Мыс Айя

>

 

...Морской берег почти от самой Балаклавы и до мыса Айя представлен многосотметровыми, почти вертикальными скальны­ми стенами, у подножия которых пенятся, гоняясь наперегонки, морские волны. Когда случается увидеть эту картину с борта ко­рабля, идущего вдоль берега, кажется, что ты попал в дикую, первозданную местность, где все еще живет циклоп Полифем, а над горизонтом вот-вот покажутся верхушки парусов Одиссея...

Непосредственно за Крепостной горой, с которой смотрят на нас генуэзские крепостные башни, и оврагом Шайтан-Дере («чер­тово ущелье», кт.), высота берегового хребта начинает стреми­тельно увеличиваться до полукилометра и более. Рельеф приобре­тает вполне горный облик, в котором уже присутствуют отдельные вершины, долины и ущелья, лесистые склоны и даже неприступ­ные скалистые обрывы - это уже массив мыса Айя (Агия-Бурун), в переводе с греческого - «Святой».

Только в нескольких местах скалистые обрывы чуть отступают от моря, образуя миниатюрные, удивительно живописные бухточ­ки Мегало-Яло и Микро-Яло, урочище Аязьма (от греч. Ай-Язма -«освященное, благословенное место с источником»).

Проникнуть в эту поистине сказочную страну с суши довольно непросто: сюда ведут всего несколько дорог: из Варнутской меж­горной котловины, от села Резервного, и от села Оборонного на южном склоне горы Гасфорта, которые, приблизившись к водораздельной точке (к востоку от красноватой, сложенной конгло­мератами г. Аскети), сливаются в одну, круто сбегающую вниз, к морю каменистую тропу.

Горный узел мыса Айя представлен несколькими небольшими хребтами и вершинами, отчетливо разделенными долинами, бал­ками и ущельями, в названиях которых, как и во многих других районах Горного Крыма, причудливо переплелись языковые тра­диции христианской и мусульманской культур: гора Аскети (по преданию, у подножия этой горы жил местный отшельник, ас­кет), гора Кала-Фатлар (от «калафат» — «смолить, конопатить», кт.), гора Кильсе-Бурун («Церковная»), бухточки Мегало- и Мик-ро-Яло («Большой берег» и «Малый берег»), урочище Аязьма.

Затерянный в лесу перевал, по которому можно спуститься в Аязьму, не обозначен ни на старых, ни на современных географи­ческих картах, а историческое название его - перевал Аскети -уже мало кто знает. Тем не менее он весьма популярен у жителей Севастополя и окрестных сел, которые предпочитают отдых в Аязь-ме всем остальным, даже самым замечательным местам побережья Гераклейского полуострова. Кругом резкий запах хвои и стрекот цикад, а внизу - манящая синева моря, ослепительная зелень при­морских сосен и можжевельников. У самой тропы, ведущей к морю,

один из авторов этой книги сделал когда-то интересную находку. Буквально под ногами сверкнул неровными гранями вымытый из земли весенними дождями каменный наконечник стрелы - орудие охоты, сделанное руками человека эпохи неолита. Видимо, урочи­ще Аязьма и подступы к нему были обжиты людьми еще много тысячелетий назад.

Достигнув, наконец, моря, обратим внимание на прибрежные скалы: здесь массивы известняков ровно, как будто батон хлеба, обрезаны гигантским ножом. На самом деле мы в натуре, т. е. непосредственно в природных условиях, соприкасаемся с мощней­шим «скульптором» нашей планеты - тектоническими процесса­ми. Именно здесь, у мыса Айя, в далеком геологическом прошлом часть приморского горного сооружения Крыма откололась по тектоническому разлому и погрузилась под уровень Черного моря. Точно установить, когда произошла эта катастрофа, достаточно трудно, однако большинство геологов, изучавших тектонику Гор­ного Крыма, считают, что случилось сие грандиозное по масшта­бам событие «всего» около миллиона лет назад, еще до наступле­ния Великого оледенения.

Впрочем, процесс разрушения гигантского каменного уступа все еще продолжается, причем довольно активно. Несколько лет назад многотонная каменная лавина, сорвавшаяся со скал мыса Айя, серьезно повредила довольно крупный прогулочный катер (он едва не пошел ко дну) и чуть не накрыла его пассажиров. Так что плавать вблизи этих берегов - чрезвычайно опасно.

Море у мыса Айя - особенное. Глубины под стенами мыса достигают 60 и даже 80 м, причем сразу. Каменная стена отвесно уходит вниз и исчезает в сине-зеленой мгле. Только здесь дайвер начинает понимать истинный смысл слова «бездна»... Многочис­ленные гроты, доступные только с моря, зияют в скалах темными провалами. Иногда они достигают огромных размеров — в неко­торых из них может поместиться несколько десятков человек!

При спокойном море у этих скал прибоя просто нет. Волна мерно поднимается вверх и точно так же опускается вниз - море как бы «дышит». Но горе тому, кто отважится плавать под скала­ми мыса Айя в шторм.

«...всплески волн взмывают вверх на десятки метров. Падая вниз, эта масса воды отражается от стены и стал­кивается со следующей волной, заставляя ее круто вздыбли­ваться перед очередным ударом...»

— таким когда-то запомнил шторм у скал «Святого» мыса ис­следователь берегов профессор В.П.Зенкович.

У самой оконечности мыса Айя приютилось крошечное, но изу­мительное по красоте урочище — туристы называют его «Затерян­ный мир». Попасть сюда очень непросто - для этого надо либо воспользоваться недешевыми услугами владельцев катеров, либо об­ладать навыками альпинизма и уметь спускаться с высоких отвес­ных скал по веревке. Урочище облюбовали не только любители настоящего экстрима, сюда, словно в поисках какого-то особенно­го творческого вдохновения, стремятся художники и поэты, жур­налисты и писатели. Побывав в «Затерянном мире» хоть однаж­ды, обязательно захочется попасть сюда еще и еще раз - настолько необычен здешний ландшафт. Со всех сторон грозные скалистые утесы ниспадают в море, каменные хаосы из огромных глыб из­вестняка придают пейзажу напряженный и даже трагический облик - и никого вокруг.

    Над дикими обрывами мыса Айя изумрудным покрывалом  раскинулись заповедные леса из можжевельника высокого и сосны Станкевича. Эта рыжекорая сосна, одетая в тонкую и длинную V   светло-зеленую хвою, впервые обнаружена в Крыму известным

польским ученым и лесоводом В.И. Станкевичем. Получив специальную стипендию (мы бы теперь сказали - грант) Петербургского лесного института, в 1905 году Станкевич отпра­вился с экспедицией в Крым для изучения его лесов. За полтора месяца интенсивных исследований ученый собрал массу материа­лов, которые затем легли в основу его монографии «Из лесов горного Крыма» (1907).

     Долгое время ботаники совершенно не замечали своеобразия сосен, произраставших на самом западе (мыс Айя) и востоке (Су­дак) Крымского СубСредиземноморья, и принимали их за обыч­ную здесь сосну крымскую. Только такой наблюдательный чело­век, как Станкевич, смог уловить особые отличия деревьев на мысе Айя и в окрестностях Судака. Он собрал несколько веток с шишка­ми и в 1906 году передал гербарий для определения своему учите­лю - опытному русскому ботанику, лесоводу и географу В.Н.Су­качеву, который на основании этих сборов описал новую для на­уки разновидность сосны пицундской, назвав ее в честь своего ученика и первооткрывателя сосной Станкевича.

     В относительно недалеком прошлом сосна Станкевича была распространена в Горном Крыму значительно шире, однако в ХУШ-Х1Х веках большие площади образованных ею лесов были вырублены.

У мыса Айя сосна Станкевича взбирается, подобно альпинис­там, по крутым скалам от самого моря до высоты около 300 мет­ров. Вследствие исключительной засухоустойчивости она растет даже там, где нет и намека на почвенный покров - на голых известня­ках. Две относительно небольшие рощи этого реликтового вида, укрывшиеся среди скал мыса Айя, насчитывают всего около 10 000 стволов. Отдельные старые деревья имеют весьма почтенный воз­раст — более 200 лет и достигают 8—10 м высоты при диаметре стволов более полуметра. Даже несмотря на многочисленные сле­ды ожогов, полученных во время прошлых пожаров, у большей части сосновых деревьев все же наблюдается довольно значитель­ный прирост, и рощи имеют тенденцию к расширению площади. Вместе с сосной Станкевича в здешних лесных сообществах растут земляничник мелкоплодный (единственное аборигенное вечнозеле­ное дерево), дуб пушистый, ясень, можжевельник высокий. В кус­тарниковом ярусе леса представлены иглица понтийская, жасмин кустарниковый, плющ крымский, держи-дерево, которые образу­ют иногда исключительно труднопроходимые заросли. Из числа примечательных травянистых видов на мысе Айя произрастают асфоделина желтая, крокус узколистный, ковыль узколистный, многие виды орхидей - около половины видов, известных в Кры­му (комперия Компера, офрис крымская, анакамптис пирамидаль­ный и другие).

Своеобразен и животный мир мыса Айя. Из млекопитающих здесь обитают косуля, лисица, заяц-русак, каменная куница, бел­ка, летучие мыши — большой и малый подковоносы. Наиболее распространенные птицы - синица, черный дрозд, сойка. На мысе находится одно из очень немногих на полуострове местобитаний крымского геккона, занесенного, в Красную книгу Украины. Авто­рами найдены здесь места его многолетних яйцекладок. В углубле­ниях под камнями бывают заметны кучки скорлупок разного воз­раста: совсем свежая, сохранившая форму яйца; чуть пожелтевшая и расколовшаяся на многогранники; буроватый прах кладок пре­жних десятилетий. Раньше никто и предположить не мог, что гек­коны выводят потомство в одних и тех же местах.

Однако не только уникальной растительностью и животным миром известен район мыса Айя. С этим местом связаны еще и некоторые геологические загадки и сюрпризы.

Хорошо известно, что подземные воды Крыма достаточно бед­ны по запасам (они обеспечивают всего 10% потребностей жителей полуострова). Вместе с тем, как ни удивительно, часть их, двигаясь под землей, истекает в море ниже его поверхности. Эти воды называются субмаринными, подводными. Несмотря на то, что о существовании таких подводных источников писали еще Страбон (I в. до н. э.) и Плиний (I в. н. э.), они до сих пор наименее изучены и представляют собой геологическую загадку со многими неизвестными. И это при том, что сведения о «пресных источни­ках на дне моря» периодически появлялись в отчетах водолазов, погружавшихся под воду у берегов Южного Крыма еще столетие назад:

«...при водолазных работах, - сообщали «Известия Ял­тинского технического общества» в 1909 году, - проводив­шихся в 30-ти саженях от берега, напротив дома ведом­ства путей сообщения, заметна на значительной глубине сильная струя воды, выбившаяся из воронкообразного углуб­ления в дне; вода имела значительно ниже температуру, чем температура морской воды...»

Уже в наше время у берегов мыса Айя крымскими геологами под руководством доктора географии и прекрасного профессио­нального водолаза Ю.Г. Юровского обнаружены многочисленные подводные пещеры и гроты, а также участки трещиноватых по­род, в которых отчетливо наблюдается субмаринная разгрузка кар­стовых подземных вод, собирающихся в пределах Ай-Петринской, Варнутской и Байдарской зон питания. Подсчитанный даже в пе­риод межени — наиболее сухого времени года — расход этих ис­точников составляет достаточно большую величину: от 3,5-4,5 до 7 тысяч кубических метров в сутки! В некоторых местах субмаринные воды образуют настоящие грифоны - мощные восходящие потоки и купола пресной воды в морской толще (водные «факе­лы»). Кстати, еще балаклавские рыбаки-греки, воспетые А.И.Куп­риным, были прекрасно осведомлены об этом природном феноме­не: уходя на рыбный промысел, они предпочитали не брать с собой пресную воду из городских фонтанов, а, нырнув в опреде­ленном месте на глубину с бутылем, заткнутым пальцем, и достиг­нув слоя холодной воды (так называемого слоя «температурного скачка» - карстовые воды всегда значительно холоднее морской воды), набрать чистой, ключевой и... пресной - прямо из моря.

Крупные субмаринные источники заметны под водой благода­ря мощному вертикальному движению струй, вовлекающих ошметья водорослей и стайки зазевавшихся рыбешек. Мелкие же пре­сноводные «фонтанчики» выдают себя очередями пузырьков, не­вольно вызывая аквариумные ассоциации.

С сайта