О политике и борьбе за власть

В своих интервью Михаил Ходорковский твердо заявляет, что он не будет заниматься политикой. При этом уточняет: в «современном понимании, что политика – это борьба за власть». Несомненно, что Ходорковский лукавит.

И дело не в том, что «политика» не означает «борьбу за власть», о чем, я думаю, Ходорковскому и Путину известно. Во всяком случае, любой, кто освоил ipad (даже после 10 лет тюрьмы) может войти в интернет и, набрав «Поли́тика», узнать, что означает это слово. Например, что оно означает «Вопросы и события общественной, государственной жизни» или «деятельность государства и социальных групп в экономике, социальных и национальных отношениях» и т.д. То есть политикой называется все то, чем МБХ занимается с момента выхода из самолета в немецком аэропорту.

И это естественно, потому что любая деятельность, которой займется человек, имевший статус политического заключенного России №1, будь то общественная, или правозащитная, будет носить политический характер, и по сути своей, направлена на смену власти в России, как бы ему самому этого, на словах, не хотелось.

Более того, по сути дела, Ходорковский из политики полностью не уходил, даже находясь в тюрьме. Его зарубежные структуры, компании, фонды, финансировали оппозицию, участвовали в подборе и раскрутке лидеров. Сам Ходорковский время от времени давал интервью и писал статьи на политические темы, вел активную переписку по политическим вопросам. Каковы бы ни были требования Путина, каковы бы ни были договоренности, если они были, Ходорковский уйти из политики полностью не сможет и не захочет.

Думаю, что это он сам прекрасно понимает, но вынужден подчеркивать свою «аполитичность», понимая, что в тюрьмах России остались заложники: Платон Лебедев, Алексей Пичугин и другие юкосовцы. Многое зависит не только от того, удастся ли им выйти на свободу, но и от того, как они себя поведут, оставшись в тюрьмах, когда Ходорковский получил свободу. И не исключено, что именно это принимал в расчет Путин, соглашаясь на освобождение Ходорковского.

В этой ситуации Ходорковскому нужно дать сигнал своим товарищам: Я с вами! Я вас не забуду! Я сделаю все для того, чтобы вас вытащить!

Одновременно ему надо дать и сигнал Путину: Я не буду бороться за власть! Я вам не соперник! Но я могу начать борьбу, если вы используете мой выход для того, чтобы сломать Лебедева и Пичугина!

Выход Ходорковского на свободу, если за ним последует третье дело ЮКОСа и усиление давления на Лебедева, Пичугина и других оставшихся в тюрьмах юкосовцев, гарантирование им практически пожизненных сроков, может психологически сломать кого-нибудь из них, что позволит силовикам заставить их дать показания против самого Ходорковского. Не исключено, что это является одной из причин (наряду с сочинской Олимпиадой и другими) решения об освобождении МБХ. И именно поэтому в каждом интервью Ходорковский повторяет: «Я не буду заниматься политикой. Я не успокоюсь, пока хоть один сотрудник ЮКОСа остается в тюрьме. Я буду бороться за их освобождение».

У части политически активной общественности есть ожидание и желание возвращения Ходорковского в активную политику. Это касается, прежде всего, либерального крыла оппозиции, которое связано с теми, кто создавал криминально-олигархический режим в России, и видит в Ходорковском и символ «либеральных» 90-х (реальная сущность которых правильнее передается словом «лихие», то есть «беззаконные»), и надежду на их возврат, но уже в «цивилизованной упаковке».

Ходорковский все еще рассматривается и как новый источник финансовой поддержки поиздержавшихся либералов, хотя, судя по его пресс-конференции, он не намерен безалаберно финансировать оппозиционные проекты, как это делал Березовский, или те, кто распоряжался деньгами Ходорковского в его отсутствие.

Несомненно, МБХ – сильная политическая фигура. И не потому, что он умнее нынешних лидеров. И не потому, что он стал лидером и кумиром либералов еще до своей посадки. И не потому, что он сохранил в зарубежных структурах сотни миллионов долларов, которые частично будут инвестированы в его личные политические проекты. Но и потому, что он не сломался и сейчас морально сильнее всех лидеров либерального крыла, вместе взятых. Он прошел реальную и жестокую школу конфликта с Кремлем, судов, тюрьмы, борьбы с режимом. С тем режимом, который сам создавал, захватывая общественную, личную и государственную собственность, продвигая во власть для защиты своих интересов «эффективных менеджеров», «государственных управляющих», чиновников, а затем ими же перемолотый. Он перешел из одной противоположности в другую, а это дорогого стоит.

Кому обязан Ходорковский своим падением?

Что бы сейчас ни говорил Ходорковский, у него остаются сильные личные мотивы вернуться в политику, в том числе из мести тем, кто засадил его в тюрьму. А список их больше, чем принято считать. Ведь Путин и Сечин не были не только единственными, но они не были и первым инициаторами наезда на Ходорковского. Кремль подключился к делу Ходорковского уже на середине дистанции, хотя и сыграл главную роль в организации финала этого дела.

Взлет

Ходорковский построил богатство, приватизировав собственность московского комсомола. Собственность ВЛКСМ насчитывала десятки зданий и объектов в Москве. Михаил Ходорковский в последние годы существования КПСС и комсомола руководил одним из проектов – хозрасчетным центром научно-технического творчества молодежи (НТТМ). Перед уничтожением ВЛКСМ, руководители московского Комитета ВЛКСМ переписали собственность на НТТМ.

Следующим источником богатства Ходорковского, как и, например, Гусинского, «кошелька» Лужкова и Батуриной, стал захват собственности в Москве: жилых зданий в центре Москвы, где проживали коренные москвичи, которых выселяли из центра города на окраины, а также зданий, которые находились в собственности города и государства, и т.д.

Впоследствии эта собственность была передана Ходорковским банку «Менатеп», акции которого использовались как залог для покупки природных ресурсов России и для обмена принадлежавших государству акций АО «Усть-Илимский лесопромышленный комплекс», «СИДАНКО», «Тюменская нефтяная компания», «Коми ТЭК», «ОНАКО» и «Восточная нефтяная компания» (подробнее https://valerymorozov.com/news/1899 ).

Ходорковский был одним из тех, кто, занимая должности «советников», «консультантов» руководителей правительства и государства, а фактически являясь теневыми заправилами, организовал не только «прихватизацию», но всю криминально-олигархическую систему, которая сейчас находится на вершине своего развития. Хотя, надо отметить, что эта система была существенно перестроена Владимиром Путиным. Именно в ходе этой перестройки Ходорковский и попал «под каток». Но об этом позже.

Выход из строя

Необходимо подчеркнуть, что Ходорковский отличался от многих олигархов и тех чиновников, которые участвовали вместе с ним в создании криминально-олигархического режима. Во-первых, Ходорковский не был ничьим «кошельком» и не имел своего «хозяина». В отличие от, например, Гусинского («кошелек» Лужкова и Батуриной) или Березовского («кошелек» Коржакова и Барсукова). Подробнее о «кошельках» можно прочитать здесь – https://valerymorozov.com/news/767 ).

Хотя Ходорковский и получил собственность ВЛКСМ от его бывших руководителей, но зависимым от них он не стал. Возможно, потому, что Ходорковский сразу же сумел опередить комсомольских товарищей, поднявшись в иерархии начала 90-х на самый верх, заняв пост советника Председателя Правительства у руля приватизации. Этим он обеспечил себе не только независимость, но и необходимое для независимости богатство и влияние.

Во-вторых, в отличие от многих, кто создавал нынешний режим, Ходорковский не имел криминального и полукриминального прошлого. Он принял правила, бросился с энтузиазмом обогащаться за счет государства и народа, нарушал законы и решения, которые сам и разрабатывал, но криминальное мышление, психология мошенника ему не были присущи изначально. Его личный опыт советского периода тянул его в сторону из криминально-коррупционной системы.

Он одним их первых среди олигархов понял, что за обогащением в период беспредельного дележа природных и накопленных поколениями советского народа богатств должен последовать переход в пространство закона, социальной ответственности, нравственности и цивилизованного развития. Он считал, что именно этот переход должен закрепить постсоветское распределение богатств, обезопасить накопления от нового передела. Он думал, что большинство олигархов и обогатившихся чиновников, то есть тех, кто держал власть в своих руках, думают так же, как он, разделяют его взгляды, стремятся к стабильности и законности.

Этим Ходорковский отличался от тех, кто захватил сласть и богатства в России. Он выделялся. Используя выражение Путина, можно сказать, что Ходорковский вышел из «строя», забыл «свое место в строю».

Падение

МБХ недооценил систему, в создании которой принимал участие, недооценил криминальность этой системы, ее вязкости, силы. Он недооценил алчность новой «элиты», ее ненасытность, готовность и желание перегрызть горло любому.

«Элита» делится на стаи, кланы, которые могут менять свой состав в зависимости от ситуации и интересов. Они объединяются и для решения общих задач, и для того, чтобы разорвать бизнес тех, кто стал слабым или, наоборот, слишком сильным и «привлекательным», но кто по каким-то причинам получил «черную метку» из Кремля.

Этот режим не может существовать без постоянного передела собственности и ресурсов, захвата одними богатств, принадлежащих другим. В этой системе, как и в традиционном мире воров, бандитов, мошенников, нет долгосрочных состояний, нет перехода богатств по закону наследования. Это все есть в другом мире: в мире, где правит закон. А в этом, криминальном мире есть только передел и захват: богатства переходят в руки того, кто в данный момент самый жестокий, сильный и безнравственный, кто имеет возможность давить других.

Ходорковский принял три важных решения, которые предопределили его судьбу.

1. Он начал трансформирование своего бизнеса в легальный, повышая его эффективность, развивая его, очищая от чисто криминальных форм, методов работы, но оставляя связи и с Кремлем, и с правительством, и с региональными чиновниками. Он продвигал в государственный аппарат своих людей, используя их как рычаги влияния на политику и механизмы защиты. Он стал трансформировать свой бизнес в цивилизованный, оставаясь внутри криминальной системы, действуя по ее законам, используя ее механизмы, завися от нее.

2. Ходорковский развернул широкую кампанию по изменению имиджа, как своего лично, так и своего бизнеса, в России и за рубежом. Эта кампания была не чисто пиаром, а подкреплялась конкретными действиями в социальной сфере, обучении, в том числе профессиональном, поддержке и создании новых общественных движений и организаций, встраивании бизнес и общественных структур Ходорковского в международную систему. Таким образом, начала создаваться в России, пусть небольшая, но важная, новая часть гражданского общества, которая по своей сути противостояла криминальной системе. Финансовой, экономической и социальной основой нового сегмента гражданского общества была бизнес империя МБХ, а сам он его идеологом.

3. Не ограничиваясь трансформацией бизнеса, созданием гражданских структур, Ходорковский решил, что настал момент, когда он может прийти к власти в стране. Путин и его команда не удовлетворяли Ходорковского и тех, кто разделял его взгляды. Он чувствовал, что Путин их «другого племени», «другой стаи», что команда Путина не одобряет того, что делает, куда идет Ходорковский.

Сейчас Ходорковский о своих политических амбициях не говорит или их отрицает. Но в начале 2000-х политические амбиции Ходорковского были заметны. В политических и бизнес кругах об этом говорили не громко, но открыто. Не скрывали этого и руководители компаний Ходорковского. Что это было? Реальная утечка информации из ближайшего окружения Ходорковского или надежды, ожидания его окружения, которые выдавались за действительность? Если верить МБХ, то за власть борьбу он не начинал. Но тогда, откуда выросли разговоры в Кремле, в том числе среди сотрудников АП и силовиков, о том, что Ходорковский вел переговоры с американскими и немецкими политиками о поддержке его в борьбе за власть? О его обещаниях ядерного разоружения России? Или это была информационная подготовка ФСБ и СВР предстоящего ошкуривания Ходорковского?

Факт остается фактом, в Кремле об амбициях Ходорковского знали. И относились соответственно. И отношение это было все более настороженное, а затем враждебное. Ждали команды.

Нужно отметить, что в этот момент столкнулись две тенденции политического развития России. Одна, ее главным выразителем был Ходорковский, основывалась на стремлении части олигархов трансформировать криминально-олигархическую систему в максимально демократическую, антикриминальную и антикоррупционную, сохраняя, при этом, доминирующее положение олигархов в экономике и политике страны. И таким образом, встроиться и легализоваться в системе международной экономики, политики, бизнеса.

Вторая тенденция была выражена Путиным и стоявшими за ним членами Семьи. Они стремились убрать из политики олигархов и подчинить их государственному аппарату, а их бизнес государственным интересам (на этом я остановлюсь позже).

В те годы политика Путина отражала настроения в стране. Люди понимали, что путь ельцинской олигархии, прикрытый болтовней о «демократии» и «либерализме», вел страну к развалу. Сейчас Ходорковский четко говорит о себе как о националисте… Не русском - это понятно. Но «российском». И не только как о «националисте», но и «государственнике». И это слышать удивительно и радостно, особенно во время развернутой в последние годы кампании по оправданию планов разделения России.

Однако, 10 лет назад эти взгляды Ходорковского не были известны, если таковыми они были в те годы. Более того, люди не во власти не отделяли его от Березовского, Чубайса, Авена или Фридмана. При этом, люди, в том числе силовики, считали, что эта олигархическая группа не остановится перед развалом России, если это будет им выгодно. Разделить Россию и продать ее по частям,- это, считалось, было в планах олигархов. Путин же противостоял этим планам, и люди приветствовали его политику по наведению государственной дисциплины и порядка в России.

Однако, самая главная причина падения МБХ была в другом: в России был создан криминально-олигархический режим, при котором «демократия» и «либеральность» основывались на криминальной морали, нравственности, криминальных законах. Реальной демократии не было, как ее нет и сейчас. Криминальный либерализм предоставлял свободу и защищал права руководителей криминальных кланов. Причем, чем более криминален, беспринципен, нагл и хитер был чиновник или бизнесмен, тем легче ему было добиваться успеха при этом режиме.

Такому режиму совершенно естественно было развиваться по пути усиления роли криминального государства. Именно государственный механизм мог легко стать мощным орудием в руках криминальных кланов. Демократические механизмы, пусть и замешанные на криминальных связях, для большинства кланов и группировок были слишком сложными и в использовании, и в понимании. А государство – оружие простое и эффективное. Как топор.

Трансформация Ходорковского выделила его из сборища олигархов и криминальных кланов, захвативших экономику России и контролировавших политические структуры. В этом была и сила Ходорковского, но и его слабость. Его бизнес подскочил в цене, и он стал самым богатым человеком в России. Но он выделился из «стаи», вышел из строя, потеряв свое место. Он стал, пусть пока чуть-чуть, но чужим режиму, системе. И это почувствовали конкуренты.

Начало падения. Наезды

Первый серьезный наезд на Ходорковского пошел не из Кремля. Его превращение в «другого» было замечено конкурентами. Они почувствовали, что на него можно наехать, замахнуться, и это может не только «прокатить», но это может быть поддержано, в том числе, в Кремле.

Для этого уже были созданы условия, и созданы эти условия были самим Ходорковским. Заметную роль в его судьбе и отношении к нему Кремля сыграл, казалось бы, незначительный эпизод, когда руководителю ФСБ Владимиру Путину пришлось ждать два часа в приемной Ходорковского. Это только в пошлых фильмах руководители секретных служб ходят в услужении у президентов крупных корпораций. В реальной жизни корпорации имеют огромное влияние, но представить невозможно, чтобы глава ЦРУ или АНБ сидел несколько часов в приемной президента «Microsoft». Да, и глава ЦРУ вряд ли отличается такой злопамятностью, как Путин. Результатом сидения в приемной была команда «работать по Ходорковскому». И информация эта вытекла из ФСБ, и через бывших сотрудников Конторы, возглавлявших службы безопасности в корпорациях – конкурентах, дала сигнал: на Ходорковском – черная метка.

Первый серьезный наезд, в виде «заказа» Ходорковского в одной из структур ФСБ пошел не от конкурентов из нефтяного бизнеса, а из отрасли по производству минеральных удобрений. Более того, заказчиком была корпорация, которая принадлежала еврею. И этот момент был для Кремля и ФСБ важен, потому что это лишало Ходорковского поддержки еврейского политического и бизнес сообществ, в том числе за рубежом.

Заказчик, хоть и имел миллиардный бизнес, но по политическому и финансовому весу, административным связям и ресурсу сравниться с Ходорковским не мог. Именно поэтому сам Ходорковский и его окружение, зная о заказе, угрозу эту не воспринимали серьезно, гася заказ в рабочем режиме.

Об этом я узнал от знакомого, который возглавлял одну из структур ЮКОСа, связанную как раз с производством удобрений. Нравы кремлевских силовиков я знал лучше его, и меня удивили беспечность и спокойствие, с которым он относился к наезду. Уже тогда было ясно, что Путин поменял правила игры. Наезд ФСБ на ЮКОС не мог быть случайным элементом в системе. Вертикаль уже работала. Действия, которые могли привести к политическим последствиям, вызвать общественный резонанс, в обязательном порядке согласовывались с Кремлем. И я спросил знакомого о позиции Кремля.

- Кремль здесь не при чем,- отмахнулся он.

Ему, как говорится, было виднее. В Кремле сидели люди Ходорковского, которые должны были бы предупредить его. Но меня тогда удивило не столько спокойствие руководства ЮКОСа, сколько сам факт наезда. Ну, не вязалось все это! Кремль должен был знать о наезде. А Кремль молчал, не зная, или делая вид, что не знает. Более того, по словам моего знакомого, по его интонации, я понял, что люди Ходорковского в Кремле (тот же Сурков, который когда-то был телохранителем Ходорковского на заре комсомольского НТТМ и Менатеп) уверяли, что «держат ситуацию под контролем».

А ведь система тогда уже приобрела одну из своих основных характеристик: самое главное получить разрешение на дело, сделку, наезд, расследование, посадку. Согласование с Кремлем стало решающим элементом в работе системы. Власть утекала из офисов олигархов, концентрируясь в Кремле. Если согласовать в Крепости, то дальше система работала вся уже на того, кто это сумел сделать. А ФСБ начать войну с ЮКОСом без согласования не могла. Тут было явное противоречие.

В Администрации президента на важном месте сидел человек Ходорковского – Сурков. И не один. Возглавлял АП Александр Волошин, который был близок и Березовскому, и Ходорковскому. А замом у него был маленький человек, с очень маленькими ручками и большой головой. Звали его Дмитрий Медведев. И Ходорковский и с ним был в хороших отношениях. С Медведевым все были в хороших отношениях, но я знал людей, бывших офицеров Конторы, которые работали исключительно на Медведева, собирая информацию и о его подчиненных, и о его возможных конкурентах в борьбе за власть. И я не верил, что Медведев не знает о наезде на Ходорковского. А Медведев был человеком Путина, причем «младшим в стае», который зависел полностью от Хозяина. Ему выбиться наверх самостоятельно из ближайшего круга Путина было невозможно. В ближайший круг входили люди, которые по своей комплекции, способности пить спиртное и нравам были полной противоположностью Медведеву, что отражалось на их к нему отношении.

Правда, все это меня в то время мало касалось. С ЮКОСом я сам не работал.

Через некоторое время, в случайном разговоре, я узнал о том, что наезд пошел и на нефтяные компании ЮКОСа. К делу было причастно опять ФСБ, но к нему уже подключились налоговики. Теперь за наездом стояли кавказцы, а за кавказцами еще кто-то. Новая группировка из Дагестана «крутилась» тогда в аппаратах Немцова, потом Касьянова. Позже она оказалась в окружении того же Медведева. Погибший в день заявления Путина о помиловании Ходорковского Казбек Махачев был как раз из этой группы. С ней был связан, по информации МВД, и широко известный ныне Билалов.

Удивительная вещь: за десять лет никто не поинтересовался, кому отошли активы империи Ходорковского, кроме государства? А ведь огромные активы были распределены по разным компаниям и корпорациям, а не только отошли «Роснефти». И, тем не менее, все заслонили фигуры Путина и Сечина.

Информация о новом наезде на ЮКОС многими воспринималась совершенно спокойно: при Ельцине все наезжали на всех. Березовский в бане, пока тер спину Коржакову, просил его убить Гусинского. Всё руководство ФСО над этим посмеивалось. Наезды до Путина делались, «как в баню сходить». При этом, часто именно в банях и обсуждали подобные дела.

Но времена и законы, по которым работала система, уже изменились. Заказать «в бане», без согласования с Кремлем империю Ходорковского было уже нельзя без риска быть самому раздавленным. И многим это было уже понятно. Ходорковский выглядел еще холеным и уверенным, парящим над действительностью, но в коридорах власти уже чувствовалось, что вокруг Ходорковского происходят необычные и очень опасные для него процессы.

Будущий премьер перед арестом

Ходорковский выглядел еще холеным и уверенным, но в коридорах власти уже чувствовалось, что вокруг Ходорковского происходят необычные и очень опасные для него процессы. Серия заказов на него и его бизнес, говорили о том, что отдельные волки и стаи почувствовали запах крови, что империя Ходорковского может стать жертвой, может быть разорвана и поделена.

На такие наезды без согласования с Кремлем мало кто мог отважиться. Тем более удивительным для меня был разговор, который произошел, когда мне было уже известно о наездах на ЮКОС со стороны ФСБ и налоговиков.

В тот день, ближе к вечеру, я встретился с заместителем Коменданта Кремля Михаил Васильевичем Фирсовым в пабе «Темпл бар», который находился на Манежной площади напротив Вечного огня Неизвестному солдату у Кремлевской стены. Паб в Кремле носил кодовое название «Напротив огня».

- Я тебе сейчас по бизнесу твоему важную наводку дам. Ты уж дальше сам соображай, - сказал Фирсов, поднимая бокал с пивом.- Ты на Ходорковского выходы имеешь?

- Ну, знаю его бывших начальников, которые его центру технического творчества передали собственность комсомола. Он эту собственность потом приватизировал и создал свой банк. Ну, и так далее… Есть друг в руководстве одной из его структур. А что?

- Он – будущий премьер-министр,- сказал твердо Фирсов.

- Почему это?

- У нас в БКД (Большой Кремлевский Дворец – ВМ) сегодня была встреча президента с олигархами. Я отвечал за мероприятие. Когда Путин вошел в зал, олигархи все встали, а Ходорковский подошел к нему и начал с ним что-то обсуждать. Они отошли в сторону и продолжали обсуждать. Минут сорок разговаривали. Ходорковский ему; Володя, там... Володя... Путин стоял его слушал внимательно, кивал... Они тихо между собой разговаривают, а все вокруг стола стоят... Точно. Будет премьер-министром!

- Почему сразу премьер-министром?

- А кем еще?- удивленно спросил он.- Ходор метит на премьера давно.

- А что они обсуждали?

- Откуда я знаю? Я что, пойму? И не мое это дело… Я говорю, Ходор ему: Володя, там, то.. Володя, сё... Его что, Путин слушать будет, если Ходор у него не из самого ближнего круга? Точно. Ориентируйся на Ходорковского. Пусть твои друзья выводят тебя на него...

Ирина, моя жена, называла Фирсова «военным солдатом». Это ему подходило.

Когда стало известно о возбуждении в отношении руководства ЮКОСа уголовных дел, я спросил Фирсова:

- Василич, ты что же с Ходорковским так промахнулся?

- Хрен знает этих питерских, - удивленно и растерянно сказал Фирсов. - Правда, стояли и говорили, как самые близкие друзья... Ничего не понимаю. В советские времена или при Ельцине, если бы кто так поговорил с первым лицом, то точно означало, что человек идет на самый верх... А с Путиным... ничего не понятно... На хрена он с ним столько стоял и разговаривал? Ведь знал же, что тому в тюрьму идти... Послал бы его на х..., и все. А он разговаривал зачем-то... (подробнее - https://valerymorozov.com/news/1014 ).

Перед арестом

Ходорковский выделился и вышел из строя олигархов, тех, кто правил Россией, пользуясь Ельциным и его окружением, как покровом для своего обогащения. Но за ними были и другие силы, зарубежные, которые вложили огромные деньги в поддержание и переизбрание Ельцина в 96 году. Я слышал сумму в 500 миллиардов долларов. И я в это верю, хотя, когда мне это сказали, я поверить не мог. Просто не мог поверить! Хотя слышал я эту сумму от источника, которому вынужден был доверять, потому что он это мог знать по своему служебному положению. И источника не российского.

Фактически, избрание Ельцина и сохранение власти олигархами было сделано не за счет денег самих олигархов, а за счет зарубежных правительств и финансовых центров. Олигархи и семья Ельцина лишь организовали распределение этих средств, систему оплаты услуг тех, кто развернул кампанию в поддержку Ельцина, кто поддержал его в регионах административных ресурсом, а также тех, то победив на выборах, не стал оспаривать официальные результаты. Думаю, что выборы Ельцина были одной из самых прибыльных комбинаций группы олигархов и членов Семьи и самое доходное время для российской элиты.

Делали они это настолько узким кругом, что в этот круг, предвыборный штаб, не попали ни Коржаков, начальник Службы безопасности президента, ни Барсуков, директор ФСБ. Эти двое попытались «схватить» протекающий мимо поток денег, получив, я не исключаю, информацию и от самого Березовского, и от оперативников спецслужб, проведя знаменитое задержание у Дома Правительства Лисовского и Евстафьева с коробками «ксерокса», набитыми наличными долларами. Коржаков и Барсуков стремились лишь присосаться к потоку долларов, но попались в расставленный Березовским капкан. Березовский и Чубайс представили Ельциным дело таки образом, будто Коржаков и Барсуков вот-вот арестуют и олигархов, и Татьяну Дьяченко, дочь Ельцина, которая координировала операцию от семьи. Больной Ельцин под нажимом семьи в ситуации не разобрался и уволил Коржакова и Барсукова. Так Березовский перестал быть «кошельком» Коржакова, перешел в разряд «хозяев», назначил себе «кошельком» Абрамовича, который через пять лет провел подобную же комбинацию и избавился о Березовского.

Эта история тоже сыграла определенную роль в судьбе Ходорковского. Потому что именно после избрания Ельцина, когда олигархи чувствовали расцвет своей системы, попытались подчинить себе государство и власть, Семья, и лично Ельцин, решила избавиться от них. Именно с учетом этой задачи Семья подбирала приемника Ельцину. После нескольких проб и ошибок отобрали Владимира Путина, который с 1998 года знал о том, что ему, возможно, придется решать задачу о сломе системы олигархического правления Россией. О том, что Путин будет президентом, мне сказали уже тогда, в 1998 году, когда его назначили на должность заместителя Управляющего делами президента. Я просто не поверил, посчитал болтовней.

Действия Семьи по удалению олигархов начались до прихода Путина к власти. Сначала была попытка избавиться от Березовского. Поручение было дано руководителю ФСБ Ковалеву, который получил свое место как раз по рекомендации Березовского. Тот от олигархов «курировал» ФСБ, хотя и был в свое время, в 1994 году, завербован ФСБ (а может быть, именно поэтому). Вербовку проводил офицер ФСБ Литвиненко. А приказал провести вербовку Березовского дали как раз Коржаков, который тем самым превратил Березовского в свой «кошелек». Именно Литвиненко и его начальник Гусак рекомендовали Березовскому Ковалева для назначения на должность руководителя ФСБ, когда Барсуков был снят с должности.

Информация о поручении «разобраться» с Березовским (речь шла не об убийстве, а об удалении Березовского от власти и лишения его финансовой империи) от Ковалева утекла к Литвиненко, который и предупредил Березовского. Так был разыгран спектакль «Заговор ФСБ с целью убийства Березовского», широко раскрученный СМИ, которые принадлежали Березовскому и другим олигархам. Ковалев был убран, а на его место был назначен Владимир Путин.

Конфликт Путина с олигархами, слом системы влияния олигархов на государственные решения, не следует воспринимать как действия, противоречившие наследию Ельцина. Это было исполнение планов Ельцина и его семьи, которые сам Ельцин не был в состоянии выполнить. Путин это сделал. Ходорковский, судя по его интервью, не понимает этого до сих пор. Возможно, не понимал этого до своей смерти и Березовский (подробнее - https://valerymorozov.com/news/767 ).

Путин удалил Березовского, передав его активы Абрамовичу, а затем государству (не будем сейчас разбирать коррупционную составляющую). Он удалил Гусинского, который, как и Березовский, сначала «не допёр», куда разворачивается корабль, и куда ветер дует, а когда «допёр», то решил, не ждать разборки и покинул Россию. Путин заставил разбежаться и многих других.

Ходорковский «разбегаться» отказался. Он уже шел по пути, который выбрал. Он создавал то, что хотел, и не желал отказываться от своих планов, в том числе, создания эффективного и прозрачного бизнеса, а на его основе - новых структур гражданского общества, нацеленных на демократические преобразования в России и укрепление законности. Он уже включился в борьбу за власть в Кремле. И включился, судя по его интервью, понимая, что ставки в этой борьбе необычайно высоки. Именно эти три составляющие политической деятельности Ходорковского и привели к тому, что он стал главным претендентом на показательное и жесткое наказание олигарха – главного акта в борьбе Путина с олигархами, которая была завещана ему Ельциным.

В отборе Ходорковского на роль жертвы сыграли и другие обстоятельства: личная неприязнь Путина, заказы ФСБ ЮКОСа конкурентами, которые почувствовали неприязнь к Ходорковскому Кремля, огромные запасы ресурсов, сконцентрированные в ЮКОСе, который представлялся всем «жирным и лакомым куском», вызывая аппетит многих.

Сыграла роль и связь Ходорковского с Березовским, а также слияние ЮКОСа и Сибнефти. С одной стороны, Ходорковский и Березовский преследовали общую цель: создать одну из крупнейших корпораций мира, которая позволит им войти в «клуб» самых влиятельных людей, которые могут вершить судьбами не только России, но и мира. С другой стороны, у каждого из них были свои цели, своя комбинация.

Ходорковский понимал, что новая компания значительно укрепит его не только не только финансово, но и политически. Такая компания могла создать систему финансового, политического, административного ти информационного контроля половины России. Ходорковскому нужен был год-два, чтобы сделать рывок в развитии не только производства, сколько гражданских структур. И он тогда становился непотопляемым.

Березовский знал о растущем напряжении в отношениях Кремля, ФСБ и Ходорковского. Он понимал, что объединение компании может привести к захвату им контроля над практически всем нефтяным сектором экономики России, плюс химия и нефтехимия в качестве «добавки». Для этого нужно было убрать Ходорковского, прижать его, создав конфликт с Кремлем и Путиным.

Но были в этом раскладе и другие игроки. Абрамович знал как о трениях между Кремлем и Ходорковским, так и о том, что Березовский порядком надоел Семье, и его давно решено убрать. С семьей Ельцина и с Путиным у Абрамовича выстроились особые, доверительные отношения, в обход Березовского. В этом сыграли несколько эпизодов, несколько поручений, которые Абрамович беззвучно выполнил по их поручению. Так, именно Абрамович передал лично Путину его «дело»: сотни папок, видео и аудио кассет, на которых петербургскими оперативниками МВД были записаны разговоры и встречи Путина в рамках проводимого в отношении Путина расследования. Материалы дела были вывезены из Санкт-Петербурга начальником Службы безопасности Березовского Сергеем Соколовым, который передал их Абрамовичу. Тот, не заглядывая, немедленно передал «дело Путина» самому Путину.
Абрамович рассчитывал, что он сумеет провести комбинацию, в результате которой будут убраны и Ходорковский, и Березовский, а вся корпорация окажется в его руках.
Но был еще и сам Путин и его питерская группа, которая распределила роли совершенно по-своему. Березовский был выслан, его активы перешли Абрамовичу, который продал их госкорпорациям, получив несколько миллиардов в качестве премиальных. Переход от одного варианта криминально-олигархического режима, где центральным элементом системы была группировка олигархов, к другому варианту, где центром становился Кремль и госкорпорации, начался.

Ходорковского ожидал арест, показательный суд и тюрьма.

АВТОР - Валерий Морозов