«ФОМА»: Подальше от общества победителей

Дом инвалидов работал на Валааме с 1950 по 1984 годы. Туристы, которые бывали на острове в советское время, даже не подозревали, что буквально рядом с ними, в некоторых монастырских помещениях, фактически в изоляции содержатся люди — ветераны войны. Большинство из них — с тяжелейшими ранениями. Многие без рук и без ног. Их привезли сюда насильственно, фактически сослали — чтобы никто не мог увидеть. Слишком плохо они вписывались в общество победителей. В 1970-х сюда каким-то образом смог попасть художник Геннадий Добров. Он сделал несколько портретов. Это одно из немногих свидетельств того, что здесь происходило. Искалеченные войной, инвалиды день за днем умирали на Валааме от тоски и бессилия. Кто-то попытался сбежать — его нашли замерзшим на льду озера, по которому он хотел добраться до материка (далеко ли мог убежать калека?). Фактически, это был не дом инвалидов. Это была тюрьма. В июле 2011 года состоялась необычная поездка на Валаам Патриарха Кирилла: он открыл и освятил мемориал, посвященный тем самым ветеранам войны, которые закончили здесь жизнь. В словах Патриарха после освящения памятника звучит его искреннее стремление рассказать о трагической истории дома инвалидов как можно большему числу соотечественников. Чтобы воздать долг памяти умершим здесь одиноким ветеранам и чтобы такого больше никогда не повторилось.

Одним из тех, кто стал свидетелем поездки Патриарха в 2011 году, был журналист Рустем Адагамов, известный блогер drugoi.

Чтобы никто не видел

В 1950 году Валаам открыл новую страницу своей истории — трагическую и позорную одновременно. После страшной войны на улицах советских городов оказались десятки тысяч инвалидов-фронтовиков, которые, не имея средств к существованию, перебивались случайными заработками, просили милостыню, играли на гармошках у вокзалов и на рынках. В общем, по мнению властей, портили своим видом картину приходящей в себя страны-победительницы. Поэтому в 1949 году распоряжением правительства в самых разных, удаленных от центральных городов, местах были созданы дома инвалидов. Куда фронтовиков стали помещать насильственно, устраивая облавы по дворам, подвалам и чердакам. В эти облавы попадали не только те, кто попрошайничал на улице, но и те, кого приютили у себя родственники или знакомые. Времена были жестокие, и люди прятались от милицейских ищеек, как могли, потому что знали, что пощады не будет — есть приказ, который нужно исполнить. Как рассказывают те, кто еще помнит те времена, первая партия поселенцев в новом доме состояла из 500 человек. Это были разные инвалиды — без рук, без ног, ослепшие и оглохшие. Привезли и самых тяжелых, т. н. «самоваров» — фронтовиков, потерявших и руки, и ноги. У людей отобрали паспорта и солдатские книжки, фактически переведя их на положение заключенных. Помещение в такой инвалидный дом явилось для людей, которых выдернули из налаженной жизни, пускай и полунищей, но свободной, таким шоком, что они стали умирать один за другим. Из Валаамской тетради Евгения Кузнецова, который работал на Валааме экскурсоводом во времена дома инвалидов: «Понять ли нам с вами сегодня меру беспредельного отчаяния, горя неодолимого, которое охватывало этих людей в то мгновение, когда они ступали на землю сию. В тюрьме, в страшном гулаговском лагере, всегда у заключенного теплится надежда выйти оттуда, обрести свободу, иную, менее горькую жизнь. Отсюда же исхода не было. Отсюда только в могилу, как приговоренному к смерти. Ну и представьте себе, что за жизнь потекла в этих стенах. Видел я все это вблизи, много лет подряд. А вот описать трудно. Особенно, когда перед мысленным взором моим возникают их лица, глаза, руки, их неописуемые улыбки, улыбки существ, как бы в чем-то навек провинившихся, как бы просящих за что-то прощения. Нет, это невозможно описать. Невозможно, наверно, еще и потому, что при воспоминании обо всем этом просто останавливается сердце, перехватывает дыхание и в мыслях возникает невозможная путаница, какой-то сгусток боли! Простите... А с каким упорством, с какой жаждой праздника (всё, что отвлекало от беспросветной повседневности, и было праздником) они поспешали к туристическому причалу за шесть километров от посёлка. Посмотреть на красивых, сытых, нарядных людей. Пообщаться иногда хоть одной фразой с ними. Увидеть жизнь».

Так хоронят преступников

Это сейчас на их могилах стоят кресты, поставленные два десятка лет назад монахами, а тогда инвалидов хоронили безымянными, под колышками и табличкой с номером. Так, как хоронят преступников. А от многих и могил не осталось — зарастает земля травой, уже и холмиков не видно, исчезает кладбище бесследно. «Самовары» Самые тяжелые — «самовары». Они ничего не могли делать сами, с ними было больше всего хлопот, и умирали они первыми. При монастыре есть большой яблоневый сад. Он здесь, на валаамских камнях, появился не просто так. Десятки лет паломники привозили для него землю с материка — кто сколько может. И теперь яблони, которым уже по сотне лет, стоят на метровом слое земли — столько её привезли сюда. Этот сад — единственное развлечение для «самоваров», место их «прогулок». Сюда привозили их на тележках и подвешивали в мешках на яблоневые ветви. Так они и висели здесь целый день, разговаривая друг с другом, ссорились и мирились, плакали и смеялись.

Вспомнили по именам

Два года назад Валаамский монастырь обратился к благотворителям с просьбой о помощи в создании мемориального памятника ветеранам-инвалидам Великой Отечественной войны, погребенным на острове. И вот теперь на кладбище у самого края лесной дороги, где в лесу еще видны холмики безымянных могил, установлена мраморная стела с именами фронтовиков и большой каменный крест. В середине июля мемориал открыли — здесь собрались местные жители, гости из Санкт-Петербурга, Москвы. Освятить крест и провести поминальную службу приехал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Память После проведения заупокойной литии Патриарх встал рядом с крестом и обратился к собравшимся: «Это был никакой не дом инвалидов, а обыкновенный лагерь. (...) Я хорошо помню людей, в память о которых поставлен этот крест. Это люди, получившие тягчайшие увечья в Великой Отечественной войне. Многие из них не имели рук и ног, но более всего, наверное, они испытывали муки от того, что Родина, за свободу которой они отдали свое здоровье и даже свою жизнь, не сочла возможным сделать ничего лучшего, как отправить их сюда, на этот холодный остров, подальше от общества победителей. (...) Думаю, о сегодняшнем событии должна знать вся наша страна, весь наш народ, чтобы память о Победе всегда сопровождалась молитвенной памятью о героях, жизнь свою отдавших за Родину, увечья тяжкие получивших, — включая тех, кто так и не получил заботы и поддержки от тех, кто нес тогда ответственность за судьбы нашей страны. Вот на этом бездушии, на этой черствости и лицемерии воспитывались люди. Мы сегодня с большим трудом преодолеваем тяжкие последствия прошлых десятилетий. Дай Бог нам никогда больше не делать таких ошибок».

http://www.foma.ru/article/index.php?news=6030 Автор текста и фотографий Рустем Адагамов

Александр Подосенов в 17 лет добровольцем ушел на фронт. В Карелии был ранен пулей в голову навылет. На острове Валаам, на Ладожском озере, жил все послевоенные годы, парализованный, неподвижно сидящий на подушках.

Ослепший и искалеченный на войне Иван Забара показывает художнику медаль «За оборону Сталинграда».

Никто ничего не знает о жизни этого человека. В результате тяжелейшего ранения он потерял руки и ноги, лишился речи и слуха. Война оставила ему только возможность видеть