 МАЛЕНЬКАЯ БАЛЕРИНА
Игорь Приклонский
Повстречав, позабудьте о росте,
Взглядом с ней нелегко разминуться -
Алой лентой подвязанный хвостик
И глазищи - большие как блюдца...
Трудолюбие - мера таланта,
И портниха немного и прачка -
Аккуратно зашила пуанты,
Белоснежна балетная пачка…
То зелёнкой царапины мажет,
То украдкой ресницы накрасит,
Вспоминая как сложен и важен
Был урок перед зеркалом в классе...
Как умело носочки тянули
С закадычной подружкою Ленкой,
Как вдвоём отдыхали на стуле,
Обнимая руками коленки...
Это только прелюдия бала -
Всё исполнится, если захочешь!
Вот сегодня немножко упала...
Было больно...но правда - не очень...
Страх приходит лохматою тенью,
Но поможет терпенье и разум!
Не грусти и не бойся падений -
Птицы тоже взлетают не сразу...
Месяц сонные звёзды на небе
Умывает водою студёной...
Да, ты будешь прекрасна как Лебедь,
А пока ты ещё - лебедёнок...
Добрый сон пригласит тебя в гости -
Завтра можно попозже проснуться...
Засыпайте, кокетливый хвостик
И глазищи - большие как блюдца...
BALLET
Сергеева
Дышать и жить.
Дышите, балерина,
пусть лучше зритель задохнётся счастьем,
следя за облаками кринолина,
целующими тонкие запястья.
Не плачьте -
мир смеётся унисоном,
рождаясь в ослепительном сюжете,
где даже монотонный вальс Бостона
обязан завертеться в пируэте.
Прочтите жизнь на кончике пуантов:
на краткий миг она остановилась,
чтобы измерить интервалом такта
любовь.
И жить во славу и на милость
вам, замершим дыханием в партере
и тем, кто в этот вечер tet-a-tet,
с бессмертием, потерянным в Эдеме,
столкнулся в мире, названном
Балет.
ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ БАЛЕРИНЫ
Ирина Светлова
Театра интерьер громоздкий,
Рассеянный софитов свет…
Провинциальные подмостки.
На сцене – женский силуэт.
Костюм притёрт второю кожей:
и в платье, и - обнажена.
Танцовщица…
Устала.…
Все же…
Сквозь комья снежного пшена
пришла, тоску превозмогая,
чтоб, как последнее «прости»,
исполнить танец.
Начинает,
худую грудь перекрестив.
Движенья скованы, несмелы,
и пульсы тяжелы свинцом,
дешевый грим холодным мелом
сжимает узкое лицо -
ей в нем привычнее и проще.
Изящных выпадов туше
казенные расчет и росчерк
манкируют.
Но вот уже
она быстра, легка и ловка
и напряженьем крепких жил
испытывает вновь на ковкость
точеных голеней ножи.
То трепетна, как дикий вереск,
то замирает для броска,
и хищною повадкой зверя
в ней волчий грезится оскал.
То примется двумя руками
незримых скакунов стегать,
во взгляде – бес, в ладонях – пламень,
сполохом голубым - Degas.
Оплавлен страсти жгучим тиглем
раскрепощенья дивный плод,
и руки-плети, руки-иглы
пространства немощную плоть
взахлеб терзают вдохновенно,
кровь закипает, как вода,
и жжет горячей лавой вены
летящей женщины.
А та?..
А та - отчаянна!
У края
безумный ускоряя темп,
в спираль упругую свивает
божественные фуэте.
О, как секунды сладки эти,
как сердца искренен угар!
И только ночь её свидетель.
И только бог её слуга.
Нет, не был ей дарован случай…
В пустых глазах светлеет грусть.
Она роняет с плеч колючих
несбывшейся надежды груз
и делает…Последний… Выдох…
Разбита…Опустошена……
Короткой жизни тонкий свиток
комком размокшего пшена
в изнеможении отринув,
упала. Гибнет.
Видел ты
последний танец балерины?!
Смертельной полный красоты…
|
|
|
|
|
|
|
