Первым из всех мчался к намеченной цели брандер под командованием любимца Эльфинстона Дугдаля.

В охотники капитан-лейтенант вызвался исключи­тельно из-за перемены чинов и денежного вознагражде­ния. Но для того чтобы надеть мундир капитана 2 ранга, надо было еще и остаться живым.

«Какого черта влез я в это гиблое дело, — тоскливо подумал Дугдаль, вглядываясь в надвигающуюся стену неприятельских кораблей, — и какое мне, англичанину, дело, в конце концов, до всей этой свары русских с осма­нами?»

Чем ближе к неприятелю, тем больше нервничал Дуг­даль, а завидев спешащие на пересечку галеры, и вовсе потерял рассудок. Срывающимся от страха голосом он приказал команде покинуть судно...

В это самое время турецкое ядро перебило фалинь, связывающий шлюпку с брандером.

Обезумевший Дугдаль с криком носился по палубе, пока матросы не выкинули его за борт.

Галеры с янычарами были уже рядом, когда оставши­еся на судне матросы подпалили фитилем пороховые до­рожки и попрыгали в воду. Грянул взрыв... Галеры бро­сились в стороны. Все было кончено. Первый брандер свою задачу не выполнил*. Теперь дело было за остав­шимися тремя.

Второй брандер атаковал с наветренной стороны. Вел его Томас Макензи по прозвищу Фома Калинович. Наверное, на всем российском флоте не было ни одного за­столья, где бы отсутствовал этот неугомонный лейте­нант. Хороший анекдот и меткая шутка имелись у него на все случаи жизни. Умел Фома показывать затейли­вые фокусы, заразительно плясал искрометную джигу, но более всего удавался ему показ старой англичанки, танцующей менуэт. Макензи уважал русских за весе­лый нрав и честность куда больше, чем своих хитроум­ных соотечественников.

Сейчас, надвинув по самые брови треуголку, он уве­ренно вел свой брандер вперед. Чтобы не столкнуться с судном Дугдаля, лейтенант отвернул к берегу. Резкий толчок и скрежет известил команду о том, что брандер влез на риф. Макензи огляделся:

—   Боже милостивый!

Судно прочно сидело на камнях, как раз напротив ту­рецкой береговой батареи, на северном мысу. К урезу во­ды уже сбегались, потрясая ятаганами, турки. Просвис­тели и ударили в борт первые ядра. Макензи велел поки­нуть обреченное судно.

Но худа, как говорится, без добра не бывает. Горящий брандер осветил вражескую батарею. Вот она, милая! Бей, не жалей! И фрегат «Надежда», незамедлительно восполь­зовавшись случаем, не оставил от нее камня на камне.

Команда второго брандера меж тем пробивалась к своим.

—   Никак галеры басурманские! — обернулся к Ма­кензи один из матросов.

И точно, за мысом у самого берега, прижавшись друг к другу, стояло до двух десятков гребных судов.

— Молодец! — похвалил матроса Макензи. — Будем брать на абордаж.

— Брать-то какую станем? — деловито интересова­лись матросы, налегая на весла. — Бона их какая прорва!

— С ближней и начнем! — смеясь, ответил неунываю­ щий Фома Калинович. — Сколько сил хватит, столько и возьмем!

С ближайшей галеры изумленные турки взирали на приближающуюся шлюпку. Вот она уже у самого борта. Опомнились турки, да поздно! Ружейный залп смел их с палубы.

— В штыки! Виват Екатерина! — первым взобрался на галеру лейтенант.

— Ура! — кинулись остальные.

Турки с воплями летели за борт. У весел, готовые ко всему, жались гребцы-невольники, худые и страшные, будто выходцы с того света.

—   Давай наверх, сердешные! — кричали им матро­сы. — Кончилась ваша неволя!

Быстро расклепали железа. Пошатываясь, выбра­лись наверх: греки и венецианцы, англичане и мальтий­цы, итальянцы и поляки.

— Хлопцы! — плакал, обнимая всех подряд, измож­денный до крайности невольник. — Як там Украина ридна? Як там Днипро широкий? Тридцать рокив в по­лони басурманском маюсь!

— Вперед! Вперед! — торопил матросов Макензи.

Ободренные первым успехом, те уже прыгали на сле­дующую галеру, вслед за ними торопились, горя отмще­нием, невольники. Не успели турки уразуметь, что к че­му, как и вторая галера была захвачена. Остальные греб­ные суда тем временем спешно отходили в сторону, изго­товляясь к нападению. Ахмет-ага был готов покарать дерзких. Теперь надо было уходить, и чем скорее, тем лучше.

—   Это был самый великолепный из моих менуэтов, но и он, кажется, окончен! — подвел итог боя Макензи. — Весла на воду! Прорываемся к своим!

Удачно уйдя от погони, лейтенант привел к эскад­ре отбитые им галеры. Слов нет, второй брандер сра­жался геройски, однако и он своего предназначения не выполнил. Вся надежда теперь была на лейтенанта Ильина.