Как-то раз продюсеру Гордееву приснилось, что перед ним стоит дымящаяся тарелка супа с фрикадельками, а ложки у него нет. Проснувшись, он сходил на кухню, взял там большую алюминиевую ложку и, крепко сжав ее в руке, снова заснул.

Теперь ему приснилась тарелка макарон по-флотски. Гордеев пробовал есть макароны ложкой, но у него ничего не вышло: макароны то и дело соскальзывали обратно в тарелку, обдавая продюсера горячими брызгами соуса. Он снова проснулся, на этот раз в весьма раздраженном состоянии духа, опять пошел на кухню, и, взяв вилку, снова лег спать.

Тут, как назло, продюсеру Гордееву приснился огромный арбуз. Продюсер пытался ковырять его и вилкой, и ложкой, но из этой затеи ничего не вышло – только испачкался с головы до ног. Тогда продюсер пошел в ванную, с полуоткрытыми глазами принял там душ, после завернул на кухню, взял столовый нож и вернулся в постель.

В этот раз продюсеру приснились консервы с тушенкой. Продюсер пытался открыть банку ножом, но в результате только поранился. Проснувшись, он первым делом забинтовал руку, потом залез на антресоли, достал оттуда свой походный рюкзак, в одном из отделений нашел раскладной ножик, в котором имелись и вилка, и ложка, и открывалка для консервов.

Вооружившись этим универсальным инструментом, Гордеев улегся в кровать. Он долго ворочался, но ему все никак не удавалось заснуть. Тогда продюсер плюнул на все, вылез из-под одеяла и снова отправился на кухню – на этот раз, чтобы перекусить по-настоящему, а не во сне. Но, открыв дверцу холодильника, продюсер увидел, что за дверцей находится какая-то комната – так он понял, что все-таки спит.

Комната, находившаяся в холодильнике, оказалась его собственной спальней. Продюсер увидел выцветшие обои на стенах, денежное дерево на подоконнике и себя самого, спящего в окружении разнообразных столовых приборов. Гордеев покачал головой, поправил на себе одеяло и пошел на кухню, чтобы поесть борщу, который снился ему позавчера, когда во сне у него не было ложки.

© Антон Фридлянд

Лично я к геям вполне нормально отношусь. У меня даже знакомый есть – гей. То есть, не совсем у меня, а у тещи. И не совсем знакомый, а сосед. И не совсем гей, а балетмейстер. Но я в этих нюансах не очень разбираюсь – мне и не нужно.

В общем, геи – они нормальные люди, только ненормальные. Я все могу понять, кроме одного: зачем двум мужикам вместе жить, если они не братья, не отец с сыном и даже не дядя с племянником. Я раньше думал, мужики в геи подаются, чтобы их какая-нибудь курва на себе не женила. Так нет – теперь и однополые семьи есть, так что все равно пиши пропало.

Странно это все-таки – однополые браки. А если у этих двух мужиков вдруг дети пойдут, как они с ними будут объясняться? Сын приходит такой:

- Папа, можно я пойду погуляю?
- Знаешь, сынок, спроси-ка лучше у папы.

Ну, а если внуки появятся? Тогда вообще полная путаница:

- Внучок, пойди скажи дедушке, что мы с дедушками на маникюр собираемся – может, он тоже хочет.

В общем, сплошная неразбериха с этими геями. А ведь я один раз даже в гей-клубе побывал – я об этом случае еще никому не рассказывал. Не то, чтобы стыдился – просто сам мало что помню. Было это, когда мы сына Бори Гусмана в армию провожали. То есть, не совсем в армию, а в Израиль. В израильскую армию, одним словом.

Началось это все чинно-благородно, в ресторане на Парковой аллее. Потом поехали в какой-то бар на Оболони. Оттуда – в бильярд пошли. Потом – в другой бар. После этого поехали в суши-бар – уже ночь была, а суши-бары и ночью работают. Там я съел какую-то штучку маленькую, зеленую – острая, ужас! Вадик Шекель посоветовал водкой запить, вот я и стал запивать. Запивал-запивал, а потом мы почему-то в гей-клубе оказались. То есть, тогда я думал, что это караоке, а что это гей-клуб, я потом понял.

Вот как я это понял. Пошел я, значит, в туалет, зашел в кабинку, сделал там все, что надо, смотрю – а на стенах фотки какие-то странные. Ну, как из «Плейбоя», только наоборот. Типа из специального «Плейбоя», для балетмейстеров. Я не знаю, есть такой или нет. Наверно, есть – откуда-то ж они эти фотки выдрали.

Короче, выхожу из кабинки, смотрю – возле умывальника два мужика обжимаются. Я сначала думал, что второй мужик – это баба, потому что он в этом был… в боа. Фу, боа – я когда это слово говорю, меня в ригу тянет, сам не знаю чего. Я такой говорю им:

- Слышь, хорошо обжиматься! Это все-таки общественное место, караоке все-таки.

А тот, который в боа – фу, опять боа – он мне говорит:

- А ты, отец, доставай свой микрофон – я и тебе, мол, арию исполню.

Выбежал я из туалета, осмотрелся вокруг – нет, точно, караоке: вон и Боря Гусман залез на стол, «Мурку» поет. Только мужики вокруг какие-то странные – у моей внучки кукла такая есть, Кен называется. Вот-вот, и одеты так же. В общем, стали меня подозрения посещать. А когда меня подозрения посещают – я что делаю? Правильно, я такси вызываю.

Звоню я в такси, адрес диктую. А мне говорят:

- А, это значит в гей-клуб?
- Какой, говорю, гей-клуб? Караоке это.
- Знаем мы, говорят, ваше караоке! В прошлый раз забирали оттуда двоих пассажиров, так потом еле салон отмыли.

В общем, плюнул я на такси и пошел пешком. А там уже и первые трамваи зашуршали. Еду я в трамвае, курю, никого не трогаю. А ко мне два контролера подваливают и спрашивают такие:

- Слышь, мужик, а ты чего в блестках?

А я знаю, чего я в блестках? Ну, едет себе человек в блестках, никого не трогает. Может, у меня ночь трудная была – вот потому я и в блестках. Выперли они меня, короче, из трамвая – то ли из-за блесток, то ли потому, что билета не было. Не, ну не пидарасы?

А геи-то что? К геям я нормально отношусь.

© Антон Фридлянд

В колонках играет - sunsay - у тебя есть всё

Настроение сейчас - есть

 

когда наступает весна, законы физики перестают действовать, уступая место законам лирики. только у лирики, как известно, нет никаких законов, поэтому весной может произойти все, что угодно. вы можете в один день влюбиться, напиться и сойти с ума. и весна, надо признать, прекрасное время для каждого из этих занятий

влюбляться лучше всего во второй половине марта, когда женщины чувствуют себя особо незащищенными: их праздник уже прошел, до следующего нескоро, в шубе уже жарко, в мини-юбке еще холодно, а вдобавок еще авитаминоз. впрочем, мужчинам не легче – вслед за мартовскими котами они вспоминают о том, что мозг, оказывается, не главный орган мужского организма. а какой орган главный – вы уж сами решите в меру своей распущенности. я же имел в виду не что иное, как ранимое и незащищенное мужское сердце, истосковавшееся по любви, теплу и прочим весенним радостям

чтобы окончательно добить как мужчин, так и женщин, во второй половине марта в Киеве проводят Сезоны моды. длинноногие красотки с отрешенными лицами вышагивают по бесконечному подиуму, демонстрируя модные наряды будущих сезонов. мужчины вздыхают, глядя на длинноногих красоток, женщины вздыхают, глядя на модные наряды, и вот оба лагеря вздыхающих, осознав, что сопротивление природе бесполезно, падают в объятия друг друга, а кутюрье альтернативной ориентации наблюдают за всем этим с безопасного расстояния

сходить с ума лучше всего в апреле, когда уже достаточно тепло, чтобы скакать по улицам в полуголом виде, засыпать на скамейке в обнимку с бутылкой шампанского, а проснувшись, ровным счетом ничего не помнить. второй месяц весны начинается с Дня дурака, что прекрасно характеризует месяц в целом. умничать можно в течение всего года – к примеру, сидя у камина с трубкой в зубах долгими февральскими вечерами. а терять голову и находить приключения, разбрасываться обещаниями и собирать вокруг себя еще более чудаковатых типов, чем ты сам – этим лучше заниматься в апреле, уж поверьте мне

а вот и май-баловник, вот и май-чаровник, как сказал когда-то поэт Фофанов, снискавший бессмертие благодаря Ильфу и Петрову. май – отличный месяц, чтобы серьезно заняться отмечанием всевозможных праздников. просто открывайте календарь, и вперед! 1 мая трудящиеся начинают отмечать свой праздник, уходящий корнями в далекое языческое прошлое. 8 мая к ним присоединяются все матери мира – День матери, праздник международного значения. 9 мая отмечаем День Победы. 15 мая все возвращаются в семью, чтобы как полагается отметить Международный день семьи. 20 мая в винно-водочные отделы стекаются банковские работники Украины, чтобы достойно отметить свой собственный праздник. на следующий день к ним присоединяются украинские ученые, чтобы отметить День науки. а через неделю, 28 мая к праздничному процессу присоединяются украинские пограничники, предварительно заперев границу на замок. ну, а специально для тех, кому показалось, что в мае недостаточно праздников, существует день Киева – милости просим в столицу!

в общем, весной всегда найдется, чем заняться – в отличие от зимы, когда можно только скрючиваться от холода и осени, которая идеально подходит, пожалуй, лишь для меланхолии. весна – она снова пришла, хотя в конце декабря многие в это не верили. пить, влюбляться, чудить – самое время для этого!

 

 

В колонках играет - Radiohead - Little by Little
Настроение сейчас - ну такое

 

Однажды художник Сальвадор Дали съел специальную сюрреалистическую пилюлю и уснул. А за несколько мгновений до пробуждения приснился ему следующий сон.

Будто бы сидят художник Ван Гог и художник Гоген на полинезийском берегу в окружении экзотических цветов и прекрасных туземок и ведут беседу. И Гоген говорит Ван Гогу: «Слышь, Ван Гог, мне, например, надоело, что нас с тобой вечно путают из-за того, что у нас фамилии похожи». А еще один художник, который мимо проходил, говорит: «Это еще что! Вот нас с Мане путают так путают!» А Ван Гог ему говорит: «Привет, Моне!» А тот говорит: «Я не Моне, а Мане. Хотя к черту, какая разница!» И ушел, пригорюнившись.

А Ван Гог, закурив свою желтую трубку, говорит Гогену: «А давай мы тебе ухо отрежем – вот все нас и будут без проблем различать!» А Гоген не хочет, чтоб ему уши резали. «У меня, говорит, очки спадать будут, мне никак нельзя!» Тогда Ван Гог взял и себе ухо отрезал. И отправил его по почте своему знакомому, художнику Пикассо.

А Пикассо вышел такой в халате за утренней почтой, смотрит – а там ухо. Ну, он взял это ухо и думает: сейчас я его нарисую. Рисовал, рисовал, а вместо уха получилось восьмиметровое панно про ужасы войны. Тогда пришел к нему в гости художник Глазунов и все раскритиковал. «Смотри, как рисовать надо!» - сказал он и поверх ужасов нарисовал много человечков: попов в рясах, политиков в пиджаках и Чарли Чаплина зачем-то. Пикассо не выдержал, бросился на Глазунова, и стали они драться.

А пока они дрались, пришел художник Малевич и замазал все полотно черной краской, так что получился большой черный прямоугольник. «Это, говорит, супрематизм такой, а кому не нравится, тот может выйти в сад». В общем, художник Глазунов пошел в сад, а художник Пикассо остался – это все-таки его мастерская была. И спрашивает Пикассо у Малевича: «А вы что, только прямоугольники рисуете?» «Ну отчего же!» - говорит Малевич. – «Я еще и круги рисую, только у меня циркуль сперли». А циркуль спер, как вы, возможно, догадались, художник Тулуз Лотрек. И вообще он был масон. Ну, Бог с ним, с циркулем. Только Малевич так расстроился, что не сможет теперь рисовать круглый супрематизм, что пошел домой и напился с художником Петровым-Водкиным. А художник Пикассо взял ухо и выбросил его от греха подальше.

Только там, куда Пикассо его выбросил, ухо нашел проходивший мимо художник Энди Уорхолл. Он ухо поднял, отряхнул и нарисовал его двести пятьдесят тысяч раз, на чем и заработал свой первый миллион. А когда он больше не мог рисовать ухо, то упаковал его в пуленепробиваемый контейнер и отправил из Америки в швейцарский банк. Везли ухо на большом пароходе, а капитаном этого парохода был художник Дэмиен Херст. Но в трюме было много акул в спирту, и ухо среди них затерялось, а после по ошибке было выброшено в море, где его, приняв за акулу, выловил рыбачивший там писатель Эрнест Хемингуэй. Но это, ребята, уже другая история, про писателей.

---

© Антон Фридлянд

В колонках играет - Radiohead - Little by Little
Настроение сейчас - В порядке

 

Это история про одного писателя, который решил написать рассказ. Рассказ этот был про другого писателя, который тоже решил написать что-нибудь, но не знал, с чего начать. Тогда он позвонил третьему писателю, чтобы спросить совета, но трубку взяла его тетка, которая сказала: «Нетути его тута». Тетка писателя тоже была писательницей, даже бери выше – Поэтессой.

Но вернемся к писателю, который задумал во что бы то ни стало написать рассказ. «Напишу-ка я про своего знакомого писателя, который однажды бросил писать» - сказал он себе. В это время мимо проходил другой писатель, который сказал: «Есть уже такой рассказ – я написал». Наш писатель, услышав это, очень расстроился и пошел к своему другу-писателю, чтобы выпить портвейна и пожаловаться на писательскую жизнь.

Но оказалось, что его друг-писатель уже съехал с квартиры, а на его месте жил другой писатель, о котором, собственно, шла речь в рассказе писателя, упомянутого в самом начале. Писатель этот решил как-то написать рассказ об еще одном писателе, но друзья-писатели его отговорили.

© Антон Фридлянд