Его называли секс-символом безумных 20-х, о мозжухинских глазах слагали легенды, мужчины и женщины, кухарки и критики, все признавали их магическую глубину и притягательность.

В последнем советском кинословаре его имени отведено 24 строки.
Во французском Ларуссе того же 1986-го года издания в четыре раза больше.

Франция приняла Мозжухина с восхищением, до конца недлинной жизни актера сохраняя за ним титул великого русского артиста.
Россия, после его эмиграции в 1920-ом постепенно стала забывать,
к началу 30-х почти забыла и доныне в неведении, какая оглушительная слава досталась ему на чужих берегах.

Ахматовской строкой «Сероглазый король» - величал его Александр Вертинский.
Его  глаза могли выразить любые чувства: полное отчаянье, гнев, радость, муки любви, недосказанность… А немой кинематограф был прост и не требовал перевода. Быть звездой экрана значило все. Тебя мог полюбить весь мир. А за это можно было отдать жизнь.


На фото: верхнем ряду актеры немого кино - Владимир Максимов, Вера Холодная, Витольд Полонский, Иван Худолеев и Иван Мозжухин.Н
а полу - Осип Рунич и Петр Чардынин. Москва, 1918 год.

Александр Вертинский вспоминал:
«Иван буквально сжигал свою жизнь, точно предчувствуя ее кратковременность. Вино, женщины и друзья – это главное, что его интересовало. Потом книги.
Он никого не любил. Был очень широк, щедр, и даже расточителен.
Он как-бы не замечал денег. Целые банды приятелей и посторонних людей пили и кутили за его счет.
Деньги уходили, но приходили новые.
Жил он большей частью в отелях и, когда у него собирались приятели и из магазинов присылали закуски и вина, ножа и вилки, например, у него никогда не было.
Он был настоящей и неисправимой богемой, и никакие мои советы и уговоры на него не действовали.
...Умирал Иван в Нейи, в Париже.
У него началась скоротечная чахотка, он лежал в бесплатной больнице – без сил, без средств.
Ни одного из его бесчисленных друзей и поклонников не было возле него.
Пришли только цыгане, бродячие русские цыгане, певшие на Монпарнасе/

( ... )