Михаил Зощенко  
АРИСТОКРАТКА   (коротко)
 
Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках.
Ежели баба в шляпке, ежели чулочки на ней фильдекосовые, или мопсик у ней на руках, то такая аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место.
А в свое время я, конечно, увлекался одной аристократкой.
Гулял с ней и в театр водил. В театре-то все и вышло...
Сели в театр... Сижу на верхотурье и ни хрена не вижу... Поскучал я, поскучал... Гляжу - антракт...
Она в буфет. Я за ней. Ходит она по буфету и на стойку смотрит. А на стойке блюдо. На блюде пирожные.
А я этаким гусем, этаким буржуем нерезаным вьюсь вокруг ее и предлагаю:
– Ежели, - говорю, - вам охота скушать одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу.
– Мерси, - говорит.
И вдруг подходит развратной походкой к блюду и цоп с кремом и жрет.
А денег у меня - кот наплакал. Самое большое, что на три пирожных...
Съела она с кремом, цоп другое. Я аж крякнул. И молчу. Взяла меня этакая буржуйская стыдливость. Дескать, кавалер, а не при деньгах.
Я хожу вокруг нее, что петух, а она хохочет и на комплименты напрашивается.
Я говорю:
– Не пора ли нам в театр сесть?  Звонили, может быть.
А она говорит:
– Нет.
И берет третье.
Я говорю:
– Натощак – не много ли?  Может вытошнить.
А она:
– Нет, - говорит, - мы привыкшие.
И берет четвертое.
Тут ударила мне кровь в голову.
– Ложи, - говорю, - взад!..  Ложи, - говорю, - к чертовой матери!
Положила она назад. А я говорю хозяину:
– Сколько с нас за скушанные три пирожные?
– С вас, - говорит, - за скушанные четыре штуки столько-то.
– Как, - говорю, - за четыре?!  Когда четвертое в блюде находится.
– Нету, - отвечает, - хотя оно и в блюде находится, но надкус на ём сделан и пальцем смято.
– Как, - говорю, - надкус, помилуйте!  Это ваши смешные фантазии.
А хозяин держится индифферентно - перед рожей руками крутит.
Ну, народ, конечно, собрался. Эксперты.
Одни говорят - надкус сделан, другие - нету.
А я вывернул карманы - всякое, конечно, барахло на пол вывалилось - народ хохочет.
А мне не смешно. Я деньги считаю.
Сосчитал деньги - в обрез за четыре штуки. Зря, мать честная, спорил.
Заплатил. Обращаюсь к даме:
– Докушайте, - говорю, - гражданка. Заплачено.
А дама не двигается. И конфузится докушивать.
А тут какой-то дядя ввязался.
– Давай, - говорит, - я докушаю.
И докушал, сволочь. За мои-то деньги.
Сели мы в театр. Досмотрели оперу. И домой.
А у дома она мне и говорит своим буржуйским тоном:
– Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег - не ездют с дамами.
А я говорю:
– Не в деньгах, гражданка, счастье. Извините за выражение.
Так мы с ней и разошлись.
Не нравятся мне аристократки.
 
Зощенко