Много, где не был,

Но я был.

Верил в небо,

Баб любил.

Не просил,

Не мой удел.

Был судим,

Но не сидел.

Много, где не был,

Но я был.

Видел Кремль,

В храм входил.

Вещи роздал,

Раны–орден.

Думать поздно,

Непригоден.

Много где не был,

Но я был…

В кусках хлеба

У могил.

Самый близкий родственник у человека-это его боль.

Сокамерники предлагали загримировать под Маркса, отказался. Он хотел быть похожим на Христа, взял чужую вину на себя, его расстреляли. Камеру после этого закрыли на переучёт. Перестройка перепрофилировала в Лавку галантерейную. Чётками из миндаля старуха древняя торгует, на груди крестик из пули той отлит.

- Вы такая старая, на Вас даже смотреть страшно.

- Перестаралась вот и постарела.

- Перестарались-то чем?

- Хотела пули в кресты переплавлять, верила, после этого Христос воскреснет.

Сокамерники предлагали загримировать под Маркса, зря отказался, под бородой мордам не так стыдно.

-         Мне бы юмора порцию.

-         Возьмите, если не смешно, значит бумага сморщена.

-         Что есть ещё?

-         За вами очередь.

-         Это юмор, но он чёрный.

-         Будете брать?

-         Нет, я им не брат.

Поднимать воротник Устав не позволяет. Стужа с шеи голову напрочь сносит. Ротного удивляло, как на моей тонкой шее голова держится. Постоянно думал о её руках, как обнимая, служат и меховым воротником и шарфом из шерсти верблюжьей. Моя военная тайна–это ты: твои нежные пальцы, твои тёплые ладони. На шее, на груди, на щеках, на губах, в моих руках твои волшебные пальцы, твои полные солнца ладони. Отслужил, женился, ни шуб, ни шарфов не имел, у меня есть тайна, это тайна–ты!

Долг этот голод из года в год, изо дня в день. Долг–это дар, пока должен живёшь, как уйдут долги, так и жизнь закончится. Долг–это голод по людям, в его снах неугасимый свет начала жизни. По долгу рождаются и умирают по долгу.

Не каждому народу море дано. Есть народы, которые слезой на щеке Господа служат. Моря приходят и уходят. Слёз на щеках Господа не счесть. О Параджанове думал, вот и вышли слова из-под пера, обратно не вернуть. Прости, Сергей, если не по времени побеспокоил. И ты Фрунзик, прости, от тоски твоих глаз нет покоя.

Входящие в дождь, вступают в одну и ту же воду дважды. Там, на облаках по этой воде ангелы гуляли. Зонт–неосознанное зло. Гром–смех ангелов над обувью на головах людей.

Первый снег не с рук, он с ног. Как пришёл ногами, так ими и уйдёт. Второй с рук, он по весне собой напоит сотни рек. Первый снег не друг и не враг, он с ног. Первый не прав, он не с той ноги ноябрь на дорогу вывел.

Люди на то они и люди, что не по нутру, то анекдот. Обмишурилась Золотая рыбка. Других просьб от обезьяны не поступало и не поступит. Она и без слов понимает ­– не каждый человек цитата от Господа.

 Поймала обезьяна Золотую рыбку. Рыбка, увидев обезьяну, испугалась. Долго по морю волны гуляли, а как успокоилось море, попросила Золотая рыбка обезьяну:

- Отпусти на волю, любое желание исполню.

- Донеси до живущих просьбу от братии обезьяньей: «Люди, пойдёмте в дети!»

Юмор обнаружен у городских ворон, гогочут над фокусом с напёрстками. Обезьяны смеются до упаду над манипуляциями с пальцами. Процесс обучения обезьян азбуке немых продвинулся довольно далеко. В скором времени в одном из зоопарков Рима  обезьянам расскажут первый анекдот. Какой, пока тайна эксперимента. К первому апреля 2024 года специалисты ожидают первый анекдот от обезьян. Мир застыл в ожидании, поговаривают, над людьми так ещё никто не смеялся.

Плакат на кассе в супермаркете. «Скидка за улыбку, за гримасу, в другую кассу».

У чувств пророчеств

Ход назад,

У одиночества

Прощальный залп.

Суши полчища,

Резь в глазах,

Одиночества

Последний залп.

Наряд вне очереди,

Слезы заряд,

Я одиночества

Прощальный залп.

На завтрак звонок, на обед звонок, по праздникам букет цветов. Диета учителей. Правда, у покойников и педагогов на цветы аллергия. Бывают полными учителя, эти приворовывают, чай вместо сахара с мелом трескают. Пенсия грустная песня, с пенисом одного корня. Чудеса случаются, допустим учитель случайно указку проглотит. Несгибаемость таких учителей чиновников от образования бесит. Короче, какой частью тела в класс заходишь, таков ты и есть. Те, кто на глобус смахивают, уходят в декрет. Контурные карты под запретом, на порнографию смахивают, политические приветствуются. Вместо зарплаты карманы от дат пухнут. На завтрак звонок, на обед звонок, на ужин тетрадей кипа. Всё молчу, молчу, молчу, что есть мочи молчу.

По ночам в ногтевом сервисе пашу, рябинам маникюр варганю. Мечтаю. Мечта у нас одна–попасть на конкурс «Учитель года». Там миллион дают. Весной яблони в блондинов перекрашу, землянике маникюр нанесу, незабудкам мозги запудрю. Всё молчу, молчу, молчу… Мечта такая у учителей заветная–молчать.