Я позвал Жах выпить со мной. Я был разорен, как покинутый замок, выстужен через распахнутые двери души, и мне срочно требовалось согреться, чтоб не замерзнуть окончательно. Как жить дальше я не знал. А Жахни мой единственный друг, пусть бы и подобие друга, но все же, приятельница. Купил на все свои жалкие сбережения два баттла мадеры, один джин и вермут – водка казалась излишней, я боялся проболтаться.
Жахни смотрела на меня искоса, попивая временами из своего личного баттла. Я молчал, стараясь не сталкиваться с ней взглядом, и пил, пил пока не затошнило. Горло уже сводило от гадких глотков без закуски, но хмель не шел.
- Что-то с тобой не так! – утвердительно сказала наконец Жахни.
- Да? – спросил глупо я.
- Да, это уж точно! – кивнула она, и указала мне баттлом на грудь. – Там у тебя что-то поселилось, ясно как водка!
- Почему? – округлил я глаза, и задрав свитер посмотрел себе на голую грудь. Вид бледной кожи напомнил мне Арто, и его… блядь, блядь, ну как я мог?? Захотелось плакать, и убить кого-нибудь… хотя, этим ничего не исправишь, поздно.
- Что ты имеешь в виду? – спросил я, уже вполне серьезно. Что, это видно?
- Ну… ты или влюбился, или…
- Или? – вздернулся я.
- Или, ну может, э… не знаю даже, больше всего похоже на любовь.
Я пожал плечами и отхлебнул большой кусок мадеры, злой, как бешеная собака.
- Не влюбился, а всего лишь ебался с Арто, - сказал я вдруг, не успев зажать рот. Странно, но чувство такое, что ничего сверх я не сказал, и уж тем более не сделал. Как обычно, мир перевернулся в один крохотный миг, утратив все что было страшно и важно разом.
- Да? – Жахни посмотрела на меня недоверчиво.
- Да, - кивнул я, глядя ей прямо в глаза. Чудный эпатаж, однако – Ветер, совратитель стольких юных дев, и вдруг – ого-го, он ебался с парнем, смотрите, смотрите на него, каков мерзавец! Он может все, и даже не скрывает этого!
- И как это? – полушепотом спросила она, делая подведенные глаза огромными.
- Больно, - пожал я плечами равнодушно.
- Да? – удивилась она.
- А вот ты будто не знаешь! – разозлился я. Какая сука!
- Ну да, да, - примирительно кивнула она. – Первый раз хреновато…
- Слушай, это вообще-то не твое дело, не находишь? – нервно вскинулся я. Хороша тема!
- А почему ты вообще это сделал? – не унималась она.
- Да ничего я не делал, отъебись же от меня уже!
- Но Ветер, ведь это же просто пиздец, у меня ещё не было друзей, а тем более любовников-геев! – восторженно всплеснула она руками.
- Я не гей, блядь ты такая, оставь меня в покое, зря я тебе рассказал! – я сцепил пальцы на бутылке изо всех сил, чтобы не ударить её. Ведь если я сделаю это один раз, мне трудно будет остановиться.
- Ну прости, прости, я ведь так… - тронула Жахни меня за плечо. Я дернулся, резко сбрасывая её руку.
- Если ещё что-нибудь, хоть слово скажешь, я тебя убью, тварь убогая, обещаю! – угрожающе прошипел я. Она серьезно кивнула, но тут же открыла рот:
- А если…
- Я просил тебя помолчать, ты меня бесишь, бесишь! – вскочил я, не в силах выносить её голоса. И какого хрена я проболтался?? Теперь её унять труднее, чем зубную боль!
Помолчали. Я ходил туда-сюда, медленно и глубоко дышал, приходя в себя. От злости у меня разболелась голова. Пришлось даже принять колесико. Как только оно провалилось в горло, мне пришла забавная мысль:
- А почему ты говоришь, что у тебя не было любовников-геев? – весело спросил я, садясь рядом с притихшей Жахни: - Разве Арто не трахал тебя?
- Да, точно, трахал ведь! – подняла она голову. Я нежно улыбался ей, и она рассмеялась. – Так что ты не первый… Хотя нет, ты ведь после этого со мной ещё не… ой, а ты-то его успел выебать?
- Вы-е-бать? – по слогам произнес я, и вдруг ощутил от этого слова возбуждение. – Да, я ебал его тоже! В рот…
- О, как круто! – проскулела Жахни, - расскажи!
- Ах ты, грязная любительница зверской порнографии! – я потянулся и начал расстегивать ей кофту: - Рот у него мягкий и нежный, как у самой маленькой шлюшки…
- Да, а язык длинный и горячий, - прошептала Жахни, заводя руки себе за спину и расстегивая лифчик.
- О, он лизал тебя? – спрашиваю я, высвобождая её сиськи, и беря их в ладони.
- Да, он мастер на такие дела, почти как ты!
- Почти? – уточняю я, сжимая её соски, отчего она вскрикивает.
- О, да, ты круче всех, кто меня лизал!
- А он, как он делает это, что он, кусает, или целует, или засовывает в тебя язык? – возбуждаясь все сильнее требую я.
- Он лижет мне бедра изнутри, я с ума от этого схожу, и пытаюсь сжать ноги, но он такой сильный, не дает мне этого сделать! – говорит она приглушенно и хрипло, и тянет ремень моих джинсов.
- А ты? – я помогаю ей стащить с меня штаны – давно пора, мне уже больно! И меня так сильно возбуждают картины, в ритме воспаленного пульса сменяющиеся в мозгу – как Арто лижет Жахни, как он грязно ебет её, с таким звериным выражением очаровательного лица, что с ума сойти можно, и я сгребаю волосы сучки Жахни, и делаю ей больно – она любит это, не меньше чем я!
- Так а что же ты, говори, говори же!
- Я пищу, и прошу таким голосом, как школьница – Арто, не надо, ну пожалуйста, и закрываю лицо руками, - прерывисто бормочет Жах голосом низким и хриплым, и жадно ласкает мой набухший член, - но он жестокий, он похотливый мерзавец, и вместо того чтобы отпустить меня, кусает за клитор, а когда я…
- О! – вздыхаю я, и впиваюсь ей в рот поцелуем, я должен что-то делать, чтобы не сойти с ума – я не хочу кончить, не дослушав!
- И он ебал тебя в задницу тоже? – спрашиваю я, отпуская её, она кивает сладострастно, одной рукой лаская меня, а другой ухитряясь стягивать с себя джинсы, для чего ей приходится причудливо извиваться толстыми бедрами… я смотрю в её заволоченные похотью глаза, я слышу её голос:
- Да, а хуй у него длинный, и тонкий, и достает черт знает до куда, просто до сердца, я так ору, когда он держит меня своими лапами и дергается, дергается, ебет как зверь, да ведь, Ветер? - она сильно сжимает мой член, и я всхлипнув, хватаю её за руку:
- Да, это точно!
Я ревную, как это странно, ревную его, а он не мой, но как же круто ощущать это – он ебал меня, и её ебал, и сейчас я выебу её тоже, после него, о, черт, как же его здесь не хватает!
- О, малыш, давай трахни меня! – шепчет она, раздвигая ноги, садясь верхом мне на колени, и слюнявит пальцы, смочить мой член… О, малыш – как это похоже на Арто! Я не выдерживаю напряжения, и кончаю…
Но я не хочу так сразу, и она конечно тоже, мы оба жаждем делить проклятого Арто – нашего, на двоих, но все же теперь больше моего! – и я заваливаю её на спину, и запускаю пальцы в горячее и мокрое нутро её. Похотливая сучка дрожит и стонет, я знаю все её заветные крохотные точки, от которых она умирает в горячечных корчах – и требую продолжения. Я поворачиваю на живот, и беру ее плоть грубо и жадно. Она вся зажимается в комок, дрожит, кусает руки, шипит, что ей больно, но разве я когда-нибудь кого-нибудь спрашивал о таких вещах? «И он меня не спрашивал, я сам подчинился» - мелькают мысли, скорчивая все внутри, и подгоняя ебать и ебать неповинную в моём грязном приключении Жахни.
- Ччерт, да чтоб… я с-дох! – выдыхаю, кончая. Наконец отпускаю её, кое-как натягиваю штаны, и шарю в поисках сигарет. Она медленно, как больное насекомое, переворачивается на спину, сгребая скрюченными пальцами простыню, и смотрит на меня так, будто сейчас сожрет.
- Ну и че ты смотришь? – бросаю ей, как холодный кусок мяса.
- Вот именно, чтоб ты сдох! – зло гавкает она, и тянет руку – дай сигарету!
- На, - протягиваю ей, равнодушно пожав плечами.
- Сука ты и пидор! – говорит она, прикуривая. Я бью её по лицу. Я не хотел, но так получилось. Не выношу, когда меня оскорбляют. Её сигарета падает на постель, и мгновенно начинает тлеть. Мерзкая паленая вонь… как в моей душе. Жахни панически матерясь, забивает уголек, я начинаю смеяться… я ржу, я хохочу до слез, и не могу остановиться. И все повторяю, повторяю по кругу:
- Пидор-сука-блядь! – пробуя на вкус свой новый «титул»: - Пидор, блядь, сука! Ах ты ёб ты твою мать… Пидор, блядь-на-хуй! Я – пидор! Ах-ха-ха, ебать меня в рот!
