Цитата сообщения Aqua_Vita_Tatiana_Spitsyna
ЧЕХИЯ - знакомая и незнакомая
ДУХ КАЗАНОВЫ В ЧЕХИИ
О2.04.1725-4.07.1798 
Это было время Великой Европейской Скуки. Семилетняя война закончилась, и знатные господа попросту умирали с тоски, не представляя, чем теперь заниматься. Все эти жалкие правители немецких карликовых государств томились в своих убогих дворцах, пока не появлялись они - великие развлекатели, Звезды Авантюры. Калиостро, он же полуграмотный сицилиец Бальзамо… Шевалье де Эон, каковой иногда появлялся в виде женщины и тогда соблазнял мужчин, а иногда - в виде мужчины и тогда соблазнял женщин… Таинственный Сен-Жермен, который рассказывал, как он жил во все века, и все в это верили, а маркиза де Помпадур счастливо показывала мазь, которую он дал ей. Мазь должна была сохранить лицо маркизы в состоянии «статус-кво». И, старея, она упорно видела «статус-кво» на своем морщинистом лице… Девиз у развлекателей был общий: «Есть состояние, которое протратить невозможно, — это человеческая глупость». Но, пользуясь ею, Казанова искренне жалел глупцов. Да, он был то, что сейчас называют «аниматор».
За свой век он успел перепробовать не один десяток занятий: был студентом, проповедником, игроком, финансистом, фабрикантом, тайным агентом, алхимиком, врачевателем, предсказателем, драматургом, философом, издателем, журналистом, переводчиком, масоном, путешественником. И как только ремесло переставало приносить выгоду, нужда в нем отпадала, он тут же менял род деятельности. Не обладая глубокими познаниями, он тем не менее был широко и разносторонне образован, знал несколько языков, обладал живым умом и был наделен даром красноречия, благодаря чему легко завязывал знакомства в любовном общении. Ему не составляло труда общаться "ни с королями, ни с извозчиками", он возбуждал интерес первых и вызывал почтение у вторых.
Авантюрная натура вынуждала Казанову искать приключений и кочевать по свету. Он бежит от скуки и однообразия, употребляя всю свою энергию на то, чтобы жить, доставляя себе удовольствие — каждую секунду, не задумываясь над тем, долговечно ли нынешнее его счастье или нет и что с ним будет завтра. Он подобен пестрой сверкающей бабочке, радующей глаз своим полетом, заставляя нас забыть о вреде, приносимом ее гусеницей.
Великая сила гонит его по разным странам, ввергает в преступления, заставляет шулерничать, подделывать векселя, драться на дуэлях. Страсть к ней - тысячеликой Женщине. Только не забудьте подставить главное слово - новое. Ради нового личика, ради нового смеха, ради нового контура нового тела… Вечный гон за новым, в конце которого его, улыбаясь, поджидали две подруги - старость и смерть.
В Чехию Казанову занесло в 1785 году. Он прибыл по приглашению графа Вальдштейна, потомка знаменитого маршала времен Тридцатилетней войны, франкмасона и любителя оккультных наук. Граф предложил итальянцу место библиотекаря в своем замке в Дуксе, и Казанова, которому тогда было уже шестьдесят, согласился. Служебные обязанности, по всей видимости, не очень докучали ему, тем более что граф почти не бывал в замке. Одинокий старик писал свою огромную, в 3700 страниц, рукопись, так и оставшуюся незаконченной. Надо думать, что Казанове, блиставшему некогда при европейских дворах, приходилось несладко. Лакеи в открытую оскорбляли и насмешничали над библиотекарем. Итальянцу остались только воспоминания.
“Я всегда полагал, что когда кому-либо приходит в голову довести до конца какой-нибудь замысел и его занимает только это, он должен добиваться своего, несмотря ни на какие трудности. Такой человек станет великим визирем, он станет папой, он свергнет монархию – лишь бы он взялся за дело как можно раньше”.
Погрузившись в прошлое, воскрешая его в последнем жизненном порыве, Казанова мечтал в Духовце о литературной славе и бессмертии. Вечный волокита и дамский угодник в духе галантного века, Казанова и при жизни пользовался известностью как автор нескольких пьес, исторических сочинений, фантастического романа “Иксамерон”.
Среди многочисленных своих профессий, которые указывает Казанова, он лишь вскользь говорит об одной, хотя она проходит через всю его жизнь. Однако венецианский стукач, который в 1755 году написал донос на тридцатилетнего Казанову, называет ее вполне определенно: «Говорят, что он был литератор…»
Большая слава пришла к нему только после опубликования поразительных по откровенности мемуаров. В них присутствуют и проницательные наблюдения над нравами общества, трезвые оценки исторических событий, но наиболее всего он напирает на эротическую сторону, которая и обессмертила его имя. Чувственные наслаждения, интимные переживания – в описании этих вещей он преуспел, как ранее высоким смуглым красавцем с необычайно гармоничным телосложением он преуспевал в их осуществлении.
Итальянское перо изысканно и сладострастно. План действий и словарный запас, вкратце, таковы: отправиться на завоевание золотого руна, овладеть нежной добычей, добраться до карниза, фриза алтаря или паперти храма, раздвинуть колонны, ворваться в кабинет любви, добить сладкую жертву. Женщина, переполненная желанием, млеет, как голубка, переходит от жизни к смерти, испускает последний дух… Казанова охотно завязывал с женщинами психологическую игру, смешил, интриговал, смущал, заманивал, удивлял, превозносил, льстил, иногда просто приставал до тех пор, пока не достигал желаемого. Ради прекрасных глаз он переезжал из города в город, надевал ливрею, чтобы прислуживать понравившейся даме. «Любовь – это поиск», – писал Казанова на склоне лет. Его поискам не было конца.
Казанова был хорош собой, внимателен и щедр. Но, главное, он говорил, говорил, говорил обо всем на свете: о любви, о медицине, о политике, о сельском хозяйстве. Он будто бы знал всё и вся и всегда следовал принципу, который много раньше сформулировал Ф. Ларошфуко: «Умный человек может быть влюблен как безумный, но не как дурак». Если же общего языка не было, то он отказывался от любви. Ему однажды предложили провести ночь со знаменитой куртизанкой Кити Фишер, которая от обыкновенного клиента требовала тысячу дукатов за ночь. Казанова отказался, так как не знал английского, а для него любовь без общения не стоила и гроша.
Казанова считал, что женский орган испытывает в два раза чаще состояние экстаза, чем мужской. Свое орудие он именует молнией, скакуном, главной движущей силой человечества, кинжалом, наносящим смертельную рану, но не лишающим жизни, парнем в маске, одетым в английский кожаный сюртук. Используя свой артистический талант, выдавал себя то за католического священника, то за мусульманина, то за офицера, то за дипломата. Одной из дам, добивавшейся с ним знакомства, он представился так: “Я - распутник по профессии. Главным делом моей жизни являются чувственные наслаждения. И для меня это важнее всего”.
Казанова, этот, говоря современным языком, self made man галантного века, человек, обожавший блеск, шум, славу, всеобщее внимание и остро страдавший, оказавшись в одиночестве и не у дел, сумел победить и старость, и одиночество, и саму Смерть: "Мемуары" обессмертили его имя. Казанова не столько описывал свою жизнь как сторонний наблюдатель, сколько переживал ее заново, ткал свое повествование из кусочков; каждый кусочек — очередной виток жизни, пройденный героем, его новый старт. Все кусочки прочно скреплены витой нитью, скрученной из Любви и Жизнелюбия. Любовь — главная сила, двигавшая жизнелюбцем Казановой, и сколь бы велики ни были прочие его таланты, главным оставался талант Любовника и Соблазнителя — пылкого, чувственного, радостного, благородного, всегда готового подарить Любовь — сиюминутную, мимолетную, но необходимую, как воздух.
Работая по двенадцать часов в сутки, он открыл законы будущего успеха. Герой должен быть удачлив, публика любит истории о Победителе. О молодом Победителе. Именно поэтому он вовремя остановился на середине своего повествования. Не потому, что боялся своих шпионских дел, - кому они были известны! Он просто понял: Победитель не может быть стариком. Вот откуда фраза в его письме: «Я решился бросить мемуары… ибо, перевалив за рубеж пятидесяти лет, я смогу рассказывать только о печальном…»
И был еще один закон, тоже им открытый. Казанова-старик хорошо знал людей: если рассказывать им о себе вещи низкие - только тогда они поверят и в высокие. Чтобы люди верили во все его фантастические любовные победы, он решает открыть им «преисподнюю любви», как назовет ее кто-то из исследователей… И он описывает свои бесконечные венерические болезни, мочу в ночном горшке, пот любовного труда — тайную физиологию любви. Правда, он немного перестарался.
В чешской провинции Казанове уже не до приключений. Все осталось в прошлом. Здесь сидя у окна, глядя на парк с редкими растениями, остро мыслящий старик испытывает страсть к одному лишь французскому языку, на котором пишет. И так изо дня в день, до конца жизни. Крайне редко он позволяя себе выезды, такие, как, например, в Прагу на встречу с Моцартом перед первым представлением “Дон Жуана”.
Скончался Казанова, всеми забытый и покинутый, все в том же Духовце в возрасте 84 лет. Было 4 июля 1798 года. Перед смертью сказал только: “Я ни в чем не раскаиваюсь”. На городском кладбище могилы Джакомо Казановы, увы, не найти. Своим вольнодумством он восстановил против и церковь, за что был лишен права быть погребенным на местном кладбище святой Варвары. Похоронили за кладбищенской оградой. Табличка с могилы исчезла сразу же после кончины итальянца в 1798 году, а могилу покрыл густой бурьян. В 1923 году отыскался надгробный камень с могилы, но где он стоял первоначально, определить, уже невозможно.
Книга Казановы, начавшая печататься в 1822 году, поспела вовремя. И Казанова шагнул в этот новый век, век рантье, в великолепии своих бессчетных любовных приключений, заставив печально вздыхать все будущие поколения женщин. Юный Казанова в книге старого Казановы сумел соблазнить сто тридцать две женщины. Cтарик Казанова своею книгой сумеет соблазнить их всех.
по материалам в печати
В Чехию Казанову занесло в 1785 году. Он прибыл по приглашению графа Вальдштейна, потомка знаменитого маршала времен Тридцатилетней войны, франкмасона и любителя оккультных наук. Граф предложил итальянцу место библиотекаря в своем замке в Дуксе, и Казанова, которому тогда было уже шестьдесят, согласился. Служебные обязанности, по всей видимости, не очень докучали ему, тем более что граф почти не бывал в замке. Одинокий старик писал свою огромную, в 3700 страниц, рукопись, так и оставшуюся незаконченной. Надо думать, что Казанове, блиставшему некогда при европейских дворах, приходилось несладко. Лакеи в открытую оскорбляли и насмешничали над библиотекарем. Итальянцу остались только воспоминания.
