, леса, поля, — я уже не завтракала, не обедала, не ужинала, по-видимому, и не спала. Сколько богатств в природе, сколько красоты, радости! На второй день мы спустились к реке, переправились на лодке на другой берег. Иван Степанович начал рисовать, а я села на траву и все разглядываю, думаю, что же мне моей кошачьей кисточкой сделать. Глянула на ту сторону Снова, а там — гора, а на горе — церковь, а под горой раскинулись такие большие красивые деревья и домики, красочные, цветные — синие, охровые, зеленые, и ласточки летают, и ивы наклонились над лодками... И я начала рисовать тот пейзаж, только по-своему, не так, как живописцы, потому что везде у меня расцветали цветы.
Как-то мои пейзажи (а их было уже несколько) увидел Василий Григорьевич Нагай (тогда он был директором Музея украинского народного декоративного искусства) и сказал: «Марфуша, вы знаете, вы очень интересно нарисовали, что-то новое нашли. Продолжайте!» С того времени я все чаще стала рисовать пейзажи. Появились седнивские серии картин. А когда ушла с завода, стало больше времени, и можно было творить, что хочется».
Когда в 1980-х художница решила работать только в станковой живописи, окончательно оставив работу с фарфором, постепенно произошли значительные изменения в ее образно-пластичном мышлении. Появилась определенная раскованность, расширились рамки импровизации, обрело последующее развитие своеобразие ее пейзажной живописи. Интерпретация природы, которую Тимченко боготворила как пантеист, у нее несколько наивная и в то же время сказочно-декоративная. Именно из народного синкретического сознания вытекают ее живописно-пластичные мифологемы Украины как роскошного и щедрого края. Сельская природа в произведениях Тимченко неизменно воспринимается цветущей, плодоносной.
В тимченковских картинах мы все узнаем, но в то же время знакомимся с другим миром — мифическим и магическим, где художница мимолетом и в то же время смело нарушает видимые рамки искусства и действительности. В серии декоративных полотен 1980—1990 годов «Мое детство» Марфа Ксенофонтовна сдержала данное ею в юности слово воспроизвести свою родную Петриковку — патриархальное село 1920-х — с ее традиционно белыми хатами среди буйных садов и цветников, с прекрасной окружающей природой. Именно за эту серию, что воспринимается как своеобразные живописные новеллы — рассказы о прошлом, очищенном и кристаллизованном памятью художницы, Марфа Тимченко получила наивысшую отечественную награду в отрасли искусства — Национальную премию Украины имени Тараса Шевченко.
В 1979 году Марфа Ксенофонтовна вместе с Иваном Степановичем Скицюком, впоследствии заслуженным мастером народного творчества, лауреатом премии имени Екатерины Белокур, и их дочкой Еленой Скицюк, которая унаследовала от родителей художественное мастерство и по-своему продолжает традицию петриковской росписи, будучи профессиональной художницей, создали уникальные настенные декоративные росписи в интерьере магазина игрушек «Сказка» (ул. Красноармейская, Киев), которые влюбили в их творчество всех киевлян. К сожалению, через некоторое время в любимом детьми и взрослыми киевском магазине игрушек, что воспринимался всеми как сказочное царство, появился новый хозяин, и росписи были варварски уничтожены. Стыдно, но городская власть не позаботилась об их сохранении и не создала в этом помещении музей прославленной семьи Тимченко-Скицюк.
Невозможно в статье рассказать обо всех событиях из жизни художницы. Но вспомним еще одно, на наш взгляд, чрезвычайное. В 1980-х годах Марфа Тимченко — давно уже зрелый и признанный мастер, член Союза художников СССР, народный художник УССР — решила продолжить свою профессиональную учебу. О неугасимом, даже фанатичном стремлении к знаниям говорит красный диплом, полученный художницей по окончании Московского заочного народного университета изобразительного искусства. Такой же диплом получил и Иван Скицюк. Они стали студентами, когда Марфе Ксенофонтовне исполнилось 65, а Иван Степанович готовился отметить свое 80-летие. Посылая по почте контрольные задания, они скрывали свой возраст — стеснялись, но учеба для них была радостью.
Марфа Тимченко была диво-женщиной и диво-художницей. Она прожила сложную, но, вне сомнения, счастливую жизнь, без врагов и завистников, чего почти не бывает в творческой среде. Мы запомнили ее прекрасным, добрым, солнечным человеком. Она впечатляла нас трогательно-волнующим простодушием и светлой радостью, дарованную ее искусством.
Пусть_буду_-_Я обратиться по имени
Среда, 31 Августа 2016 г. 16:11 (ссылка)
