Когда писала предыдущий пост - точно помнила, что был отчёт, были фотки, но найти их в собственном дневнике не смогла никаким поиском.
Сегодня чистила старые записи и наткнулась случайно.
Дублировать нет смысла, всё написано здесь.

Оно душное и вроде как не лето вовсе. В смысле не идентифицируется как лето. Просто - выходишь на улицу и констатируешь: "жара". Или там "духотища". Или же "дождь". Говорят, был ещё "дубак", но мы его пропустили в программе этого года, так вышло, ура.

***
Самые тяжкие часы - начиная с семи вечера и до заката. Солнце подкрадывается поближе и таращится прямо в наши окна шестого этажа. Жильцы нижних этажей страдают и спиливают деревья, а я вот мечтаю, чтоб какое-нибудь дерево доросло до наших высот. Я бы его берегла и никому не давала пилить.

***
Было бы здорово, если б разрешили приезжать на работу в обед и работать часов до девяти. Чтоб сбежать от солнца-вуайериста. Но фигушки, у нас все дисциплинированные, и в пять часов уходят домой. Поэтому приходится подстраиваться и приезжать на работу в обед, а в пять уходить). Много тут не наработаешь, ясное дело.

***
Сонька пасётся на воле, в пампасах бабушкиной деревни. Счастливый босяково-исцарапанный фрагмент детства. "Мои приключения в совхозе N"))) На коротающих каникулы в городе детей жалко смотреть. Хотя мы вот в детстве тоже никуда не выезжали, и ничего. Но у нас было озеро посреди города, а здесь до ближайшего купабельного водоёма ехать надо, и уж точно туда не сбежишь с утра пораньше от родительских поучений-поручений и от городской жары с ломтём хлеба и огурцами в жёстком магазинном кульке.

***
Даже небольшие магазинчики обзаводятся кондиционерами, и вот этот миг - когда выходишь из прохладного помещения и тебя со всех сторон ощутимо, ужасно материально обволакивает вязкий нагретый, душный воздух - вот в эти миллисекунды вспоминаешь юг, потому что там так.
И чем больше магазинов с кондиционерами, тем чаще ты это испытываешь. Можно, таким образом, сделать ощущение перманентным и создать навязчивую иллюзию.
Но, увы, это не определяющее ощущение. Всё остальное кричит: "ты в средней полосе!!!"

***
Возвращаться из отпуска - только на самолёте. Небесная встряска притупляет горечь от нежелания уезжать. В поезде всё как-то медленно и печально. А ещё, не приведи Господи, проснёшься замёрзший утром где-нибудь под Тулой... фу, мерзко и всё испорчено.

***
Лето делю на дольки. Остальные времена года как-то неделимы, лишь зима - "до" и "после" праздников. А лето отмечаю, делю, грущу. 15 июня - шестая часть. 23-е - уже четверти нет. Закончился июнь, сданы отчёты, выпущены дипломники, в отпуск пора - а уже треть лета как сдуло. Про дальнейшее и говорить неохота. Несправедливое летовычитание.

Вот здесь.

djsmama, почему-то вспоминала вашу семью, когда читала. Улыбалась. И как твой сынишка участвует в фольклоре.

Моя фоновая мечта побывать в Одессе. Ещё с детства. "Ах, Одесса, жемчужина у моря..." картавила я. И пластинка такая гибкая, синенькая, а на ней - одна эта песня. Я не расставалась с ней. А однажды от большой любви постирала её и погладила утюгом. Рыдала, как слон. Меня даже передумали наказывать.

Такой вот ассоциативный ряд.

3843 слушали 61 копий [+ в свой плеер]

Тряхнём стариной?)

С этой песни всё началось, в одну из посленовогодних ночей 1999 года. Тогда клип "Владивосток - 2000" занял первое место в лучшей сотне на МTV *тут ностальгия по старому интересному МTV*. Тогда и началась моя любовь к МТ. За 10 лет мы стали только лучше)))

"Ехать учиться во Владимир? Да никогда! Там же вода с хлоркой!" - так презрительно морщила я нос классе эдак в седьмом. Но времена и вкусы меняются, и летом 91-го года я закинула свои золотомедальные документы на одну из новооткрытых (=престижных))) специальностей Владимирского - тогда ещё - политеха. Так начался мой большой роман, но тогда я ещё об этом не знала.

Не могу сказать, что это была любовь с первого взгляда. Поначалу мне всё дико не нравилось в самом городе: и бесконечные спуски/подъёмы, и шаткие лесенки, и чаща почти в центре города. И конечно, вода с хлоркой))) Меня, выросшей на чистейшей артезианской воде Гусь-Хрустального, просто воротило от этого запаха.

Но человек, как известно, привыкает ко всему. Стерпится - слюбится; а это было не просто привыкание, это действительно была любовь, которой я, наверное, уже никогда не полюблю ни один город.

Надо сказать, что я весьма скептически отношусь к теориям всяких там энергетических настроек. Всецело их, конечно, не отрицаю, но основывать на них своё мировоззрение тоже не спешу. Но тем не менее сейчас уже с полной уверенностью могу сказать, что Владимирщина обладает очень сильной исторической энергетикой (и это подмечено не только мною). Настолько сильной, что её не могут заглушить ни модернизация городов Владимирской области, ни современные бездушные строения, ни меняющийся дух жителей. Возьми ты север, запад, юг или восток - а особенно, скажу я вам, юго-восток (Муром, Меленки, отчасти Гусь-Хрустальный) - везде, куда не приедь, довлеет это смутное ощущение, что ты сейчас запросто можешь взять и провалиться лет эдак на триста назад, исчезнет стекло и бетон, а остальное даже не дрогнет ни одной своей молекулой. Смотришь по сторонам - этот лес мог быть абсолютно таким же и сто, и тысячу лет назад. А закат в Карачарове!... казалось бы - уже даже не село, а окраина города... но всё равно идёшь и даже, наверное, не удивишься, если из вон той домушки впереди выйдет, пригнувшись, встанет и расправит плечи Илья Муромец.

Но вернёмся к Владимиру. Не слишком большой, но далеко не маленький. Осовременивающийся, но безнадёжно патриархальный. Старый и новый одновременно, Владимир - поистине город контрастов. Вот в этом кафе собирается местная богема - молодые музыканты, художники, журналисты и продвигатели талантов. Там на втором этаже бархатные кресла, камин и рояль. А через дорогу, чуть левее, в подвальчике - обиталище программистов; там дубовые столы, бильярд и классное пиво. Маленький, тесный, но безумно уютный в своей камерности зал на Всполье приютит всех любителей живого звука под акустическую гитару. В КЗ Танеева идут за классикой, а к Бабуле мы ходили за новинками мирового андеграунда. Там было интересно, и не только потому, что мы были моложе и мобильней))).

Когда меня спрашивают, что можно посмотреть во Владимире (туда из Москвы и области частенько возят экскурсии), я, честное слово, тупо молчу. "Не, ну ты там столько лет прожила и не знаешь???" Да знаю, знаю... но то, что вы сможете быстро увидеть - вам и без моих советов покажут. А как мне объяснить вам, что для меня самая любимая - улица Мира? Ну, приедете вы туда, и что вы там увидите? Разве вы сможете так, навскидку, в туристском галопе, ощутить, как приятно идти по ней, не спеша, чувствуя подъём, вдоль высокой чугунной ограды парка-восьмисотки, когда над головой шевелятся ветви, сбоку по дороге тренькают троллейбусы, там впереди перекрёсток, и куда бы ты на нём не свернул - попадёшь в какое-нибудь приятное место?))) Или вот встанете вы на смотровую, поглазеете по сторонам - и что подумаете/скажете? "Ничего так видок"? А я не пойду на смотровую, куда ходят все, я пойду на заброшенную площадку в стороне (вряд ли турист отыщет к ней дорогу) и там могу бесконечно разглядывать обшарпанные крыши старых построек, пойму Клязьмы и снующие по дальним железкам чмэзы пенсионного паравозного возраста. Способен ли экскурсант на шумной Московской остро ощутить тяжесть, вековечность монастырских стен? И ещё много-много мелочей, которые заставляют помнить и любить этот чудный и чудной город. Много того, что бесполезно рекомендовать.

Острота нехватки достигла болезненного, потому что в этом году я так и не выбралась на свидание со своей большой любовью, и остаётся только рассматривать прошлые фото. Приглашаю и вас прогуляться по небольшому кусочку города и поглядеть на него глазами нетуриста.

Вот улица - даже не помню, есть ли у неё собственное название - она ведёт к центру, к улице Гагарина. Здесь всегда много машин, а на фото - пустота и пешеходство, какое бывает только глубочайшей ночью или в день города.



Дальше...

Читала у Мариенгофа, да. У него там есть одно место, где он цитирует исторические исследования на тему того, что люди перед смертью говорят какие-то фразы, несущие в себе характеристику того, чем они в жизни занимались.

Перед смертью не знаю, но вот в жизни...

Сестра мужа Варюха будет пристально смотреть на ваши руки, если они не прикрыты рукавами. Потом скажет "хорошие вены!" или "слабые вены...". Она медсестра в реанимации.

С Лизкой было невозможно ездить в общественном транспорте. Просто на улице она ещё как-то рассеивалась, но в троллейбусе вся её энергия направлялась на разглядывание окружающих мужиков ниже пояса. И совсем не с целью изучения их якобы самой сексуальной части тела. Спустя некоторое время Лиза начинала тихонько шипеть "ёлки-палки... ну кто так шьёт... не штаны, а недоразумение!". Технолог-конструктор мужских брючных изделий в ней не терял бдительности).

Завтракообедаем с Шурой в кафешке на Каширской. Кафешка пуста, она вся такая в стиле советских столовок, даже радио не модное, а такое же, как тогда. Диктор передаёт прогноз погоды: "температура воздуха... ветер скока-то метров в секунду... относительная влажность воздуха..." Совершенно бессознательно в голове всплывает кусок лекции: "относительная влажность воздуха - это отношение парциального давления водяного пара к давлению насыщенных паров..."

Вспомнила всё это, потому что прочитала у Сказочник Рибике вот здесь:
-Да дело даже не в том, что у меня в голове смешались три языка, три десятка имен и дни недели. Да и не в том, что до кровати доползаю уже с закрытыми глазами, но знаешь, когда иду, слушаю красивую песню и, совершенно на автомате, думаю "просто безличное предложение, осложнено однородными сказуемыми и обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом", это уже...

В августе 1991-го мы были слегка отрезаны от мира. Слегка - это значит добровольно, с энтузиазмом. Мы создавали свой мирок в глухом лесу, в лагере - тогда уже бывшего - комсомольского актива, потерянные девочки и мальчики, те-кому-не-всё-равно, кто не стеснялся проводить время весело и интересно, в немудрёных тренингах, творческих вечерах (подготовкой к которым загонялись по 2-3 дня), с гитарами и шепелявящими кассетниками. Конечно, нам было неинтересно то, что за оградой - ибо в стране всё хужело, мы не могли до конца переварить это маленьким своим мозгом, нам не хотелось проблем более, чем "как сделать на сцене почти как настоящий взрыв?", "кто пойдёт собирать куеву тучу шишек для дня индейца?", "как закрепить канатку через реку?", "что положить на люстру и как сделать, чтобы оно упало на голову тем, кто придёт ночью мазать?" и классики типа "как сказать ему/ей, что давай встречаться?". Уже не дети - мы предпочитали играть в детей, в пику тем, кто предпочитал играть во взрослых со всеми вытекающими. И когда приехавший из города парень сообщил, что всё плохо, и танки, и рухнул нерушимый союз свободных и вообще непонятно, что будет - мы этого даже не услышали, не отфильтровали, потому что он сообщил ещё кое-что другое - и как это резануло нас, если б вы знали! Мы не могли думать ни о чём, кроме этого; мы отдались своему трауру со всем юношеским максимализмом, мы были потеряны для общества и немножко для себя, ибо не могли охватить умом такую несправедливость мироздания - позавчера стало так, что больше нет Цоя.
vs
Так получилось, что его смерть затмила для нас смерть государства. Просто в душе мы действительно были ещё дети.