Первое что вы увидите приехав на Мангуп - это Озеро, которое раскинулось у подножия.Это, собственно, пруд, устроенный в 1995 году. Экскурсоводы глухо расскажут вам, что воды скрыли деревню и церковь,якобы современные. На самом деле, на дне озера – средневековое поселение и базилика. Там жили люди, которые пряталисьна Мангупе лишь в минуту опасности, а так – занимались сельским хозяйством. Когда рыли котлован для пруда, все это нашли.Выехали археологи, но их отпихнули, и все затопили. Теперь, когда озеро мелеет, руины видны сквозь воду.

Итак, пройдя по улочкам Ходжа Сала (деревня только-только начинает восстанавливаться, потому что татар, как некогда греков, тоже выселили), мы начинаем подъем вверх.Мы идем, как все туристы, между “пальцами” Мангупа (а Мангуп напоминает в плане руку с четырьмя пальцами,которые называются Елли бурун (Ветреный мыс, другой перевод – Эллинский мыс) и Чуфут Чеарган бурун (Мыс Вызова Иудеев,там жили караимы). Подъем тяжелый, пот заливает глаза. Сначала – просто крутая топа, заросшая деревьями. Лес вырос лишьв самом начале 20 в, до этого на городище и склонах было голо. Подъемного материала нет, что неудивительно: в древностиэтой дорогой почти не пользовались, была нормальная, но длинная, петляющая, со стороны Алмалык дере (Яблоневого оврага);но она длиной 7 км, а наш путь – всего километр. С какого-то момента начинают попадаться плохо обработанные(“циклопические”) камни, которые, наверное, были некогда частью фортификационных сооружений наверху, но потом упали.И, уже когда ты готов проклясть все на свете, перед тобой неожиданно встают стены, заросшие лесом, и башня.

Эти стены высотой метра 4 – часть длинной стены, которая пересекает практически все плато с юго-запада на северо-восток.В основании этой стены археологи обнаружили кладку 6 в, потом, как установлено, стену перестроили феодориты, однако,то, что вы видите сегодня – хороший образец турецкого строительства начала 16 в. Именно здесь, в овраге Гамам-Дере,стояли турецкие пушки и был самый ожесточенный штурм, так что туркам пришлось восстанавливать прикрывающие овраг стены ибашни практически заново.

Пройдя через калитку, напоминающую скорее пролом, мы оказываемся собственно в крепости. Все заросло крапивой, проходзатруднен. Слева в скалах – казармы для карауливших калитку солдат 14-15 вв, высеченные в скале.

Вдруг – плеск воды. На Мангупе есть скала, которая производит воду? Вот она: грот, с верхней стенки которого водасрывается по капле, а внизу капли сливаются в ручей. Гамам Дере, собственно, в переводе - Банный овраг, названный такпотому, что турки устроили тут баню для своего гарнизона.

Заросли кончаются резко, едва заканчивается крутизна: мы на плато, которое поросло лишь редкими деревьями.Просто долина, просто поляна, “основание” мыса Елли-Бурун. Необжитость обманчива. Тут и там, стоит лишь внимательнеепоглядеть – провалы подвалов исчезнувших домов, развалы обработанных камней, а, если глянуть вдаль, сквозь травупроступит квартальная планировка.

Мы выходим на плато, и отсюда можем рассмотреть колоссальные руины вдалеке. Собственно, они и есть цитадель,сердце княжества Феодоро на мысе Тешкли бурун (Дырявый мыс; он на самом деле дырявый, потому что рукотворныепещеры со временем “прохудились”). Говорят, отсюда можно увидеть море, и вообще, почти целиком виднатерритория княжества Феодоро. Моря мы не увидели, да и насчет “всей территории” - неправда. Гору Кастель отсюдаточно не усмотришь, а ведь за крепость на ней феодориты до последнего сражались с генуэзцами.Еще одно преувеличение (“преуменьшение” в данном случае), свойственное популярной литературе.

Идем по древней, прекрасно сохранившейся дороге. Где-то это просто тропа, выложенная камнем, где-то отлично видны следыинженерных работ – своеобразные “бортики”, выточенные в камне, чтобы обозначить край дороги. Неожиданно слева появляетсястена, невысокая, около двух метров, сложенная из мощных, не очень качественно отесанных камней. В отличие от первой,длинной, это – короткий отрезок, прикрывавший проход на гору со стороны оврага Капут-Дере (Овраг Ворот, поскольку у краяоврага были главные ворота города). Зато эта стена старше, она сохранилась с тех пор, как ее построили в самом начале 15 вкнязья Феодоро. Мы идем вдоль стены метров 400. Башен не видно, кое-где – ворота, почти обвалившиеся. С этого местакерамика начинает попадаться просто под ногами.

Вот, наконец, цитадель, или по-русски “детинец” – крепость в крепости, официальный квартал, с княжескими покоями,органами власти, местом расположения элитных солдатских соединений, огороженный от основного города так, что получился“замок” почти в западноевропейском духе.

Путешественники 19 в еще видели здесь здания, а не руины. Цитадель выстроена просто: стеной отгородили Дырявый мыс.В центральной точке стены находилась калитка и трехэтажный замок-донжон, с внешней стороны напоминавший мрачную крепостнуюбашню, а с внутренней - богато украшенный дворец, в котором собственно и ютился князь Феодоро. Тут решалось, как “замочить”итальянцев. Тут принимались татарские послы и подписывались с ними дружеские соглашения. Тут думали, а не бежать ли вМоскву, если политическая ситуация изменится (и некоторые бежали, причем не столько от турок, сколько от своих).Дату строительства этого незаурядного архитектурного сооружения можно, как говорилось выше, отнести к 1362 году(если цитадель на самом деле называлась у феодоритов Пойка, то есть считалась отдельным городом, с особым названием),хотя потом, при князе Алексее в 1420-1430 гг цитадель была основательно перестроена.

Калитка, через которую ныне проникают в цитадель – это фундаментальные ворота, словно бы пробуренные в кубе камня.От нее, причем с внешней стороны, есть вход в донжон, украшенный скупым декором.

Дворец-донжон – тоже, собственно, каменный куб, стены которого порушились, обнажив внутренние конструкции. Некогда онсложен был из бутового камня, и облицован снаружи ровными плитами. Бросается в глаза богато украшенныйбелокаменной резьбой портал, с которого поднимались на второй этаж. Манера резьбы вряд ли имеет аналогии: европейскиемотивы заключены в сельджукские картуши. Вспомним, что и имена князей Феодоро зачастую были татарскими, и выступали онивсегда на стороне Золотой Орды, хотя и греки. Три окна на третьем этаже (для наблюдателя этот этаж воспринимается каквторой, поскольку первый был полуподвальным) украшены наличниками более скромными, к тому же они заложены камнем так,что остались одни щелки, что, вероятно, на совести турок.

Внутри цитадели надо обязательно найти (что непросто) и осмотреть так называемый октагональный (восьмигранный) храм-ротонду,аналогов которому в мире почти нет. Считается, что это был княжеский храм, воздвигнутый правителем Алексеем в 1420-1430 гг.Я встречал утверждение, что капелла построена в 8 в, что совершенно невероятно. Руины его, однако же, совершенно невпечатляют, поскольку от восьмигранного фундамента остались считанные сантиметры. Поразительно, но руины точно такой жекапеллы есть в Москве, в Сарайском подворье (ныне – Крутицы), куда переселилось немало родственников правящегофеодоритского дома.

Археолог А. Герцен, много лет отдавший Мангупу, полагает, что Октагон назывался храмом Константина и Елены. Он считает,что именно из этой церкви происходит камень, найденный случайно на огороде неподалеку от Симферополя (сегодня – вБахчисарайском музее). На камне изображены двуглавый орел, щит с крестом, монограмма, и выбит текст: “Построен храм сейс благословенной крепостью, которая ныне зрится, во дни господина Алексея, владетеля города Феодоро и Поморья, и ктиторасвятых славных, боговенчанных великих царей и равноапостольных Константина и Елены в месяце октябре, индикта шестого,лета 6936 [1427]”. Все же мне представляется, что храмом Константина и Елены скорее может быть названа Большая базилика,с которой мы еще познакомимся.

С южной стороны мыса, от самых стен до оконечности его, тянется ряд пещер, у самого обрыва. Очевидно, это подвалыфортификационных сооружений. Местами можно рассмотреть эти казематы целиком, поскольку “крыши” у них обвалились.И тогда мы видим одно-двухкамерные помещения, в которые ведет лестница. Внешняя стена – на обрыв – пробита для устройствабойниц. В других случаях мы наблюдаем лишь провалы, ведущие внутрь таких же казематов. В обеих случаях, однако, надпещерами некогда наверняка были стены и башни. Рядом со стеной и казематами – вырубленные в скале могилы.

Пройдя подалее, мы видим более сложные сооружения , но также оборонного характера, в том числецерковь, которая вычленяется лишь по апсиде, встроенной во внешнюю линию обороны. Это была церковь для гарнизона, сталобыть, ее построили феодориты в 14-15 вв.

На оконечности мыса стояла некогда дозорная башня, от которой ныне остались только вырубки в скале, обозначающиеположение камней фундамента. Зато сохранилось все под башней, а это – целый комплекс пещер, сделавший особую славу Мангупу.

Как это выглядит? Сначала по лестнице опускаешься ниже дневной поверхности, и оказываешься как будто в башне,только подземной, открытой на все стороны, откуда можно вести обстрел бедолаг, движущихся внизу. С высоты почтикилометр дорога кажется узкой лентой, тем не менее, тогдашнее оружие позволяло вести огонь и на этом расстоянии.Но можно спуститься еще ниже, правда - страшновато, поскольку узкая прорубленная в скале лестница просто нависает надпропастью.

Ты попадаешь на небольшую открытую площадку на краю пропасти, от нее вглубь скалы идет огромное двухкамерноеуглубление. Это – Барабан Коба, или Пещера Барабан. Названа так потому, что, если ударить ладонью по столбу, которыйподдерживает в ней потолок, получишь гулкий звук. Я ударил, когда остался в пещере один, и насладился. В первой камере,где столб, по периметру стены вырублены входы в пять маленьких комнат с лежанками. Другая комната без этих камер.Это сооружение упорно считается тюрьмой, хотя по письменным источникам известно, что тюрьма у князей Феодоро находиласьнад землей, возле донжона, и что русские пленники, сидевши у крымского хана, пребывали в Чуфут Кале. С другой стороны,может быть, в турецкий период нижний этаж пещеры и использовался для заключения. Во всяком случае, путешественник,прибывший как раз в турецкое время на Мангуп (1572), Броневский, пишет, что “сюда по варварской ярости ханов иногдаввергаются московские послы и жестоко содержатся”. В литературе я встречал утверждение, что среди них мог быть АфанасийНагой (1569) и Василий Грязной (1572-1577). Это как раз была пора максимального обострения отношений между Москвой иКрымом (шире – всем мусульманским миром), наступившего после взятия Казани (1552). Но столь же очевидно, что во временаФеодоро пещеры под башней были помещениями для отдыха стражей и хранения припасов для метательной машины, стоявшей нанадземной башне.

От пребывания Грязного в плену, в прошлом крупного опричника, который угодил к крымцам сразу, как только опричнину отменили, сохранился любопытный документ, который высоко оценен литературоведами – переписка Грязного с Грозным.Итак, Грязной, думский боярин, попал в плен к крымскому хану, заехав на его территорию. Хан обрадовался, поскольку зналрасположение царя к Василию. В письме царю Грязной передает предложения хана: 100 тысяч рублей за выкуп (столько налогадавали все опричные земли, сумма колоссальная) или обмен на Дивея Мурзу, захваченного русскими. Ответ царя изобилуетрезкостями в адрес своего верного холопа, который думал, что едет в “улусы крымские” на охоту, а его повязали, как зайца.Крымцы лучше, чем люди Грозного, умеют воевать, признает царь, иначе как они “через Оку перебирались” и до Москвы доходили?Иван ценит Грязного – 2 тысячи рублей максимум, едко замечая, что “прежде такие по 50-ти рублев бывали”. Нет смысла и вобмене на Дивея – тот гораздо знатнее, чем Грязной, да и вообще это невыгодно: "...ты один свободен будешь, да приехав,по своему увечью лежать станешь, а Дивей, приехав, учнет воевати да неколко сот кристьян лутчи тебя пленит. Что в томбудет прибыток?"

Что интересно, Грязной нашел в себе силы достойно ответить царю. Да, Иван, ты почти бог, но ты не прав. Я ехал вразведку, но положился на людей, которые того не заслуживали. И не “как зайца” меня повязали, а в бою – шестерых убил,22 человека ранил, и лишь когда упал без сознания, только и был пленен. Что же до упрека царя, что “болеть будешь” -“так ведь не с печи убился”, парирует Грязной.

Ответ этот стоил Грязному дорого. Он возвратился в Москву через много лет, и через несколько месяцев умер. Все-такихороший климат на Мангупе, раз в каменном мешке Грязной чувствовал себя куда лучше, чем в палатах московских. Впрочем,возможно, что сидел он вовсе и не на Мангупе, а в Чуфут Кале. Но и там климат тоже ничего.

Выйдя из пещеры, пройдите к донжону, чтобы по дороге изучить колоссальные раскопки, вскрывшие целый квартал каких-тоназемных зданий. Говорят, что это были казармы, и только. Вряд ли. Когда было высказано это предположение, раскопкитолько начинались. Теперь очевидно, что вся площадь цитадели была застроена. Помещения были в основном небольшие,однокомнатные. Где-то мы видим вырубленные в скале могилы, и можем предполагать, что здесь находилисьхрамы, в криптах которых хоронили самых знаменитых покойников, может быть, самих князей . Где-то – колодцы, каналы длясточных вод, проложенные в грунте под некогда деревянным полом, что-то вроде туалетов и какие-то глыбы с отверстиями,вероятно, подставки под пифосы. Это был густо застроенный квартал, где были храмы, помещения для органоввласти, лавки, и, конечно, казармы, но не только они.

Покидая цитадель, мы движемся по южному обрыву, со стороны долины Адым Чокрак, и видим фундамент обширного здания,очевидно, хозяйственного назначения, однако, тут же – вырубленные в скале прекрасно сохранившиеся могилы.Очевидно, перед нами – остатки зернопроизводящей усадьбы примерно 7-9 вв, которая была заброшена в феодоритское время,и в 14-15 вв на руинах поставили церквушку (?), возле которой хоронили.

Далее мы видим усадьбу еще более обширную, представляющую из себя вырубленный в скале неглубокий фундамент для мощнойаземной постройки, с которой соприкасается глубокий, стоящий чуть в стороне лаз в подвал. Среди множества подобныхподвалов и фундаментов бросается в глаза монументальное устройство для извлечения виноградногосока – тарпан , причем все его составные части, вплоть до емкости, куда сливали сок, выдолблены в скале.Сомнений нет – мы в районе сельскохозяйственных усадеб, погибших в 10 в по неизвестной причине. Кстати, этот тарпан –самый большой в Горном Крыму. Где-то здесь на всех планах Мангупа фиксируются руины мечети, построенной в турецкое время.Я могу лишь сожалеть, что мы, видимо, до нее по краю обрыва не дошли, свернув вглубь материка. Челеби сообщает, что этобыла "построенная по старинным канонам", без минарета, мечеть Баязида Святого. Путешественник приводит также надпись овосстановлении мечети в 1056 году хиджры=1646-1647 годы от РХ. К мечети на расстоянии примыкал мусульманский квартал ещес одной мечетью и сотней домов, с баней и двумя колодцами.

Оторвавшись от обрыва, мы снова некоторое время идем по пустым пространствам; можно лишь догадываться, что и здесьбыли сооружения, но их следы надежно укрыты дерном. Вдруг среди зарослей - руины церкви Богородицы (А. Герцен считаетэтот храм посвященным св. Константину). Построенная в 15 в, она действовала до начала 17-го, то есть –даже турки не посмели запретить здесь богослужение. Видимо, ее наблюдал действующей и “жалкой” Броневский в 1578 году.Возле церкви – кладбище караимов (хотя тут сомнения – надгробия имеют четко “еврейскую” форму, но лишены надписей наиврите, рисунок 60), и руины поздней караимской усадьбы, представлявшей из себя простое двухкомнатное помещение.Такие, только целые, можно видеть на Чуфут Кале.

Мне очень жаль, что мы проскочили остатки дворца князя Феодоро, который начали раскапывать еще в 1912 году, да так и нераскопали целиком. Дворец был выстроен в 14 в, восстановлен после пожара в 1425 году Алексеем, о чем говорит найденнаятут надпись. Сооружение было двухэтажным, с большой лестницей, которая вела с земли прямо на второй этаж, и башней (все это – признаки европейской манеры), но - с широким внутренним двором, украшенным колоннами, как было принято у греков.Стены украшены были фресками, мрамором отделаны были наличники дверей. Дворец сопротивлялся туркам, как небольшая крепость.После штурма он, видимо, некоторое время служил новым хозяевам, но скоро был заброшен. Во всяком случае, Броневский вместодворца нашел на Мангупе две церкви (Богородицы и Большую базилику), греческого священника да нескольких евреев и турок.“Прочее все приведено в ужасное разорение”.

Совсем рядом с дворцом - полностью раскопанная Большая базилика, основанная еще Юстинианом. Именно здесь была найденаединственная в Крыму строительная надпись этого императора. Римляне строили в земле “варваров” храмы, на свои деньги,часто – привозя из Константинополя стройматериалы, чтобы покрепче привязать федератов к империи. Базилика верой и правдойслужила до самого падения Феодоро в 1475 году. Тогда в ее руинах похоронили защитников крепости, и с тех пор устроили наэтом месте кладбище. Впрочем, возможно, храм работал и позже, сильно сократившись в объемах, поскольку Броневский упоминаето двух действующих церквях. Как считается, именно эта базилика была посвящена Константину и Елене. Когда стоишь на берегукаменного моря – именно так выглядит базилика – кажется, глазу не за что зацепиться, кроме остатков апсид. И вдругвыхватываешь из моря камней блок с тонкой резьбой в манере 6 в. С точно таким же блоком мы встретимся чутьпозже. Именно их и везли морем из Константинопольских мастерских и сюда, и на Кавказ. В литературе можно встретитьутверждение, что базилику построили в 9 в, однако, никто не объясняет, откуда в таком случае здесь взялась строительнаянадпись Юстиниана.

Базилика стоит возле стены – это продолжение той самой линии обороны, которую мы пересекли в самом начале путешествия.Вдруг среди грубых блоков видим мраморную плиту с тонким рисунком – явно из базилики. Как уже говорилось, внешний ярусобороны был сильно перестроен турками. Именно они использовали в кладке часть базилики.

Отсюда начинается сначала более-менее пологий, потом все более резкий спуск по оврагу Табана-дере – Кожевенному.Назван так потому, что тут, за стеной, жили караимы, которые выделывали кожи. Первые караимы появились на Мангупе ещепри греках. Вероятно, они были еврейскими торговцами, которые содержали лавки, раскопанные в цитадели, как это было влюбом южном городе. При турках евреи, которым запретили отсюда выезжать, вынуждены были заняться выделкой кож, для чегокрайне пригодна вода на Мангупе, отсюда – и название оврага. Челеби описывает их квартал как "грязный и обшарпанный",говорит, что не соблюдают они кошерное в еде, говорят по-татарски и так же одеваются. Над какими-то воротами в этомквартале Челеби еще видел изображение св. Георгия на мраморной плите. В квартале у них было две мясные лавки и однахарчевня, где продавали бузу. Кожи, которые они делали, были как тонкие, на верхнюю одежду, так и толстые, причем дляпоследней было особое название "мангубская". Что же вы думаете, мы видим татарскую женщину, которая преспокойно стоитвозле ручья и вымачивает кожи!.

Впереди – еще одна стена, на сей раз последняя. Она отгораживала “еврейский посад”, таким образом, что евреи жили,запертые между той стеной, где мы видели блок, вынутый из базилики, и этой.

Как положено, за стеной начинается кладбище. Караимские “рогатые”, с надписями на иврите надгробия не спутаешь ни с чем.Сначала парочка, потом еще и еще, и вот вся долина оказывается покрытой ими. Большинство их оставлено уже при турках, в16-17 вв.

***Спасибо за описание экскурсии Евгению Арсюхину, Наталье Андриановой