Были ли Кирилл и Мефодий в Херсонесе?
05.02.2007, [12:46] // Дайджест СМИ //
Михаил ВОЛОДИН. — «Первая Крымская», N 160, 2 — 8 февраля 2007 года
«Азбучные» истины
В истории Крыма есть событие, которое до сих пор вызывает ожесточенные споры историков. Речь идет о приезде в Корсунь (Херсонес) «апостолов славян» Константина и Мефодия и о создании глаголицы, сыгравшей важную роль в распространении христианства среди славянских народов.
В период борьбы с «космополитизмом» в СССР была развернута мощная пропагандистская кампания против «преувеличения роли хазар в русской истории». Начало кампании было положено статьей никому не известного Иванова в газете «Правда» от 25 декабря 1951 года. За ней последовали несколько статей «придворного» историка Рыбакова, изображавшего Хазарию маленьким паразитическим государством, существовавшим за счет взимания пошлин с проезжавших купцов и дани с беззащитных славянских племен. «При чем тут какая-то Хазария?» — удивлялись неискушенные читатели газеты. Попробуем это выяснить.
Загадка «Велесовой книги»
Византийские священники Константин и Мефодий, которые считаются создателями славянской азбуки (Константин незадолго до смерти постригся в монашество и принял имя Кирилл), приехали в Крым в 861 году. Их путешествие, как то следует из церковнославянского перевода «Жития святого Кирилла», началось неожиданно: «...и дошед Хорсуня... обрете же ту Евангелие и Псалтырь, русыкими письмены писано, и человека обреть, глаголюща тою беседою, и беседовавь с ним и силу речи приемь, своей беседе прикладая различии письмень гласнаа и согласнаа и к Богу молитву творя, вскоре начать чести и сказати и мнози ся ему дивляху». То есть что же получается? Приехали христианские миссионеры в Херсонес учить варваров уму-разуму, а те, оказывается, не только имели письменность, о чем никто не догадывался, но даже располагали текстом Священного писания. На этом основании часто высказывается мнение, что Кирилл и Мефодий не только не изобрели славянскую азбуку, а урезали и искромсали праславянскую письменность, которая является, ни много ни мало, «первописьменностью людей, живущих на нашей планете». Ананию Абрамову, называющему себя «носителем родовой памяти и хранителем тайных знаний посвященных», эта самая первописьменность в 1996 году даже, как он утверждает, явилась из космоса. Он назвал ее «Всеясветной грамотой». Судя по всему, она очень напоминает китайскую — в ней 1234 буквы.
Если же говорить всерьез, то по поводу того, что же собой представляли эти «русыкие письмены», мнения историков разделились. Одни считают, что это древнеславянский язык. Написано же в «Повести временных лет», летописном своде начала XII века: «Словеньскый язык и рускый одно есть…». Правда, не существует документов, подтверждающих, что у славян была письменность. За исключением разве что «Велесовой книги». История появления ее на свет таинственна и крайне подозрительна. По легенде, царский полковник и археолог Изенбек в 1919 году в разоренном имении князей Куракиных нашел 35 березовых дощечек с текстом, написанным на искаженной кириллице. В начале 20-х годов Изенбек оказался в Брюсселе, где работал художником на текстильной фабрике. Сюда к нему в течение 15 лет приезжал журналист Миролюбов, который сумел переписать текст с дощечек и частично его расшифровать. Именно Миролюбов во всеуслышание объявил, что найден памятник старославянской письменности. Журналист, по его словам, неоднократно предлагал Изенбеку показать дощечки специалистам, но того якобы преследовал маниакальный страх за судьбу реликвии. В 1943 году Изенбек умер. Бельгия к тому времени была оккупирована Германией. Дощечки, понятное дело, исчезли. Во всяком случае, никто их с тех пор не видел. Остались лишь записи Миролюбова и нечеткая фотография одной из дощечек.
Строго говоря, в «Велесовой книге» (она названа так потому, что в тексте упоминается славянский бог Велес) не было ничего сенсационного. Она представляла собой даже не летопись, а сборник поучений и легенд, посвященных борьбе славян с варягами: «И тут впервые варяги пришли на Русь. Аскольд силою разгромил нашего князя и победил его». Кроме того, автор «Велесовой книги» явно недолюбливал греков: «Аскольд — темный воин. И так сегодня греками просвещен, что никаких русов нет, а есть варвары». Книга же, напротив, свидетельствовала о том, что русы не только были, но даже имели свою письменность. Однако историки почти единодушно признали «Велесову книгу» фальсификацией. Журналист Миролюбов, надо сказать, был горазд на такие выдумки.
Но в таком случае что же за «русыкие письмены» обнаружились в Крыму? В ответ на этот вопрос историки пожимают плечами — не исключено, что речь шла о «сурских», то есть о сирийских, переводах (Крым в то время находился под церковной юрисдикцией Антиохии, то есть сирийской церкви). Но Константин до поездки в Крым был в составе посольства в Арабском халифате, и его вовсе не надо было учить сирийскому языку. Более того, он в совершенстве знал множество языков. В таком случае, говорят историки, никаких письмен, скорее всего, вообще не было — в греческом оригинале «Жития святого Кирилла» об этом нет ни слова.
Таинственные знаки
Жаль, конечно, что легенда о Крыме как прародине древнеславянского языка оказалась всего лишь легендой. Впрочем, не будем торопиться — легенды на пустом месте не рождаются. Для начала выясним, почему патриарх Фотий направил в Крым, который в те времена был частью Великой Хазарии, именно Константина и Мефодия. Визит христианских священников состоялся в ответ на просьбу хазар: «Мы всегда знали только одного Бога, который надо всеми, и ему мы поклоняемся, глядя на восток, соблюдаем мы и другие наши обычаи. Евреи же уговаривают нас принять их веру и их обряды, а сарацины предлагают мир и много разных даров и тянут нас в свою сторону, говоря: «Наша вера лучше, чем у других народов». Поэтому мы обращаемся к вам и просим вашего совета. Пошлите к нам ваших ученых мужей, и если в споре они победят евреев и сарацин, мы примем вашу веру».
Согласитесь, для того чтобы проповедовать хазарам христианство, нужно было, по меньшей мере, знать хазарский язык, который, как писал арабский географ ал-Истахри, «ни турецкий, ни персидский и не связан с языками никаких других народов». Похоже на то, что Константин и Мефодий его знали. Во-первых, они были потомками булгарского хана Аспаруха, и их родным языком был тюркский, или, как его теперь называют, «протоболгарский». Во-вторых, их бабушка, как выяснили болгарские историки, была хазаркой. Как и следовало ожидать, миссия христианских священников завершилась успешно. В ходе неоднократных прений о вере с мусульманами, иудеями и язычниками Константин и Мефодий победили своих соперников «словесной силою от Божией благодати, горящей подобно пламени». Прочтя христианские проповеди в хазарских городах, включая К-р-ц (Керчь), Суграй (Судак) и Алус (Алушта), а также окрестив около двухсот хазар, они возвратились в Константинополь с благодарственным письмом от кагана (правителя Хазарии).
Но если миссионеры знали хазарский язык, то какие письмена они открыли в Крыму? Дело в том, что хазарской письменности не существовало, и Константин должен был не только создать эту письменность, ведь «душа безбуковна является в человецех мертва» (из поэтического «Прогласа к Евангелию» св. Кирилла), но и перевести богослужебную христианскую литературу на хазарский язык. А на базе чего можно было создать хазарский алфавит? Только на основе тех знаков, которые есть у многих тюркских народов и наверняка были у хазар. Эти знаки называются тамга (в переводе со старотюркского — «знак», «отметина»). Научная экспедиция, которую возглавлял крымский историк и этнограф Остап Акчокраклы, летом 1925 года обнаружила в степной части Крыма свыше 400 тамг, принадлежавших древним тюркским родам и племенам: салгурам, карлукам, канглам, найманам, киятам, кенегесам, кипчакам, аргынам, алчинам, конратам, киреитам и др. «Несомненно, — писал ученый, — что не меньше их осталось еще неоткрытыми».
Предпринималось множество попыток вывести глаголицу — алфавит, который разработал Константин из других алфавитов (в том числе из древнееврейского, самаритянского, готского, эфиопского, армянского, грузинского и др.), но ни одна из этих попыток не увенчалась успехом. Между тем достаточно сравнить глаголицу с крымскими тамгами, чтобы убедиться, что этот алфавит создан на их основе. Недаром на Западе его именовали не иначе как «булгарским алфавитом». Кстати, тамга на современных крымскотатарских знаменах, символизирующая уравновешенные чаши весов и девиз «Истина в справедливости», очень напоминает первую букву глаголицы, за тем лишь исключением, что Константин стилизовал этот знак в виде креста.
Блеск Великой Хазарии
Возвратившись в Византию, Константин и Мефодий перевели на глаголицу Евангелие Апракос (сборник евангельских текстов, читающихся во время богослужения), Апостол, Псалтирь и другие литургические книги. Они, видимо, рассчитывали вернуться в Хазарию, но этого не случилось. В 862 году в Константинополь прибыли послы от князя Великой Моравии Ростислава, которые передали византийскому императору Михаилу III просьбу Ростислава прислать учителей для объяснения «христианского закона». Кого же направил в Моравию константинопольский патриарх? Константина и Мефодия. Позвольте, но ведь Моравия — это же нынешняя Чехия, там же жили славяне, которые разговаривали, надо полагать, на славянском языке. Может быть, братья-священники изобрели для них кириллицу? Нет, к кириллице, созданной позже на основе греческого алфавита, Константин и Мефодий не имели отношения. Они распространяли глаголицу, причем настолько успешно, что за относительно короткий срок обратили в христианство не только Великую Моравию, но также сербов, хорватов и болгар. Причем сделали это не «огнем и мечом», как Добрыня и Путята, а исключительно с помощью пастырского слова и замечательной письменности.
Как рассказал болгарский писатель X века, черноризец (монах) Храбр в своем сочинении «Сказание о письменах», алфавит Константина, состоявший из 38 букв, отвечал нуждам славянского языка так же хорошо, как греческий алфавит нуждам греческого языка. До этого, по словам Храбра, славяне читали и гадали «чрътами и резами» (разновидность примитивного письма в виде рисунков и зарубок на дереве) или пытались «без устроения» записывать свою речь римскими и греческими буквами. Даже римский папа Иоанн VIII в 880 году в письме к моравскому князю Святополку не преминул отметить: «По справедливости хвалим письмена славянские, открытые неким философом Константином, по которым воздается должное славословие Господу». Выходит, что автор церковнославянского перевода «Жития святого Кирилла», написавший, что Константин открыл в Крыму праславянскую письменность, был не так уж далек от истины, тем более что поначалу богослужение в христианских храмах Киевской Руси велось именно на глаголице. Переход на кириллицу случился позже в связи с расколом христианской церкви на греческую и римскую. По иронии судьбы, славяне обрели христианскую религию посредством тюркских родовых знаков. Впрочем, кажется, для славян эти знаки были не в диковинку.
Почему же древний книжник представил дело таким образом, что «русыкие письмены» никем не изобретены, но самим Богом явлены в Корсуни некоему благочестивому Русину во дни царя Михаила и матери его Ирины»? Видимо, как-то неудобно было признать, что славяне обязаны своей письменностью «неразумным» хазарам. Равно как и вообще сохранить память о преемственности Хазарского каганата и Киевской Руси (известно, например, что князь Владимир называл себя каганом). Российская империя вела свою родословную от полумифического Рюрика, но уж никак не от реального хазарского кагана Уруса. Вот что, например, писал о Хазарии известный русский востоковед XIX века Григорьев: «Необыкновенным явлением в средние века был народ хазарский. Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных: устроенное правление, обширную и цветущую торговлю и постоянное войско. Когда величайшее безначалие, фанатизм и глубокое невежество оспаривали друг у друга владычество над Западной Европой, держава Хазарская славилась правосудием и веротерпимостью, и гонимые за веру стекались в нее отовсюду. Как светлый метеор, ярко блистала она на мрачном горизонте Европы и погасла, не оставив никаких следов своего существования».
То есть буквально ничего не осталось, вот ведь какое несчастье. Правда, после победы пролетарской революции в России некоторые излишне самонадеянные историки и этнографы стали кое-что раскапывать, но им быстро, как тогда говорили, вправили мозги. Тех же, кто упорствовал, и вовсе пустили в расход. Выдающемуся исследователю крымских тамг Осману Акчокраклы ответственные товарищи еще в начале 30-х годов сказали бросить это дело и заняться общественно-полезным трудом. Не внял. 17 апреля 1938 года Осман Акчокраклы был признан виновным в распространении идей «пантюркизма», контрреволюционной деятельности и шпионаже. В тот же день его расстреляли.
• http://1k.com.ua/160/details/9/1
