Годовщина свадьбы

Слушай, у меня есть беспесды ахуенная идея! - муж пнул меня куда-то под жопу коленкой, и похотливо добавил: - Тебе понравицца, детка.

Детка.

Блять, тому, кто сказал, что бабам нравицца эта пиндосская привычка называть нас детками - надо гвоздь в голову вбить. Вы где этому научились, Антониобандеросы сраные?

Лично я за детку могу и ёбнуть. В гычу. За попытку сунуть язык в моё ухо, и сделать им "бе-бе-бе, я так тибя хачю" - тоже. И, сколько не говори, что это отвратительно и нихуя ни разу не иратично - реакции никакой.

- Сто раз говорила: не называй меня деткой! - я нахмурила брови, и скрипнула зубами. - И идея мне твоя похуй. Я спать хочу.

- Дура ты. - Обиделся муж. У нас сегодня вторая годовщина свадьбы. Я хочу разнообразия и куртуазности. Сегодня. Ночью. Прям щас. И у меня есть идея, что немаловажно.

Вторая годовщина свадьбы - это, конечно, пиздец какой праздник. Без куртуазности и идей ну никак нельзя.

- Сам мудак. В жопу всё равно не дам. Ни сегодня ночью. Ни прям щас. Ни завтра. Хуёвая идея, если что.

Муж оскорбился:

- В жопу?! Нужна мне твоя срака сто лет! Я ж тебе про разнообразие говорю. Давай поиграем?

Ахуеть. Геймер, бля. Поиграем. В два часа ночи.

- В дочки-матери? В доктора? В прятки? В "морской бой"?

Со мной сложно жыть. И ебацца. Потому в оконцовке муж от меня и съёбся. Я ж слОва в простоте не скажу. Я ж всё с подъебоном+

- В рифмы, бля! - не выдержал муж. Пакля!

- Хуякля. - На автомате отвечаю, и понимаю, что извиницца б надо+ Годовщина свадьбы веть. Вторая. Это вам не в тапки срать. - Ну, давай поиграем, хуле там. Во что?

Муж расслабился. До пиздюлей сегодня разговор не дошёл. Уже хорошо.

- Хочу выебать школьницу!

Выпалил, и заткнулся.


Повисла благостная пауза.

- Еби, чотам+ Я тебе потом в КПЗ буду сухарики и копчёные окорочка через адвоката передавать. Как порядочная.

Супруг в темноте поперхнулся:

- Ты ёбнулась? Я говорю, что хочу как будто бы выебать школьницу! А ей будеш ты.

Да гавно вопрос! Чо нам, кабанам? Нам што свиней резать, што ебацца - лиш бы кровища+В школьницу поиграть слабо во вторую годовщину супружества штоле? Как нехуй делать!

- Ладно, уговорил. Чо делать-то надо?

Самой уж интересно шопесдец.

Ну, значит, Вова начал руководить:

- Типа так. Я это вижу вот как: ты, такая школьница, в коричневом платьице, в фартучке, с бантиком на башке, приходиш ко мне домой пересдавать математику. А я тебя ебу. Как идея?

- Да пиздец просто. У меня как рас тут дохуя школьных платьев висит в гардеробе. На любой вкус. А уж фартуков как у дурака фантиков. И бант, разумееца, есть. Парадно-выгребной. Идея, если ты не понял, какая-то хуёвая. Низачот, Вольдемар.

- Не ссы. Мамин халат спиздить можешь? Он у неё как раз говнянского цвета, в темноте за школьное платье прокатит. Фартук на кухне возьмём. Похуй, что на нём помидоры нарисованы. Главное - он белый. Бант похуй, и без банта сойдёт. И ещё дудка нужна.

Какая, бля, дудка????????? Дудка ему нахуя?????

- Халат спизжу, нехуй делать. Фартук возьму. А дудка зачем?

- Дура. - В очередной раз унизил мой интеллект супруг. - в дудке вся сила. Это будет как бы горн. Пионерский. Сечёш? Это фетиш такой. И фаллический как бы символ.

Секу, конечно. Мог бы и не объяснять. В дудке - сила. Это ж все знают.

В темноте крадусь на кухню, снимаю с крючка фартук, как крыса Шушера тихо вползаю в спальню к родителям, и тырю мамин халат говняного цвета. Чтоб быть школьницей. Чтоб муж был щастлив. Чтоб пересдать ему математику. А разве ваша вторая годовщина свадьбы проходила как-то по-другому? Ну и мудаки.

В тёмной прихожей, натыкаясь сракой то на холодильник, то на вешалку, переодеваюсь в мамин халат, надеваю сверху фартук с помидорами, сую за щеку дудку, спизженную, стыдно сказать, у годовалого сына, и стучу в дверь нашей с мужем спальни:

- Тук-тук. Василиваныч, можно к вам?

- Это ты, Машенька? - отвечает из-за двери Вова-извращенец, - Входи, детка.

Я выплёвываю дудку, открываю дверь, и зловещим шёпотом ору:

- Сто первый раз говорю: не называй меня деткой, удмурт!!! Заново давай!!!

- Сорри+ - доносицца из темноты, - давай сначала.

Сую в рот пионерский горн, и снова стучусь:

- Тук-тук. Василиваныч, к Вам можно?

- Кто там? Это ты, Машенька Петрова? Математику пришла пересдавать? Заходи.

Вхожу. Тихонько насвистываю на дуде "Кукарачю". Маршырую по-пианерски.

И ахуеваю.

В комнате горит ночник. За письменным столом сидит муж. Без трусов но в шляпе. Вернее, в бейсболке, в галстуке и в солнечных очках. И что-то увлеченно пишет.

Оборачивается, видит меня, и улыбаецца:

- Ну, что ж ты встала-то? Заходи, присаживайся. Можешь подудеть в дудку.

- Васильиваныч, а чой та вы голый сидите? - спрашиваю я, и, как положено школьнице, стыдливо отвожу глаза, и беспалева дрочу дудку.

- А это, Машенька, я трусы постирал. Жду, когда высохнут. Ты не стесняйся. Можешь тоже раздецца. Я и твои трусики постираю.

Вот пиздит, сволочь+ Трусы он мне постирает, ога. Он и носки свои сроду никогда не стирал. Сука.

- Не+ - блею афцой, - Я и так без трусиков+ Я ж математику пришла пересдавать всё-таки.

Задираю мамин халат, и паказываю мужу песду. В подтверждение, значит. Быстро так показала, и обратно в халат спрятала.

За солнечными очками не видно выражения глаз Вовы, зато выражение хуя более чем заметно. Педофил, бля+

- Замечательно! - шепчет Вова, - Математика - это наше фсё. Сколько будет трижды три?

- Девять. - Отвечаю, и дрочу дудку.

- Маша! - Шёпотом кричит муж, и развязывает галстук. - ты гений! Это же твёрдая пятёрка беспесды! Теперь второй вопрос: ты хочешь потрогать мою писю, Маша?

- Очень! - с жаром отвечает Маша, и хватает Василиваныча за хуй, - Пися - это вот это, да?

- Да! Да! Да, бля! - орёт Вова, и обильно потеет. - Это пися! Такая вот, как ты видишь, писюкастая такая пися! Она тебе нравицца, Маша Петрова?

- До охуения. - отвечаю я, и понимаю, что меня разбирает дикий ржач. Но держусь.

- Тогда гладь её, Маша Петрова! То есть нахуй! Я ж так кончу. Снимай трусы, дура!

- Я без трусов, Василиваныч, - напоминаю я извру, - могу платье снять. Школьное.

Муж срывает с себя галстук, бейсболку и очки, и командует:

- Дай померить фартучек, Машабля!

Нет проблем. Это ж вторая годовщина нашей свадьбы, я ещё помню. Ну, скажите мне - кто из вас не ебался в тёщином фартуке во вторую годовщину свадьбы - и я скажу кто вы.

- Пожалуйста, Василиваныч, меряйте. - снимаю фартук, и отдаю Вове.

Тот трясущимися руками напяливает его на себя, снова надевает очки, отставляет ногу в сторону, и пафосно вопрошает:

- Ты девственна, Мария? Не касалась ли твоего девичьего тела мушская волосатая ручища? Не трогала ли ты чужые писи за батончег Гематогена, как путана?

Хрюкаю.

Давлюсь.

Отвечаю:

- Конечно, девственна, учитель математики Василиваныч. Я ж ещё совсем маленькая. Мне семь лет завтра будет.

Муж снимает очки, и смотрит на меня:

- Бля, ты специально, да? Какие семь лет? Ты ж в десятом классе, дура! Тьфу, теперь хуй упал. И всё из-за тебя.

Я задираю фартук с помидорами, смотрю как на глазах скукоживаецца Вовино барахло, и огрызаюсь:

- А хуле ты меня сам сбил с толку? "Скока буит трижды три?" Какой, бля, десятый класс?!

Вова плюхаецца на стул, и злобно шепчет:

- А мне что, надо было тебя просить про интегралы рассказать?! Ты знаешь чо это такое?

- А нахуя они мне?! - тоже ору шёпотом, - мне они даже в институте нахуй не нужны! Ты ваще что собираешься делать? Меня ебать куртуазно, или алгебру преподавать в три часа ночи?!

- Я уже даже дрочить не собираюсь. Дура!

- Сам такой!

Я сдираю мамашин халат, и лезу под одеяло.

- Блять, с тобой даже поебацца нормально нельзя! - не успокаиваецца муж.

- Это нормально? - вопрошаю я из-под одеяла, и показываю ему фак, - Заставлять меня дудеть в дудку, и наряжацца в хуйню разную? "Ты девственна, Мария? Ты хочеш потрогать маю писю?" Сам её трогай, хуедрыга! И спасибо, что тебе не приспичило выебать козлика!

- Пожалуйста!

- Ну и фсё!

- Ну и фсё!

Знатно поебались. Как и положено в годовщину-то. Свадьбы. Куртуазно и разнообразно.

В соседней комнате раздаёцца деццкий плач. Я реагирую первой:

- Чо стоишь столбом? Принеси ребёнку водички!

Вова, как был - в фартуке на голую жопу, с дудкой в руках и в солнечных очках, пулей вылетает в коридор.



+ Сейчас сложно сказать, что подняло в тот недобрый час мою маму с постели+ Может быть, плач внука, может, жажда или желание сходить поссать+ Но, поверьте мне на слово, мама была абсолютно не готова к тому, что в темноте прихожей на неё налетит голый зять в кухонном фартуке, в солнечных очках и с дудкой в руке, уронит её на пол, и огуляет хуем по лбу+

- Славик! Славик! - истошно вопила моя поруганная маман, призывая папу на подмогу, - Помогите! Насилуют!

- Да кому ты нужна, ветош? - раздался в прихожей голос моего отца.

Голоса Вовы я почему-то не слышала. И мне стало страшно.

- Кто тут? Уберите член, мерзавец! Извращенец! Геятина мерская!

Мама жгла, беспесды.

- Отпустите мой хуй, мамаша+ - наконец раздался голос Вовы, и в щель под закрытой дверью спальни пробилась полоска света. Вове наступил пиздец.

Мама визжала, и стыдила зятя за непристойное поведение, папа дико ржал, а Вова требовал отпустить его член.

Да вот хуй там было, ага. Если моей маме выпадает щастье дорвацца до чьего-то там хуя - это очень серьёзно. Вову я жалела всем сердцем, но помочь ему ничем не могла. Ещё мне не хватало получить от мамы песдюлей за сворованный халат, и извращённую половую жызнь. Так что мужа я постыдно бросила на произвол, зная точно, ЧЕМ он рискует. Естественно, такого малодушия и опёздальства Вова мне не простил, и за два месяца до третьей годовщины нашей свадьбы мы благополучно развелись.

Но вторую годовщину я не забуду никогда.

Я б и рада забыть, честное слово.

Но мама+ Моя мама+

Каждый раз, когда я звоню ей, чтобы справицца о её здоровье, мама долго кашляет, стараясь вызвать сочувствие, и нагнетая обстановку, а в оконцовке всегда говорит:

- Сегодня, как ни странно, меня не били членом по щекам, и не тыкали в глаза дудкой. Стало быть, жива.

Я краснею, и вешаю трубку.

И машинально перевожу взгляд на стенку. Где на пластмассовом крючке висит белый кухонный фартук.

С помидорами

Решили мы как-то с Люськой в ролевые игры поиграть.
Ну, как решили? Приходит ко мне Люська и говорит:
- Давай займёмся ролевыми играми.
- Что за хня? – спрашиваю.
- Ну…. это типа будем переодеваться, и играть роли. Например, ты будешь зайчик, а я лисица. Или ты пират, а я пленница твоя. А потом будем заниматься любовью.
- А нафига переодеваться? – удивляюсь.
- Как нафига? - объясняет - Что бы достигнуть еще большего сексуального удовольствия.
- А я тебя, что плохо имею? – спрашиваю.
Мне это предложение, честно скажу, сразу не понравилось.
- Ах, так! – Люська вспылила сразу – Ты меня совсем не любишь!
Развернулась и ушла. У неё вообще крыша часто едет. В папку вся. Он в уголовном розыске работает.
«Тю» - думаю – «Конченая».
Ну и забыл, короче.
Бухать начал. Праздники как раз были. А как пару дней побухал мне секса захотелось сильно. Звоню Люське и давай её на это дело завлекать.
Мол, соскучился страшно, дивиди классное купил. Давай, типа, смотреть.
- Нет, - говорит, - ты меня не любишь совсем. Зачем нам встречаться?
«Ну вот» - думаю – «обломала».
- Давай тогда, - говорю, - в игры будем играть.
Мне ж не дрочить, правильно?
Люська обрадовалась сразу, и я через полчаса к ней пришёл.
- Ну, что? – спрашивает, - Готов?
- А че, - говорю, - конечно, готов. Во, что будем играть?
- Давай – говорит – в пирата и пленницу.
- О! – говорю, - Ништяк!
- Ну, тогда ты пока раздевайся, а я наряды подготовлю.
И в комнату побежала.
Я шмотки скинул и стою. Жду.
Заходит, короче, через пять минут. Матерь Божья! Толи рубашка ночная, толи еще какая-то фигня. Чёрная, до полу. Лицо необычно намазала и в парике.
- Вот, - говорит, - я теперь прекрасная принцесса, а ты переодевайся в пирата. И шмотки мне даёт. Плащ какой-то старый, шляпа видать дедушкина ещё, повязка чёрная и здоровенный кусок ваты на резинке.
Я, короче, как эту хрень одел – на бомжака стал похож.
Ну, а что делать, раз ввязался?
- Ну, давай уже секаса? – предлагаю.
- Да какая же это игра? – Люська говорит - Давай ты теперь меня как бы в плен взял и добиваешься. Я сначала буду тебе не поддаваться, а потом ты меня покоришь.
Сказала, на диван села, голову закинула, глаза закрыла и давай голосить:
- Отпустите меня! Отпустите!
Мне аж страшно стало.
- Тихо, - говорю, - конченая. Ты чего орешь?
И за промежность её хвать рукой.
- Ах, ты, - говорит, - мой брутальный. Покоряй же меня.
А мне что? Покоряй – так покоряй.
Я плащ скинул, и давай на Люську лезть.
- Ты чего? – Люська меня оттолкнула и вскочила резко. – Я говорю, покоряй меня, а ты…..
- Я то чего?
- Ну, ты должен мне слова разные говорить. Ласково и в тоже время грозно. Что бы я поняла, какой ты благородный пират и тебе отдалась. Понятно?
- Понятно. – говорю – Что тут не понятного? Просто, какой из меня пират. Ты на харю мою посмотри. Урка уркой. Никакого благородства. А из ласковых слов я знаю только «мама» и всё. Давай лучше в зайчика играть.
Зайчику что? Ему много чирикать не надо ведь.
- Ладно – говорит Люська, - Действительно ты на пирата мало похож. Ну, зайчик так зайчик. Раз ты пиратом быть не можешь. Раздевайся, а я сейчас приду.
И опять куда снялась.
Приходит с кульком и хлам из него достаёт разный. Маски там, хвосты искусственные.
- Это я, - говорит - у Зинки взяла. Для сеструхи и братана. Типа на бал.
- А, - киваю – и что?
- Что-что? Одевай, давай.
Ну а фига делать? Одеваю, конечно.
Одел я, значит, два уха поролоновых. И хвост на резинке. Больше на мне не было ничего. Зайчик из меня, должен признаться, вышел адский. Во мне весу больше ста кило, грудина волосатая, харя небритая и член стоит.
А Люська на себя маску лисичью напялила. И хвост за трусы прицепила. Пушистый такой.
- Ну, - говорит, - давай Вадюха. Начинай.
- А, что начинай-то?
- Что-что? Ты если зайчик, то прыгай и убегай от меня. А я за тобой. Только ты действительно как зайчик давай. И звуки издавай подходящие. Как я тебя догоню – типа грызть начну, а потом передумаю. Увижу, какой ты милый и нежный и захочу тебя. Страстно, страстно.
Меня по правде все это к тому времени напрягать сильно стала.
- Слушай, - говорю, - Люська. Я на эту хрень ещё введусь, но если ты мне после этого не дашь – я за себя не ручаюсь. Какие зайчик-то звуки производит?
- Да ладно, - говорит, - ты не серчай. Какие хочешь такие и издавай звуки. Главное чтоб реалистично. Я тебе, – говорит, – дам в любом случае. Возбудилась уже страшно – такой ты милый. Зайчик….
«Ладно» - думаю – «Член с тобой».
- Только так, - говорю – я до конца коридора прыгаю и всё. Ну, его нахрен игры твои.
Стал я, значит, на карачки, башку вперед нагнул, попу к верху выгнул, чтоб хвост было видно и давай прыгать. И фырчу как зайцы. Ну, нинаю я какие они звуки издают.
- Фыр-фыр, фыр-фыр, фыр-фыр. И по комнате в сторону коридора попрыгал.
А Люське, выдать, по душе игра ролевая пришла и она как закричит:
- Ух, ты зайчик мой, зайчишка! РРРРРРРРРРРРР.
Давай меня догонять и за жопу кусать.
Ну, а я от неё убегаю. В коридор. Заяц же.
Выпрыгиваю в коридор, фырчу, а самого аж злость берёт. Так я себе не нравлюсь.
Допрыгал до входной двери, разворачиваюсь, смотрю на Люську, а она и впрямь возбудилась. Глазища вытаращили и пальцем в мою сторону тыкает. Лисица йопт.
- Ну, что? – говорю – Фыр-фыр-фыр, моя рыжая.
И тут чувствую как меня чем-то твердым кто-то по башке как навернёт.
Голову поворачиваю, а там Люськин папка смотрит на меня глазищами от злости красными. Это он, видать, незаметно домой пришел пока мы в игры играли. Стоит в форме ментовской, а в руках у него ствол настоящий. Им меня и навернул.
- Ааа, - орёт, – каналья йоттвоймать!
И пушку на меня направляет. Я и окосел как заяц.
Смотрю - папка-то готовый в хлам. Ели на ногах стоит. Стволом перед моим лицом размахивает, все на меня прицел настроить норовит.
Я вам скажу, что пересрал я тогда очень сильно.
На Люську глядь – может, поддержит меня как? А хрен!
Маской лисичьей прикрылась и смотрит в охуении.
«Нуйопанарот» - думаю – «Наипался».
Папка Люськин к тому времени прицел на меня сфокусировал и давай грозиться.
- Я тебя, - говорит, - сучий потрох узнал. Два года тебя ищем. Сейчас я твой мозг по стене размажу.
Мне от этих слов не по себе стало. Неприятно как-то. Беляк у него или хрен его знает.
Короче, я спружинился весь, разогнулся и дверь входную рванул.
Слава Богу, что она не закрыта оказалась.
На коридор выбежал, по лестничной клетке спустился и в парк. Он там недалеко. За Люськиным домом.
Бегу, только уши поролоновые развиваются на ветру.
Хорошо, что людей вокруг много не было. Малыш только какой-то толстожопый в меня пальцем тыкать начал, и бабуля у подъезда креститься начала.
До парка как добежал, в кустах спрятался и темноты начал ждать.
Как стемнело, хуй ушами прикрыл и домой пошел. А как домой добрался пива бутылку выпил, и лёг спать. Секаса к тому времени мне перехотелось окончательно.
На следующий день во дворе всё равно правду узнали. Ну, поржали, конечно, да и перестали со временем. С кем не бывает.
А я с Люськой встречаться не перестал. В чём её вина-то? Сношались с ней периодически. Только без всяких нетрадиционностей. Да и она не настаивала. Чувствовала видать, что мне некоторая психологическая травма нанесена. Или не возбудил я её. Не знаю.
Короче, ролевые игры не люблю с тех пор. Не понимаю их.
А еще больше ментов невзлюбил. Охуели они в предел от безнаказанности.

. Когда-то давным-давно на Земле был остров, на котором жили все духовные ценности. Но однажды они заметили, как остров начал уходить под воду. Все ценности сели на свои корабли и уплыли. На острове осталась лишь Любовь. Она ждала до последнего, но когда ждать уже стало нечего, она тоже захотела уплыть с острова. Тогда она позвала Богатство и попросилась к нему на корабль, но Богатство ответило: - На моем корабле много драгоценностей и золота, для тебя здесь нет места. Когда мимо проплывал корабль Грусти она попросилась к ней, но та ей ответила: - Извини, Любовь, я настолько грустная, что мне надо всегда оставаться в одиночестве. Тогда Любовь увидела корабль Гордости и попросила о помощи ее, но та сказала, что Любовь нарушит гармонию на ее корабле. Рядом проплывала Радость, но та так было занята весельем, что даже не услышала о призывах Любви. Тогда Любовь совсем отчаялась. Но вдруг она услышала голос, где-то позади: - Пойдем Любовь, я возьму тебя с собой. Любовь обернулась и увидела старца. Он довез ее до суши и, когда старец уплыл, Любовь спохватилась, ведь она забыла спросить его имя. Тогда она обратилась к Познанию: - Скажи, Познание, кто спас меня? Кто был этот старец? Познание посмотрело на Любовь: - Это было Время. - Время? - переспросила Любовь. - Но почему оно спасло меня? Познание еще раз взглянуло на Любовь потом вдаль, куда уплыл старец: - Потому что только Время знает как важна в жизни Любовь