Я - статист. Впечатления в эсэсовском мундире 1.

Четверг, 09 Августа 2012 г. 08:50 + в цитатник

Съёмки казались обычными. И тема не удивляла оригинальностью. Фильм о войне. Деревня, полицаи, крестьяне, эсэсовцы, герои, предатели .... Всё как обычно. Необычным для меня было только то, что тут я играл эсэсовца-карателя. Я - статист. Впечатления в эсэсовском мундире.
Я снимался два дня. Целых два дня в рекордно высокой за последние 112 лет жаре. Но как ни странно, время летело быстро. Было интересно. Режиссёр явно не новичок, работал не жалея ни себя, ни ведущих актёров. А о нас, статистах и массовке, речь вообще не шла. Что поделаешь, кино... На съёмочную площадку, кроме козы, никого силком не тащили.

Кино - это условность, имитация реальности, иллюзион. Но были моменты, когда мне, человеку пожившему и многое повидавшему, было явно не по себе. Снимали сцену, когда отобранных для расстрела сельчан выхватывали из толпы и вели в машину. Нам, игравшим карателей, нужно было отобрать из толпы массовки актёров и актрис уже имевших кое-какой опыт съёмок и умевших более-менее сыграть эмоции. Они же играли от души. Тётки боялись, крестились, кричали, плакали, защищали детей почти натурально. Не все могли успокоиться даже после команды "Снято!". Жутко почти в самом деле. Надо отдать должное организаторам за то, что из этих сцен убрали детей.

Все сыграли убедительно и проникновенно. Кроме ... меня.

Я уже писал, что большинство периферийных сценок статисты сами придумывают и дарят фильму практически безвозмездно. Редко когда это бывает замечено и хоть как-то отмечено хотя бы добрым словом. Но если массовка не соучаствует, не включается в творческий процесс, если просто отрабатывает от сих и до сих, это будет заметно только потом. Фильм будет уже не такой.

Так получилось, что и в этот раз я оказался в центре снимаемой сцены. Мы с "заложницами" перед съёмкой сцены придумали кто и что будет делать. Мне предстояло выхватить из толпы девочку-подростка, за неё должна была вступиться не то тётка, не то мать и я их обеих должен был утащить к грузовику. Потом вернуться за ещё одной "заложницей".

Уже всех уволокли, мы почти одни перед объективом камеры. Команды "Стоп, снято!" ещё нет.", всё внимание на нас. Заложница" старалась как могла и даже больше - кричала плакала, сопротивлялась. А мадам она дебелая, крупная, мясистая. Вырывалась как могла. И когда я волок её мимо актёра-немца, то ли её повело в сторону, то ли актёр сделал шаг назад, то ли ещё что-то, но я нечаянно толкнул актёра в форме штандартенфюрера... Я понял, что мне будет клизма со скипидаром. Только не учёл ведёрные объёмы. Всё раздражение за жару, плохую организованность "эсэсовцев", за то, что пистолеты не стреляли как должны были, за всё-провсё обрушилось на меня.

.... Я понимал режиссёра. Испорчена была очень удачная сценка. Которую, кстати, мы же сами и придумали. То, что переснимали потом, было уже не то. Хотелось застрелиться. Вернее, хотелось сыграть желание застрелиться. Это же кино.....