Дивиа за буяном кони паствити.
«Слово Даниила Заточника»

В то лето на Буяне собрался цвет того, что хлипкая на фантазии академическая братия из нерусей обозвала не русским же словом – фольклор. Попались бы этому фольклору в лесу или на болоте, а то и в другом каком заповеданном месте, враз бы вспомнили русские слова: леший, ведьма, русалка, бес. Девчата же, наконец, разгулялись. Запреты, пеленавшие в быту их парящие души, слетели прошлогодней русалочьей чешуёй. Они учились варить с Наиной зелья, в том числе приворотное, которое, нахалки, пытались испробовать на мне. Носились по заимкам легкоступом, пугая почтенных лешаков и берендеев. Обитатели Буяна обожали мою свиту, многое ей спускали, многому и учили.
А я в это время попробовал отводить глаза, но элементарно не хватало знаний. Искривить оптическую ось – вот где суть, но без знания… Кое-что всё же получалось: свой вес я на миг уже мог менять в разы. Случались и курьёзы. Получив новое знание, я пожелал одарить человечество тем, что тысячи лет служило ариям в пещерах. Гневный Отче клюкой вразумил: есть народ, а человечество – от лукавого: смотри, кому добро арийское суёшь. И назначил послушание: всё, что от царя Гороха некими «умниками» картавыми писано о перпетууме, перечесть со смыслом – отчего сие Богу не угодно.
Я урок начал споро: ясней ясного, кто вечностью манил – Ангел Тьмы! Вышло иначе: все эти камни философские и перпетуумы сродни ссудному проценту - сплошная халява, да и нация та же и в этом деле грешном увязла. Но от мира шекелем не откупишься, ему иной возврат нужен. Такой вот смысл вышел, и от Отче я настроился клюки эдак на три, теперь ужо за нацию зловредную. А Отче чётки свои подарил, да ещё хохотал гулко и заразительно – вот тебе и наука и урок. И велел искать Учителя.
Пока я сидел в послушании за манускриптами, девочки подались в амазонки. Мётлы, к коим более подходило понятие веники, они сменили на невесть откуда взявшихся здесь аргамаков. Верно, не обошлось без князя, но придумано было зело удачно. Застывшему в мшелых традициях обществу старшего и младшего братства кудесников и чародеев явно не хватало шарма. Хозяйки острова и жёны в разных иных жизнях Велеса-Дона-Гвидона-Асилы-Осириса: Ясуня – мать Роси, Азовушка, Вила Сида (Исида) она же Василиса Премудрая, Ася Звездинка, дочь Садко, вернувшая Велесу лик, когда он сжёг шкуру Сиды и стал Чудо-Юдом, и иные скромно являли свои достоинства, а девы не теряли времени даром. Вместе с князем носились они по острову, стреляли из лука, метали астры и набрасывали на сучья, или какого-нибудь зеваку аркан. Вскоре и я присоединился к ним, сразу отметив с удовольствием, как повзрослели и по-особому похорошели милые подруженьки.
Маленький отряд являл теперь силу. Обученные князем девы почти не уступали мне. Поединки, где на первый план выступало искусство владения телом и духом, не требовали особой физической силы. В чём и убедились «мажоры», устроившие после недели обучения в лицее раут на одной из дач. Вкусившие за лето «прелести» петтинга, они иначе теперь воспринимали красоту девочек и решили взять реванш за летнюю неудачу, как они теперь считали, у «крестьянок». Но девочки мигом расставили отношения по своим местам, сообразно полученному летом знанию. Я тем временем пытался расширить и углубить свои ментальные возможности. Но всё это было потом.