Как интересно устроено в жизни, вот до конца XVIII века, до романтиков, никто не думал так уж величественно о Шекспире или Сервантесе. Это была в основном литература досуга, а романтики превратили ее в то, что теперь называется большой литературой.
Почему?
Потому что есть рынок культурных ценностей. И потому что на этом рынке изменилось место литературы.
Именно романтики ввели понятие оригинальности и начали акцентировать внимание на том, что настоящая литература не похожа на другие тексты. Шекспир часто воровал (или заимствовал) сюжеты, как пишут его биографы, но для романтиков он был оригинальным автором, не вором, а гением неподражаемого языка.
Собственно и мы в этом уверены.
Но сегодня уже само понятие "большая литература" стремительно теряет смысл. Вот кто из ваших друзей читал Сервантеса? Из нашей компании, состоящей из девяти человек (со мной в том числе) - лишь пятеро, остальным он не был интересен или "руки не дошли". Можно назвать и других авторов.
И как бы ничего страшного.

... видимо, писатели, как и мыслители, живы до тех пор, пока их наследие плодотворно переиначивается - искажается где-то исторически здравый смыл слов под эпоху или востребовательность.
Вот и Достоевский, переведенный на английский, французский - это уже не совсем тот Достоевский, которого мы читает на родном языке, в том числе. Впрочем, и у нас его осовременивают в театральных постановках, иногда попадая в десятку, а иногда - мимо.