Кажется, я смог наконец подобрать аналогию отношениям между моими собачатами.

Таксик Буч похож на Балаганова, а дворянин Лис напоминает мне Паниковского из «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова. Вспомним эпизод распила гири, украденной ими у Корейко. Паниковский - уже поняв, что ошибся насчёт того, что внутри неё Корейко прячет золото и скоро Шура его начнёт бить, продолжает мотивировать Балаганова пилить её ножовкой.

Когда пахнет мышами, мои Буч и Лис активно работают в паре. Но Лис более практичен и прекращает копать, когда видит тщетность своих трудов. И отходит в сторонку наблюдать за усилиями Буча. А тому важен не столько результат, сколько сам процесс, и он будет трудиться ещё битый час на безнадёжных раскопках.

Вот видео для иллюстрации с недавней прогулки:



https://youtu.be/TjY7OuMy7U4, тот же ролик на RuTube: https://rutube.ru/video/f7a57a1cc62e42d7a6e619c5456831bc/

В этой аналогии совпадает и то, что Паниковский - это «старый, больной человек», а Балаганов сильно помоложе. Бучу сейчас восемь с «хвостиком» лет и это известно точно. А Лису девять лет, но только по паспорту, и дату рождения там поставили условно. По моим представлениям, Лису лет десять-одиннадцать. Подозреваю, что у него уже есть проблемы со слухом и зрением. Он ленится выходить вечером «на попис» - ведь надо же спускаться по лестнице с четвёртого этажа и потом подниматься обратно.

Так что всё сходится.
Ведь при всей разнице по возрасту и характеру, Паниковский с Балагановым оба они «дети лейтенанта Шмидта».
Буч и Лис абсолютно разные внешне и по темпераменту, но оба принадлежат к собачьему роду.

А теперь - вопрос «на засыпку»!
Все знают, как зовут Балаганова, хотя бы по фразе в заголовке.
Но я уверен, что не все так же легко вспомнят имя-отчество Паниковского.

В романе его зовут Михаил Самуэлевич!

Кто не знал или забыл - в 1949 году, уже после смерти обоих соавторов, их романы «12 стульев» и «Золотой телёнок» были запрещены. Согласно постановлению Центрального комитета компартии Советского Союза, они содержали «клевету на советское общество». Запрет на романы Ильфа и Петрова был снят лишь в 1956 году.

В те годы среди студентов эти книги распростанялись в перепечатанном на пишущей машинке виде. Зачитывались ими «до дыр». Устраивались конкурсы на знание мельчайших деталей в сюжетах обоих романов. Наверно, мой вопрос для них тогда не был трудным.