Известная банкирская формула «деньги любят тишину» во все времена была лишь частью правды. Большинство крупнейших состояний было сколочено отнюдь не в тихой, спокойной обстановке банковских офисов. 

Скорее, наоборот: либо во времена катаклизмов и войн, либо путём громких махинаций. И лишь потом, когда требовалось сосчитать и сохранить богатство, финансовые дельцы прикидывались невинными овечками, которые терпят колоссальные убытки от бурных событий.

Ах, ну да! Ещё им нужна тишина, когда они готовятся поймать в мутной воде бурных событий свою золотую рыбку.

* * *

Многих людей в России и на Украине до сих пор интересует вопрос: почему российские Сбербанк, Альфа-Банк, ВТБ после неонацистского госпереворота, многочисленных угроз в их адрес и даже погромов офисов продолжают работать на Украине.

Мало того, выдают властям и предприятиям кредиты, предназначенные для финансирования убийств мирных жителей Донбасса, русскоязычных и русских, а также для ведения антироссийских пропагандистских кампаний, продают облигации военных займов. В то же время Сбербанк категорически отказывается открывать свои отделения в российском Крыму. 

Почему российский крупный бизнес, всячески ущемляемый на Украине и страдающий от тотального разрушения кооперационных связей с Россией, из последних сил цепляется за идущий ко дну корабль украинской государственности?

Главной и, пожалуй, фатальной причиной является психологическая. Выйдя из бурных 1990-х, российский бизнес, в том числе и финансовый, уверовал в то, что «бабло побеждает зло», а любые возникающие проблемы можно «порешать» с теми, кто принимает решения. Речь даже не о коррупции, а о том, что ворон ворону глаз не выклюет. Особенно тогда, если у «решающих» есть свои интересы в интересующих секторах экономики.

Ещё пару лет назад обмен уступками мог гарантировать всё. Или почти всё. И перемены, происходящие на Украине сегодня, не воспринимаются российским бизнесом как необратимые, как такой кардинальный передел собственности, после которого им просто не останется места в украинской экономике.

Они в это просто не в состоянии поверить: такого не может быть, потому что не может быть никогда. Точно так же, как практически никто в России не верил в то, что к власти на Украине могут прийти неонацисты. Не принимается во внимание даже стремительная потеря влияния и богатства Ринатом Ахметовым, Дмитрием Фирташем и даже подсуетившимся с финансированием карателей Игорем Коломойским.

Вторая причина – презрительное отношение к идеологии. В понимании «чистого бизнеса» идеология – это игрушка полунищих сумасбродов. Точно также считали в Партии регионов, подкармливая неонацистов, для которых они были всего лишь противовесом коммунистам. А эта «презренная блажь» взяла и «выстрелила», сметя тех самых, кто считал, что всё решают только деньги, и кормил радикалов.

Именно идеология, а не деньги, заводы и электростанции повела за собой людей, превратив в целом одну часть индифферентного населения в неонацистов и фанатиков-русофобов, а другую – в их противников, готовых умирать за право не быть фашизированными.

Третья причина – в самой глобализированной сути крупного бизнеса. Крупный бизнес по своей природе космополитичен. Для него не существует государственных границ, гражданства и национальных интересов. Его национальный интерес – это деньги любой ценой, гражданство – принадлежность к корпорации или финансово-промышленной группе, а государственная граница – рыночная капитализация акций, зависящая даже не от прибылей, а исключительно от их ожиданий, от количества входящих в структуру предприятий, даже не работающих, и красивых презентационных роликов о них.

Именно из-за этой особенности современной экономики «мыльных пузырей» Украина с её находящимися в предсмертном состоянии заводами, банками и комбинатами так важна для российского крупного бизнеса.

* * *

В силу указанных причин к запланированной на 2016 год украинской приватизации российский бизнес проявляет весьма большой интерес, несмотря на официально принятое решение не допустить его к приобретению остатков госсобственности на Украине.

Разумеется, обойти этот прямой запрет на приобретение украинских предприятий большого труда не составит, поскольку достаточно просто зарегистрировать иностранную компанию где-нибудь в Европе или США, против участия бизнесменов которых украинские власти не возражают. Причём такую, держателями акций которой являются какие-либо фирмы, не имеющие прямой связи с российскими предприятиями, а их акций – ещё ряд фирм. И так несколько звеньев.

Кроме того, в ряде компаний, зарегистрированных на Украине, уже давно сменились владельцы контрольных пакетов акций. Как, например, корпорация ИСД Сергея Таруты, где сам Тарута – всего лишь миноритарный акционер. Или словацкая компания VS Energy, уже владеющая несколькими облэнерго на Украине и намеревающаяся прикупить себе акции энергетических и энергораспределяющих предприятий, одним из акционеров которой является депутат Госдумы Александр Бабаков.

Будет ли считаться российским бизнесом фирма, конечным владельцем (через цепочку офшоров) которой является гражданин Кипра Константин Григоришин? Он уже сегодня контролирует около 30% акций «Харьковоблэнерго», 26,6% «Черкассыоблэнерго», 20% «Тернопольоблэнерго», подлежащих дальнейшей приватизации.

Если же говорить о банковской сфере, то действующие на Украине Сбербанк России, Альфа-Банк и ВТБ формально не являются российскими. Это украинские банки, даже не позиционирующие себя в качестве филиалов российских банков. Разумеется, российские «материнские банки» имеют определённую долю собственности в этих финансовых учреждениях, но «совпадение названий» персонал украинских Сбербанка России, Альфа-Банка и ВТБ объясняет клиентам… франчайзингом торговых марок.

Но даже если украинские власти смогут реально не допустить российский бизнес до приватизации госсобственности, никто не отменял возможность перепродажи приобретённых долей. При этом украинский Фонд госимущества уже не сможет «разматывать» цепочку собственников и противодействовать коммерческим сделкам по перепродаже заводов, газет, пароходов россиянам. Да, путь к обладанию российским бизнесом вожделенными кусочками украинских предприятий осложнится, но не превратится в непроходимый тупик.

* * *

Если рассматривать «лакомые кусочки» на Украине, на которые могут претендовать россияне, то их довольно немного. Например, никто не позарится на имущество, находящееся в зоне боевых действий на Востоке Украины. То, что находится на подконтрольной ДНР и ЛНР территории, уже давно либо национализировано непризнанными республиками, либо готовится к национализации, либо разрушено или повреждено во время обстрелов украинскими силовиками.

Высока вероятность срыва минских соглашений, и тогда армию Новороссии сложно будет остановить в границах линии разграничения, установленной этими соглашениями, а под удар попадут и те предприятия Донбасса, которые сегодня контролирует Киев.

Особую привлекательность представляют собой контрольные пакеты акций Николаевского, Хмельницкого, Харьковского, Тернопольского и Запорожского облэнерго, 46 % «Черкассыоблэнерго», а также 68,3% акций генерирующей компании «Центрэнерго». Если к этому добавить почти 100% акций «Сумыхимпрома» и Одесского припортового завода, то это и будет основная «ударная сила» приватизации-2016.

На приватизацию выставлены четыре большие ТЭЦ – Николаевская, Херсонская, Одесская, Днепродзержинская. Хотя две последние находятся под угрозой банкротства, а по двум первым идёт скупка долгов и эксперты уверяют, что Украине получить за них серьёзные деньги маловероятно, но ни для кого не секрет, что процедура банкротства и скупка долгов – лишь первый шаг к изменению собственника. Ещё восемь пакетов акций энергокомпаний могут заинтересовать тех, кто уже является их собственниками. Например, «киприота» Григоришина.

Нешуточная «рубка» может развернуться вокруг Одесского припортового завода, на который претендуют не только Дмитрий Фирташ, но и группа «Приват» Коломойского, торгующаяся сегодня с Порошенко о предоставлении льготных условий для выкупа завода. Если фирташевская Group DF, азотные заводы которой находятся в залоге у «Газпромбанка» всё-таки будет допущена к приватизации, то претензии российской «Тольяттиазот» на ОПЗ и аммиакопровод (кстати, ни разу не пострадавший за всё время боевых действий в Донбассе), по которому она поставляет сырьё в Одессу, становятся вполне реальными.

Другой разговор, будут ли поставлять аммиак на ОПЗ, если его, как обещает Яценюк, передадут американскому инвестору, «отшив» украинских и российских?

* * *

Все страсти вокруг возможного расширения присутствия российского бизнеса на Украине, естественно, носят лишь умозрительный характер. Какие «шашечки» передвинет на игровой доске, которой представляется российскому крупному бизнесу Украина, кто из олигархов это сделает, решит бизнес сам, и никто больше. Ни советники, ни люди, знающие реальную обстановку и настроения населения на Украине, а он сам.

И ему самому оценивать риски, станет ли он «терпилой» в стране, где каждый день для его заграничного предприятия может стать последним из-за безнаказанных толп беспредельщиков, которых боится даже власть. В которой ему не поможет ни «дружба» с окружением президента, ни российский «посол-невидимка».