Каждая долина - это результат деятельности прежде всего текучих вод. Вступая в Баксанскую долину можно ощутить огромную работу в полной мере, благодаря несмолкающему шуму горных рек, речушек, ручьев, который сопровождает каждого во время пребывания здесь.

   Этот шум может быть едва слышным, убаюкивающим, словно повествующим об извечной работе вод, увлажняющих сухие склоны, помогающих горячему солнцу создавать цветы и плоды в этих южных краях.

   А порою этот шум превращается в оглушительный рев и грохот разгневанных мутных вод, низвергающихся с высот и сносящих все, встречающееся на пути.

   Особенно изменчивым бывает речной говор в летние дни. И если ясным солнечным утром в шуме вод звучат веселые шаловливые нотки на общем фоне напевной умиротворенности, то к вечеру этого знойного дня поток оглушительно ревет, сопровождая свою дикую разгульную песню глухими ударами сдвигаемых глыб, словно ударяя в подводные барабаны. И в этом гуле крошатся острые углы, измельчаются скалы и через многие-многие годы выносятся на широкие равнины гладкими валунами. И человек возводит из них живописные изгороди, дома, мосты. Река извечно была источником и воды, и строительных материалов, а люди постоянно селились вблизи нее. Но время от времени капризный, своевольный характер горной реки вдруг превращал ее из друга человека во врага, и она разрушала в считанные часы все созданное людьми на ее берегах. И вновь прокладывала себе русло среди хаоса глыб и валунов.

   Водные паводки, а при насыщении их рыхло-обломочными материалами - сели, это грозное стихийно-разрушительное явление в горах. Но одновременно - это естественный процесс денудации [от лат. denudatio - обнажение - в буквальном смысле снос, удаление продуктов выветривания путем плоскостного смыва], извечная борьба стихий, стремящихся к природному равновесию.

   Ученые упорно исследуют причины возникновения селей, но при этом некоторые из них остаются в душе поэтами. Вот какие строки посвятил селям гидрогеолог, доктор наук, Юрий Виноградов в серьезной научной книге «Этюды о селях» (Гидрометеоиздат. Л., 1976):

«...Срок настанет, придет день гнева,

И на дно притихшей долины

Устремятся справа и слева

Грязекаменные лавины...

Лишь когда ты поймешь стихию,

То откроется смысл глубокий

В том, что есть на свете такие 

Грязекаменные потоки...»

   В этой же книге  есть еще такие строки:

«Долин, смятенных в грозный час,

Не слышен робкий зов -

Лишь паводка громовый глас,

Потоков дикий рев!...

И вот он, черный водопад.

Он растирает камни в прах,

Сечет под корень дуб в лесах

И, затопляя дол и град,

Равнину превращает в ад.»

   Первая публикация о селях Баксанской долины появилась сравнительно поздно. В 1902 году М.А.Иванов опубликовал краткую заметку «В ущелье реки Баксан». Там, в частности, пишется, что в верховьях Баксанской долины в 1895 году «бывшее на поверхности ледника озеро прорвало стенки и послужило причиной катастрофы».

   Среди жителей долины существуют воспоминания о более ранних селях, происходивших во второй половине ХIХ века. Наиболее выразительную картину схода селя  в 1877 г. из ледникового озера долины Шхельды, расположенной восточнее поселка Эльбрус, в месте выхода в долину Адыл-Су,  нарисовал в своем рассказе Ш.Хаджиев (запись 1970 г.):

   «Рассказал мне мой дед, Джути Джапуев, что самое страшное, что он помнит в своей жизни, - это сель, сошедший со Шхельды 93 года назад. [Фитоиндикационные наблюдения подтверждают рассказ Ш. Хаджиева. На отложениях этого селя - диаметры лишайников не более чем 3 - 3,5 см, а возраст сосен равен 60 - 80 годам]. 

   Рассказывал мой дед об этом так: 

   «Был я тогда ребенком. Пещеры нашего рода были расположены у поляны при впадении Шхельды в Адыл-Су. Тогда здесь была расположена огромная поляна, славившаяся своей зеленью и красотой, на которую собирались на празднества жители всех окрестных долин. 

   Однажды днем внезапно раздался шум обвала, от которого сотряслась земля. А потом послышался все нарастающий оглушительный гул.

   Гул этот был так ужасен, что люди и скот как безумные бросились вверх по склону. Со склона мы увидели, что над ледником Шхельда поднялась туча пыли. Потом уж люди додумались, что обвалился лед и камни, преграждавшие путь воде, и талая вода устремилась вниз, разрушая берега, перенося огромные глыбы.

   Обрушилась эта грязная вода с камнями и глыбами на нашу поляну и уничтожила ее. Только небольшие участки сохранились по краям поляны. Вода все прибывала и прибывала, а выход для нее был прежним, узким.

    И тогда на наших глазах образовалось озеро. Один бык остался на той стороне озера, и ревел так ужасно, что люди соорудили из бревен плот и поплыли на плоту через озеро за этим быком.

   Но вскоре вода пробила себе новый путь, и озеро вытекло.

     Так исчезла поляна нашего рода, лучшая поляна окрестных долин, на которой джигиты соревновались по праздникам в удали».

    Так рассказал мне мой дед. Сейчас по той рытвине, что пробила тогда себе вода на поляне, растет высокий сосновый лес. А я помню эти сосны совсем молодыми, высотой с ребенка.

   Тот сель перекрывал даже высокий вал, по которому сейчас растут старые сосны у левого склона. Все сосны по склону к руслу были уничтожены, а по вершине вала сель не мог сломать старые сосны».

   Немного дополнить этот рассказ могут воспоминания Нона Джапуева, 70 лет, и Бальду Джапуевой, 69 лет, его жены, дочери Саида Хаджиева, балкарцев, запись 1974 г.:

   «В тот самый день, когда сошел сель со Шхельды, дед Джути Джапуев был еще ребенком и пас скот на склоне Адыл-Су, против Шхельдской долины.

   Весь день было ясно и сухо, а к вечеру черное облако в верховьях Шхельдской долины поднялось, сошел сель и загородил всю долину. Быстро стала скапливаться вода, и еще до темноты успело образоваться большое озеро. В полночь озеро прорвалось, в долину Адыл-Су, и вода устремилась вниз. Но выход был небольшим, и вода стекала постепенно, поэтому селения в долине не пострадали». 

   Сейчас можно видеть селевые валы и огромные валуны на месте бывшей поляны. Сосновый лес одновозрастный, всем деревьям около ста лет, хотя диаметры стволов деревьев изменяются от 10 до 50 см. В среднем же большинство сосен имеют диаметры стволов 35-40 см.

Диаметры слоевищ накипного лишайника ризокарпона географического (Rhizocarpon geographicum D.С.), преобладающего на глыбах всюду около 35 мм.

Этот вид лишайника с ярко-салатным цветом слоевища и черными точками плодущих тел - апотеций очень примечателен. С этим видом лишайника работает большинство исследователей, которые по диаметрам слоевищ этого лишайника судят о возрасте отложений, на которых эти лишайники поселились. Нарастание каждого слоевища происходит равномерно с постоянной скоростью для конкретных мест. Зная эту скорость нарастания, которая для Кавказа составляет  0,3 мм в год на высотах около 2000-2500 м, можно приблизительно узнать возраст и тех селей, о которых нет воспоминаний у местных жителей.

   О селях в верховьях Баксанской долины, выше поселка Терскол, сохранились воспоминания Дахира Кочкарова, жителя поселка Терскол, балкарца, запись 1974 г. Он рассказывал об этом селе, когда ему было уже 120 лет, хотя сам он свой возраст не называл. Он говорил, что не хочет точно говорить о том, чего не знает, но люди ученые, врачи, не раз его осматривали и по ногтям так решили, еще и потому, что он помнил и рождение, и мужание тех, кто дожил до столетия. Вот как рассказывал он о селе:

   «Самое ужасное событие в долине я пережил, когда мне было лет 15. Был я тогда пастухом. А в каком году было это событие - сказать не могу. Хорошо помню только, что было это в холерный год. На равнине тогда много людей от холеры умирало. И люди приходили спасаться от холеры к нам в горы. Много тогда было у нас новых людей. Но никто в тот год от холеры не умер.

   И вот в тот год, к вечеру, со стороны Азау, поднялась черная туча. Она закрыла всю долину так, что стало темно как ночью. Потом пошел сель. Он ломал старые сосны как тонкие былинки, и разбрасывал по долине огромные глыбы, словно мелкие камешки. И сейчас всюду можно видеть эти глыбы. Но никто тогда не погиб из людей - все спаслись.

   Помню я еще, что раньше ледники вниз спускались по долинам ниже, чем сейчас, совсем близко были. Но особых холодов в те годы я не упомню: и травы, и деревья росли так же, как и теперь».

   От многих можно услышать о прорыве озера, что находится в долине Адыл-Су, в месте выхода в долину ледника Башкара. Там и сейчас находится живописное озеро и в отдельные годы можно видеть маленькие айсберги, плавающие по озеру, оторвавшиеся от ледника, спускающегося своим краем в это живописное озеро, цветом вод, напоминающее какао с молоком. Прорыв этого озера произошел в 1959 году. И следы выноса этого селя можно видеть в долине поныне.

   Рассказы местных жителей сохранили воспоминания о селях, происходивших в последнее столетие. Если проанализировать возраст сосняков по старым селевым валам, то можно продлить сведения о селях еще на три-четыре столетия в прошлое. Дополнить эти сведения могут помочь и слоевища накипных лишайников. Анализ этих фитоиндикаторов позволяет выявить периоды активизации селей в ХIII веке, в конце ХVI-начале ХVII веков, в конце ХVII, в конце ХVIII века и конце ХIХ века. Радиоуглеродные датировки позволяют найти следы мощных старых селей в VIII и ХII-ХIII нашей эры.

   В последние десятилетия наиболее селеопасным был 1967 года, лето было сырым и прохладным, и сели сошли по многим долинам. Селевая деятельность была активной в 1927, 1936-37, 1947, 1975, 1984 годы. Однако, сход каждого селя - явление индивидуальное, зависящее от конкретных условий каждой долины. И приводимые сведения в значительной мере условны, так как внимание обращается главным образом на сели, мешающие проезду по Баксанской долине.

 

   Итак, путешествуя по Баксанской долине, слушая несмолкаемый шум горных потоков, каждый может увидеть бесчисленное разнообразие следов селевой деятельности, от совсем свежих, преграждающих дорогу и расчищенных бульдозером для того, чтобы путь по долине потока автомашин не прекращался из-за капризов природы.

   Сели мешают человеку. Но в жизни гор - это обычное явление. И заросли облепихи, которыми славится долина, разрастаются по свежим селевым выносам так быстро, что с позиции облепихи, сели - это условие для ее благополучной жизни. Хотя старые деревья облепихи заносятся селями, но сразу же дают поросль. Да и новые всходы сразу же появляются по свежим выносам. Также и сосны получают возможность для семенного возобновления благодаря селям. 

 

   Изящная мирикария (Myricaria bracteata Royle), напоминающая тамариск, прекрасно разрастается по селевым руслам. И если бы представить на миг, что селей бы не было, тогда долина потеряла бы свой колорит, исчез бы главный строительный материал для построек, а горные долины были бы завалены выветренными породами и стали бы непроходимыми от этих завалов. Так что пусть уж лучше сели будут сходить в горах как они сходили во все времена жизни гор. Но задача людей - использовать эту природную стихию так, чтобы свести к минимуму убытки и к максимуму - положительные моменты деятельности селей.

   В верховьях Баксанской долины шумит уже не Баксан, а Азау. Здесь можно видеть зарождение потоков,

их «мужание», превращение в мощные реки. Поэтому стоит подольше побыть на поляне Азау и внимательно прислушаться к журчанию вод вблизи начала их пути.

   Баксанская долина замыкается поляной Азау, расположенной на высотой около 2300 метров. Здесь оканчивается асфальтированная дорога. Гостиница «Азау» и учебно-научная станция Московского Университета - последние здания долины.

Отсюда начинается канатно-маятниковый подъемник на Эльбрус, позволяющий в считанные минуты преодолеть расстояние, доступное в прошлом лишь немногим, и увидеть и верховья Баксанской долины и весь Центральный Кавказ с бесчисленными заснеженными хребтами и вершинами. Здесь же начинается тропа, ведущая к перевалу Чипер-Азау.

   

   Если кого-либо заинтересует перевод слова «азау», то возможно получение совершенно противоположных его значений. Одни считают, что переводится оно как «прекрасное место», другие - как «дурное». Подробный перевод слова дан в книге П.С.Рототаева «Краткий словарь горных названий Кабардино-Балкарии» (Нальчик, 1969). Вот что пишет этот автор: «С балкарского: аз - мало; ауу - перейти, прешагнуть, ходить». Поэтому название может быть переведено так: «Река в ущелье по которому мало ходят». Название это произошло потому, что, по рассказам стариков, «издавна с севера на юг проходил по ущелью Тонгуз (Донгуз)-орун. В ущелье же Азау ходило очень мало людей». (с. 22). Через перевал можно добраться в Сванетию, в селение Чубери на реке Ингури. В далеком прошлом перевал и назывался Чубери-Азау. Но постепенно первое слово упростилось.

   Различные переводы слова «азау» связано с тем, от какой языковой основы производить это слово. Много народов проходило по долине, останавливаясь здесь лишь летом благодаря прекрасным пастбищам. Зимой же в эти места предпочитали не попадать, так как лавины нередко перекрывали все ущелье. И снова хочется вернуться к истории. Пять тысячелетий тому назад в предгорьях Кавказа складывалась северо-кавказская общность народов. В середине второго тысячелетия до н.э. люди уже располагали огромными стадами и вполне приспособились к природным особенностям Кавказа. Зимой они выпасали скот на малоснежных землях Прикаспия. А летом стада перегонялись на горные луга, и пастухи постепенно перегоняли их все выше и выше. Использование овечьей шерсти - ткачество,  вязание, ковроделание приобрело черты искусства уже в те далекие времена. Вероятно, тогда и появился знаменитый -образный узор, бытующий повсеместно и в наше время.

 

Он оказался запечатленным в многочисленных бронзовых булавках трехтысячелетней давности, дошедших до нас благодаря трудам археологов.

   Степи Северного Прикаспия неоднократно  покрывались бесчисленными стадами выходцев из Центральной Азии, из Монгольских степей. Встречи кавказских пастухов со своими коллегами из далеких земель, вероятно, не отличались радушием. Но, во всяком случае, на летние пастбища - в горы, вновь и вновь поднимались обширные стада, и элементы далеких восточных земель, с их особыми орнаментами и предметами быта проникали на Кавказ.

   Небезынтересно напомнить, что один из заливов Северного Каспия на первых картах сохранял название «Азау», данное ему тысячелетие тому назад огузами (кипчаками, половцами), широко распространившимися затем и в Предкавказье. И можно предположить, что самые смелые из них или их потомков проникли однажды летом со своими стадами до этих мест, и поляна Азау стала их пристанищем летом в дополнение к приморским лугам зимней поры.

   Невозможно установить точно, кто и когда летовал здесь со стадами. Но случайные остатки предметов материальной культуры, позволяют историкам считать, что при движении скифов в Малую Азию в VII в. до н.э. один из потомков скифов проходил по Баксанской долине. Сохранились исторические свидетельства о проходе русских послов в грузинские земли в ХVII веке через эту долину.

   Доподлинно известно, что последнее столетие на поляне Азау располагался летний кош рода Тиловых.

   Удивительным рассказчиком был Ахмет Тилов, пастух и философ, он словно вообрал в себя память многих веков и рассказывал, словно оглядывая и долину, и ее людей, с бесстрастностью каменных скал взиравших на людскую суету: 

   «Люди приходили в долину с разных мест, ища здесь свободу себе и богатые луга своим стадам. Поэтому здесь уживались вместе люди различных племен и вероисповеданий. В рассказах стариков есть воспоминания о тех временах, когда каждый род избирал себе покровителем своего бога, поселяя его в старом дереве или высокой скале. И этот бог исправно помогал своему роду, получая в благодарность дары и уважение. Потом пришли монахи из ромейских земель и стали убеждать всех, что бог един и проживает очень далеко, а уважение ему можно оказывать только в каменных домах с крестами - в храмах, монахи разрешили есть свинину и не делать никому дурного.  Но потом они пропали, обветшали и развалились их храмы. Людям негде было оказывать уважение далекому богу, и они снова обратились к своим былым родовым божествам, которые вершили судьбами и творили справедливость независимо от белых каменных храмов. Не более двухсот лет тому назад в долину пришли вместе с родом Хаджиевых мусульмане, и снова сказали, что истинен только единый бог, запрещающий есть свинину. Сначала люди не хотели им верить, особенно те, у которых были запасы соленой свинины. Но потом вся долина уверовала в то, что только Магомет истинный пророк этого далекого бога и перестала есть свинину. А теперь люди снова начинают есть свинину, особенно молодежь».

   Кош Тиловых находился на поляне в том месте, где стоит лабораторный корпус станции МГУ. Места былых стоянок скота, летних домов пастухов-кошей и загонов для скота, может определить каждый по яркой зелени высоких трав, разрастающихся в этих местах.

   Особенно примечателен щавель альпийский (Rumex alpinus L.), длинные крупные ярко-зеленые листья которого бросаются в глаза издали.

   Поляна Азау примечательна тем, что здесь каждый любитель природы может не совершая длинных переходов побывать и на альпийском лугу, и на субальпийском и в лесном поясе, увидеть новейшие отложения и ледников, и лавин, и селей. Для этого прежде всего нужно остановиться и оглядеться по сторонам.

   Поляна Азау отделена от всей долины массивом старого соснового леса. Этот лес разросся по селевому конусу, отложенному потоками вод из ущелья Гара-Баши. Начало берут эти воды с ледника Гара-Баши, спускающегося с Эльбруса. Лет 300-400 тому назад мощные сели сходили на правую сторону конуса, и на свежих селевых отложениях разраслись деревья, которым сейчас по 300-350 лет. Сейчас сели сходят с левой части конуса. Ранее приводился рассказ о сели в Терсколе. Шел этот сель с Гара-Баши. По возрасту сосновых лесов и диаметрам накипных лишайников, разросшихся по селевым глыбам, можно установить сход нескольких мощных селей за последние столетия из этого ущелья.

   По южному склону, выше Гара-Баши, нетрудно заметить рытвину со свежими селевыми следами. Последний небольшой сель сошел здесь в апреле 1979 года.

   А летом селевые отложения были примечательны тем, что здесь великолепно цвели темно-синие фиалки (Viola oreades Bieb. ). Сейчас эти селевые отложения заросли злаками. В 1936 году здесь сошел сильный сель и уничтожил все старые деревья выше конуса. На какое-то время образовалось даже озеро в том месте, где сейчас спортивная площадка гостиницы «Азау». Шурфы на этой поляне показали неоднократное переслаивание крупно-глыбистых отложений более мелкоземистыми, с горизонтальной слоистостью. Ахмат Тилов прекрасно помнил, как селевая грязь обтекла два старых дерева, которые стоят и поныне, и отложила за ними два вала наносов, которые на следущий год покрылись всходами сосен. Молодые сосны росли так густо, словно засеянная грядка. Сосны этого поколения и сейчас зеленеют по этим валам.

   Если подняться на сто шагов выше конуса этого селя, можно выйти к окраине нового селевого конуса. Каждый любознательный человек, который захочет проверить свои познания в датировании отложений по диаметрам слоевищ накипных лишайников, может побродить по этому конусу и нарисовать себе картину, где и когда сходили здесь эти процессы и попытаться услышать в журчании маленького ручейка отзвуки той мощной стихии, которая время от времени пробуждается в высокогорьях и формирует этот конус, накладывая на него все новые и новые глыбы.

   А для тех, кого интересуют вековые колебания климата, стоит обратить внимание на молодые сосны, изредка встречающиеся по этому конусу. Появились они в период потепления климата 30-50-ых годов нашего столетия. А затем стало чуть-чуть прохладнее, всего на доли градуса. Однако, эти сосны раньше всех почувствовали, что что-то в природе изменилось, и прекратилось появление новых всходов на этих высотах. Растущие же сосны снизили прирост. Но для них похолодание уже не так страшно, как молодым всходам. И они, возможно, дорастут до почтенного возраста своих соседей на старом валу, созданном ледником в далеком прошлом. Остается загадкой пока, в какое время ледник формировал этот вал. Предположительно, это было историческая фаза оледенения, закончившаяся около 500 лет до н.э. Самым же старым соснам на этом валу - 420 лет. Они были немыми свидетельницами наступания ледников последних столетий и их отступаний, взирая с высоты своего вала вниз, в долину Азау, где ледник Большой Азау пришел в движение и в конце ХVIII века продвинулся вниз. А в 40-ых годах ХIХ века ученые видели, как край ледника врезался в старый сосновый лес.

   Можно спуститься вниз, в пойму реки Азау и увидеть следы этого движения, борьбы стихий в прошлом веке. Но поверхностные отложения сложены водно-ледниковыми потоками, многочисленными селями выбивавшимися из пустот тающего ледника. В зимнее время это место испытывает воздействие лавин. Сосны очень остро реагируют на воздействие воздушной волны, создающейся при сходе лавин. Хвоя их нередко буреет после резкого механического вохдействия. Поэтому многие сосны имеют угнетенный вид.

   До усиления лавинной деятельности в конце 1960-70-ые гг., на этой поляне росло много деревьев в возрасте 60 лет с неповрежденными стволами. Но постепенно такие деревья были повалены лавинами и затем спилены.

   Из растений внимание может привлечь повсеместно произрастающие здесь колокольчики рапунцелевидные с лиловато-синими цветами (Campanula rapunculoides L.),

камнеломка Коленати (Saxifraga kolenatiana Regel) с примечательным темно-фиолетовым стеблем,

увенчанным мелкими нежно-сиреневыми цветочками, поднимающийся из розетки жестких, заостренных на окончаниях листьев.

   Обильно растет и хорошо цветет здесь и растение из орхидных - кокушник (Gymnadenia conopsea (L.) R. Br.) с фиолетовыми крапчатыми цветами.

   А по селевым валам, среди глыб и валунов, нередко встречаются грибы

сыроежки (Russula vesca) с желтовато-оранжевыми шапочками, подберезовики (Leccinum scabrum), подосиновики (Leccinum aurantiacum) и даже белые (Boletus aestivalis). Но самым приятным грибом этих мест является, пожалуй, рыжик (Lactarius pinocola) с ярко-рыжими шапочками с зеленоватым отливом, крепкие, душистые.

   Обязательно привлекут внимание каждого и высокие мачты, на которых зимой помещены датчики, позволяющие замерять количественные характеристики лавины, сходящей здесь довольно часто и называемой сотрудниками станции МГУ - «Домашней».

   Со светлой поляны, где все начало жить и расти, не более 100-150 лет тому назад, можно сразу же попасть в мир, созданный тысячелетие назад. Нагромождение глыб со старыми лишайниками, каменный приют для всех бездомных, сложенный из крупных глыб, замшелый покой старины, бороды лишайников на старых соснах - все это резко контрастирует с более молодыми участками долины, где все спешит жить, спешит занять свою экологическую нишу. Но главными «возмутителями спокойствия» по всей долине вновь и вновь выступают сели.

 

Валерия Ильинична Турманина, биогеограф,

кандидат географических наук, 1987 год.

 

 

 

Серия сообщений "ТУРМАНИНА В.И. РАССКАЗЫ О ПРИЭЛЬБРУСЬЕ":

К ЧИТАТЕЛЮ. ВВЕДЕНИЕ. ДОРОГИ ГИГАНТОВ. УТРО ТВОРЕНИЯ. БЕЛАЯ СМЕРТЬ и ее свита. Под шум горных потоков. Загадки окрестностей ИТКОЛА.

Часть 1 - К читателю
Часть 2 - ВВЕДЕНИЕ
...
Часть 4 - УТРО ТВОРЕНИЯ
Часть 5 - «БЕЛАЯ СМЕРТЬ» И ЕЕ «СВИТА»
Часть 6 - ПОД ШУМ ГОРНЫХ ПОТОКОВ
Часть 7 - ЗАГАДКИ ОКРЕСТНОСТЕЙ ИТКОЛА