Часть вторая

Баюн

Деревня ещё спала. Нигде в округе не лаяли собаки, не кричали петухи. Предрассветная тишина окутала окрестности, словно вата. Было холодно, несмотря на то, что апрель уже вступил в свои права. И, тем не менее, в холодном утреннем воздухе витало какое то особое, душевное тепло и радость. Это было не удивительно – сегодня был праздник. В храме, стоящем в центре деревни, шла подготовка к службе.

При первом ударе колокола уши Везунчика сразу же повернулись в сторону колокольни. Но глаза открываться не спешили. Везунчику было немногим больше месяца, но он уже привык жить возле храма и теперь не вскакивал испуганно всякий раз, когда начинали звонить в колокол.

В храмовом дворе стояло несколько построек для разных хозяйственных нужд. Но одна постройка, самая дальняя, уже несколько лет служила другой цели. Скрытый от любопытных глаз ветхий сарай без дверей, с выбитыми окнами, но с добротной крышей и охапками сена внутри принадлежал кошкам. Поэтому в деревне не было бездомных кошек, а в округе храма совсем не было мышей. Вот в этом-то сарае в одной из двух комнат, на большой печи, вместе с другими котятами и спал Везунчик.

Когда мешок бросили в пруд с моста, никто не думал, что мальчишка, который прятался неподалеку в кустах со своей первой, украденной у отца сигаретой, прыгнет и вытащит мешок из воды. Из шестерых котят выходить удалось только одного.

– Вставай, соня, пора, – раздался шёпот недалеко от Везунчика.

– Что, уже? Я же только лег! – в отчаянье вскрикнул другой голос.

– Тише, малышей разбудишь. Сам виноват. Давай-давай, пошли. Серафим ждёт.

Услышав слово «Серафим», Везунчик тут же открыл глаза – вот это удача! Он осторожно оглядел сарай – другие котята мирно спали. Ушли только те, что постарше. И котёнок, как мог тихо, стал пробираться к печи – только бы никто не проснулся! А то увяжется следом, и тогда ничего не выйдет.

Везунчика принесли сюда месяц назад, и сейчас он уже знал все входы и выходы, которыми можно было незаметно пробраться в соседнюю комнату. Некоторыми ходами можно было пользоваться только до определённого возраста (потом голова уже не пролезала), и Везунчик знал, что не встретит на пути никого из старших.

Он очень боялся воды. Даже вода в миске внушала ему страх. Котенок пил её, только когда жажда становилась нестерпимой – и с закрытыми глазами. А ещё он боялся собак. Неделю назад он впервые сумел незамеченным выбраться из сарая и увидел большого пса, который с громким лаем кинулся ему навстречу.

Но того, что Везунчик любил, было намного больше. Это было молоко в миске, которое священник или его сын приносили котятам: белое, непрозрачное и совсем не страшное. Это был миг пробуждения, когда котёнок знал, что он сегодня увидит много нового и интересного. Это были другие котята, с которыми было так весело играть... И ещё он любил слушать рассказы кота Серафима.

Имени этого кота не знал никто. Серафимом его впервые назвал сын священника. И, хотя кот был полностью серый, а не белый, и священник сказал, что неправильно называть кота одним из чинов ангельской иерархии, это имя пристало к нему. И теперь все, а иногда и сам батюшка, звали кота Серафимом. И он оправдывал своё новое имя. Чаще всего увидеть Серафима можно было именно в храме.

Когда в храме шла служба, все коты знали – лучше не забегать внутрь в поисках мышей, чтобы никто из прихожан невзначай не наступил на хвост или не выгнал пономарь. Но Серафим во время службы приходил в храм, и всё время сидел в углу на одном и том же месте – иногда всю службу. Многие из прихожан этому удивлялись но, так как он никому не мешал, его не выгоняли.

Серафим появился во дворе два года назад. Он никогда не рассказывал о своей прошлой жизни, и сначала все относились к нему очень подозрительно. Но не прошло и месяца, как все, даже самые старые коты, начали советоваться с Серафимом по разным, важным и не очень, вопросам. А молодёжь, та вообще смотрела ему в рот. И как-то само собой вышло, что Серафим стал учителем котят-подростков. Однажды, проснувшись раньше обычного и увязавшись за старшими, Везунчик впервые услышал одну из историй кота Серафима.

Пролезая через отверстие в соседнюю комнату, Везунчик услышал голос Серафима. «...его звали Баюн», – рассказывал Серафим. «Эх, не успел на начало урока», – немного расстроился Везунчик, и стал слушать дальше. Серафим говорил и Везунчик, словно наяву, видел котёнка, которого мальчику купила мать. Видел, как через пару недель отец ребёнка, напившись, выкинул кота на улицу. И Баюн не вернулся назад.

«Он научился выживать на улице. И в результате, ожесточился», – звучал голос Серафима. Рассказ длился, и картины в голове котёнка сменяли одна другую: как Баюн убил кота Тора, старого вожака, и стал новым вожаком своего района; как собрал группу из бездомных котов, держащую в страхе всех грызунов, кошек и даже некоторых собак в округе; как он расправлялся с теми, кто не хотел признавать его власть.

«Его влияние росло, как и его жестокость», – говорил Серафим. – «Пока однажды он не встретил кошку».

Её звали Ласка, она была простой домашней кошкой, живущей в соседнем районе. После встречи с ней первый раз в жизни Баюн ощутил то, чего не чувствовал никогда: радость в сердце и желание жить для другого.

Но Ласке не нужно было ничего из того, что Баюн мог бы ей предложить: власть, еда, высокое положение – в её мире эти ценности были на последних местах. И тогда, чтобы добиться хотя бы её улыбки, он решил измениться. Баюн никогда не отступал перед трудностями и всегда побеждал в поединках. Теперь ему предстоял самый тяжёлый бой –  победить себя. Было тяжело. Но сильная, закаленная жизнью воля, помогла ему и теперь. Через несколько месяцев Баюн увидел улыбку Ласки. И улыбка эта была адресована ему.

«Тогда Баюн ещё не знал», – продолжал Серафим, – «что прошлое так просто не отпускает, и за ошибки всегда приходиться платить. Но самое страшное, когда за твои ошибки платят те, кого любишь».

Воображение Везунчика против его желания рисовало картину… Начало мая, тёплый вечер, безлюдная улица и Ласка, идущая к Баюну. И двое псов, ждущих её за поворотом. Так Ральф, вожак из соседнего района, отомстил Баюну за гибель своего сына. На этом месте Везунчик едва не расплакался – так ему было жалко Ласку, но он всё же остался дослушать историю до конца.

«Нет, – сказал Серафим, отвечая на вопрос в глазах котов, – Баюн не стал мстить в ответ. И именно это лучше всего показывает, что он всё-таки смог измениться»…

– А ты что здесь делаешь? – раздался голос над ухом Везунчика. Испуганно подняв голову, он увидел кошку-воспитательницу. – Опять сбежал, негодник? А ну давай за мной. Тебе тут нечего делать.

Пришлось уйти, так и не дослушав кота Серафима. Уже третий раз его находили раньше конца урока. «Ну, ничего! – подумал Везунчик, – Я скоро вырасту. И тогда смогу слушать кота Серафима. И даже смогу его спрашивать!» И немного взбодрившись, он побежал за воспитательницей.

В начале вечера, когда в храме готовились к Литургии, Везунчик снова увидел кота Серафима, заходившего в храм. Котёнку было немного обидно, что он так и не узнал, чем закончилась та история. Но он постеснялся подойти к Серафиму и спросить. Когда Серафим был в храме, никто из котов не решался отвлекать его до конца службы.

Котёнок отправился к «кошачьему дому» – так сарай с кошками называли прихожане. Не дойдя нескольких шагов, он услышал разговор двух кошек внутри сарая. Голос одной из них был Везунчику незнаком, а вот другой голос принадлежал его воспитательнице. Незнакомый голос говорил, что ищет кота Баюна, а воспитательница отвечала, что кота с таким именем здесь никогда не было.

Заглянув внутрь, Везунчик увидел молодую чёрную кошку. Эту кошку он видел впервые. Незнакомка пошла к выходу и чуть не столкнулась с Везунчиком.

– Прости, малыш, – сказала она с улыбкой, – я тебя чуть не уронила.

– Всё в порядке, — тихо ответил котенок. Ему было трудно говорить с незнакомыми.

– Как тебя зовут? — от чёрной кошки исходило тепло и дружелюбие, котёнок немного успокоился и даже смог ответить громче.

– Везунчик, – он сам удивился, как звонко прозвучало его имя.

– Замечательное имя, – ещё раз улыбнулась кошка. – А я – Пантера.

Везунчик не знал, что значит слово «Пантера», но гостье это имя удивительно подходило.

– Было приятно познакомиться, Везунчик, но мне пора идти. Может, ещё увидимся. – Пантера, подмигнув котенку, уже направилась к щели в заборе, когда Везунчик, неожиданно для самого себя, вдруг сказал «Подождите».

– Да? – кошка тут же обернулась.

– Я… я случайно услышал ваш разговор, – собравшись с духом, выпалил Везунчик. – Я знаю, кто может вам помочь.

Храм был полон людей. Сегодня пришли не только постоянные прихожане, но и те, кто заходит в храм довольно редко, поэтому людям в небольшой церквушке было немного тесно. В этот день служба в храме была особенной. Несмотря на строгость Великого поста, на лицах многих прихожан были улыбки. Потому что ради этого события стоило улыбнуться даже в Великий пост. В этот день ангел сказал Деве Марии, что от неё родится Господь.

Серафим знал об этом. И вместе со всеми прихожанами слушал праздничные песнопения. Он никогда не пропускал службу. Сидя на храмовом полу, каждую Литургию Серафим возносил молитву за душу своей возлюбленной.

Баюн молился за Ласку.

Часть третья

Валор

На другой стороне улицы с раннего утра уже гудела бетономешалка, выла болгарка, и перфоратор вносил свою лепту в этот оркестр. Строители спешили закончить работу до первых заморозков.

Сидящий на заборе большой серый кот не отрываясь смотрел на стройку. Новый дом был совершенно другой планировки. Остатки старого забора тоже убрали. Срубили даже орех, растущий во дворе. Теперь почти ничего не напоминало о старых хозяевах дома, и о том, что случилось здесь год назад.

Но кот помнил. Каждое утро, неподвижно сидя на заборе и наблюдая за работой строителей, он вспоминал о той, другой жизни.

Этот день был ещё хуже предыдущего. С остервенением доедая рыбу, кот опять вспомнил вчерашнее событие: Хозяйке всё-таки купили нового питомца. И, конечно же, она была уверена, что они подружатся.

Валор вспомнил Коську, белого с рыжим котёнка, и шерсть на спине начала подниматься. Гнев требовал выхода – ударом лапы кот перевернул миску с молоком. Ничего, свалю на новенького, главное – вывалять его в луже с молоком перед приходом людей. Тогда любви к нему поубавится. Кот вспрыгнул на подоконник и выглянул на улицу: где же он?

Сначала родители Хозяйки назвали котёнка Корсаром, но младший ещё не мог выговорить это слово и всё твердил: «Кося! Кося!». Взрослые развеселились и тоже стали звать котёнка «Кося». Или «Коська».

Котёнка нигде не было видно и Валор, с усилием протиснувшись в форточку, выпрыгнул на улицу.

Коська играл за домом. Увидев, как Валор вышел из-за угла, котёнок радостно побежал к нему. Он долго оставался один – других котят купили раньше, и Коська очень скучал по ним, по дружному общему обеду, интересным разговорам и совместным играм. И вот, наконец-то, у него есть Хозяйка! И есть старший друг, который научит его всему, и с которым можно будет играть.

Валор смотрел на радостного бегущего котёнка и чувствовал, как ненависть заполняет его. Ну да, котят, когда они ещё маленькие, любят больше. И он, глядя на эти восторженные глаза и сияющую мордочку, вдруг почувствовал, что больше не выдержит. Резко повернувшись, кот в три прыжка оказался на улице.

Решение уйти возникло внезапно. Пусть поищут, поволнуются. Тогда увидим, кого любят больше! И Валор побежал прочь от дома — в неизвестность. Раньше он никогда не отходил от дома дальше пары сотен метров. С непривычки, и ещё потому, что всё время ел больше, чем необходимо, кот быстро устал. Но, каждый раз, когда он уже хотел остановиться, в голове снова возникал образ Коськи, и ненависть заставляла его бежать дальше.

Вожак района, где в итоге оказался Валор, быстро взял его в оборот. Этот кот по кличке Лис с десятком других котов был хозяином участка между двумя многоэтажными домами и соседним пустырём. Каждый бездомный кот, живущий здесь, должен был приносить ему дань: кто мышами, кто найденной или украденной едой, а кто докладами о новых хлебных местах или доносами на других котов, которые могли затеять бунт. А кто этого не делал, тому после прихода зимы проход в тёплый подвал, на чердак или в подъезд был закрыт. И ещё такие коты часто бывали битыми, и через некоторое время кто-то из них сам уходил в поисках нового места, а кто-то пропадал без вести.

Лис был первым, кто заговорил с Валором. Он предложил ему пищу и кров, чтобы немного прийти в себя. Валор, не знавший жизни улиц, уставший и голодный, поверил ему. Кроме того, его задняя правая лапа ещё кровоточила – он уже успел узнать, какими быстрыми и жестокими бывают уличные псы. Если бы он прямо с забора не запрыгнул в движущийся грузовик, то лапой дело могло не ограничиться.

Когда лапа у Валора зажила, и он уже мог ходить, Лис сказал ему, что за его гостеприимство Валор должен месяц приносить ему еду. А иначе нехорошо выйдет. Валор к тому времени уже успел поговорить с другими котами и услышать пару историй о том, как прихвостни Лиса выслеживали сбежавших должников и наказывали их, иногда через несколько недель после побега. А Валор даже бегать пока не мог. И потом – далеко ли убежит домашний кот от уличных? Ему ведь раньше никогда не приходилось бегать, ловить мышей и, тем более, драться за свою жизнь.

Валор уже успел пожалеть о том, что ушёл от Хозяйки. Но былого не воротишь, и он начал учиться другой жизни. Вначале было, как в аду. Мышь поймать не получалось. Своровать еду тоже оказалось не так просто: все мусорные контейнеры давно были распределены между разными группировками. И несколько дней Валор голодал, а его долг Лису рос.

Но кошачьи инстинкты – это не те умения, которым надо учиться. Их нужно только освободить. Вскоре Валор начал сам себя кормить и носить еду Лису. За месяц он изменился до неузнаваемости. Прежний упитанный домашний котик исчез. Теперь это был сильный, мускулистый кот с инстинктами, работающими на полную мощь.

Только окраска и имя остались у него прежними. Они не давали ему забыть о том, кто он и к чему стремится. И ещё сны. Сны о разных событиях его жизни: хороших и не очень, радостных и грустных, весёлых и печальных. Но было одно отличие: хоть во снах всё было так, как он помнил, но сам он был другим. Когда хозяйка приходила домой, он бежал ей навстречу, а не ждал, когда она сама его найдёт. Когда она ставила ему миску, он успевал потереться о её руку, а не начинал недовольно фыркать, что молоко холодное. А когда она с ним играла, он никогда не царапал ей руки до крови, как делал это наяву.

Всё, чего он хотел — вернуться к своей Хозяйке. И каждая порция еды, принесённая Лису, приближала его к заветной цели.

Через пять недель Валор принёс Лису последнюю порцию еды и сказал, что уходит. Лис на это ответил, что первые несколько дней Валор не приносил еды и одной недели сверх оговоренного срока недостаточно, нужно отработать ещё месяц. Но перед ним стоял уже не тот котик, которого можно было запугать. Валор, глядя Лису в глаза, при всех повторил, что он расплатился и идёт домой. А того, кто будет мешать ему, он покалечит. И Лис не выдержал – первым опустил взгляд. Валор пошёл домой. Лис долго смотрел ему вслед, но команды «За ним!» не последовало.

День давно сменился вечером, а дорога всё стелилась под лапами кота. Улицы сменяли одна другую: спешащие люди, сигналящие машины и воющая вдали сирена.

Валор бежал. Ещё, ещё немного – и он увидит Хозяйку. Он был готов всё отдать за этот миг. Пусть Хозяйка будет любить Коську сильнее. Да он и не достоин её любви. Всё, что он смог – это сделать ей больно своим уходом. И от осознания этого коту было как никогда горько.

А Коська, ведь он так хотел подружиться с ним… Валор стиснул зубы: ничего, он всё исправит. Лапы несли его по такой знакомой и любимой улице. Вот и поворот! Осталось всего несколько метров. Валор преодолел их за пару секунд.

И его мир рухнул.

Застыв, как изваяние, кот смотрел на дом, который покинул. В его глазах, как в зеркале, отражался столб дыма, уходящий в небо. Дом горел, словно огромный факел. Огонь лизал крышу, дым вырывался из всех окон, а входная дверь дома была закрыта. Вокруг дома бегали люди. И теперь стало ясно, куда спешит сирена.

Но Валор об этом не думал – он рванулся к дому…

– Ты снова ушёл в себя? – легко ступая по забору, красивая бело-серая кошка подошла и села рядом. Валор с усилием вернулся в реальность, повернул голову и улыбнулся кошке.

– Всё, как обычно, не стоит волноваться.

– Они вернутся, я уверена в этом, – она умела понимать, о чём он думал.

– И я на это надеюсь, – он не хотел продолжать эту тему, и кошка поняла.

Некоторое время они просто молчали вместе, не испытывая нужды говорить и не чувствуя никакой неловкости, как бывает между родственными душами. Глядя на строящийся дом, каждый вспоминал свою часть истории.

Кошка вспомнила, как увидела Валора в первый раз. Они тогда были ещё подростками и соседями. И поэтому часто играли вместе. Но потом Валор изменился, и они перестали общаться. До той страшной ночи.

Это был поджог, но виновных так и не нашли. Кошка вспомнила, как проснулась от воя сирены и увидела пожар. Это было ужасно. Она раньше никогда не задумывалась, насколько хрупко то благополучие, которое у неё было. И что за несколько часов его можно полностью лишиться.

Кошка знала, что людей в доме нет – они уехали к родственникам с ночёвкой. Про Валора уже больше месяца ничего не было слышно. Но как же Коська? Кошка уже хотела бежать к дому, но тут большой серый кот – она его сначала даже не узнала – через открытую форточку запрыгнул внутрь. Вспоминая это, кошка улыбнулась – он все-таки оправдал данное ему имя.

Так, вспоминая былое, едва касаясь друг друга, сидели двое из рода кошачьих. Их дружба пережила многое, но стала только крепче. Им не нужно было слов, чтобы знать: другой поймёт и поддержит. Это был маленький островок уверенности в зыбком и ненадёжном мире – один на двоих. И это было самое главное.

– Дружище, ты не поверишь! – с заднего двора бежал огненно-рыжий с белыми полосками кот – там к тебе пришли, и я такую красавицу ещё в жизни не видел! Ну почему никто не придёт ко мне?! Почему всегда только ты в центре внимания?!

Валор кивнул кошке, спрыгнул с забора и пошёл на задний двор, слушая шутливые причитания бело-рыжего кота, иногда улыбаясь и односложно отвечая ему. Коська шёл рядом с ним, так же, как раньше, радостно глядя на своего друга.

Тот самый Коська, которого Валор в зубах вынес из горящего дома.

В это время к дому, где временно жил Валор, подъехала машина. Задняя дверца открылась, и из машины буквально выскочила девочка-подросток. За прошедший год она выросла и изменилась.

Глядя на сияющую от радости девочку, кошка улыбнулась. Ей будет не хватать друзей. Но они провели вместе прекрасный год. И этот год никто у неё не отнимет. А там, кто знает? Возможно, новый дом окажется не так и далеко.

Тем временем молодая чёрная кошка говорила с Валором. Слушая её, Валор едва сдерживал слезы. Но не от горя, нет. Это была очень радостная весть. Валор даже не подозревал, что сегодня он всё-таки расплачется. Он ещё не знал, что его долгое ожидание завершилось, и что всего через несколько минут он услышит радостный голос своей Хозяйки.

Часть четвертая

Мико

Часть деревни была застроена дачными домами, куда горожане вместе с детьми выезжали на лето. Многие из них приезжали не для того, чтобы работать на дачном участке. Днём они ходили в лес на прогулку или на пикник. В ближайшем пруду всегда можно было искупаться, хотя это чаще любили делать дети. А вечером, сидя на крыльце с чашкой чая в руках, дачники любили вести беседы, часто за разговорами, не замечая времени. В результате просыпались они обычно намного позже рассвета. Восход солнца встречали только их питомцы, которых они брали с собой в деревню.

На крыше одного дома, прямо над входной дверью, спала кошка-подросток: чёрная от кончика носа до кончика хвоста, будто кусочек ночи, врасплох застигнутый дневным светом. У главы семьи уже был красавец ротвейлер, но дочь очень хотела котёнка. И родители сделали ей подарок на день рождения.

Потянувшись и открыв глаза, Пантера неспешно огляделась: во дворе было тихо. Судя по пустой будке, Граф уже проснулся и обходил территорию. Интересно, удастся ли сегодня застать подругу спящей, подкрасться к ней и неожиданно разбудить её? Конечно, после случая со змеёй и разговора с Графом, Мико могла и сама прийти в гости к Пантере, но пока она всё ещё осторожничала. Вспомнив о змее, кошка поёжилась.

Это лето у Пантеры было первым, как и её приезд в деревню. Она ничего не знала о деревенской жизни. На следующий после приезда день, отважившись перелезть через забор, в кустах за соседним двором она впервые в жизни увидела змею. Пантеру сковал ужас, она только и смогла, что завыть от страха. И если бы не местная кошка, услышавшая её вой, вечер для Пантеры мог и не наступить. Кошка, которая спасла её, была почти полностью белой, только кончик хвоста и левое ушко были чёрными.

Так они познакомились и подружились. Мико была уже взрослой кошкой, к тому же выросшей в деревне, поэтому она учила Пантеру, как здесь жить и какие правила надо соблюдать, чтобы не попасть в неприятности. Несмотря на разницу в возрасте, общаться с Мико было легко, и Пантера радовалась, собираясь к ней в гости. Сначала нужно было привести себя в порядок и немного поесть. Кошка принялась умываться.

Ротвейлер в это время осматривал двор и прилегающую к нему территорию. Граф не жаловал кошек, особенно на своей территории. Местным кошкам он дал понять это ещё в свой первый приезд в деревню. Он терпел только Пантеру, как нового члена семьи. Поэтому первые пару дней после знакомства с Мико Пантере самой приходилось ходить к ней в гости. Но через три дня после случая со змеёй Граф сам заговорил с Мико. Он сказал ей, что она может приходить к ним во двор, а он будет делать вид, что её не видит. Так Граф выражал благодарность Мико за то, что она помогла новому члену его семьи. И ещё его немного мучила совесть – он должен был защитить Пантеру, а не местная кошка. Граф не видел, как Мико улыбалась за его спиной. Она сразу поняла, что он замечательный пес. И не ошиблась.

Псы, как и кошки, бывают очень разными. Потому первым правилом, которое Мико преподала Пантере, было «не выходить на улицу». Для кошки, не знавшей местных обитателей, это правило было самым важным. Мико знала пса, из-за которого это правило было номером один. Да, у Пантеры есть защитник, но лучше перестраховаться.

Прыгая с одного забора на другой, Пантера уже прошла половину пути к дому Мико, когда шевеление в кустах на улице заставило её остановиться. Ветки раздвинулись, и Пантера увидела очень странного зверька. Больше всего он был похож на маленький мячик, утыканный иголками.

О таких зверьках Мико ей не говорила. Любопытство пересилило осторожность, и, нарушив первое правило, Пантера спрыгнула с забора на улицу. Осторожно, маленькими шажками, она приближалась к невиданному созданию. Кошка чуяла, что этот зверёк, в отличие от змеи, не опасен.

Но тут куст шевельнулся снова, и Пантера увидела несколько маленьких колючих мячиков. «Да тут целая семья», – подумала кошка. Ей вспомнился один разговор с Мико. Желая чем-то отплатить подруге за спасение от змеи, Пантера спросила Мико, чего бы она хотела больше всего. По молодости она наивно думала, что всё, чего может хотеться деревенской кошке, можно купить на рыбном рынке. Но Мико ответила: «Я бы очень хотела увидеть свою семью».

Так Пантера узнала о том, что у подруги есть трое братьев, с которыми её разлучили ещё в детстве. Вспоминая об этом, Пантера не заметила, как в десяти метрах сзади шелохнулся куст крыжовника.

Он старался долго не смотреть на добычу – а то учует. Кошки ненависть чуют очень хорошо. А в его глазах последние два года жила только ненависть – и сжигала его изнутри. Этот пёс был ненамного крупнее взрослого кота, но все коты и кошки в деревне боялись его до ужаса. После того как Хозяин выгнал пса из дома, кошки в деревне прозвали его Изгоем.

Многие псы не любят котов, но разница этой нелюбви бывает огромной. Граф загонял кошек на деревья, потому что так было принято в его кругу, и никогда он не опустился бы до того, чтобы навредить более слабому существу. За всю свою жизнь Граф не принёс боли ни одной кошке.

У Изгоя всё было совсем иначе. Пёс ненавидел кошек с того самого дня, когда его Хозяин купил котенка своему сыну. Изгой не смог смириться и наказал ненавистный комок шерсти. После этого его выгнали из дома. И теперь он мстил всем кошкам, которых мог поймать. Сейчас он, двигаясь тихо, просто смертельно тихо, приближался ещё к одному комку шерсти…

Мико нервничала. Её подруга опаздывала. Последние четыре дня Пантера приходила в одно и то же время. Кошка и сама не понимала, что её так беспокоит. Мало ли почему подруга задержалась… Но тревога не уходила. И Мико пошла к дому Пантеры…

Граф почти закончил свой обход и, с чувством исполненного долга, уже собрался возвращаться во двор, когда учуял запах. Он знал, чей это запах. В прошлый приезд он уже видел этого пса, и тот ему не понравился. Позже, узнав о нём от других собак, Граф понял, что первое впечатление не было обманчивым. Нужно прогнать его со своей территории. Особенно теперь, когда хозяева обзавелись кошкой…

Пантера почуяла опасность слишком поздно – пёс был уже между ней и забором, с которого она спрыгнула. На то, чтобы оценить ситуацию, и понять, куда можно убежать, кошке нужна была всего секунда. Но иногда и секунда – это чересчур много. Изгой очень хорошо успел изучить повадки кошек. Он прыгнул сразу же, не дав Пантере даже этой секунды.

Увидев Пантеру, наблюдающую за ежами, Мико хотела позвать её, но тут из-за кустов вышел Изгой. Кошка рванулась к подруге, так как знала, чем это может закончиться. Она успела в последний миг. Бросившись с забора, Мико ударила пса прямо в прыжке – и сбила его с намеченной траектории. Вместо Пантеры зубы Изгоя схватили воздух. Мико успела увидеть, как Пантера взлетела на забор. А потом волна боли накрыла её. Зубы Изгоя всё сильнее вонзались в тело, и мир всё сильнее расплывался перед глазами. Последнее, что увидела Мико, было большое чёрное пятно, летящее ей навстречу. Потом тьма поглотила её.

– Мико… Мико, ты слышишь меня? – Пантера склонилась к уху неподвижно лежащей кошки. – Не умирай! Прошу тебя! – Слёзы капали в пыль и превращались в маленькие грязные комочки. – Не… не уходи! Всё будет хорошо. Ты выздоровеешь, и мы снова… будет гулять, как раньше.

За спиной Пантеры раздавались хрипы, но она не оборачивалась.

– Ты не можешь уйти! Ты ещё не увидела своих братьев. Помнишь, ты говорила мне? Мы найдём их. Я обещаю тебе. Я клянусь! Только не умирай!!!

…Боли больше не было. Было легко и спокойно. Мико смотрела на плачущую Пантеру и на Графа, сидящего рядом. Тело Изгоя лежало немного дальше. Кошка подошла к подруге, чтобы сказать, что не нужно плакать, что с ней всё в порядке – и увидела своё тело. Она всё поняла. Раньше Мико часто слушала беседы людей и знала, что это значит. «Я умерла», – подумала она. Но ни грусти, ни страха не было. Было только спокойствие и радость. И тут, несмотря на ясный день, стало ещё светлее. Как будто у Мико за спиной взошло ещё одно солнце. Она обернулась.

Там, где раньше стоял забор, раскинулся большой луг – до самого горизонта. С левой стороны был виден лес, вдали стояли несколько избушек. Дул лёгкий ветерок, по траве будто бы волны пробегали, а в воздухе, напоенным лёгким запахом кошачьей мяты, порхали бабочки. Прямо на границе, где начинался луг, сидела Кошка. От неё шёл Свет. Вернее, она сама была словно соткана из света и пламени. Несмотря на то, что Мико никогда не видела этой Кошки, она сразу узнала её.

Сотни и тысячи мыслей в мгновенье пронеслись у неё в голове, но произнесла она только одно слово: «Мама». Кошка улыбнулась: «Вот мы и встретились»…

Радость переполняла Мико, но она боялась, что, если закрыть глаза, мама исчезнет.

– Это я, родная, и не переживай, я не исчезну, – мать словно читала её мысли.

– Это то место, о котором говорили люди? Я слышала… 

Теперь Мико совершенно не боялась, что с ней будет дальше – ведь мама рядом.

– Нет, милая, – опять улыбнулась Кошка, – это только отражение, тень того места, куда зовут всех. Но ты туда сейчас не попадёшь. – Кошка ласково посмотрела на дочь. — Твой путь ещё не окончен.

– То есть… я, останусь? – Мико растеряно оглянулась и с удивлением заметила, что там, с другой стороны, уже вечер. И Пантеры с Графом уже нет. И её тела тоже нет. Осталось только тело Изгоя. Жалость наполнила сердце Мико. Ей хотелось, чтобы он снова стал тем, кем был раньше. До того ужасного дня.

– А где же он, мама? Почему его нет здесь?

Кошка посмотрела на тело Изгоя.

– Его путь сюда будет намного труднее твоего. Он дойдёт, если сможет освободиться от ненависти, которая его не пускает. — Кошка перевела взгляд на Мико. – А сейчас тебе пора, доченька.

– Так скоро? Но, мама…

– Не бойся, родная, придёт время, и мы встретимся вновь.

Луг и Кошка, сидящая на границе, стали отдаляться. И последнее, что услышала Мико, было: «Передай Чернышу, Баюну и Валору, что я люблю их – всех вас».

– …сли через… …дней… …ждать… что мог… …деяться…

Сквозь завесу боли доносились обрывки фраз. Тело не слушалось. Глаза не открывались. Всё, что можно было делать сейчас – терпеть эту боль. Главное – не забыть. Только бы не забыть!

…Ветеринар говорил, что следующие двое суток будут решающими. Остаётся только ждать. Взрослые слушали, изредка кивая и уточняя. Глава семейства спрашивал, могут ли они сделать что-то ещё. Рука матери от волнения бессознательно сжимала плечо дочери. Девочка, изо всех сил сдерживая слёзы, осторожно гладила забинтованное тело своей любимицы.

Эпилог

Новое начало

Её разбудило голодное урчание в животе. Открыв глаза, кошка, как обычно, увидела только стены бумажной коробки. На мягкой подстилке мирно посапывали двое её братьев. Сестрёнки нигде не было видно. Встав на задние лапки, кошка выглянула из коробки: в нескольких метрах её сестра ловила бабочек.

Кошка тоже решила вылезти наружу, но, по молодости, неловко зацепилась за край коробки, упала назад – прямо на спящего брата, а тот ухватил её за хвост.

– Перестань! Больно! – от неожиданности пискнула кошка.

В коробку тут же заглянула кошачья голова белого цвета, но с чёрным левым ухом. Мать залезла в коробку, чтобы покормить малышей. Оба брата (младший тоже проснулся) и сестра сразу же принялись завтракать, а другая сестра, самая старшая из них, запрыгнув в коробку, сразу же засыпала маму вопросами.

– Мам, а Пантера сегодня придёт? Я хочу, чтобы она ещё раз рассказала про нашу семью. Она ведь придёт, мам? Да?

– Дай ей отдохнуть, прыткая ты наша. Она только вчера приехала из города. И вы только вчера познакомились.

– Но она такая красивая, и так интересно рассказывает! И еще скажи, мам, а мы увидим твоих братьев?

– Поешь лучше, – с улыбкой сказала Мико, – увидишь, увидишь, не торопись.

– Вот здорово! А папа где?

– Папа занят. Он общается с Графом и вернётся позже. Да-да, – быстро сказала Мико, видя, что у дочери готовы новые вопросы, – познакомишься и с Графом тоже. Только сначала поешь. В кого же ты такая бойкая?

Наконец старшая дочь успокоилась и тоже принялась завтракать. В коробке стало тихо. Глядя на бумажные стены, Мико вспомнила ящик, о котором рассказал ей Черныш. Спустя годы, семья всё-таки соединилась. Это была замечательная и очень трогательная встреча. Плакала даже Пантера, сидя рядом с ними. А сколько хотелось рассказать… Но теперь всё в порядке. Теперь, пусть и не так часто, они могут видеться, разговаривать, поддерживать друг друга. Ведь они – семья.

…Котята продолжали есть. Мико смотрела на них и думала: «Какие же вы замечательные, мои маленькие ангелочки. Как же я вас люблю. Я люблю...».

Роман Горбунов

Фотографии Татьяны Виноградовой

и Натальи Комаровой

Справка-45 об авторе

Роман Горбунов. Логик, интроверт, интуит; чуть-чуть мизантроп, максималист, эскапист. Любит и ценит: простоту, искренность, прямоту. Не любит: лицемерие, шаблонность мышления, непоследовательность. Характер нордический, не женат.

Родился на Украине, почти в её центре, примерно за четыре года до взрыва Чернобыля. Сначала окончил девятилетку, а вместе с ней и музыкальную школу. Потом в другой школе добил ещё два класса, а уже после ушёл в институт, именуемый ХАИ. После получения диплома сменил несколько работ (все работы, конечно же, не по специальности). И вернулся в родной город. Продолжение следует...

Фильм снимался к 75-летию поэта. Получился же почти реквием, ввиду чего фильм сложно было показывать при жизни поэта.

Несмотря на немощное состояние великого поэта, который нашептывает строки своих новых стихов, в нем видна глубина мысли, переосмысление личного прожитого и переживаемого страной.  

Выпущено: Россия, Беларусь

Год выхода: 2006

Жанр: боевик, военный, история

Режиссер: Зиновий Ройзман

В ролях: Андрей Панин, Андрей Соколов, Екатерина Редникова, Марина Александрова, Иван Кокорин, Денис Никифоров, Олег Корчиков, Анатолий Кот, Александр Тютин, Игорь Сигов

Напряженные события картины отсылают к первым дням Великой Отечественной войны, когда на помощь русским военным частям, попавшим в окружение, был отправлен мощный суперсовременный бронепоезд. Но бронепоезд захвачен немцами и бойцы идут на смертельный риск, чтобы отбить бронепоезд и вернуть последнюю надежду на спасение своих близких и собственной жизни.

Название: Глаз Божий

Длительность: ∞ мин.

Рубрики: Документальный, Отечественные

Год: 2012

Производство: Россия

Режиссёр: Иван Скворцов, Сергей Нурмамед

Актёр: Владимир Этуш, Игорь Кваша, Владимир Познер, Петр Налич, Владимир Зайцев, Евгений Миронов, Михаил Ефремов, Валерий Магдьяш, Роман Кузнеченко, Андрей Курилов, Татьяна Яковенко, Марина Зудина, Раиса Рязанова, Леонид Парфёнов, Олег Табаков

Описание: Фильм Леонида Парфенова к 100-летию Государственного музея Изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. С Пушкинским музеем связаны многие исторические события в жизни российской культуры, вехи. Взять хотя бы «визит Джоконды» или приезд Марка Шагала (он проделал путь из Франции в Москву для того, чтобы посмотреть на лучшее собрание работ основоположника нового искусства... француза Анри Матисса), или музыкально-изобразительный фестиваль «Декабрьские вечера», организованный Святославом Рихтером, или вызвавшую гигантский ажиотаж выставку «Москва — Париж». «От природы у русских на красоту взгляд европейский. Иван Цветаев, поповский сын из деревни во Владимировской губернии, основал нынешний Музей изобразительных искусств, сетуя: „Несчастная мы страна! У нас своей античности нет!“ Чтобы следующие „иваны“ из деревень знали, что мы тоже из европейского культурного корня, Цветаев собрал богатейшую коллекцию слепков от Древних Афин до флорентийского Возрождения. А купеческие сыновья Иван Морозов и Сергей Щукин оказались первыми ценителями авангарда — от них у нас роскошные собрания Гогена, Матисса, Сезанна, Пикассо. О них, об этой традиции и о том, как она выживала во времена гонений — наш фильм». (Л. Парфенов). Памятные исторические сцены воссозданы на экране благодаря именитым актерам, а мировые шедевры в буквальном смысле слова оживают в попытке передать зрителю то впечатление, которое они производили на своих самых первых покупателей — русских меценатов, сумевших увидеть в них сто лет назад то, что мало кто видел.

Сценарий: Леонид Парфёнов

Любопытные факты о математике

http://www.softmixer.com/

В этом фильме впервые будет рассказано о проведенных исследованиях "выпавших" из канонических Евангелий почти 18 лет жизни Иисуса, большую часть которых он провел в Индии. Иисус Христос – величайшая личность, Учитель всего человечества. Как же случилось так, что 18 лет из его жизни выпали из Евангелия и остаются тайной для историков и всех нас, его духовных чад? В этом фильме впервые будет рассказано о том, как теологи трактуют этот факт. В основе фильма лежит история русского журналиста Николая Натовича, который в 1887 году отравился через Персию в Индию, в штат Кашмир и Ладаг. В Ладаге он встретился с тибетским Ламой, который рассказал ему, что в монастыре хранятся 63 манускрипта с описанием жизни святого Иссы.

Картина «Поцелуй Иуды» широко известна благодаря ряду cохранившихся копий, однако оригинал был утерян более двухсот лет назад.

В 1990 году иезуитские монахи из монастыря Святого Игнатия в Дублине обратились в Национальную галерею по вопросу реставрации картины, которая провисела в монастыре 60 лет. Реставратор мгновенно узнал знаменитый пасхальный сюжет, но что именно смогло убедить экспертов в том, что это полотно не является очередной копией?

Фильм прослеживает историю пропавшего шедевра Караваджо и рассказывает, как получилось, что он так долго пребывал в безвестности.

  Название: Человек-амфибия

(По роману Александра Беляева)

Год: 1961

Страна: СССР 

Режиссер: Владимир Чеботарев, Геннадий Казанский

Жанр: Мелодрамы, Русские, Фантастические

Время: 01:32:29

В главных ролях: Владимир Коренев, Анастасия Вертинская, Михаил Козаков, Николай Симонов, Владлен Давыдов, Анатолий Смиранин, А. Антонян, Валерий Кудряшов, Николай Кузьмин, Михаил Медведев

Сюжет фильма: аргентинскому хирургу Сальватору однажды принесли умирающего мальчика, у которого были очень слабы легкие. Хирург, чтобы спасти ребенка, пересаживает ему жабры молодой акулы. В результате этого, мальчик выжил, более того, он теперь много времени должен проводить под водой, поскольку на суши его состояние ухудшалось. Сальватор оставил ребенка себе, воспитал и вырастил его, как родного. Вот в результат такого медицинского эксперимента на свете появился новый человек-рыба по имени Ихтиандр. Прошли годы, мальчик вырос, он живет с Сальватором, плавает в океане, но остаться без внимания людей ему не удается. Ихтиандра видели рыбаки, ловцы жемчуга. Люди уже начали говорить о морском дьяволе, который живет в океане. И теперь ловцы жемчуга бояться нырять, а рыбаки ловить рыбу…

Далее - большой материал об Александре Беляеве (стр.138)

Беляев Александр Романович

Писатель-фантаст, один из основоположников советской научно-фантастической литературы



Александр Беляев родился 16 марта 1884 года в Смоленске, в семье священника.

В семье Беляевых кроме Александра было ещё двое детей, но его сестра Нина умерла в детве от саркомы, а брат Василий, студент ветеринарного института, утонул, катаясь на лодке. Родители Беляева были людьми глубоко верующими, часто помогали бедным родственникам и богомольцам, и у них в доме всегда было много народа. В детстве Александр рос непоседой, любил всевозможные розыгрыши и шутки. В играх и увлечениях мальчик был необуздан, поэтому родители старались приучить его к порядку и серьезному отношению к делам. Следствием одной из его шалостей стала серьезная травма глаза, что привело к ухудшению зрения.

По желанию отца Александра отдали учиться в духовную семинарию, которую он окончил в 1901 году. В год окончания семинарии он изобрел стереоскопический проекционный фонарь, но о его изобретении знали только друзья и близкие. Двадцать лет спустя проектор аналогичной конструкции был изобретен и запатентован в США.

Продолжать свое духовное образование Беляев не захотел, а для учебы в других высших заведениях необходимы были средства, поэтому он подписал контракт с театром смоленского Народного дома на зимний период 1901-02 годов, так как еще в пятом классе семинарии Александр решил, что станет профессиональным артистом или поступит в какое-либо высшее учебное заведение России. В театр он был влюблен беззаветно, играл роли в домашних спектаклях, пробовал свои силы в режиссуре, делал декорации, был костюмером. В Народном доме Беляев сыграл роли в таких пьесах как «Безумные ночи», «Соколы и вороны», «Преступление и наказание», «Два подростка», «Картежник», «Ревизор», «Трильби», «Лес», «Нищие духом», «Бешеные деньги», «Воровка детей» и в других постановках.



Спектакли давались два раза в неделю, и семнадцатилетнему Александру приходилось играть большое количество ролей. Как-то в Смоленск приехала на гастроли столичная труппа под руководством Станиславского, и Беляеву довелось сыграть роль в одном из спектаклей труппы после того, как один из столичных актеров заболел, и великий режиссер пригласил заменить этого актера Беляева. Александр с ролью справился, и Станиславский прочил ему блестящую карьеру. Позже дочь Светлана Беляева рассказывала о своем отце: «Отец играл на рояле и на скрипке (один сезон выступал даже в оркестре цирка), хорошо рисовал, лепил. Еще школьником он пытался создать свой театр, где был режиссером, художником (рисовал декорации) и артистом. Став студентом Ярославского лицея, собрал любительскую труппу. Однажды, во время приезда в Смоленск столичной труппы под руководством К. Станиславского, отцу удалось заменить заболевшего артиста в нескольких спектаклях. Успех был таким, что Станиславский предложил ему остаться в труппе, но Александр Романович почему-то отказался. У него был удивительный дар привлекать к себе людей. Когда он жил один, то часто устраивал у себя вечера, на которых был главным действующим лицом - декламировал, играл на рояле».

В конце февраля 1902 года актеры разъехались по другим провинциальным городам. Беляев же сел за латынь, русскую и общую историю для того, чтобы экзаменоваться в Демидовский юридический лицей в Ярославле, существовавший на правах университета. Александр в то время решил стать юристом и наперекор воле отца поступил в лицей. Одновременно он учился в консерватории по классу скрипки, но вскоре на семью Беляевых обрушилось горе – умер отец Александра. Еще не доучившийся Александр Беляев остался без средств к существованию и стал зарабатывать себе на жизнь и учебу тем, что давал уроки, рисовал декорации для театра, играл на скрипке в оркестре цирка и занимался журналистикой.

После окончания Демидовского лицея Беляев получил должность частного поверенного в Смоленске и вскоре стал юристом. У него появилась постоянная клиентура, выросли материальные возможности, он смог снять и обставить хорошую квартиру, приобрести неплохую коллекцию картин, собрать большую библиотеку. Он часто тратил заработанные деньги на путешествия и отправлялся за границу, побывал во Франции и Италии, посетил Венецию. Из воспоминаний Светланы Беляевой: «Однажды его пригласили защитником по делу об убийстве. Процесс был почти копией знаменитого «дела Бейлиса»: еврея обвиняли в ритуальном убийстве русского ребенка с целью приготовления мацы на его крови. Отец решил построить защиту на цитировании текстов из Торы и Талмуда, по которым суд должен был понять, что никаких подобных указаний там просто нет. Для этого он нашел человека, знающего древнееврейский язык. Потрудиться пришлось немало, они вместе сделали дословный перевод нужных отрывков, которые зачитывались на заседании суда. Доказательства были столь убедительны, что обвиняемого оправдали и освободили в зале суда. Процесс наделал много шума, в газетах писали статьи о блестящей защите, а на улице с отцом постоянно раскланивались. Ему прочили блестящее юридическое будущее, но он все больше увлекался литературной деятельностью, и в результате занятие это стало его единственным средством к существованию».

В 1914 году Беляев оставил юриспруденцию и посвятил себя театру и литературе. В этом году он дебютировал не только как режиссер в театре, участвуя в постановке оперы Григорьева «Спящая царевна», но и опубликовал свою первую художественную книгу (до этого были лишь репортажи, рецензии, заметки) – детскую пьесу-сказку в четырех действиях «Бабушка Мойра». Эта пьеса была опубликована в седьмом номере московского детского журнала «Проталинка», где еще с марта месяца Беляев значился среди сотрудников.

Беляев занялся журналистской деятельностью, сотрудничал с газетой «Смоленский вестник», в которой через год стал редактором. Он также являлся членом Глинкинского музыкального кружка, Смоленского симфонического общества и Общества любителей изящных искусств. Он побывал в Москве, где пробовался у Станиславского, но в тридцать пять лет заболел плевритом. Лечение оказалось неудачным – у него развился паралич ног и туберкулез позвоночника. Болезнь протекала очень тяжело. Супруга Вера его покинула, сказав, что она не для того выходила замуж, чтобы ухаживать за больным мужем. В поисках специалистов, которые бы могли ему помочь, Беляев с матерью и старой няней попал в Ялту и там, в больнице, будучи тяжелым лежачим больным, он впервые взялся за перо и начал писать стихи. Постепенно наступило некоторое улучшение. Несмотря на это 4 года Александр Беляев пролежал в гипсе.

Один случай того времени навел его на мысль о создании первого научно-фантастического произведения – рассказе «Голова профессора Доуэля». Однажды в комнату, где лежал неподвижный Беляев, влетело насекомое, за которым он мог следить только одними глазами. Оно постепенно подбиралось к лицу. Больной и неподвижный Беляев ничего не мог сделать, а лишь, сцепив зубы, ждал пока оно проползет ото лба к подбородку (в рассказе жук лез по голове Доуэля наоборот: от подбородка вверх, ко лбу), чтобы затем взлететь и умчаться навстречу лету и теплу. Это было страшное время для будущего писателя. «Я переживал ощущение головы без тела», – написал он позже. Об этом же случае рассказывала дочь писателя Светлана Беляева: «Так, идея романа «Голова профессора Доуэля» возникла, когда он первый раз лежал в гипсе. Весь его мир ограничивался стенами палаты и расстоянием протянутой руки. А однажды, когда ему на нос села муха, он вдруг подумал о том, что если бы у него была только одна голова, он не смог бы прогнать даже эту муху... И хотя роман «Голова профессора Доуэля» написан много лет спустя, в нем ожила муха, севшая на отрезанную голову... А идея романа «Человек-амфибия» была позаимствована из короткой газетной заметки, в которой говорилось о суде над доктором Сальватором, который делал операции больным детям. Благодаря этим операциям суставы становились более подвижными. Но Сальватора обвиняли, что он искажает образ, данный Богом...».

Беляев мужественно выдержал преподнесенное ему судьбой испытание, и во время болезни начал изучать французский, немецкий и английский языки, интересовался медициной, историей, биологией и техникой. Двигаться он не мог, но некоторые идеи его будущих романов пришли к нему во время неподвижности. Позже его дочь рассказывала: «Заболев и оказавшись в вынужденной изоляции, отец испытывал недостаток общения и всегда радовался любому посетителю. Его привлекали люди с интересной судьбой, их увлечения и необычные изобретения».

Весной 1919 года от голода умерла его мать Надежда Васильевна, а сам больной Беляев, в гипсе и с высокой температурой даже не мог проводить ее на кладбище. Только в 1921 году он смог сделать свои первые шаги благодаря не только своей силе воли, но и в результате любви к работавшей в городской библиотеке Маргарите Константиновне Магнушевской. Чуть позже он, подобно Артуру Доуэлю, предложил ей в зеркале увидеть его невесту, на которой он готов жениться, если получит согласие.

Летом 1922 года Беляеву удалось попасть в Гаспру в дом отдыха для ученых и писателей. Там ему сделали целлулоидный корсет, и он смог встать с постели. Этот ортопедический корсет стал его постоянным спутником до конца его жизни, так как болезнь до самой его кончины то отступала, то опять приковывала его на несколько месяцев к постели. Чтобы прожить, необходимо было работать. Его жизненный путь в то время описывала дочь Светлана Беляева: «Изначально он выбрал специальность юриста, но, несмотря на успешно выигрываемые дела и приобретенную известность хорошего адвоката в Смоленске, очень скоро почувствовал, что это не его стезя. Мама рассказывала, что, когда они жили в Ялте, ее брат, работавший в милиции, помог устроиться ему на должность инспектора уголовного розыска. Но отец проработал очень недолго. Он вынужден был уйти из-за трудной обстановки. Один из сотрудников, бывший матрос, был ярым противником интеллигенции. Он невзлюбил Александра Романовича и иногда рассказывал с восторгом о том, как таких, как отец, ставил «к стеночке». И отец ушел - устроился в городскую библиотеку. Работал он и журналистом, и воспитателем в детском доме, и юрисконсультом, и плановиком-экономистом, но, в конце концов, нашел призвание в литературе. Мне кажется, что он был просто обречен стать писателем-фантастом, так как еще с детства фантазировал как-то по-особенному. Примером тому - его увлечение фотографией. Обычно начинающие фотографы снимают своих домочадцев, друзей, собак, кошек. Александр Романович начал с самого себя - строил разные гримасы, а его друг Коля фотографировал. Однажды отец захотел сделать снимок отрезанной головы, лежащей на блюде. Где-то нашел большой фанерный ящик, выпилил в нем отверстие для головы, вырезал дыру в простыне. Долго пытались отколоть от блюда такой кусок, чтобы в углубление могла войти шея. В войну этот снимок пропал, но я хорошо помню его. На большом блюде, немного набок, лежала человеческая голова с закатившимися глазами и вывалившимся языком. А над ней стоял человек со свирепым и кровожадным выражением лица, готовый вонзить в голову нож и вилку».

В 1922 году Александр Беляев обвенчался в церкви с Маргаритой Магнушевской, а 22 мая 1923 года они узаконили свой брак в ЗАГСе. Чуть позже они переехали в Москву. Сотрудник МИДа Филиппов помог Александру получить работу юрисконсульта в Народном комиссариате почт и телеграфа, где он проработал два года. Но затем жизненные обстоятельства вынудили Беляевых сменить квартиру и поселиться в полуразрушенной квартире в Лялином переулке, где 15 марта 1925 года у них родилась дочь Людмила.



В свободное от работы время Беляев занимался литературой. В 1925 году в газете «Гудок» стал печататься с продолжением его первый рассказ «Голова профессора Доуэля». Позже рассказ был принят журналом «Всемирный следопыт», также Беляев начал сотрудничать с журналом «Вокруг света». В Москве Беляев прожил до 1928 года. За это время им был написан рассказ «Остров погибших кораблей». Через год Беляев написал продолжение к рассказу «Остров Погибших Кораблей», который переработал для издательства «Земля и Фабрика» (в шутку писатель его называл «Труба и могила») в киноповесть.

Идея следующей книги – повести «Последний человек из Атлантиды» была почерпнута писателем из переведенной на русский язык книги француза Роже Девиня «Исчезнувший материк. Атлантида, шестая часть света». Это произведение, рассказывавшее о погибшем острове, было основано на трудах Платона и на собственных гипотезах и домыслах автора. Во французской газете «Фигаро», вырезка из которой находилась в папке у Беляева, сообщалось: «В Париже организовано общество по изучению и эксплуатации (финансовой) Атлантиды». Идеи, оставшиеся у писателя после прочтения этих материалов, легли в основу повести. Сам Беляев о ней писал: «Моя повесть об Атлантиде слишком научна для романа и слишком романтична для науки». Беляев в этой повести описал последние дни мощного государства, погибшего от природного катаклизма небывалых размеров, дополнив картину социальным содержанием.

В пятом номере журнала «Всемирный следопыт» за 1926 год кроме повести «Последний человек из Атлантиды» начал публиковаться рассказ Беляева «Ни жизнь, ни смерть», в котором автор наперекор воззрениям тогдашней науки развивал идеи применения анабиоза. В шестом номере «Всемирного следопыта» было опубликовано сразу три произведения Беляева - продолжение повести «Последний человек из Атлантиды», окончание рассказа «Ни жизнь, ни смерть», а также еще один рассказ под названием «Идеофон», опубликованный под псевдонимом «А.Ром».

В 1926 году в газете «Известия» была напечатана заметка о том, что в Гималаях был обнаружен первобытный человек, после чего вскоре на страницах «Всемирного следопыта» появился рассказ Беляева «Белый дикарь», а в конце года газета «Гудок» начала печатать одно из самых интересных произведений писателя - роман «Властелин мира», главная идея которого состояла в возможности управления большими массами людей благодаря усилению мыслей человека. Этот роман отличался от других, прежде всего тем, что в нем были очень удачно описаны внутренний мир, поступки и чувства героев. Главным действующим лицом романа, основное действие которого происходило в Германии, был ученый-одиночка и изобретатель Людвиг Штирнер. Он находил способ усиливать электромагнитные волны, исходящие от его тела при мышлении и передавать свои мысли на расстояние. Начиная с простых экспериментов с животными, он переводил их на «толпу», постепенно расширяя свое влияние. Беляев героев своего романа взял из реальной жизни. Прототипом главного героя Штирнера был некто Ширер. В 1920-х годах появились сообщения об открытии так называемых «лучей смерти». В прессе сообщалось об «изобретателе» Ширере, который якобы взрывал такими лучами порох и мины, убивал вспышкой крысу, заставил остановиться мотор. Позднее, правда, выяснилось, что все дело было в электропроводах, тайком убивающих крысу и взрывающих снаряды. Прообразом дрессировщика Дугова был клоун-дрессировщик Владимир Леонидович Дуров, создатель знаменитого «Театра зверей». Инженер Качинский также существовал в действительности. Его звали Бернард Бернардович Кажинский и он проводил опыты в области телепатии в 1920-е годы. Тогда же, в 1923 году, в Москве была издана его книга «Передача мыслей. Факторы, создающие возможность возникновения в нервной системе электромагнитных колебаний, излучающихся наружу». Беляев знал и тот факт, что Кажинский свои опыты по телепатии проводил вместе с Владимиром Дуровым над его дрессированными животными. Писатель лишь превратил гипотезу в роман, пусть и фантастический.

В том же 1926 году в издательстве «Земля и фабрика» вышла первая книга Александра Беляева – сборник рассказов под названием «Голова профессора Доуэля». Кроме заглавного, в сборнике было еще два рассказа – «Человек, который не спит» и «Гость из книжного шкапа», которые начинали историю невероятных изобретений профессора Вагнера. Эти рассказы позднее были объединены, и сейчас известны как «Изобретения профессора Вагнера». Этот цикл рассказов Беляев писал в период с 1926-го по 1935-й годы.

В 1928 году Беляев с семьей переехал в Ленинград, и с этого момента занимался исключительно литературой. За два года, в период с 1928-го по 1929-й годы, Александр Беляев написал большое количество научно-фантастических произведений: четыре романа, две повести и полтора десятка рассказов. Один из романов стал визитной карточкой писателя на многие годы – «Человек-амфибия». Первые главы романа «Человек-амфибия» появились в январском номере московского журнала «Вокруг света» в 1928 году, а последние – в тринадцатом номере того же года. В том же году роман дважды был опубликован отдельной книгой, а в 1929 году появилось третье издание. Беляев в авторском послесловии к журнальной публикации писал о том, что в основе романа лежат действительные события: «Профессор Сальватор – не вымышленное лицо, так же как не вымышлен и его процесс. Этот процесс действительно происходил в Буэнос-Айресе в 1926 году и произвел в свое время не меньшую сенсацию в Южной и Северной Америке, чем так называемый «обезьяний процесс» в Дейтоне… В последнем процессе, как известно, обвиняемый – учитель Скопс оказался на скамье подсудимых за преподавание в школе «крамольной» теории Дарвина, Сальватор же был приговорен верховным судом к долгосрочному тюремному заключению за святотатство, так как «не подобает человеку изменять то, что сотворено по образу и подобию божию». Таким образом, в основе обвинения Сальватора лежали те же религиозные мотивы, что и в «обезьяньем процессе». Разница между этими процессорами только в том, что Скопс преподавал теорию эволюции, а Сальватор как бы осуществлял эту теорию на практике, искусственно преобразовывая человеческое тело. Большинство описанных в романе операций действительно были произведены Сальватором…».



У Ихтиандра также был прототип – Иктанер, являвшийся персонажем романа «Иктанер и Моизетта» французского писателя Жана де Ла Ира, переведенного на русский язык в начале ХХ века. Примечательно также, что в журнальном варианте романа была еще одна глава, которую писатель выбросил из книжных изданий, посвященная участию Ихтиандра в революционной борьбе, как того требовала тогдашняя идеология. Роман имел огромный успех.

В 1928 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла третья книга Беляева – сборник, в котором, наряду с публиковавшимися в журналах, присутствовали два новых произведения – роман «Борьба в эфире» и повесть «Вечный хлеб». В романе-буфф Александра Беляева «Борьба в эфире», первоначально опубликованном в журнале под названием «Радиополис», Советская Европа давала решительный бой оплоту капитализма – Америке. Но коммунистическое общество было описано автором в книге в пародийном ключе и это послужило причиной ее запрета. По оценке критика Вл. Гакова: «Роман «Борьба в эфире», рисующий картины будущего социалистического общества, представляет собой своеобразный каталог фантастических изобретений и открытий, многие из которых до сих пор остаются нерешенными научными проблемами; по некоторым свидетельствам, в годы «холодной войны» ЦРУ проявляло повышенный интерес к книге (одной из немногих переведенных на английский язык и ставшей библиографической редкостью), как к единственному в советской НФ описанию войны между СССР и США».

История следующего романа «Человек, потерявший лицо» началась в 1927 году во время одного из посещений в дом Беляева человека с очень интересной биографией, испанца по происхождению, эндокринолога по профессии, участника трех войн, имя и фамилия которого по просьбе рассказавших об этом скрывалась. Именно он подал писателю идею романа, который был опубликован в ленинградском журнале «Вокруг света» в 1929 году и который продолжал цикл произведений автора о биологической революции и победе человека над своим телом и душой. В работе над книгой Беляев опирался на реальные работы врачей и физиологов своего времени. Даже фамилия Сорокин была дана «чудесному доктору» не случайно: в восприятии современников она ассоциировалась с деятельностью Сергея Александровича Воронова, известного своими опытами по омолаживанию животных и человека.

В 1929 году Беляев написал повесть «Золотая гора» и роман «Продавец воздуха», который описывал «заговор мирового капитала против СССР и человечества». Роман был опубликован в 1929 году в нескольких номерах московского журнала «Вокруг света», и писался в декабре 1928 года, когда Беляев с семьей в Ленинграде жил по соседству с Борисом Житковым. Здесь же в июле 1929 года у Беляева родилась вторая дочь – Светлана, а в сентябре из-за обострения болезни у Беляева его семья уехала в Киев, поближе к теплу и более сухому климату. Условия жизни в Киеве оказались лучше, но для творчества возникли препятствия - рукописи там принимали только на украинском языке, поэтому приходилось их пересылать в Москву или Ленинград. О работе своего отца над произведениями позже рассказывала Светлана Беляева: «Работал отец по утрам и после второго завтрака. Днем у него был тихий час. Потом просматривал свежие газеты и журналы, отвечал на письма. Затем, если новое произведение было полностью обдумано, он диктовал маме, которая сидела тут же за пишущей машинкой. Диктовал ровным голосом, без запинок, словно читал с листа. У него не было записных книжек, куда бы он заносил свои впечатления, мысли, наброски. Сюжет произведения записывался им на небольшом листке в несколько строк, состоящих из односложных фраз, похожих скорее на названия глав. Имена действующих лиц он никогда не мог запомнить, поэтому заглядывал в «шпаргалку». Отец никогда не переделывал и не переписывал своих произведений, говоря, что если он будет что-то исправлять, то получится хуже. Вечером работать он воздерживался, уверяя, что не сможет остановиться на ночь... Отец строго придерживался режима дня, так как был тяжело болен: туберкулез позвоночника. Он чаще лежал, чем ходил. Но я никогда не слышала, что ему «сегодня не пишется». Даже закованный по нескольку месяцев в гипс, он продолжал писать и содержал всю нашу семью. Если у нас не было гостей, то вечерами он мне что-нибудь читал или рассказывал о своем детстве и молодости. Причем читал по-актерски - с выражением, разговаривая разными голосами. Он был большим фантазером, с которым никогда не бывало скучно. Часто отец придумывал для меня рисунки-загадки: делал на бумаге небольшую извилистую линию, которую я должна была продолжить и дорисовать какой-нибудь предмет или животное. Он научил меня вырезать красивые ажурные салфеточки и смешных человечков, которым потом рисовал забавные рожицы. Его фантазия распространялась не только на литературу, но и на все, что его окружало. Как-то в доме разбилась люстра. И отец сам смастерил фонарь. Сделал каркас, вместо стекла подклеил кальку, на которой масляными красками написал четыре картинки из детской книжки «Как снегирь жениться хотел». По вечерам, когда зажигали свет, прохожие останавливались, чтобы полюбоваться оригинальным фонариком».

1930 год оказался для писателя очень тяжелым: от менингита умерла его шестилетняя дочь Людмила, заболела рахитом Светлана, а вскоре обострилась и его собственная болезнь – спондилит. В 1930 году произведения писателя почти не издавались. Он написал несколько очерков. Очерк «Город победителей» был посвящен будущему Ленинграда, очерк «Зеленая симфония» рассказывал о великолепной здравнице, в которую ленинградцы превратят пригородные заброшенные районы, очерк «ВЦБИД» был рассказом об управлении климатом с помощью искусственного дождевания, а очерк «Гражданин Эфирного Острова» рассказывал о человеке, которого Беляев считал великим - о Константине Эдуардовиче Циолковском.

В 1930-е годы Беляев заинтересовался космосом. Он начал изучать труды Циолковского, познакомился с ним, а также с его последователями – энтузиастами из группы инженера Цандера, сотрудниками ГИРДа (группы изучения реактивного движения). Константину Циолковскому Беляев посвятил два свои романа – «Прыжок в ничто» и «Звезда КЭЦ», а также очерк «Гражданин Эфирного Острова». Он считал Циолковского «первым научным фантастом», а сблизившая их переписка стоила многих фантастических романов. Беляев даже начал писать книгу об «отце космонавтики», но она в годы войны где-то затерялись. Помимо бытовых проблем и проблем со здоровьем, большие проблемы возникали у Беляева и с изданием произведений, которые редакторы безжалостно сокращали и переделывали. В то время в литературе особо важной темой считался технический прогресс. В угоду этому рассказ «Звезда КЭЦ», по воспоминаниям дочери писателя, «был настолько сокращен, что превратился... в технический справочник». Только значительно позже удалось восстановить, а затем и увеличить первоначальный авторский текст.

Была еще одна книга, которая не оставила заметный след в творчестве Беляева. Через два года после создания и публикации романа «Человек-амфибия» Беляев вновь обратился к подводной теме, но на этот раз действие его нового романа «Подводные земледельцы» происходило не в далекой экзотической стране, а на Дальнем Востоке, где трое разных людей оказались у истоков подводного совхоза. В то время научно-фантастические романы были наполнены новыми идеями, открытиями и изобретениями, предоставляя ученым выбирать любую и претворять ее в жизнь.



В конце 1931 года семья Беляевых уехала из Киева и переехала в Царское Село недалеко от Ленинграда, где занималась, в основном, чтением. В 1930-х годах начались гонения на писателя. Критики набросились на Беляева и его книги, в результате чего на протяжении целого десятилетия у этого плодотворного писателя вышли только три книги - «Прыжок в ничто», «Чудесное око» и «Голова профессора Доуэля». Последний роман был написан на основе его давнего рассказа, а «Чудесное око» было опубликовано лишь на Украине. Рукописи Беляева на русском языке погибли во время войны, и все последующие издания романа были переводом с украинского языка. В то время многочисленные произведения Беляева выходили лишь в журналах, но жить на такие гонорары семья не могла.

В 1932 году Беляев вообще нигде не печатался и отправился в Мурманск наниматься на траулер, чтобы заработать средства на пропитание. Но ему не довелось изведать морской романтики и набраться новых впечатлений, так как он нашел работу на берегу. Нетрудно было догадаться, что для немолодого и тяжелобольного человека Север был не самым лучшим местом работы. Потому долго выдержать такие условия жизни он не мог и вскоре вернулся обратно, после чего за три года в различных журналах ему удалось опубликовать около двух десятков рассказов и очерков, а в 1933 году он закончил работу над пьесой «Алхимик» – философской, но вместе с тем забавной пьесой для Ленинградского театра юного зрителя. Эта пьеса так и не была поставлена, а рукопись не сохранилась. Но самым радостным событием для писателя явился выход в 1933 году в издательстве «Молодая гвардия» его нового романа «Прыжок в ничто», содержавшим много технических подробностей. Роман являлся одновременно и художественной и популяризаторской книгой. Литературным толчком к созданию этого произведения могла послужить «Мистерия-Буфф» Владимира Маяковского, в пьесе которого последние капиталисты, спасаясь от потопа мировой революции, строили гигантский «ковчег», на котором спасались «семь пар чистых и семь пар нечистых» – представители «высшего общества» и необходимые для обслуживания «ковчега» трудящиеся.

Отзывы об этой книге написали три известных пропагандиста космических полетов того времени. Послесловие к первому и второму ее изданию написал профессор Н.А.Рынин, предисловие ко второму изданию – К.Э.Циолковский, который написал: «Из всех известных мне рассказов, оригинальных и переводных, на тему о межпланетных сообщениях роман А.Р.Беляева мне кажется наиболее содержательным и научным. Конечно, возможно лучшее, но, однако, пока его нет». А вот Я.И.Перельман резко раскритиковал ее: «…В итоге никак нельзя признать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы. Родина Циолковского вправе ожидать появления более высококачественных произведений научной фантастики, трактующих проблему межпланетных сообщений». Тем не менее, книга в течение пяти лет выдержала четыре издания.

В 1934 году Россию повторно посетил Герберт Уэллс, который с теплотой отозвался о тех романах Беляева, которые смог прочитать на английском языке. Они встретились в Ленинграде, и на вид 50-летний Беляев казался куда старше своего 68-летнего коллеги. За год до этого Беляев написал публицистический очерк «Огни социализма, или Господин Уэллс во мгле», являющимся откликом на известную книгу английского фантаста. В том 1934 году в журнале «Вокруг света» начал публиковаться очередной роман Беляева, продолжавший тему воздухоплавания - «Воздушный корабль».

1935 год для Беляева начался с публикации в журнале «Уральский следопыт» рассказа «Слепой полет». В том же году на Украине вышел роман «Чудесное око». Тогда же по ленинградскому радио передавалась его научно-фантастическая пьеса «Дождевая туча», а в течение 1935-36 годов Беляев написал ряд очерков, часть из которых шла под рубрикой «Из жизни людей труда и науки» и печатались они в журнале «Юный пролетарий».

В последнем письме к Циолковскому от 20 июля 1935 года Беляев, находясь на лечении в Евпатории, писал, что обдумывает новый роман – «Вторая Луна», который был впоследствии напечатан в 1936 году в журнале «Вокруг света» под названием «Звезда КЭЦ». В его основе, как и в романах «Прыжок в ничто» и «Воздушный корабль», лежала идея Циолковского об орбитальной космической станции. В следующем году Беляев продолжил космическую тему романом «Небесный гость», в котором было дано одно из первых в советской научной фантастике описание межзвездного путешествия.

К этому времени писатель почти закончил книгу о жизни Константина Циолковского. В 1936-м и 1937-м годах по свидетельству директора ленинградского отделения издательства «Молодая гвардия» Г.И.Мишкевича, Александр Беляев работал над романом под условным названием «Тайга» – «о покорении с помощью автоматов-роботов таежной глухомани и поисках таящихся там богатств». Роман не был закончен, так как сказалась болезнь писателя. В 1937 году в пятом номере ленинградского журнала «Вокруг света» был напечатан рассказ «Мистер Смех», идея которого состояла в том, что смех – это такая же научная дисциплина, или такой же товар, как и все остальное.

1938 год оказался одним из самых трудных в жизни Беляева, измученного творческими неудачами, задерганного нападками критики, ослабевшего от возвращающейся то и дело болезни. Он готов был бросить любимое дело и уйти из фантастики, но летом у Беляевых случилось радостное событие – он с семьей обосновались в Пушкине в большой и удобной квартире на Первомайской улице. Еще в начале года писатель ушел из редакции «Вокруг света», а в Пушкине стал сотрудником местной газеты «Большевистский листок», на страницах которой печаталось немало знаменитостей. За три года ее существования Беляев на ее страницах почти еженедельно печатал очерки на самые разнообразные темы, а также фельетоны и рассказы.

В этом же году Беляев написал роман «Под небом Арктики», главным героем которого был американский рабочий, приехавший в Советский Союз. Вместе со своим спутником, советским инженером, американец совершал путешествие – сначала самолетом, потом в энергопоезде и в аэросанях на Дальний Север, где на берегу Ледовитого океана советские люди возводили города, отепляли тундру, строили подземные санатории и морские порты. Еще Беляев написал роман «Лаборатория Дубльвэ» в котором на фоне всеобщей победы коммунизма и картины глобального преобразования внешнего вида планеты в лучшую сторону во главу угла была поставлена цель увеличения жизни человека за счет идеальных условий жизни, омоложения и увеличения работоспособности мозга. Сам автор через несколько месяцев после публикации последнего, признавался, что книга у него не получилась.

Еще одна небольшая повесть писателя «Замок ведьм» была опубликована в трех номерах журнала «Молодой колхозник». Она была написана в преддверии второй мировой войны, в то время, когда немцы заняли Судеты. В ней рассказывалось о немецком ученом, нашедшем способ приручить падающие на Землю космические лучи и использовать их в качестве оружия массового поражения.

Зимой 1939 года Беляев работал над фантастико-приключенческим романом для детей «Пещера дракона», который никогда не был издан. Интересно, что еще в ноябре 1938 года писатель выступил в газете «Большевистское слово» с предложением построить недалеко от Пушкина «Парк чудес» – прообраз современного Диснейленда, где мог находиться девственный лес, уголки истории, отдел звездоплавания с ракетой и ракетодромом, чудеса оптики, акустики и еще многое другое. Идею Беляева поддерживали Н.А.Рынин, Я.И.Перельман и Любовь Константиновна Циолковская. Но этой идее так и не суждено было осуществиться, его воплощению помешала война и советская бюрократия.

В 1940 году была опубликована новая версия романа «Человек, потерявший лицо», которая была существенно переработана и переиздана под заголовком «Человек, нашедший свое лицо», став фактически самостоятельным произведением, в котором автор для более полного и ясного психологического портрета героя, значительно изменил сюжет. Беляев также написал сценарий художественного научно-фантастического фильма «Когда погаснет свет», впервые опубликованный в журнале «Искусство кино» в 1960 году, и не снятый ранее «Одесской киностудией» из-за начала войны. Герой сценария получал возможность работать за троих, не спать и никогда не уставать. Этому киносценарию предшествовал рассказ «Анатомический жених», написанный Беляевым в 1940 году.

Последним крупным произведением Александра Беляева стала «самая поэтическая его сказка» - роман «Ариэль», дополнявшая его лучшие ранние романы и не вписывающаяся в его коммунистические утопии 1930-х годов. Способность летать появилась у героя романа после хирургического вмешательства злого гения мистера Хайда, который сумел не только упорядочить знаменитое броуновское движение, но и заставил молекулы двигаться, повинуясь воле юноши Ариэля, которому для того, чтобы полететь, ему надо было просто об этом подумать. Образ Ариэля стал лучшим достижением писателя, в котором предметно реализовалась вера автора в неограниченные творческие возможности человека. В конце жизни Беляев отказался от навязываемых ему технических и социальных проблем и в полной мере отдался тому, что влекло его всегда: романтическому описанию человека, преодолевающего земное притяжение.



Творчество Беляева в известной степени было неровным. Его ранние произведения интереснее, чем поздние, этические вопросы часто оказывались более занимательными, чем оригинальные научно-технические гипотезы, а романтический пафос был привлекательнее детективного сюжета. Писателя остро интересовал вопрос человеческой психики, функционирования мозга, его связи с телом, с жизнью души и духа. Может ли мозг мыслить вне тела? Возможна ли пересадка мозга? Какие последствия может повлечь за собой анабиоз и его широкое применение? Существуют ли границы у возможности внушения? А у генной инженерии? Попытке решить эти проблемы были посвящены романы «Голова профессора Доуэля», «Властелин мира», «Человек, потерявший лицо», рассказ «Человек, который не спит» и «Хойти-Тойти». Своеобразным продолжением этих размышлений стали романы-гипотезы, помещающие человека в разные среды существования: океан в «Человеке-амфибии» и воздух в «Ариэле». За всеми этими произведениями скрывалось страстное стремление писателя-инвалида бросить вызов физической ограниченности человеческого духа и все эти «беспочвенные фантазии, отвлекающие от актуальных задач социалистического строительства» подвергались резкой критике со стороны властных структур, что в поздний период творчества вынудило Беляева к созданию произведений, в которых главенствовало перечисление перечня изобретений, открытий, технических достижений и воспевание коммунистического будущего.



В 1940 году писатель написал либретто для еще одного фильма «Покорение расстояний». Весной он начинал работу над новым романом. Из воспоминаний писательницы Л.Подосиновской можно узнать, что весной 1941 года писатель закончил писать рассказ «Роза улыбается», а в письме от 15 июля 1941 года к Вс. Азарову Беляев сообщал о только что завершенном фантастическом памфлете «Черная смерть» о попытке фашистских ученых развязать бактериологическую войну.

Летом 1941 года началась Великая отечественная война, и 26 июня 1941 года была опубликована последняя заметка писателя, напечатанная в «Большевистском слове». Так как незадолго до войны писатель перенес очередную операцию, то на предложение эвакуироваться, когда началась война, он ответил отказом. Вскоре город Пушкин в пригороде Ленинграда, где жил Беляев со своей семьей, был оккупирован. Из воспоминаний Светланы Беляевой: «Отец уже много лет был тяжело болен. Самостоятельно передвигаться он мог только в специальном корсете, да и то на небольшие расстояния. Сил хватало, чтобы умыться и иногда поесть за столом. Остальное время папа наблюдал течение жизни с высоты… собственной кровати. К тому же незадолго до войны ему сделали операцию на почках. Он был настолько слаб, что об отъезде не могло быть и речи. Союз писателей, который в то время занимался эвакуацией писательских детей, предлагал вывезти меня, но и от этого предложения родители отказались. В 1940 году у меня начался туберкулез коленного сустава, и войну я встретила в гипсе. Мама часто повторяла тогда: «Умирать, так вместе!». Заняв город, немцы стали ходить по дворам, искать русских солдат. Когда они зашли к нам домой, я по-немецки ответила, что мама и бабушка ушли к врачу, а папа вовсе не солдат, а известный советский писатель, но встать он не может, потому что сильно болен. Это известие не произвело на них особого впечатления. Казнить без суда и следствия в то время могли любого. Больше всего мы волновались за маму. Она часто ходила на нашу старую квартиру, чтобы забрать оттуда какие-нибудь вещи. Если бы ее поймали за этим занятием, то могли бы запросто повесить, как воровку. Причем виселица стояла прямо под нашими окнами, и отец каждый день видел, как немцы казнили ни в чем не повинных жителей. В нашей семье не было принято делать какие-то запасы на зиму. Если нужно что-то было, мама или бабушка шли на рынок и просто покупали продукты. Словом, когда в город вошли немцы, у нас было несколько пакетов с крупой, немного картошки и бочка квашеной капусты, которую нам подарили знакомые. Капуста, помню, была противная на вкус, но мы все равно были очень рады. А когда и эти припасы кончились, бабушке пришлось идти работать к немцам. Она попросилась на кухню - чистить картошку. За это каждый день давали ей котелок супа и немного картофельной шелухи, из которой мы пекли лепешки. Нам хватало и такой скудной еды, а отцу в его положении этого оказалось недостаточно. Он стал пухнуть от голода и, в конце концов, и умер 6 января 1942 года, но отвезти его на кладбище удалось не сразу. Мама пошла в городскую управу, и там выяснилось, что в городе осталась всего одна лошадь и нужно ждать очереди. Гроб с телом отца поставили в пустой квартире по соседству, и мама каждый день ходила его навещать. Через несколько дней кто-то снял с папы костюм. Так он и пролежал в одном белье, пока его не забрал могильщик. Многих людей в то время просто засыпали землей в общих рвах, за отдельную же могилу нужно было платить. Мама отнесла могильщику какие-то вещи, и тот побожился, что похоронит отца по-людски. Правда, сразу сказал, что рыть могилу в мерзлой земле не будет. Гроб с телом положили в кладбищенскую часовню и должны были похоронить с наступлением первого тепла. Увы, нам не суждено было этого дождаться: 5 февраля меня, маму и бабушку угнали в плен, так что хоронили папу уже без нас».

Оставшиеся в живых жена и дочь писателя были вывезены немцами в Польшу. Светлана Беляева рассказывала: «Ровно через месяц после смерти отца, умершего с голоду 6 января 1942 года во время оккупации города Пушкина, нашу семью - бабушку, маму и меня - немцы вывезли в Польшу, в лагерь для перемещенных лиц. Затем было еще 4 лагеря: в Западной Пруссии, Померании и Австрии. 7 мая 1945 года нас освободила Красная Армия. Это освобождение я запомнила на всю жизнь. Мы их ждали, встречали, дети кричали: «Наши идут! Наши идут!». А какой-то офицер, спрыгнув с танка, сказал: «Были ваши, а стали не наши». И мы были направлены органами НКВД в ссылку, в Алтайский край, где пробыли 11 лет. Только в 1956 году вернулись в Ленинградскую область. За 35 лет трудовой деятельности я, как папа когда-то, сменила массу профессий. Была токарем-расточником, учетчицей, контролером ОТК, фотолаборантом, копировщицей, техником отдела информации, инженером...».

Никаких отчислений с переизданий Беляева его родственники впоследствии практически не получали. Светлана Беляева рассказывала: «Получили два раза. Один раз за «Человека-амфибию», а потом за двухтомник. Когда все другое стали издавать, у нас уже срок наследования кончился. Тогда всего пятнадцать лет было. Потом сделали двадцать, но мы опять не успели. Потом — тридцать, потом — пятьдесят... Но все время получалось, что с папиной смерти проходило больше, и нам каких-то одного-двух лет не хватало. За экранизации мы тоже не получили ничего. Мы же с мамой ни в чем не были виноваты, а из нас преступников сделали. Одна женщина с педагогическим образованием, из наших, еще в Барнауле хотела устроиться в школу, так ей там сказали, что не потерпят, чтобы немка русских детей учила… Я, конечно, понимаю, что, если бы я сразу после войны в Германии осталась, моя жизнь сложилась бы куда лучше, а сегодня... Ну, куда мне опять ехать, здесь же моя Родина, и папа здесь похоронен».

1 ноября 1968 года на месте захоронения одного из самых читаемых и популярных в России писателей-фантастов, основоположника этого литературного жанра в России Александра Беляева была установлена памятная стела на Казанском кладбище Царского Села, на которой написано: «Александр Романович Беляев, 1884-1942. Писатель-фантаст».



Долгое время считалось, что место захоронения писателя достоверно не известно. Подробности о захоронении узнал бывший председатель краеведческой секции города Пушкина Евгений Головчинер. Ему удалось отыскать свидетельницу, присутствовавшую на похоронах Беляева. Татьяна Иванова с детства была инвалидом и всю жизнь прожила при Казанском кладбище. Она рассказала, что в начале марта 1942 года, когда земля уже стала понемногу оттаивать, на кладбище начали хоронить людей, лежавших в местном склепе еще с зимы. Именно в это время вместе с другими был предан земле и писатель Беляев. Она это запомнила, потому что Александра Романовича хоронили в гробу, которых в Пушкине к тому моменту осталось только два. В другом был погребен профессор Чернов. Татьяна Иванова указала и место, в котором были закопаны оба этих гроба. С ее слов выходило, что могильщик все-таки не сдержал своего обещания похоронить Беляева по-людски и закопал гроб писателя в общий ров вместо отдельной могилы.

Об Александре Беляеве был снят документальный фильм.




Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Интервью с С.Беляевой в газете «Труд», авторы Н.Лескова и Д.Тихонов, 7.4.2004
Материалы сайта www.rusf.ru
Материалы сайта www.alexandrbelyaev.ru
Материалы сайта www.archivsf.narod.ru
Текст статьи «Материк затонувших кораблей», автор С.Миров

Романы и повести:

«Голова профессора Доуэля» (1 (рассказ): «Рабочая газета» (М.), 1925, 16—21, 24—26 июня; «Всемирный следопыт», 1925, № 3—4; 2 (роман). «Смена» (газ., Л.), 1937, 1—6, 8—9, 11, 14—18, 24, 28 февр., 1, 3—6, 9—11 марта; «Вокруг света», 1937, № 6—10; отд. изд. — Л., «Сов. писатель», 1938) — поставлен фильм
«Последний человек из Атлантиды» («Всемирный следопыт», 1926, № 5—8; отд. изд. — М., «ЗиФ», 1927)
«Властелин мира» (газ. «Гудок», 1926, окт.-нояб., с сокр.; отд. изд. — Л., «Красная газета», 1929, 240 с.)
«Остров погибших кораблей» («Всемирный следопыт», 1926, № 3—4; 1927, № 6; отд. изд. — М., «ЗиФ», 1927; 1929) — поставлен фильм
«Человек-амфибия» («Всемирный следопыт», 1928, № 1—6, 11—13; отд. изд. — М., «ЗиФ», 1928) — поставлен фильм
«Борьба в эфире» («Борьба в эфире». М.-Л., «Молодая гвардия», 1928, с. 9—142)
«Вечный хлеб» («Борьба в эфире». М.-Л., «Молодая гвардия», 1928)
«Золотая гора» («Борьба миров» (Л.), 1929, № 2)
«Продавец воздуха» («Вокруг света», 1929, № 4—13) — поставлен фильм
«Человек, потерявший лицо» («Вокруг света», 1929, № 19—25)
«Подводные земледельцы» (1930)
«Земля горит» (1931)
«Прыжок в ничто» (М., «Молодая гвардия», 1933; 2-е изд. — 1935)
«Воздушный корабль» («Вокруг света», 1934, № 10—12, 1935, № 1—6)
«Чудесное око» (1935, на украинском языке; русский перевод — Избранные научно-фантастические произведения в 2-х томах. М., «Молодая гвардия», 1956. Т. 1)
«Звезда КЭЦ» («Вокруг света», 1936, № 2—11)
«Небесный гость» (1937—1938)
«Лаборатория Дубльвэ» («Вокруг света», 1938, № 7—9, 11—12)
«Под небом Арктики» (1938)
«Замок ведьм» («Молодой колхозник», 1939, № 5—7)
«Человек, нашедший своё лицо» (Л., «Сов. писатель», 1940)
«Ариэль» (Л., «Сов. писатель», 1941) — поставлен фильм

Рассказы:

«Восхождение на Везувий» («Смоленский вестник», 1913, № 181, 185, 189)
«Прогулка на гидроаэроплане» («Смоленский вестник», 1913)
«Ни жизнь, ни смерть» («Всемирный следопыт», 1926, № 5—6)
«Идеофон» («Всемирный следопыт», 1926, № 6)
«Белый дикарь» («Всемирный следопыт», 1926, № 7)
«Охота на Большую Медведицу» («Вокруг света», 1927, № 4)
«Легко ли быть раком» («Вокруг света», 1929, № 19)
«Сезам, откройся!!!» («Всемирный следопыт», 1928, № 4, подпись: А. Ром; «Вокруг света», 1928, № 49, под загл. «Электрический слуга»)
«Мёртвая голова» («Вокруг света», 1928, № 17)
«Мёртвая зона» («Вокруг света», 1929, № 12)
«Отворотное средство» («Вокруг света», 1929, № 27)
«В трубе» («Вокруг света», 1929, № 33)
«Инстинкт предков» («На суше и на море», 1929, № 1—2)
«Верхом на ветре» («Вокруг света», 1929, № 23)
«Светопреставление» («Вокруг света», 1929, № 1—4,7)
«Держи на Запад!» («Знание — Сила», 1929, № 11)
«Воздушные столбы» («Борьба миров», 1929, № 2)
«Нетленный мир» («Знание — Сила», 1930, № 2)
«ВЦБИД» («Знание — Сила», 1930, № 6—7)
«Гражданин Эфирного острова» (1930)
«Воздушный змей» («Знание — Сила», 1931, № 2)
«Шторм» («Революция и природа», 1931, № 3—5)
«Заочный инженер» («Революция и природа», 1931, № 2 (21))
«Слепой полёт» («Уральский следопыт» [Свердловск], 1935, № 1)
«Мистер Смех» («Вокруг света», 1937, № 5)
«Невидимый свет» («Вокруг света», 1938, № 1)
«Анатомический жених» («Ленинград», 1940, № 6)
«Всё вижу, всё слышу, всё знаю» («Радио и телевидение», 1967, № 22)
Изобретения профессора Вагнера
«Человек, который не спит» («Голова профессора Доуэля». М., «ЗиФ», 1926)
«Гость из книжного шкафа» («Голова профессора Доуэля». М., «ЗиФ», 1926)
«Над бездной» («Борьба в эфире». М.-Л., «Молодая гвардия», 1928)
«Творимые легенды и апокрифы»: 1. Случай с лошадью, 2. О блохах, 3. Человек-термо («Всемирный следопыт», 1929, № 4)
«Чёртова мельница» («Всемирный следопыт», 1929, № 9)
«Амба» («Всемирный следопыт», 1929, № 10)
«Хойти-Тойти» («Всемирный следопыт», 1930, № 1—2)
«Ковёр-самолет» («Знание — Сила», 1936, № 12)



16 марта 1884 года - 6 января 1942 года

.Круги на воде с Юлией Чернявской

Надя и Ника: ангелы индиго

Раньше их называли "вундеркиндами", теперь – "детьми индиго". Было время, когда их имена были у всех на устах: Женя Кисин, Алексей Султанов, Полина Осетинская, Вика Ветрова…

А потом они выросли. Выросли и оказались уже не гениальными – просто талантливыми, стоящими в ряду других, не менее талантливых. Но речь не о них. Речь о тех, кто так и не вырос – умер, так и не став взрослыми. Одни не повзрослели в буквальном, другие - в переносном смысле. Самыми яркими, самыми блистательными, самыми знаменитыми из всех "советских индиго" были две девочки – художница Надя Рушева и поэтесса Ника Турбина. Они прожили яркие и очень короткие жизни: Надя умерла в 17, Ника – в 27 лет.

Надя Рушева В этом году (2012) – юбилей Нади. И в этом же году – другой, смертный "юбилей" – десять лет с того дня, когда Ника Турбина выбросилась из окна пятого этажа…

Впрочем, на самом деле поэтесса Ника Турбина погибла гораздо раньше – в тринадцать. Вся вторая половина ее жизни была агонией, затянувшимся самоубийством. Ника Турбина Дар может стать счастьем – так было у Нади. Дар может стать проклятьем – так было у Ники. Был ли их дар мистическим? Он ли привел их к смерти? Впрямь ли Надю Рушеву погубили иллюстрации к "Мастеру и Маргарите"? Евгений Евтушенко и Ника Турбина: история одного забвения. Как воспитать ребенка-индиго? Как уничтожить ребенка-индиго? Об этом и обо многом другом в очередном выпуске программы "Круги на воде с Юлией Чернявской". Надя Рушева и Ника Турбина. Гений радости и гений страдания. Белый и черный ангелы, чьи короткие жизни были даны нам, чтобы мы что-то поняли. Но что? Что?

Круги на воде с Юлией Чернявской. Семья Тарковских: анатомия трагедии

Говорят, на детях гениев природа отдыхает. Но иногда это правило дает сбой. Это случай Тарковских. Отец – гениальный поэт. Сын – гениальный режиссер. В этом году Арсению Тарковскому исполнилось бы 105 лет, Андрею – 80. Оба умерли от одной болезни, сын – чуть раньше, отец – чуть позже. Отец – в доме престарелых, сын – в эмиграции...



Вот что пишет об Андрее Тарковском в последние его годы один из друзей: "Он невольно обрек себя на жизнь в мрачной пустыне одиночества, не любя никого, кроме самых наглых холуев, которые умели просочиться к нему. Иссушающая пустыня ненависти — в ней он жил и от нее, от этой пустыни, попытался убежать. И тем скорее, тем страшнее деформировался его характер…"... Что случилось с добрым, искренним человеком – и человеком, без сомнения, великим? Что так искорежило его натуру?

Вся жизнь Андрея Тарковского – попытка стать счастливее, чем его отец. Отец прожил жизнь в бедности и отсутствии признания: его стихи знали и ценили немногие... Король без королевства. Имя сына гремело по всему миру. Он доказал всем, что является режиссером № 1. Но доказал ли отцу? И надо ли было это доказывать?

Новая передача проекта "Круги на воде" расскажет о семейной трагедии Тарковских и о женщине, которая была добрым духом этой семьи... О женщине, которую потеряли и муж, и сын, но которая не потеряла себя. Об Арсении, Андрее и Марии Тарковских.

А еще, еще... о детской обиде, которая первоначально может стать стимулом творчества, но в итоге всегда пожирает человека. О том, как, ища звезды в небе, теряешь счастье на земле. О том, почему наш самый главный опыт передать невозможно... О том, как умеют ждать брошенные дети и как умеют любить брошенные женщины. О рецептах из книги "Как стать стервой" и о фрейдизме в творчестве Андрея Тарковского. О поиске суррогатов и утрате доверия. О том, почему в любви — всегда три действующих лица, и почему истинное чувство всегда страшно...

Но главное – о великой поэзии и великом кино.

Гениальные строки, гениальные кадры, гениальная любовь – в передаче "Семья Тарковских: анатомия трагедии"...

Автор и ведущая - культуролог и литератор Юлия Чернявская.

Круги на воде с Юлией Чернявской. Михаил Булгаков: между дьяволом и Мастером

Михаил Булгаков... Удивительным человеком он был. Жаждал славы, богатства, признания – и писал книги, которые не могли быть опубликованы. Был верующим – и написал роман о дьяволе. Как и многие другие, был "стокгольмским заложником" у власти – и оказался самым свободным писателем не только своего, но и гораздо более позднего времени: ведь, как известно, "рукописи не горят"...

Итак, о том, во всем ли прав любимый интеллигенцией профессор Преображенский, и кто такой Шариков. О мистике и магии "Мастера и Маргариты" , и о том, почему этот роман не любит церковь. О том, справедливы ли мы к Понтию Пилату... О том, наградил или обманул Воланд Мастера. О том, что мы избираем – свет или покой, и чем опасен этот выбор? И, конечно же, о "настоящей, верной и вечной любви"... Обо всем этом и обо многом другом – передача "Михаил Булгаков: между дьяволом и Мастером".

Эзотерический буддизм

 

Открытие Буддизма. Духовный учитель

 

Открытие Буддизма. Духовный путь

 

 

Четыре "возвышенные истины" буддизма

 

В основе буддизма лежит теория круга причинности (день сегодняшний является следствием дня вчерашнего и причиной завтрашнего) и концепция перевоплощения душ (если человек несчастлив, значит, он расплачивается за грехи, совершенные в своем предыдущем существовании). Кроме того, краеугольным камнем буддизма являются еще «четыре возвышенные истины».

1. Жизнь человеческая полна страданий.

2. Причина страданий заключается в неосуществленных желаниях.

3. Чтобы избежать страданий, надо подавлять свои желания.

4. Достичь этого можно, если идти по пути из восьми шагов – сделать праведными свои воззрения, намерения, поступки, быт, речь, стремления, мысли, волю.

Тот, кто пройдет эти восемь шагов, достигнет Нирваны – просветления и вырвется из бесконечного круга перевоплощений. Будда был первым человеком, кто прошел длинный круг перевоплощений и достиг просветления.

14 заповедей Будды

14 заповедей Будды

1. Самый большой враг в жизни человека - это он сам.

2. Самая большая глупость в жизни человека - это ложь.

3. Самое большое поражение в жизни человека - это надменность.

4. Самая большая печаль в жизни человека - это зависть.

5. Самая большая ошибка в жизни человека - потерять самого себя.

6. Самая большая вина в жизни человека - неблагодарность.

7. Самое достойное сожаления в жизни человека - умаление своего достоинства.

8. Самое достойное восхищения в жизни человека - подняться после падения.

9. Самая большая утрата в жизни человека - потеря надежды.

10. Самое большое достояние в жизни человека - здоровье и разум.

11. Самый большой долг в жизни человека - искренние чувства.

12. Самый большой дар в жизни человека - великодушие.

13. Самый большой недостаток в жизни человека - непонимание.

14. Самое большое утешение в жизни человека - добрые дела.

 

 

 

Информацию, которую мы впервые сделаем публичной, хранилась в архивах под грифом "секретно" и была известна лишь очень узкому кругу ученых. Пришло время провести объективное, беспристрастное расследование и открыть правду. Не пропустите – расследования, которые изменят ваше представление о мире навсегда!
 

9 выпуск Преступная сеть Неужели Интернет – это монстр, вышедший из под нашего контроля? Как повлияло рождение всемирной сети на жизнь человечества? Год от года Интернет все больше внедряется в жизнь людей. Некоторым людям Интернет помогает выстроить свою судьбу, а у некоторых ломает судьбы.

Главным вкладом Римской империи в мировую историю стала одна из величайших религий мира - христианство. Для христиан основополагающим элементом веры служит библейский сюжет о распятии. Для римлян это было совершенно рядовым событием. Распятие Иисуса даже не упоминается в их исторических книгах. Несмотря на такую разницу во взглядах, в конце концов Римская империя обращается в христианство. Почему эта столь известная история рассказывается по разному? Что же произошло на самом деле? Как Он превратился в Бога?

1 фильм. Мессии / Messiahs.
2 фильм. Мученники / Martyrs. 

3 фильм. Христиане / Christians.