Как пал Херсонес

В 988 году князь Владимир повел свое войско на Корсунь. Простые воины вряд ли знали зачем. Думали – просто пограбить. Но Красно Солнышко уже тогда все решил  - вспомните байку об агитпосольствах, от мусульман, католиков, евреев и православных. Проповедники к тому времени уже допекли князя, и он решил, что с религией пора определится - Обрезание делать ему не хотелось. К тому же еврейство, как государственная религия, уже успело себя скомпрометировать – володин папа Святослав разделал под орех официально исповедовавшую иудаизм Хазарию. А мусульмане – это же вообще неприемлемо – они не пили спиртного. С католиками сложнее – Германцы уже приняли к тому времени католицизм, и надо было принять что-нибудь им вопреки. Противостояние восток-запад в Европе гораздо древнее холодной войны. Арийские племена из последней волны переселенцев, захлестнувшей Европу, разделились когда-то по религиозному принципу. Те, что поклонялись богам солнечного пантеона были славяне, а те, что выбрали себе лунных богов – германцы.

Короче, при всем богатстве выбора, выбор был невелик. Ну они и поплыли. Наверное, плыли тем же манером, каким обычно плавали в набеги – весной, когда сошел лед на Днепре… И пошли бы, как обычно, торной дорожкой, на юг – грабить Византию. Но нет – двинулись в Крым. Ну на кой, спросите вы, Владимиру нужен был Херсонес? Ответ очень прост – ни на кой. Просто нужно было кого-нибудь победить. Византийцы ведь ужасные снобы – пока по башке не получат – ни на какие переговоры не идут – считают всех окружающих варварами, и только себя д’Аартаньянами. И потом, у русских такая давняя традиция – сначала морду набить, а уж потом разговаривать о деле… Конечно, можно бы было и на любой другой город напасть. Но вот беда – откуда грекам знать, что князь окреститься желает – не сдадутся, заартачатся греки – еще победят с перепугу. Или наоборот, ввязавшись в сражение, русский солдат озвереет да и возьмет Цареград. Как при князе Олеге. И что ж потом – уходить некрещеным, прибив очередной щит на ворота? И уж совсем потом – шарахаться от каждой лошадиной головы, и умереть от какой-нибудь змеюки как тот же вещий Олег?

Ну вы поняли – Херсонес был неспроста. Во первых из Цареграда до него далековато, и Цареграду он практически ни на кой. Город был почти независим. Только числился подданным Византии, так как основу его прибылей составляла торговля греков с Русью. Во вторых – своим ехать близко. И главное – город практически небоеспособен. Ну зачем и с кем ему воевать – для защиты от неожиданных набегов и грабителей у города – высокие стены. Для обороны – небольшой гарнизон (вполне может быть, что из тех же наемников – русов). А экспансию город вел исключительно торговую, о военной и не помышляя.

«И стал Владимир на той стороне города у пристани, в расстоянии полета стрелы от города, и сражались крепко из города.» – как сказано в Повести Временных Лет. То есть очень близко встали. В полете стрелы, то есть в зоне, поражавшейся, если не из луков, то из метательных машин уж точно. Но руссы не боялись там ночевать. Может потому, что в них никто не стрелял? Как же тогда горожане «сражались крепко»? Может, просто ругались с русами со стен и не открывали им ворота?

Одно можно сказать наверняка – осада длилась долго. Прямо так и написано – Владимир сказал Корсуньцам – Если не сдадитесь, то простою и три года. И стояли – А чего не стоять. Ведь вокруг Крым, пляжный сезон – Какая к черту война – какой дурак летом в Крыму полезет сражаться на стены?.. Читаем Повесть Временных Лет дальше – и правда – Лезть на стены по лестницам или там по веревкам руссам было в лом. Вместо этого был изобретен гениальный по своей простоте ход.

- Русы насыпали у стен города насыпь. Такую насыпь, по которой потом можно, не напрягаясь, пешком зайти прямо на стены. То есть это пологий холм высотой со стену надо было насыпать. Присыпать его прямо к стене, понимаете? Возможно ли эдакое, если из города действительно «крепко сражаются», то есть хотя бы периодически постреливают, хотя бы из луков, в тех, кто приносит высыпать прямо под стены города очередную порцию земли. Да если бы такая стрельба (и вообще хоть какая-нибудь стрельба) велась, от идиотской затеи сделать насыпь отказались бы.

Короче, ощущение такое, что летом 988-го года на войну всем было плевать. Картинка – С утра пораньше русские дружинники гуськом тянутся к Корсуньским стенам. Некоторые – самые осторожные – со щитами и при оружии. Ленивые раздолбаи – просто так. Не торопясь и зевая они высыпают прямо под стены землю, принесенную в шлемах. Прямо тут же под стенами перекличка -повзводно – чтобы проверить, не отлынивает ли кто от шлемной повинности. И потом строем – завтракать и в караульную службу. Или толпой – купаться (играть в кости, пить вино, ловить за подол окрестных селянок – нужное подчеркнуть).

А жители Херсонеса с любопытством пялятся со стен на глупых варваров. Не могут понять – зачем те ссыпают землю под стены. Естественно, им не верится, что можно вот так, по шлему, насыпать холм. Они даже представить себе такого не могут. А славяне могут, и представляют. Это же обычное дело – пришли люди на похороны, бросили кто сколько сможет землицы – и насыпали курган. Они и быстрее бы сделали насыпь. Только куда торопиться – ведь Крым, лето… И насыпь растет – медленно, но верно.

А князь тоже никуда не спешит – у князя, видать, свой расчет. Князь ждет, когда же эти Византийцы пошлют какое-нибудь войско Херсонесу на помощь. Ведь надо разгромить кого-нибудь знатного – мало чести в победе над спрятавшимися за стены купцами. Да и полномочий от базилевса на переговоры с князем херсонесские купцы не имеют.

И горожане тоже никуда не торопятся – они послали в Константинополь корабли – гонцов с просьбой о помощи, и вот теперь дожидаются, когда же их приедут и спасут. И молятся своему Христу, чтобы русы и дальше не лезли на штурм, чтоб и дальше тратили время на свою бестолковую насыпь.

Но вот беда – как дружинники не старались, как они не тянули кота в долгий ящик, очень скоро насыпь была готова. То есть поднялась настолько высоко, что еще чуть-чуть, и с нее можно будет безо всяких там лестниц забраться на стену. И тогда-то русы стремительно хлынут – а противопоставить им будет нечего. Тут уже проснулись городские власти – Родина в опасности!.. Вы думаете – они устроили вылазку? Ну вот еще – горбом рисковать. Они устроили подкоп. – Подкопались из под своих стен к этой насыпи и «выкрадывали подсыпанную землю».

Велика ли может быть скорость выкрадывания подсыпанной земли, если ее таскают через подкоп? Далее в летописи сказано, что «носили ее себе в город и ссыпали посреди города. Воины же присыпали еще больше, а Владимир стоял». И тем не менее, греки себе столько земли в центр города натаскали, что потом, захватив город, Владимир «Поставил и церковь в Корсуне на горе, которую насыпали посреди города, выкрадывая землю из насыпи». Еще одно подтверждение того, что русы, хоть и «присыпали еще больше», но не особенно торопились – близилась осень – созревал виноград и прочая петрушка, и море было все таким же ласково-безмятежным – не война а фантастика – куда ж торопиться?

У греков было время из подкопа, по мешочку, натаскать целую гору. А в это время по ту сторону Черного моря (кстати, называвшегося в ту пору Русским, просто по факту численного преобладания и военного превосходства русских ладей над всем остальным, что плавало по этому морю) в Цареграде изо всех сил спешили на помощь Херсонесу. С огромным напряжением сил, сравнимым разве что с напряжением делающих насыпь дружинников Владимира, вся военно-бюрократическая машина огромной империи который месяц готовила к походу на Херсонес несколько кораблей. Уже Владимир горько плачет – насыпь угрожающе быстро растет, а помощи от Цареграда все нет – не об кого мечи притупить. Уже дружина начинает роптать – хватит мол, князь, дурью маяться – достал уже этот загар, это море – возьмем-ка город, да и отвалим домой. А князь только посмотрит жалобно и скажет – подождите еще месячишко, может какое чудо случится. А сам про себя и думает – «Да, недооценил я степень византийского раздолбайства. Под каким же соусом я теперь свою дружину покрещу…».

И тут в обстановку вмешивается некий Анастас, видимо, гражданин Херсонеса. Как говорит летопись, этот Анастас «пустил стрелу, так написав на ней: – Перекопай и перейми воду, идет она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока – Владимир же, услышав об этом посмотрел на небо и сказал: – Если сбудется это – крещусь.»

Ну, во первых об Анастасе. Ясно, что он предатель. Бывали случаи, когда родину предавали из любви к женщине – Эдакая древнерусская Мата Хари (Марьяна Харина), спецагент князя Владимира, обольстившая и подбившая на измену страстного Анастаса – душераздирающая история для мыльных опер. Другой вариант – родину можно предать по убеждениям (например антикоммунисты, антифашисты и т.д.) Ну представьте себе, какие такие убеждения могли толкнуть корсунянина Анастаса в объятья варварского князя. У меня например мороз по коже, когда я пытаюсь себе эти убеждения представить.

Наверное все много проще – почтенный Анастас был хороший семьянин и истинный патриот. Просто у него был свой маленький

бизнес. Например, большой резервуар для воды. И много маленьких голодных детей, или там много жадных любовниц, или

карточных долгов. Короче – все для него упиралось в бабки. Вот он и решил водой спекульнуть. Написал, значит, на стреле (кстати – кто-нибудь проверял, уместится ли на стрелу столь длинная надпись?) и стрельнул в Русов.

Ма-аленькая деталь – если бы горожане постоянно стреляли в русов, то стрелу Анастаса никто просто не заметил бы. Еще одна картинка: – Стрела попадает Владимиру в щит (или еще куда-нибудь рядом – например в глаз одному из его телохранителей). Князь удивлен – Эк их расквадратило! Чего это вдруг стали стрелять? Уж нет ли в этом подвоха?

Приближенные начинают усиленно искать подвох и обнаруживают. Да, кто тут из княжьих людей по гречески разумеет? Подать сюда кого-нибудь из служивших раньше в Константинополе! Такие видимо были. Но все ли они умели читать? Ладно, ладно. Уж у князя всея Руси, собравшегося крестится, точно должен быть грамотный толмач. Может даже грек. Может даже философ или монах – чем черт не шутит? Вот когда он проспался после вчерашнего, ему и дали прочесть – чегой-то там на стреле. И говорит, значит, князю толмач, похмелившись:

- Да вот тут некий Анастас – сволочь из местных – решил свой город предать. Советует тебе, князь, перекрыть водопровод… Ну, помнишь, те трубы, что подают им в город воду – мы еще ходили туда в прошлом месяце. Вот он тут пишет, где именно перекапывать надо… Сразу видно, что сам в глаза не видал того водопровода – по этим объясненьям нароешь…  Может, князь, и правда – перекроем им воду, раз просят? Ну сколько тут можно толочься – от скуки же сохнем…

- Нет, брат, подождем еще месяцок. Али вам у моря не любо?.. Да и я загорю хоть немного. А там, глядишь – к Херсонесу помощь из Царьграда поспеет… Или эти жадные псы надумают-таки заплатить нам, столько, сколько сказано было… Ну, Анастас – надо запомнить… Стрела. Воду. Хе-хе. Надо расказать им в следующий раз – идейка-то неплохая.

Да-да. Именно так все и было. Конечно, возможны нюансы – не Анастас, а Алексис, не стрела а кирпич, не водопровод, а канализация, или там газ – мало ли что можно городу перекрыть, особенно если он в осаде… А может быть с водопроводом брали какой-то другой город, а тут вписано так – для красного словца. Знаем мы, как пишутся эти ваши летописи – сами писали. Одно только можно сказать наверняка – в любом греческом городе в каждом более-менее богатом доме был водоем. И колодцы нарыть не проблема – особенно, если всем городом взяться. И вообще – жители осажденных городов жрали крыс, пили воду из дождевых луж, и держались в осаде годами, делая при этом вылазки, отбивая штурмы, работая сутками над укреплением обороноспособности своих городов (ну да! эти тоже гору земли перетаскали).

В общем, вы понимаете, что отключение водопровода ухудшило бы комфортное, я бы даже сказал вольготное положение осажденных, но не более того… Я думаю, тут все решалось как обычно – по накатанной схеме. Как только Владимир осадил Херсонес – к нему тут же потянулись отцы города. – Поговорить о наболевшем, обсудить, понимаешь, проблемы… Обычно ведь греки ото всех откупались. Отваливали находникам круглую сумму – и те убирались, довольные, восвояси. Или, например, входили в город без грабежей и мародерства (естественно настолько, насколько это возможно). Так и здесь – мы заплатим – вы уйдете. Но у Владимира были планы… Стоять у Херсонеса он собирался все лето – запрсил поэтому отступной больше, чем обычно. Намного, видимо, больше. Ему ж в этот раз не добыча была нужна, а победа. Ну и горожане, конечно, уперлись. И все бы им ничего, сидели бы, я думаю, они в осаде хоть год, но опять помешал проклятый бизнес.

Цареград был постоянным потребителем рыбы, которую ловили в северном Черноморье, и здесь, в Херсонесе солили. А соль – в ту пору вещь дорогая. А соленая рыба, хоть и хранится долго, но может-таки протухнуть. Особенно, если по скупости соли на нее пожалели. В общем, настал момент, когда убытки от протухающей рыбы превысили убытки, которые понесли бы купцы, заплатив князю отступные за город. Как сказал отец Александра Македонского, царь Филипп – «Осел, груженый золотом возьмет больше крепостей, чем любая армия.» Все уперлось в бабки, и они в очередной раз все решили.

Ближе к осени понял Владимир, что Византийской армии он не дождется, ну не с кем ему воевать – хоть взаправду иди в сам Цареград, а тут как раз рыба у Херсонесских барыг гнить начала. И байка об Анастасе очень к месту пришлась. Думаю, никто даже не стал перекапывать водопровод этот – кому напрягаться охота. Так только, вскользь, но чтоб по городу слух пополз, княжьи люди намекнули городским – мол, предали вас – Щас ка-ак перекроем вам воду и все… Пригрозили, но копать не стали – Перекроешь – а вдруг они обойдутся… А так – посеяли панику – и готово. У властей есть официальная (дабы оправдаться потом перед проверкой из Цареграда) версия – мол, город от безводной смерти спасали. И никакой тухлой рыбы.

Ну потом все просто замечательно было. – Послали в Царьград сказать а ну, выдавайте за нашего князя свою императрицу, а то щас и столицу вашу так же возьмем… А там испугалииись…

В Царьграде в ту пору шла большая игра – политическая. То есть никто ничего не делал, но все воровали и морочили голову простому народу. Оппозиция говорит народу – Смотрите – подорожала соленая рыба. Это потому, что злобные варвары осадили Херсонес, а правительство и в ус не дует! Правительство говорит – Смотри народ. Вот до чего довели страну происки оппозиции. – Эти изменники натравили на Херсонес ужасных Руссов, и ты народ, теперь голодаешь… А третья сила (ведь наверняка была тогда в Византии и третья сила – куда ж без нее) тоже говорит народу – Смотри, до чего довели тебя эти подонки! Страна погибает! Вот-вот падет Херсонес, а они вцепились друг другу в глотки и плевать им на все, что вокруг… И каждый из них по своему прав. Только народ чувствует себя, как всегда, полным идиотом… Ну это все так – лирика. Очередная предвыборная компания навеяла.

В Цареграде тогда только-только уселись на трон два малолетних императора Василий и Константин. То есть, конечно же, их на трон усадили. И надо было их как-то там закрепить – уж больно шатко сидели. Больно сомнительны были их права на трон в столице полумира Царьграде. Тут русский князь очень кстати. Кстати, князь тот был в ту пору уже ого-го как знаменит. Вальдемар – единственное славянское имя, которым нарекали порой своих отпрысков венценосные особы западных стран. Вот и вышло – рука руку моет – Выдать сестру малолетних царей за самого Владимира повелителя грозных Руссов, который, к тому же, окрестится желает – это же огромное подспорье для новой хрупкой власти и шаткого ее авторитета. А Владимиру что – ему по сараю. Кто на Руси понимает в шаткости и легитимизме византийских базилевсов? Скажут везде, и запишут в Анналы – в жены взял императрицу. То есть признан императором как ровня. Такая вот арифметика.

А окрестившись и оженившись в Херсонесе уже крещеный Владимир не забыл «…взял и сосуды церковные, и иконы на благословение себе» – промыл то есть на иконы и драгоценности Херсонесские церкви. Да – еще какие-то медные статуи в городе увидал, и, махнув рачительной рукой велел захватить – взяли и их в Киев – а пусть будут – стоят, кушать не просят. И на насыпанной осажденными горе велел церковь поставить. «Корсунь же отдал грекам как вено за царицу.» А еще он мог отдать как вено за царицу те корабли, на которых царица со свитой к нему приплыла. Короче, показал себя пресветлый князь хозяйственником рачительным и мудрым.

Всю дружину, ходившую с ним в поход, князь, видно окрестил еще в Херсонесе – Очень к месту пришлись тут сказанные им после прочтения Анастасовых каракуль на стреле слова – Если сбудется это – Крещусь. Ну не мог он после эдаких слов не крестится. Как же – князь, и слово не сдержит. Ну, а куда князь – туда и дружина.

А когда они в Киев вернулись, все было просто. Объявил князь – «Если не придет кто завтра на реку – будь то богатый или бедный, или нищий, или раб – да будет мне враг.» И «Услышав это, с радостью пошли люди…» А куда ж им было, против князя с дружиной деваться?

Александр Быков. 10.12.1999

 

Лучшая ваша благодарность - ссылка на эту статью на вашем сайте, блоге или форуме. Спасибо!