(диалог между Ираном и Саудовской Аравией по региональной проблематике)

Одна из основных международных интриг, которую можно условно обозначить как «Иранский вопрос для Запада», будет продолжена в 2012 году и данная интрига сулит неожиданные повороты в своём развитии. Упрощённое понимание данной интриги в русле возможных силовых акций против Ирана определённо устарело. Вопрос, на который ещё предстоит ответить в 2012 году необходимо ставить не в категориях будут или не будут удары по суверенной территории Ирана, а под региональной призмой, в аспекте возможности достижения между Ираном и его основными региональными оппонентами взаимовыгодных договорённостей, которые сделают силовые акции против Тегерана не реализуемыми или как минимум практически не реализуемыми в эффективном для Запада ключе. Такие договорённости между Ираном и Израилем исключены в нынешней, ближайшей и отдалённой перспективах. Но с другим традиционным региональным оппонетом на Ближнем Востоке в лице Саудовской Аравии перспектива достижения таких договорённостей у Ирана есть и в последнее время мы наблюдаем интенсивную работу иранской стороны по поиску выгодных развязок с саудовцами.

Запад уже давно (особенно это проявилось после второй иракской кампании, начатой в 2003 году) в качестве одного из значимых ресурсов своего вовлечения использует противоречия между двумя главными выразителями идей и действий двух основных линий ислама – Иран (шиизм) – Саудовская Аравия (суннизм). От второй иракской кампании, которая локально выразила эту тенденцию в рамках иракской государственной территории, до прошлогодней волны «арабской весны» данная тенденция в действиях Запада вполне укладывается в стратегические планы создания благоприятных региональных условий для нарастания изоляции Ирана и создания против него дополнительных точек и направлений сдерживания / ограничения.

Однако Иран не сидит и не ждёт, пока его обставляют по всему периметру собственных границ, и стремится к креативным подходам для налаживания отношений со своими региональными недругами. Афганистан, точнее та его малая часть, где осуществляется минимальный контроль со стороны «центрального» правительства в лице президента Х. Карзая, нельзя отнести к недругам Ирана, но и там по отношению к своему крупному западному соседу проявляют верх осмотрительности и максимум осторожности в любом вопросе, который может задеть Тегеран «за живое».

После встречи с министром обороны США, посетившим Афганистан в середине декабря 2011 года, Х. Карзай заявил, что в Кабуле не желают, чтобы афганская территория использовалась американцами для враждебных действий против Ирана, с которым Афганистан поддерживает и будет поддерживать дружеские отношения. Это заявление прозвучало на фоне слов главы Пентагона Л. Панетты о продолжении американцами программы слeжения за Ираном при помощи беспилотных летательных аппаратов, несмотря на недавнюю потерю над иранской территорией БПЛА RQ-170 Sentinel.

Другой региональный сосед Ирана, за которым прочно закрепился имидж его главного недруга на Ближнем Востоке (конечно, не считая Израиль), также не настроен на жёсткий антииранский курс под диктовку Вашингтона. Примечательно, что когда глава американского оборонного ведомства Л. Панетта был с визитом в Кабуле, 14 декабря Саудовскую Аравию посетил глава министерства информации (разведки) Ирана Х. Мослехи, который провёл переговоры с наследным саудовским принцем, заместителем председателя правительства и министр внутренних дел королевства принцем Наиф бен Абдель Азиз Аль Саудом. Официально визит был представлен как иницированный с иранской стороны и направленный на нормализацию ирано-саудовских отношений после известных обвинений в сторону Тегерана по поводу организации покушения на посла Саудовской Аравии в США. Но не только это, как не трудно предположить, стало вопросом обсуждений во время данной встречи. Иранцы с саудовцами встречаются не часто и было бы излишней роскошью упускать удобную возможность обсудить широкий круг взаимоинтересных и волнующих тем. По всей видимости, то, что сказал Х. Мослехи саудовцам, их удовлетворило и успокоило. По итогам встречи иранского и саудовского министров нефти, состоявшейся за неделю до визита Х. Мослехи в Саудовскую Аравию, стало известно, что Эр-Рияд дал заверения иранской стороне в том, что он не будет стремиться занять иранский сегмент нефтяного рынка в случае введения новых санкций против Тегерана (по информации Wall Street Journal от 19 декабря 2011 года, публикация «U.S., Allies Step Up Iran Embargo Talks»). США и европейские союзники готовят почву для широкого эмбарго на поставки иранской нефти и для изоляции Центробанка Ирана. Запад убеждает основные нефтедобывающие страны Ближнего Востока – Саудовскую Аравию, Кувейт и ОАЭ – увеличить добычу нефти. Переговоры ведутся и с менее влиятельными поставщиками нефти на мировой рынок – Ливией, Ираком, Ганой и Анголой – что также является свидетельством текущего поиска Ираном и Саудовской Аравией точек конструктивного диалога.

Это, конечно, далеко не прорыв в ирано-саудовских отношениях, но и не продолжение предыдущего ступора, выход из которого Тегеран стремится предложить Эр-Рияду, и последний в таком выходе также весьма заинтересован. Пока трудно констатировать факт получения саудовцами гарантий от иранцев на предмет ненаправленности на них в будущем возможного перехода иранской мирной атомной программы на военные рельсы. Также трудно пока делать прогнозы на предмет вероятности достижения взаимопонимания между сторонами по этому вопросу. Но уже сейчас многое указывает на то, что саудовцы всё больше склоны рассматривать появление у иранцев своей атомной бомбы в свете значительного фактора стабильности в регионе. Исламская атомная бомба по определению не может угрожать другой исламской стране, и не вопрос наличия или отсутствия у Ирана атмной бомбы служит для Саудовской Аравией базой для сомнений. Будет ли Иран с атомной бомбой более амбициозен в региональных раскладах или удовлетворится тем, что имеет и ограничится пониманием того, что бомба ему нужна не для развития дальнейших амбиций на Ближнем Востоке, а в большей или исключительной части для гарантирования себя от резких действий в его адрес со стороны, например, Израиля? Вот вопрос, ответ на который представляет стратегическое значение для саудовцев и не только для них.

Без создания прочной и представительной антииранской региональной коалиции, состоящей из соседних или близлежащих к Ирану стран, США и их союзник на Ближнем Востоке не могут приступить к каким-либо принципиальным в военном отношении действиям. Без такой коалиции с прочным вовлечением Саудовской Аравии и Турции, которые делают всё, чтобы поддерживать свои отношения с Ирана на приемлемом уровне, американцы рискуют навлечь на себя «эффект бумеранга», когда гипотетической силовой акции против Ирана будет фактически придан образ исламского мученичества иранцев под ударами израильтян. Тогда на улицы Анкары, Эр-Рияда и других исламских стран-соседей Ирана может придти не «арабская весна», а «арабо-исламский смерч», в вихре которого мало кто и что уцелеет.

Михаил Агаджанян – внешнеполитический аналитик

http://bs-kavkaz.org/2012/01/chtoby-arabskaya-vesn...tala-arabo-islamskim-smerchem/

Александр БАРЕНЦEВ

Согласно статистическим данным ООН, Исламская Республика Иран занимает первое место в мире по результатам борьбы с распространением наркотиков и за снижение спроса на них.

У Ирана 2 тыс. километров общей границы с Афганистаном, Пакистаном и Ираком. Из-за отсутствия соответствующих систем безопасности в этих странах наркотики контрабандой поступают в Иран. Противодействуя этому, иранские власти строят фортификационные сооружения, превращают приграничные посёлки и города в укрепрайоны, показательно вешают наркопреступников на подъемных кранах лицом к афганской и пакистанской границе. Как сказано в статье 4 действующего в Иране закона «О борьбе с употреблением наркотиков», казнь наркопреступников целесообразно совершать в общественных местах.

Приведём заслуживающие внимания высказывания главы иранского ведомства по борьбе с наркотиками Таха Тахери из его интервью, в котором он рассказывает о принципах и практике борьбы с наркотрафиком в его стране.

Вопрос: «Международные правозащитные организации возмущены тем, что в Иране казнят. Они не считают, что следует казнить дельцов от наркомафии. Каков ответ Ирана на эти протесты?»

Ответ: «У нас для наркокурьеров очень серьезные наказания – от длительных сроков заключения до высшей меры наказания для тех, кто хранит особо крупные партии наркотиков. Мы применяем такие суровые формы наказания потому, что находимся на передовом фронте этой борьбы. Если мы не будем казнить наркопреступников, неизвестно, сколько людей из России и Европы погибнут. Мы соблюдаем права человека, но в отношении наркоторговцев закон суров – это касается и иранских граждан, и иностранных».

Вопрос: «Можно ли измерить успехи борьбы с наркоторговлей? У людей ведь возникает устойчивое ощущение, что чем больше борьбы с наркотиками, тем больше наркотиков. Есть ли у вас хоть какие-то позитивные данные?»

Ответ: «98% всего конфискованного в мире опия приходится на Иран. Только в 2009 году было конфисковано 1050 тонн. В этом же году мы потеряли 78 человек сил правопорядка. Согласно статистике, около 30% наркотиков поступает на территорию Ирана. Из этого объема 1/3 нам удается конфисковать. Наши показатели выше, чем в других странах.

Борьба с наркотиками в Иране – сложное дело, из-за протяжённости границ с Афганистаном и Пакистаном (2000 километров). Иранский маршрут - самый короткий для стран с высоким потреблением наркотиков. В борьбе с их продвижением за 30 лет Иран потерял 3700 человек из числа сил правопорядка. Около 12 тысяч человек стали на этой войне с наркомафией инвалидами.

Второй традиционный маршрут транспортировки наркотиков – балканский. Не веди Иран такую борьбу, урон для Европы и России был бы гораздо больше. Мы теряем наших людей не только ради здорового иранского общества, но и ради других народов, ради поколения молодёжи всего мира. Мы знаем, что в России есть такая беда с молодежью, и мы готовы делиться опытом».

В Иране налажена сетевая антинаркотическая работа. Иранские власти, по их утверждению, контролируют все сельскохозяйственные поля с марта и до конца июля. Пресекается любая попытка выращивания наркосодержащих растений. Не будет преувеличением сказать, что борьба с наркотиками рассматривается в Иране как священная война. Успеха в этой борьбе добиваются только те, у кого есть вера, бесстрашие, беспощадность к наркопреступникам.

Глава ведомства по борьбе с наркотиками Ирана Таха Тахери говорит: «Наши люди жертвуют собой ради того, чтобы родители не теряли своих детей – независимо от того, иранская это семья или европейская. Мы получаем поддержку многих семей. Мы уверены, что одними полицейскими методами это зло победить невозможно. Надо вести большую культурную работу – мы ее начинаем с детского сада. Мало сказать «нет наркотикам», надо уметь это «нет» сделать жизненным принципом. Эта тема популярна в наших СМИ. У нас есть новая специальность в университетах. Есть уже 25 тысяч специалистов по стране, на которых мы можем рассчитывать. В Коране сказано: тот, кто спасает одного человека, спасает все человечество».

То, что многие иранские государственные деятели и политики в высоком смысле слова одухотворены благородной целью – борьбой с наркотическим злом, замалчивается западными СМИ, да и в России об этом упоминается редко. В мире действую очень влиятельные силы, которые страшатся признать, что у современного Ирана есть идеология борьбы с распространением и потреблением наркотиков, и эта идеология позволяет добиваться результативности в борьбе с наркопреступностью. По оценке директора Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Иванова, Иран вносит чрезвычайно большой вклад в борьбу с наркомафией : «В целом они перехватывают порядка 40% опиума, который мог бы пойти в Европу, в этом смысле они вносят серьезный вклад». «Нестабильность и отсутствие безопасности в соседних странах - Афганистане и Пакистане следует считать основной причиной роста незаконного трафика наркотиков в Иран», - заявил руководитель иранской полиции Исмаил Ахмад Могаддам на встрече с главой Интерпола Ку Бун Хуи, высоко оценившим эффективные усилия Ирана по борьбе с контрабандой наркотических средств. Интерпол подтверждает, что опыт Исламской Республики в борьбе с контрабандой наркотиков используют во многих странах мира.

Однако далеко не все в действиях иранских властей на этом поприще заслуживает одобрения. Например, используемая в Иране так называемая «заместительная» метадоновая терапия (которая в России справедливо запрещена). По-видимому, наркомафии всё же удалось внедрить представление о «метадоновой панацее» в сознание иранского общества. Иначе не объяснить лояльность к метадону и возникновение коридоров утечки отдельных видов наркотиков через горные районы Ирана. Дальше эти наркотики идут транзитом в Европу, а также через Каспийское море и Азербайджан в Россию.

В отчете Госдепа США по итогам 2009 года говорится, что в Азербайджане в 2007-2008 годах зарегистрирован рост числа наркоманов и увеличение площади возделывания наркотических растений. В отчете также указаны направления транзита наркотиков в Азербайджан – по Каспийскому морю через Азию или же сухопутным путем через Иран. Сообщается, что наркотики из Азербайджана перевозятся в Россию, а оттуда в Восточную и Центральную Европу.

К чести иранских властей, они признают такого рода факты. «Мы противостоим как бы селевому потоку, и, естественно, происходят какие-то мелкие протечки. То есть факт перевозки наркотиков через границу контрабандным путем в соседние страны существует. Одной из таких стран является Азербайджанская Республика. И это очень беспокоит нас», - отметил во время визита в Баку заместитель главы иранской полиции генерал Ахмад Реза Радан. Иран провел несколько мероприятий с целью предотвращения перевозки наркотиков в соседние страны. Совместную работу ведут иранские и азербайджанские пограничники. Однако, по словам иранского генерала, «некоторые страны оказывают поддержку Ирану в борьбе с наркопреступностью на словах, а в деле они не такие активные».

http://www.fondsk.ru/article.php?id=3218

Автор: Патрик Бьюкенен, zvezda.ru

06.04.2010 09:08

"Дипломатия провалилась", - заявил сенатор-демократ из Нью-Йорка Чак Шумер на конференции Американо-израильского комитета по общественным связям (The American Israel Public Affairs Committee (AIPAC)), "Иран на грани обретения ядерного оружия и мы не можем это позволить."     "Мы должны рассмотреть последнее средство," - сказал сенатор-демократ из Индианы Эван Бай, "применение силы для того, чтобы недопустить получения Ираном ядерного оружия." Война – "ужасная вещь," - заявил сенатор-республиканец из Южной Каролины Линдси Грэм, но "иногда лучше начать войну, чем допустить второй холокост." Затем Грэм рассказал о войне в которой мы, американцы, должны принять участие: "Если применять военную силу, то делать это нужно решительно. Иранское правительство необходимо лишить способности вести конвенциональную войну против соседних государств и с нашими войсками в регионе. У них не должно остаться ни одного самолета, способного летать и ни одного корабля, способного плавать." Даниэль Плетка из Американского института предпринимательства, одного из центров неоконсерватизма, пишет: "Один вашингтонский политик сказал мне, что единственные оставшиеся вопросы – кто ее начнет и чем она закончится." Что касается того, кто ее начнет, то нам это известно. Случаев, когда Тегеран развязал войну и не припомнить, и тем более он не собирается инициировать самоубийственную атаку на сверхдержаву с тысячами ядерных боеголовок. Как и в случае Ирака в 2003 году, война будет развязана Соединенными Штатами против государства, которое на нас не нападало – чтобы лишить ее оружия, которым она не обладает. Возвращаясь к заявлению Грэма, если мы развяжем войну, то из предусмотрительности следует лишить Иран способности ответить нам. Как минимум, мы должны будем использовать авиацию и крылатые ракеты для нанесения ударов по ряду целей. В первую очередь, иранские ядерные объекты, включая завод по обогащению урана в Натанзе, построенный американцами реактор, используемый в производстве медицинских изотопов, АЭС в Бушере, центрифуги в окрестностях Кума, завод по производству тяжелой воды в Араке. Наша проблема в том, что последние три еще даже не введены в строй и находятся под надзором инспекторов ООН. В Бушере находятся русские и нет никаких доказательств, что проект носит военный характер. Если у Ирана имеются секретные заводы, на которых идет работа над ядерным оружием, то почему нам не говорят где и не требуют, чтобы туда пустили инспекторов ООН? Почему три года назад 16 американских разведывательных служб сообщили нам, что они не существуют, а Иран отказался от программы по разработке ядерного оружия в 2003 году? Если Иран "на грани" получения бомбы, как утверждает Шумер, то все американское разведывательное сообщество должно быть обезглавлено за некомпетентность. На этой неделе, в материале под обманчивым заголовком "ЦРУ: Иран способен производить ядерное оружие", газета "Вашингтон Пост" сообщила, что новый отчет ЦРУ утверждает, будто "Иран продолжает развивать ряд способностей, которые могу быть применены в производстве ядерного оружия, если будет принято соответствующее решение." Простите, но это чепуха. Мы можем сказать тоже самое о дюжине других стран, которые используют атомную энергию и проводят исследования в области ядерных технологий. Но давайте продолжим с блицкригом Грэма. Для того, что предотвратить контратаку, Соединенным Штатам придется разрушить 14 иранских аэродромов и все военные самолеты на земле. Нам также придется потопить все военные корабли и подводные лодки иранских ВМФ и уничтожить 200 ракетных, патрульных и быстроходных катеров в составе Революционной гвардии, иначе они займутся минированием и ударами по нашим боевым кораблям. Кроме того, критически важно в первый же день атаковать стартовые площадки иранских ракет и ракетные заводы, так как Иран, как Саддам в 1991 году, вероятно атакует Израиль, чтобы превратить войну против исламской республики в американо-израильскую. Среди других критических целей будут места расположения протовокорабельных ракет "Шелкопряд" на побережье Ирана, которые будут угрожать американским военным кораблям и танкерам, проходящим через Ормузский пролив. Любая иранская атака на корабли или минирование скорее всего закроют пролив и резко повысят мировые цены на нефть. Нужно будет нанести удары и по казармам Революционной гвардии, особенно корпуса аль-Кудс недалеко от Ирака, чтобы замедлить продвижение войск через границу в Ирак, где они будут убивать американских солдат и гражданский персонал. Тоже самое может потребоваться в отношении иранских войск на границе с Афганистаном. Учитывая положение Хезболлы в южном Бейруте, всех американских гражданских лиц вероятно нужно будет вывести из Ливана до войны, чтобы они не погибли и не стали заложниками. И насколько будут ощущать себя в безопасности американцы, находящиеся в странах Персидского залива, особенно в Бахрейне, базе американского пятого флота, преимущественно шиитском острове? И какую сторону примут шииты Ирака? Придется ли нам интернировать всех граждан Ирана, находящихся США, как мы поступили в отношении немецких и итальянских граждан в 1941 году? Сколько террористических атак на мягкие цели в США мы можем ожидать от агентов Ирана и Хезболлы в ответ на наше убийство сотен тысяч гражданских лиц в ходе сотен ударов по Ирану? Прежде чем "партия войны" ввергнет нас в еще одну войну, Сенат должен узнать, действительно ли Тегеран находится "на грани" получения ядерной бомбы, и почему сдерживание, которое никогда нас не подводило, не может быть успешно применено в случае с Ираном.

http://www.slavic-europe.eu/index.php/comments/31-world-comments/6871-2010-04-06-06-11-40

Ирина ЛЕБЕДЕВА (США)
В последние дни международным информационным агентствам явно не хотелось снимать сводки о протестах в Иране из главных мировых новостей, хотя градус волнений в иранском столице пошёл на убыль.

Джеймс Петрас, почётный профессор Университета Бинхэмптон, автор 60 книг, переведенных на три десятка языков, оказался чуть ли не единственным среди многочисленных американских экспертов, журналистов и независимых блоггеров, не подвергавших сомнению законный характер иранских выборов и господствующие предпочтения иранского избирателя в пользу Ахмадинежада.

В статье «Иран: выдумка об «украденных выборах», опубликованной на известном французском аналитическом портале “Le reseau Voltaire”, Джеймс Петрас пишет: «Почти не найдешь примера выборов, к которым у США был бы особый интерес и где поражение проамериканского кандидата не было бы расценено политической и медийной западной элитой как "нелегитимное"».

Социолог напоминает о скандалах, развязанных в западной прессе после вполне демократических, но «неудачных» для Запада выборов в Венесуэле и в Секторе Газа, подчеркивая, что организация нынешней кампании по дискредитации выборов в Иране – «классический пример» того же рода. Расклад предпочтений избирателей, по мнению Д.Петраса, был вполне предсказуем: народ проголосовал за Махмуда Ахмадинежада как за национально-ориентированного лидера, защищающего интересы бедных людей, тогда как за Хоссейна Мусави – «умеренного, либерала, фаворита международной прессы» - голосовало буржуазное меньшинство из прозападной элиты.

Главное же - американский социолог-марксист обратил внимание на бросающийся в глаза и требующий объяснения факт: буквально все в Америке - демократы, радикалы, республиканцы, троцкисты, левые и правые, сионисты и антисемиты, радикалы и консерваторы, независимые и ангажированные - чуть ли не в один голос, не утруждая себя доказательствами, приняли версию «подтасованных выборов».

Казалось бы, после серии «цветных революций» шаблон приведения к власти в той или иной стране «нужного» кандидата хорошо известен. С помощью предварительных опросов, экзит-пулов, распространения слухов и т.п. в общественное сознание внедряется тезис о подтасованных выборах, оппозиция и «международные наблюдатели» требуют пересчёта голосов или перевыборов, толпы молодёжи выводятся на улицы, запуская взрывную стихию , подключается оппозиционная пресса и «правозащитные» организации, локальный конфликт посредством международных СМИ, «правозащитников» и «наблюдателей» переводится на уровень глобального события, вопрос о законном характере выборов переносится из области волеизъявления народа в область «признания» или «непризнания» результатов выборов «международным сообществом». Все эти шаблоны подробно анализируются, в частности, в сборнике «Оранжевые сети, выпущенном российским Фондом исторической перспективы.

События в Иране развивались по тому же  сценарию. Техника организации переворотов уже, можно сказать, овладела массами. Так или иначе, Иран выслал британских дипломатов как «шпионов», организующих беспорядки, результаты иранских выборов поставили под сомнение Н.Саркози, видные представители Евросоюза. Конгресс США обнародовал резолюцию, осуждающую «насилие правительства Ирана и проправительственных сил порядка против участников демонстраций, а также уничтожение независимого электронного общения посредством ограничения работы интернета и мобильных телефонов». 

Джин Шарп, автор учебника по оранжевому перевороту на Украине и серии стратегических разработок по «антипереворотам», неоднократно отмечал, что неудачи «ненасильственных переворотов» чаще всего связаны с теми странами, где «свободным» СМИ и неправительственным организациям не развернуться и где правительства готовы применить силу против «ненасильственной» оппозиции. К замечаниям  об участии «свободных» СМИ в смене режимов теперь нужно добавить «свободный» Интернет и «свободные» мобильные телефоны.

При таком «технологическом» подходе к избирателю как к обрабатываемой массе разговор о демократии окончательно переходит в область софистики. Антидемократичные методы по определению предполагают противодействие волеизъявлению народа. В Иране всё было ровным счётом наоборот. Подавляющее большинство населения поддержало Ахмадинежада, полагая, что он лучше защитит их страну от агрессии Америки и Израиля, порядка трети населения – прозападная элита и её «просвещённые» западным студенчеством дети, этнические меньшинства и часть эмиграции – были на стороне Мусави как носителя веры в «западные реформы».

Западные эксперты, как правило, упускают из виду, что нарушение мирового геополитического баланса в результате крушения СССР вывело на политические авансцены развивающихся стран совершенно новые силы. Современное геополитическое противостояние определяет не антагонизм пролетариев и капиталистов, не альтернатива свободы или авторитаризма, а психологическая несовместимость защитников национального государства, суверенитета и культурной идентичности, с одной стороны, и адептов унифицированного «глобализованного» мира – с другой. Именно по этой причине большинство избирателей в странах «мировой периферии» часто делают выбор в пользу тех, кого западная пресса склонна брать на подозрение как «авторитариев» и «диктаторов». На самом деле речь лишь идёт о выборе в пользу политиков, которые, по представлениям людей, не порвали с национальными интересами и не встали на службу «глобальной подотчётности» мировым наднациональным центрам. Тест на «демократичность» в западной наднациональной субкультуре заведомо недемократичен.

Глобализация в принципе перечёркивает демократию, отбрасывая её центральное понятие – волеизъявление национального большинства. Прозападная элита, для которой зачастую поддержка Запада – единственная основа легитимности в собственной стране, напротив, исходит из презумпции виновности (изначальной неправоты «отсталого» и «невежественного» избирателя),  опираясь на поддержку извне.

Не случайно идеологи «цветных революций» напирают именно на глобальную составляющую сетевых технологий. Со времени последних событий в Молдавии в западной прессе замелькали статьи, именующие происшедшее в этой стране «твиттерной революцией». И таким же образом американские СМИ стали интерпретировать события в Иране. «Почему твиттерная революция в Иране является уникальной» - так один из комментаторов озаглавил свою статью, посвящённую новым избирательным технологиям.

В своё время, описывая беспорядки в Молдавии, западная пресса с восторгом писала об использовании постсоветским поколением технологии Twitter (от английского «чирикать») - бесплатной для пользователя открытой глобальной «социальной сети», изобретённой в Сан-Франциско. Якобы с помощью этих новых технологий, позволяющих молодёжи свободно общаться в режиме реального времени, пересылая одновременно огромное количество коротких сообщений как по Интернету, так и на мобильные телефоны, участники протестных акций легко координировали свои перемещения, узнавали о времени и месте протестной акции и т.д. Миф о чирикающем супер-оружии «прогрессивной» молдавской молодёжи активно поддерживается американским Беркман-центром при Гарварде, получившим правительственный грант и поддержку многочисленных коммерческих спонсоров, включая неизменного Сороса, на развитие проекта «Интернет и общество». Однако при ничтожном количестве пользовавших «твиттером» в Молдавии (продвинутый блоггер насчитал 78 человек), сведения о «супер-оружии» были сильно преувеличены.

Использование технологии Twitter в Иране можно назвать уникальным в том смысле, что западная пресса действительно попала под влияние своей же пропаганды. Поскольку доступ западных журналистов к информации был ограничен, масса непроверенной корреспонденции, проходящей через сети Twitter, готовилась и рассылалась многотысячными тиражами не столько рядовыми участниками событий, сколько лидерами оппозиции и прозападными политтехнологами, не говоря уже о  международных и местных спецслужбах.

Питер Аккерман,  основавший центр ненасильственных конфликтов в Вашингтоне ,рекомендует всё же не возлагать завышенных надежд на Twitter в подготовке протестных движений. В то же время он отдаёт должное этой технологии, усматривая в ней ресурс для начальной раскрутки, отбора и рекрутирования кадров движений протеста. По мнению П.Аккермана, в конечном счёте и в Иране такое движение будет удачным, «особенно если оно устремится за пределы Тегерана».

Сетевые технологии - неплохое подспорье  в деле вербовки людей и координации боевых операций. По сути это война – война информационная, психологическая, кибернетическая, когнитивная, и её первыми жертвами становятся зелёная молодежь, подростки, дети.

Принципы «гражданской обороны» в войнах такого рода лежат на поверхности и требуют мотивированного отказа общества от манипуляционной демократии, с помощью которой внедряется чуждая национальному сознанию идеология и происходит психологическое порабощение народа.

http://www.fondsk.ru/article.php?id=2270