Хаос откровенно скучал. Бесконечное мельтешение
вероятностей уже в который раз начало его утомлять и он почувствовал, что проголодался. Он решил поиграть со своей любимой игрушкой. Найдя две бесконечно похожие вероятности, он склеил их, образовав время, и запустил вглубь себя, туда, где самодовольно ухало Ничто. Склеенные вероятности, с образованным квантом времени, начали вращаться по оси, которая разделяла вероятности, и по спирали, заворачивающейся в другую спираль, постепенно растягивая квант и сплетая из него узорчатый скелет, на который во все стороны начали прорастать прото и стереовероятности, создавая нелинейное время.
Скоро игрушка тяжело ухнула и забилась как сердце, как очень быстрое сердце, которое, гипердиссонируя в недовольно булькающем Ничто, скоро уничтожило его. Хаос удовлетворённо кивнул и прикрыл глаза, налаживая контакт с Игрушкой. Сначала Хаос подумал, что Игрушка не уничтожила Ничто: его взору предстала кромешная темнота, но скоро в ней прорезались светящиеся точки. Хаос хотел было приблизиться к ним, но быстро обнаружил, что его передвижение сильно ограничено каким-то законом внутреннего мира Игрушки, обусловленный свойствами света, как называли это явление некие существа из этой вселенной. Хаос понял, что внутренний мир игрушки в этот раз вышел чересчур ограниченным. «Чтож», подумал он, «тем интересней… но что за существа могут жить в таком ограниченном мире?». Хаос таки нашел выход из ситуации, и проткнув тело пространства своим пальцем, засосался внутрь образовавшейся дырки в подпространство. «Однако», приятно удивился Хаос, «Мир под миром? Двойной стандарт? Как-то это не вяжется со строгостью здешних законов».
Хаос летел сквозь подпространство, завихряясь бесконечными вероятностями, которые он для удобства заплетал в 3 большие косы и множество дредов. Придав себе оптимальную форму для перемещения в этом мире – восьмимерный шар – он стал похож на волосатого восьмимерного раста-колобка. Светящиеся точки теперь стремительно приближались и в какой-то момент развернулись яркими вращающимися спиралями, состоящими из множества круглых светлых объектов. На витке одной из галактик Хаос заметил пульсирующий Центр своей Игрушки. Пролетев мимо нескольких миллионов жарких звезд, он приблизился к синей планете, которая с точки зрения восьмимерного Хаоса выглядела как ёж, опутанный цепями. Отрастив пригоршню трёхмерных глаз на пластичных трубочках, Хаос взглянул на мир так, как на него смотрела Игрушка.
Планета выглядела довольно красиво. Хаосу редко удавалось сгенерировать такую приятную реальность. «Возможно, причиной этому является вопиющая ограниченность этого мира», пришла ему в голову догадка. Он решил спуститься на ее поверхность и, выпустив из поверхности своего тела три длинных ноги с несколькими суставами, пружинисто приземлился в обширную податливую поверхность голубого цвета.
«Оу май гад, ват из зэт факинг шыт?!», донеслась до Хаоса чья-то паническая мыслеформа. Он оглянулся. Неподалеку в океане на волнах качалась крошечная конструкция, густо заселенная существами. Через долю секунды цунами, которое поднял незадачливый Хаос своим приземлением, подхватила четырехтрубный лайнер и закинула его далеко на материк. Хаос почесал в затылке и подумал: «А что такое god?». Вспомнив размеры букашек, которые излучали панику, Хаос уменьшился до габаритов слона. Восьмимерность на этой планете была ни к чему, а так как проекцией восьмимерного колобка являлся трехмерный слон, то слоном он и стал. Плюхнувшись в воду со всей высоты своего прежнего роста, он так глубоко погрузился в воду, что сильно перепугался и выстрелил откуда-то сзади чем-то полужидким. Реактивная сила за считанные секунды подняла его из глубин в открытый воздух, где он моментально сориентировался и, расправив уши и постоянно испуская мощный коричневый поток из своей могучей задницы, словно ракета, понесся в сторону материка.
Долетев до береговой линии, он сел на телевизионную антенну одного из домов и с интересом стал наблюдать за суетящимися существами, которые мерзко сотрясали воздух дырками, что были у них на головах, и, тыкая в сидящего на антенне слона пальцами, постоянно излучали в инфосферу странные мыслеформы, которые были на удивление похожи в своих упоминаниях таких понятий как иррациональность, нелогичность, сумасшествие и религия. Больше всего Хаоса поразило то, что все считали его галлюцинацией или демоном, хотя, казалось бы, что может быть проще чем поверить в то, что на антенне сидит слон, тем более, если видишь его своими собственными глазами? «Странные букашки… Что-то здесь не так», подумал Хаос и отрастил на загривке восьмимерный крабий глаз, который, проецируясь на примитивную трехмерность обитателей планеты, представлялся им гигантской лупой. Хаос открыл свой третий глаз и с изумлением узрел новую деталь в облике людей: у них у всех из башки торчала цепь, которая переплеталась с цепями других. Приблизившись, Хаос заметил, что звенья цепи состоят из концентрированных пучков потоков инфосферы. «Поразительно!», восхитился Хаос, но вдруг цепь, которую он рассматривал, сжалась в определённом месте и лопнула. Исследуемый человек умер. Окружающие внезапно остановили внутренний диалог и беспорядочно разбежались, громко вопя от ужаса.
Решительно ничего не понимая, но крайне увлеченный забавным миром Игрушки, он переморфился обратно в восьмимерного колобка и вошел в инфосферу планеты. Там он всё быстро понял. Оказывается, люди были лишь сгустками инфосферы, системой образов и понятий, на которой они строили свои так называемые взгляды на мир. Они настолько увлекались процессом «развития своей личности», что искренне считали сформированные ими взгляды на мир своими собственными и уникальными, совершенно забывая, что формулируют их, как правило, в словах, придуманными другими людьми. Язык, состоящий из слов и их понятий, и был той самой цепью. Хаос уже догадывался, что он обнаружит, если проследит клубок цепей до конца. Выбравшись из инфосферы, он разыскал людей и снова представился им в виде слона. Присмотревшись, он заметил, что люди умирают или сходят с ума, когда лопается их цепь, причем «узким местом» всех цепей являлось понятие «логика», из которого состояли все соприкасающиеся части звеньев, в то время как сами звенья были разные. Он вернулся в инфосферу, думая над увиденным, но внезапно его размышления были прерваны. Кто-то больно тыкал его чем-то острым прямо в его мягкий бок.
- Эй ты, круглый! А ну-ка вылазь оттуда! – произнес строгий женский голос, которому, очевидно, и принадлежал меч, что считал ребра Хаоса. Хаос обиделся на такое обращение и выскочил из инфосферы в виде гигантской жопы с ушами.
- Трепещи, неверная!! – грозно проревел Хаос, помахивая ушами. – Я великий и ужасный!
- И вонючий, - поморщилась обладательница строгого голоса. Это была женщина, закованная в рыцарские доспехи, лицом напоминающая типичную школьную учительницу по математике с очками, но худая; она восседала на рыжей лошади, в хвост которой сводились все понятийные цепи этого мира, а в руках держала большущий меч. – Ты кто такой?
- Я – Хаос. Великий и могучий, - ответил Хаос, переморфившись обратно в слона.
- Не ври, - строго сказала женщина, поправив сползающее забрало. – Ты – не Хаос.
- Это почему? – с интересом спросил Хаос.
- Хаос – это абстрактное понятие, обозначающее неустройство, беспорядок, безразличное смешенье. Хаотическое состоянье, расстроенное, в высшей степени беспорядочное, по Далю. Ты – вполне конкретный хулиган пока не ясной мне природы, имеющий определенные свойства и формы, - рыцарша явно оседлала своего любимого конька, - Правда, Логика? – спросила она свою лошадь, ласково похлопав ее по шее. Лошадь радостно заржала. – Но беспорядок ты действительно прямо-таки излучаешь, вон сколько уже набедокурил, но это присуще любому хулигану, так что не льсти себе!
- А ты сама кто будешь? – спросил Хаос, хотя он и так уже понял, что перед ним была его Игрушка.
- Я – бог и хранительница вселенной.
- Ты уверена?
- Я обладаю властью над реальностью, следовательно я Бог; Логика помогает мне знать всё, прослеживая любое событие и явление в оба направления времени, и таким образом…
- Ладно, верю, - перебил Хаос. – Но знаешь ты далеко не всё.
- И что же я не знаю, пакостник ты мелкий? – насмешливо спросила хранительница.
- Во-первых, ты сама недавно сказала, что моя природа тебе не совсем ясна. Во-вторых, ты выбрала неверного коня.
С лица рыцарши медленно сползла усмешка, а глаза лошади неожиданно зло сверкнули. Пританцовывая, она всё норовила увести Хранительницу с этой губительной цепочки, которая неожиданно запахла жаренным.
- Логика приведёт твой мир к разрушению, - ласково сказал Хаос, - ко мне…
Слон неожиданно надулся до восьмого измерения, обвив хранительницу и ее лошадь своим хоботом и увлекая за собой. Там рыцарша выглядела как мумия, опутанная цепями, сквозь которые проглядывало вращающееся сердце из двух вероятностей. Они судорожно бились в цепях Логики, которая, кстати, выглядела как гигантская змея со звеньями вместо чешуи. Змея злобно шипела, выпуская изо рта пучки цепей, пытаясь обвить ими Хаоса. Тот, уже в форме раста-колобка, лениво отмахнулся от логических цепочек, пытающихся доказать невозможность его победы, распутал свои дреды и косы и предстал перед Игрушкой во всём своем хаотическом великолепии. Хранительница заворожено смотрела на клубок из бесконечного множества калейдоскопов вероятностей; ее сердце начало биться всё быстрей.
- Видишь ли, милая, - пророкотал Хаос, - логика призвана упорядочивать беспорядок. А когда беспорядок будет абсолютно упорядочен, логика исчезнет за ненадобностью. Мир без логики – это хаос. А Хаос – это я. Время обеда! – радостно заорал Хаос, пожирая змею и Игрушку. На их месте выходило из небытия Ничто. Хаос удовлетворённо похлопал по животу. Теперь можно немного отдохнуть.
Внезапно он заорал от боли. Ничто панически булькнуло, и, материализовав стакан с виски, зачем-то засунуло в него свой xyй. Из живота Хаоса стремительно вырвалась толстая цепь, с которой словно кровь, струились, завихряясь, калейдоскопы вероятностей. Хаос не понимал.
- Сейчассс поймёшшшь, - прошипела Логика внутри него.
– Больше ты не будешь безобразничать и убивать реальности! - звонко крикнула Хранительница, которая восседала на Логической Змее, словно на гигантском песчаном черве мира Дюны. Змея обвивалась вокруг испущенной цепи, быстро вылезая из распоротого брюха Хаоса.
- Видишь ли, дорогой, - ехидно сказала хранительница, замахиваясь огромным победоносно сверкающим топором, - в своих рассуждениях об Апокалипсисе, - хранительница сделала небольшую паузу для пущей драматичности момента, - ты использовал логику! – топор со свистом рассёк фонтанирующие из брюха Хаоса вероятности и отрубил его голову, которая покатались по просторам дрожащего в страхе Ничто, с вытаращенными от ужаса глазами.
