Изгоняя дьявола
Уже не раз в рассылке писал про паразитов сознания и прочую нечисть, которая обитает в сознании людей. Вы можете скептически к этому относится до тех пор, пока не столкнется с такими явлениями на собственном опыте.

Напомню, что навязчивые мысли о самоубийстве и постоянно нагнетаемые умом страхи говорят о проникновении в сознание неорганических существ (негов, паразитов сознания, бесов), называйте их как хотите. Специальные психотехники, начиная от холотропного дыхания, остеопатии и может даже церковных обрядов помогают избавиться от них. У меня однажды во время сна схлопывались такие сущности и болтовня, которая преследовала постоянно, исчезла мгновенно. Как будто радио в голове выключили.

Периодически в рассылке буду приводить фрагменты из книг по темам, ранее рассмотренным.

По книге Станислава Грофа «Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях»:

У Флоры уже были проблемы с законом, доступ к оружию, дикие фантазии и импульсы и тяжелая склонность к суициду, и мы были совершенно уверены, что если мы дадим ей ЛСД, то при том отношении, которое существовало на тот момент к наркотикам, что бы ни произошло после этого, во всем будут об­винять наркотик, не обращая внимания на ее бурное прошлое.

С другой стороны, все прочие попытки что-то изменить успеха не имели, и Флора могла оказаться запертой в психиатрической клинике до конца своих дней. После некоторых сомнений мы решили попробовать и принять ее в нашу программу, чувствуя, что ее отчаянная ситуация стоит риска.

Первые две сессии Флоры с высокой дозой ЛСД ничем не отличались от тех, которые мне доводилось проводить в про­шлом. Она столкнулась с целым рядом ситуаций из своего бур­ного детства, в том числе с алкоголизмом, насилием и инцес­том в собственной семье.

Роды были очень трудными, и она снова и снова переживала прохождение родовых каналов. Она смогла связать свои сильные суицидальные наклонности и бо­лезненные лицевые спазмы с конкретными аспектами родо­вой травмы и с избавлением от большого количества сильных эмоций и физического напряжения, однако, несмотря на все это, терапевтический эффект всех этих попыток оказался ми­нимальным.

Во время третьей сессии в первые два часа тоже не было ни­чего неожиданного, поскольку переживания напоминали те, что имели место на первых двух, но затем все внезапно изменилось. Флора стала плакать и жаловаться на то, что боль от спазма ста­ла просто невыносимой. Прямо на моих глазах спазм усилился и на ее лице застыло выражение, которое может быть описано только как маска зла.

Она начала говорить глубоким мужским голосом, и вообще все в ней изменилось настолько, что мне трудно было найти что-то общее между ее новым и прежним обликами. В глазах появи­лось выражение неописуемой жестокости, напоминавшее пос­леднюю сцену из фильма «Ребенок Розмари» — крупный план ребенка, одержимого дьяволом. Ее кисти, сведенные судорогой и больше похожие на когти, дополнили эту картину. Затем энер­гия, которая подчинила ее тело и голос, приняла персонифици­рованную форму и представилась как Дьявол.

«Он» повернулся прямо ко мне, приказав держаться подаль­ше от Флоры и оставить попытки ей помочь. Он утверждал, что эта женщина принадлежит ему, и пригрозил, что накажет любо­го, кто посмеет вторгнуться на его территорию.

То, что за этим последовало, было шквалом откровенного шантажа, сериями уг­роз, описывающих то, что произойдет со мной, моими коллега­ми и нашей программой, если я не подчинюсь. Трудно описать ту зловещую атмосферу, которую породила эта сцена — в ком­нате буквально ощущалось присутствие зла.

Угрозы становились все страшнее и страшнее, поскольку они содержали вполне конкретную информацию, которую не могли узнать пациенты больницы. Часть этой информации касалась лично меня, но в основном относилась к моим коллегам из Спринг-Гроув. Когда я позднее рассказал им, что происходило на той сессии, они были поражены, поскольку просто не пред­ставляли себе, каким образом я или моя пациентка могли полу­чить подобную информацию о настолько специфических аспек­тах их личной жизни.

Хотя время от времени мне уже приходилось видеть на сес­сиях демонические проявления, они никогда не были на­столько сильными, реалистичными и убедительными.

Я испы­тывал сильный эмоциональный стресс и был охвачен метафи­зическим ужасом. С одной стороны, я боролся со своей трево­гой, с другой стороны — с желанием вступить в активную психическую борьбу с присутствующим в комнате злом. Я по­нял, что пытаюсь выбрать наилучшую стратегию, подходящую для подобной ситуации.

В какой-то момент я поймал себя на том, что думаю о необходимости включить распятие в список нашего терапевтического оборудования. Рациональная часть мо­его сознания утверждала, что мы стали свидетелями проявле­ния юнгианского архетипа и что в подобной ситуации распятие будет подходящим архетипическим противоядием.

Вскоре мне стало ясно, что мои эмоции, независимо оттого, страх это или агрессия, сделали все происходящее более досто­верным, что я имею дело с могущественной метафизической сущностью. Я не мог не думать об эпизоде из «Стар Трек», попу­лярного американского фантастического сериала, в котором инопланетянин, вторгшийся на корабль «Энтерпрайз», питался эмоциями членов экипажа. Инопланетянин в конце концов был побежден, когда корабельный врач, доктор МакКой, назначила всему экипажу транквилизаторы. Я понял, что очень важно ос­таваться спокойным и сосредоточенным, вне зависимости от того, чему я стал свидетелем.

Я решил войти в состояние медитации и визуализировал кап­сулу белого света, окружавшего нас обоих. Медитируя со све­том, я держал сведенную руку Флоры, сфокусировался на ее изу­родованном лице и попробовал представить ее такой, какой ви­дел прежде. Ситуациядлилась около двух часов, но, как подска­зывало субъективное чувство времени, это были самые длинные два часа за всю мою жизнь вне пределов моих собственных пси­ходелических сессий.

После этого кисти рук Флоры расслабились и ее лицо стало прежним. Эта перемена была такой же резкой, как и предыду­щая. Я вскоре выяснил, что она не помнит ничего из того, что случилось за последние два часа. Позднее в своем описании она рассказала о первых двух часах сессии, а последующие описала как «состояние одержимости». Я всерьез задумался о том, стоит ли обсуждать с ней то, чего она не помнит, и решил, что лучше этого не делать. Она вся светилась и чувствовала себя прекрас­но, и не было никакой причины доводить до ее сознания подоб­ный кошмар.

К моему большому удивлению, эта сессия спровоцировала потрясающий терапевтический прорыв. Флора оставила свои су­ицидальные наклонности и смогла выработать новое восприя­тие жизни. Она отказалась от алкоголя, героина и барбитуратов и стала ревностной последовательницей одной небольшой ре­лигиозной общины в Кейтонсвилле. Тик почти прошел — энер­гия, которая лежала в его основе, казалось, полностью истощи­лась той «маской зла», которую она поддерживала в течение двух часов, что сделало возможным отказ от нейрохирургической операции, предложенной Университетом Джона Хопкинса. Ред­кие приступы боли были вовсе не такими сильными и даже не требовали медикаментозного лечения...


«Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях»