Слишком стыдно...

Я с интересом прочел о том, как один римокатолик попросил некого безымянного священника выслушать его исповедь. «Но почему ты не идешь на исповедь в собственный приход?» — спросил тот. «О, Господи, нет! Я уже давно не был на исповеди, и мне будет слишком стыдно рассказывать моему священнику о том, что я успел натворить…»

Но ведь в этом-то все и дело, разве нет? Грех всегда постыден. Он будит в нас стыд и ложится пятном на нашу совесть. Что толку исповедоваться во грехах, за которые нам не стыдно, которые не заставляют нас краснеть, и которые не тяготят нас? Когда грех приводит нас в смятение, вызывает у нас приступ панического стыда и чувства вины, это хорошо. Это признак того, что Бог действует в нас. Это шевеление совести, которая все еще слышит голос Закона, сердца, которое все еще способно сокрушаться. Когда это случается, мы готовы принять благодать.

Прежде чем исповедаться священнику, который является викарием, человеку сначала следует исповедаться Богу, Который является Главой. Однако к этой исповеди следует отнестись со всей серьезностью, потому что от очей Божьих не ускользает ничто, и Его не обмануть ничем.

И потому человеку следует без всякого притворства взвесить свое намерение вести лучшую жизнь и свою ненависть к греху. Ибо едва ли какая беда постигает причастников чаще, чем то трудно уловимое и глубокое притворство, с помощью которого они изображают — даже перед самими собой — отчаянную ненависть к греху и стремление вести лучшую жизнь. Об их неискренности свидетельствуют плачевные результаты, ибо после исповеди они быстро возвращаются к своим естественным наклонностям и, словно бы избавившись от тяжкого бремени исповеди, вновь начинают жить привольной, беспечной жизнью, забыв о своих высоких стремлениях; уже одного этого достаточно, чтобы изобличить их в прискорбном притворстве. И потому человек в этом деле должен быть совершенно откровенен и говорить о себе в своем сердце именно так, как он к тому чувствует побуждение, — так, как если бы не было ни наказания, ни Бога, ни заповеди, и так, как он говорил бы на ухо близкому другу, которому не постыдился бы откровенно поведать о себе все. И как ему хотелось бы откровенно рассказать другу о своих проступках, так пусть говорит он и Богу, любящему нас гораздо сильнее, чем мы любим самих себя.

В Кратком Катехизисе Лютера говорится (на основании Иоанна 20:22-23 и т. д.):

Верую, что, когда призванные служители Христовы поступают с нами согласно Его божественному повелению — в частности, когда они отлучают от христианской общины явно нераскаянных грешников и отпускают грехи тем, кто раскаивается в своих грехах и желает исправиться, — это так же действительно и несомненно, даже на небесах, как если бы Христос, наш дорогой Господь, Сам поступал так с нами (Глава V: Власть ключей и исповедь).

Мы, христиане, понимающие, что Христова власть прощать грехи была милостиво дарована Церкви, дорожим этим учением. Оно удостоверяет нас, что нам нет нужды беспокоиться, прощены ли наши грехи, но мы можем точно знать, что они изглажены и в глазах Бога. Однако всякий раз, читая этот раздел Краткого Катехизиса, я не могу не спрашивать себя, на самом ли деле мы усвоили это учение. О, мы, конечно, верим, что «когда призванные служители Христовы поступают с нами согласно Его божественному повелению… это так же действительно и несомненно, даже на небесах, как если бы Христос, наш дорогой Господь, Сам поступал так с нами». Однако мы часто закрываем глаза на оставшуюся часть абзаца: «в частности, когда они отлучают от христианской общины явно нераскаянных грешников и отпускают грехи тем, кто раскаивается в своих грехах и желает исправиться».

Иногда отцы Церкви пользуются термином «сатисфакция» [т. е. «возмещение», «компенсация»], взятым из внешних обрядов и церемоний, для обозначения истинного умерщвления [плоти]. Поэтому Августин говорит: Истинная сатисфакция заключается в отсечении причин греха, т. е. в умерщвлении плоти, а также обуздании плоти — не для того, чтобы откупиться от вечного наказания, но чтобы плоть не прельщалась грехом.

[…]

Составители «Конфутации» [Confutatio Pontifica, 3 августа 1530 года] пишут, что упразднение сатисфакций [епитимий] противоречит ясному учению Евангелия и потому недопустимо. Поэтому мы показали выше, что эти канонические сатисфакции [епитимьи], то есть сверхдолжные дела, которые нужно совершить, чтобы откупиться от наказания, не являются требованием Евангелия. Это явствует из самого предмета обсуждения. Если сатисфакции [епитимьи] представляют собой дела, совершаемые сверх обязанности (сверхдолжные), почему же они [составители «Конфутации»] ссылаются на ясное учение Евангелия? Ведь если бы Евангелие действительно требовало, чтобы наказание заменялось такими делами, эти дела были бы обязательными. Но они говорят так, чтобы поразить неискушенные умы, и ссылаются на свидетельства, в которых говорится об обязательных делах, хотя сами в своих сатисфакциях [епитимьях] предписывают дела сверхдолжные. Да, в своих семинариях они сами признают, что от исполнения сатисфакций [епитимий] можно отказаться, и это не будет смертным грехом. И потому они лгут, когда пишут здесь, что ясное учение Евангелия требует от нас исполнять эти канонические сатисфакции [епитимьи].

Мы, со своей стороны, уже много раз свидетельствовали, что покаяние должно приносить добрые плоды, и что Заповеди определяют, что представляют собой эти добрые плоды, — а именно, [истинно и искренне чтить, бояться и любить Бога, радостно взывать к Нему в нужде], молитва, благодарение, исповедание Евангелия [слушание Слова], проповедь Евангелия, повиновение родителям и властям, верность своему призванию, не убивать, не таить ненависть, но прощать, [быть снисходительным и добрым к ближнему], давать нуждающимся, насколько нам позволяют наши средства, не блудодействовать и не прелюбодействовать, но обуздывать, укрощать и усмирять плоть, — не в качестве откупа от вечного наказания, но для того, чтобы не жить по воле сатаны и не оскорблять Святого Духа, — а также говорить истину. На эти плоды есть заповедь Божья, и их следует производить ради Божьей славы и по Его повелению; вдобавок, эти плоды приносят с собой и награды. Но тому, что вечного наказания можно избежать лишь путем расплаты — исполнения определенных обычаев или страданий в чистилище, — Писание не учит.

— Апология Аугсбургского Исповедания. Об исповеди и сатисфакции, §§ 71, 75-77

Наконец, когда же совесть может обрести умиротворение, если мы получаем отпущение грехов на основании того, что любим или исполняем дела Закона? Ведь Закон всегда обвиняет нас, потому что мы не удовлетворяем его требованиям. Так и Павел говорит в Римлянам 4:15: Закон производит гнев. Златоуст спрашивает относительно покаяния: Как мы можем быть уверены, что наши грехи отпущены? Наши оппоненты в своих «Сентенциях» задают тот же вопрос. [И этот вопрос, поистине, стоит задать; и блажен человек, дающий на него верный ответ.] Это невозможно объяснить, и совесть не может быть успокоена до тех пор, пока они не познают, что заповедь Божья и сама суть Евангелия заключается как раз в том, что они должны твердо верить, что грехи ради Христа отпускаются даром, и нимало не сомневаться в том, что грехи им действительно отпущены. Если же кто сомневается, он, как говорится в 1 Иоанна 5:10, объявляет Божье обетование ложью. Мы учим, что эта твердая вера является непременным требованием Евангелия. Наши же оппоненты оставляют совесть людей в неопределенности и колебаниях.  Однако совесть не имеет никакой пользы от веры, если беспрестанно сомневается в том, имеет ли она отпущение грехов. [Ибо невозможно быть в покое или иметь спокойную и мирную совесть, если ты сомневаешься в том, будет ли Бог милостив к тебе. Ведь если ты сомневаешься в том, что Бог милостив, что ты поступаешь правильно, что ты имеешь прощение грехов, как же можешь ты…] Как можешь ты, пребывая в таком сомнении, взывать к Богу, как можешь ты быть уверен, что Он слышит тебя? А потому вся твоя жизнь проходит без Бога [веры] и без истинного поклонения Богу. Именно об этом Павел говорит в Римлянам 14:23: Все, что не по вере, — грех. И поскольку они постоянно одержимы этим сомнением, им никогда не узнать, что такое вера [Кто такой Бог или Христос]. И потому они в конце концов впадают в отчаяние [умирают в сомнениях, без Бога, так и не познав Его]. Таково учение наших оппонентов, учение Закона, которое уничтожает Евангелие, учение отчаяния. [Посредством этого учения Христос подавляется, людьми овладевают неодолимая печаль, и муки совести, и, в конце концов, когда их постигает искушение, отчаяние…]

— Апология Аугсбургского Исповедания. Артикул XII: О покаянии, §88-89

Даже тот, кто не верит, что он свободен, и что его грехи прощены, тоже поймет в свое время, как верно грехи его были прощены, хотя он в это и не верил. Св. Павел говорит в Римлянам 3:3: «Неверность их уничтожит ли верность Божию?» Мы не говорим здесь о вере или неверии людей в действенность Ключей. Мы понимаем, что веруют немногие. Мы говорим о том, что делают и что дают Ключи. Тот, кто не принимает дары Ключей, конечно, не получает ничего. Но это не вина Ключей. Многие не веруют в Евангелие, но это не означает, что Евангелие неистинно или недейственно. Король дарует тебе замок. Если ты не принимаешь подарок, это не вина царя, и он не виновен во лжи. Ты сам обманул себя, и вина лежит на тебе. Король, несомненно, даровал его.

Ага, скажете вы, ты же сам утверждаешь, что Ключи могут потерпеть неудачу. Ведь Ключи не достигают своей цели, если некоторые не верят или не принимают в их дары. Что ж, дружище, если ты называешь это неудачей, то Бог терпит неудачу во всех Своих словах и делах. Ибо лишь немногие принимают то, что Он постоянно говорит и делает для всех. Это было бы преступлением против истинного смысла слов. Если я делаю что-то, а кто-то другой относится к моим делам с презрением или пренебрежением, я не называю это ни неудачей, ни ошибкой. Однако неверный папский ключ они понимают, объясняют и применяют именно так: ключ может ошибаться сам по себе, даже если человек хочет принять и положиться на него. Ибо это conditionalis clavis — обусловленный, непостоянный ключ, который обращает нас не к Божьему Слову, а к нашему собственному покаянию. Он не провозглашает тебе прямо и смело необходимость верить в то, что я наверняка отпускаю тебе твои грехи, но провозглашает, что я даю тебе отпущение, лишь если ты пришел с покаянием и верой, — в противном случае у меня ничего не выйдет. Это clavis errans, ошибающийся ключ. Он не может с уверенностью сказать: я отпускаю тебе пред Богом, веришь ты в это или нет, как это делает Ключ св. Петра.

— Мартин Лютер. О ключах

 (из проповеди, впервые произнесенной в Святую Неделю 1524 года и затем восемь раз отредактированной)

4. Во-вторых, мы должны сказать то же самое об Исповеди. Прежде всего, мы знаем, что Писания говорят о трех видах исповеди. Первый вид — это исповедь перед Богом, о которой пророк Давид говорит в Пс. 31:5: «Я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: „исповедаю Господу преступления мои“, и ты снял с меня вину греха моего». И точно так же в 3-м стихе до этого Давид говорит: «Когда я молчал, обветшали кости мои, как в летнюю засуху», — иными словами, никто не может стоять пред Богом, если не приходит к Нему с таковым исповеданием, как и Пс. 129:4 провозглашает: «Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою», — иными словами, всякий приходящий к Тебе должен приходить с этим исповеданием, исходящим от сердца и говорящим: Господи, если Ты не явишь милость Свою , все пропало, как бы богобоязнен я ни был. Каждый святой должен исповедовать свои грехи таким образом, как мы вновь читаем в вышеназванном псалме, в стихе 6: «За то помолится Тебе каждый праведник».

Таким образом, этот вид исповеди научает нас тому, что все мы в одинаковой мере являемся порочными и грешниками, как и пословица гласит: «Если один из нас хорош, то и все мы хороши». Если же кому-то дарована особая милость, да благодарит Бога и да воздержится от похвальбы. Если кто впал в грех, причиной тому — его плоть и кровь; и никто не может пасть так низко, чтобы другой, пока еще стоящий, не мог пасть еще ниже. И потому, насколько мы можем судить, между нами нет различия, лишь благодать Божья разделяет нас.

5. Этот вид исповеди настолько необходим, что не должен прекращаться ни на мгновение, но должен составлять суть всей жизни христианина — с тем, чтобы он непрестанно хвалил милость Божью и бранил свою собственную жизнь в глазах Бога. В противном случае, если он осмелиться уповать пред Богом на какое-то доброе дело или на добрую жизнь, его ждет суд, не терпящий подобных вещей; и никто не устоит перед этим судом. И потому эта исповедь нужна для того, чтобы ты осудил себя как заслуживающего смерти и адского огня; тем самым ты предваряешь Бога, чтобы Ему не пришлось судить и наказывать тебя, но чтобы Он явил тебе Свою милость. Но об этом виде исповеди мы сейчас говорить не будем.

6. Второй вид исповеди — это исповедь перед нашим ближним, и она именуется исповедью любви, подобно тому, как предыдущий вид исповеди называется исповедью веры. Об этой исповеди мы читаем в Иакова 5:16: «Признавайтесь друг перед другом в проступках». Во время этой исповеди мы должны признать нашу вину перед ближним всякий раз, когда мы причиняем ему зло, как и Христос говорит в Мф. 5:23-25: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним и т. д.». Здесь Бог предъявляет требования к обеим сторонам: тот, кто обидел другого, должен просить прощения, а тот, у кого просят прощения, должен его даровать. Этот вид исповеди, как и предыдущий, необходим и является заповедью; ибо Бог не помилует никого и не простит его грехи, если он не простит ближнего своего. Подобным же образом, вера не может быть истинной, если не приносит плода в виде прощения ближнего и просьб о прощении; в противном случае человек не смеет предстать пред Богом. Если нет этого плода, то и вера, и первый вид исповеди неискренни.

7. Третий вид исповеди — это исповедь, учрежденная папой, она частным образом произносится на ухо священнику, когда перечисляются грехи. Эта исповедь не является заповедью Божьей; однако же папа принуждал людей совершать ее и, вдобавок, выдумал столько видов и разновидностей греха, что никто не в состоянии все их упомнить; и таким образом совесть людей была обременена и страдала самым прискорбным и мучительным образом. Мы же, однако, скажем об этом следующее: Бог не принуждает тебя исповедоваться перед Ним по вере или перед твоим ближним из любви, если у тебя нет желания спастись и обрести Его благодать. И точно так же Он не хочет, чтобы ты исповедовался вопреки своей воле и желанию; напротив, Он хочет, чтобы ты исповедовался по собственной доброй воле, от сердца, с любовью и удовольствием. И точно так же Он не принуждает тебя частным образом исповедоваться перед священником, если у тебя нет желания делать это, и если тебе не нужно отпущение грехов.

Папа игнорировал это обстоятельство и действовал так, словно исповедь — это часть гражданской власти, требующая применения силы; он не спрашивал у человека, чувствует он готовность или нет, но попросту издал указ о том, что всякий, кто не исповедуется в указанное время [во время Святой Недели], не будет погребен на кладбище. Однако Бога не волнует, сделал ты что-то или нет, если это сделано без желания. И потому лучше отложить исполнение обязанностей, нежели исполнять их против воли. Ибо никто не может прийти к Богу, кроме как с радостью и по собственной доброй воле; и потому никто не может принудить тебя прийти. Если ты приходишь, повинуясь заповеди, или чтобы выказать повиновение папе, ты поступаешь неправильно. Однако же во всем мире существует обычай, что все бегут к Вечере Господней потому, что так заповедано; и потому эту неделю совершенно справедливо называют неделей пыток, поскольку в это время совесть людей подвергается таким терзаниям и мучениям, что ее следует пожалеть, не говоря уже о ранах и увечьях, наносимых душе. Более того, Сам Христос тем самым подвергается еще более позорным пыткам, нежели все, что Он претерпел на кресте. И потому мы имеем полное право вознести руки и возблагодарить Бога за то, что Он просветил нас. Ибо хотя мы и не приносим столько плода и не претерпеваем столь быстрых перемен, мы все же имеем верное знание. И потому гораздо лучше воздерживаться от исповеди и причастия, чем приступать к ним без желания, — тогда, по крайней мере, наша совесть не будет испытывать терзаний.

8. И потому мы говорим о частной исповеди, что никто не обязан совершать ее. И все же есть причины считать ее делом достойным и полезным. Где и когда бы ты не слышал Божье Слово, тебе не следует пренебрегать им, но принимать его с искренним сердечным желанием. Бог повелел, чтобы Его Слово распространялось по всему миру, наполняя каждый закоулок и укромный уголок, и везде, куда бы ты не направился, ты найдешь Божье Слово. Если я проповедую прощение грехов, я проповедую истинное Евангелие. Ибо суть Евангелия заключается в следующем: всякий верующий во Христа получит прощение грехов. И потому христианский проповедник не может открывать рот, если он не проповедует отпущение грехов. Христос поступает также в сегодняшнем евангельском чтении, когда говорит: «Pax vobiscum. Мир вам». Иными словами, я провозглашаю вам как бы от имени Бога, что вы имеете мир и прощение грехов; это и есть само Евангелие, это и есть отпущение грехов. И точно так же слова Вечери Господней: «Сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сия есть Кровь Моя, за вас изливаемая во оставление грехов и т. д.». Если бы я сказал: «Я не пойду на Исповедь, потому что получаю Слово в Вечере Господней», — я бы уподобился тому, кто говорит: «…и проповедь слушать тоже не стану». Евангелие должно непрестанно звучать и отзываться эхом в устах каждого христианина. И потому нам следует принимать его с радостью, где и когда бы мы ни слышали его, возносить руки и благодарить Бога за то, что мы можем слышать его везде.

9. Таким образом, когда ты идешь на частную исповедь, уделяй больше внимания слову священника, чем своим собственным признаниям; и помни о следующем различии: то, что говоришь ты — это одно, а то, что говорит слышащий тебя — совсем другое. Не приписывай большой ценности тому, что делаешь ты, но внимай тому, что говорит он, дабы уразуметь, что от имени Бога он провозглашает тебе прощение грехов. И не важно, является ли он священником, призванным проповедовать, или простым христианином. Слово, которое он произносит, — не его, это Божье Слово; и Бог исполнит его так же несомненно, как если бы Он Сам произнес его. Именно так он донес Свое святое Слово до каждого уголка земли. И поскольку мы, таким образом, находим его повсеместно, нам следует принимать его с великой благодарностью, а не пускать его на ветер.

10. Ибо в Исповеди, равно как и в Вечере Господней, есть дополнительное преимущество: Слово применяется к тебе одному. Ибо в проповеди оно разлетается по всему приходу, и, хотя оно задевает и тебя, ты в этом не так уверен; здесь же оно не применяется ни к кому, кроме тебя. Разве твое сердце не исполняется радости от осознания, что ты знаешь место, где Бог готов обратиться к тебе лично? О, если бы мы получили возможность услышать, как говорит ангел, мы бы, без сомнения, бросились на край земли. Ну разве не глупые, не жалкие и не неблагодарные мы люди, если не слушаем то, что нам говорится? Вот Писание, которое свидетельствует, что Бог говорит через нас, и что это столь же действенно, как если бы Он сказал это собственными устами; как и Христос говорит в Мф. 18:20: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них», — и еще раз в Ин. 20:23: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся». Здесь Сам Бог провозглашает отпущение грехов точно так же, как Он Сам крестит ребенка; и ты все еще говоришь, что мы не нуждаемся в Исповеди? Ибо хотя ты и слышишь то же самое во время Вечери Господней, тебе не следует по этой причине отвергать Исповедь — тем более, что она применяется, как уже было сказано, лично к тебе.

11. Кроме того, у тебя есть и еще одно преимущество: во время Исповеди ты можешь открыть все свои ошибки и получить относительно них совет. И даже если бы не было других причин для Исповеди, если бы даже Сам Бог не говорил через нее, я бы никогда по доброй воле от нее не отказался и одной лишь этой причине, что здесь мне позволено открыть мое сердце брату и рассказать ему о том, что тяготит меня. Ибо очень печально, когда твоя совесть отягощена и раздавлена страхом, и тебе не найти ни совета, ни утешения.

Вот почему столь прекрасно и утешительно, когда двое встречаются, и один предлагает другому совет, помощь и утешение, делая это по-дружески и с любовью. Один открывает свою болезнь, другой исцеляет его раны. И потому я не променяю Исповедь на все сокровища мира. И все же она не может быть заповедью, чтобы не превратиться в вопрос совести, как если бы человек не смел принимать Причастие, предварительно не исповедовавшись; и все же мы никогда не должны пренебрегать Исповедью, ведь нельзя слушать Слово Божье слишком часто, и нельзя запечатлеть его в своем сердце так глубоко, чтобы нельзя было запечатлеть его еще глубже.

12. Я сказал, что исповедь и отпущение грехов следует четко различать именно для того, чтобы ты уделял внимание, главным образом, отпущению грехов, и чтобы ты не приходил к исповеди лишь по причине заповеди или чтобы совершить своей исповедью доброе дело, полагая, что за это доброе дело тебе простятся; напротив, мы должны приходить к исповеди только потому, что здесь мы слышим Божье Слово и с его помощью получаем утешение. Приклони же к этим словам ухо и уверься, что Бог говорит через людей и прощает тебе твои грехи; для этого, конечно же, нужна вера.

До сих пор наша Исповедь происходила таким образом: когда людям отпускали грехи, от них требовали множество дел, чтобы с их помощью совершить сатисфакцию за содеянное. И это называли отпущением грехов, хотя в действительности это было еще худшее обременение, чем когда-либо. Отпущение грехов должно полностью удалять грехи; они же сначала требуют совершить сатисфакцию и тем самым отпугивают людей от веры и отпущения грехов и вынуждают их полагаться на собственные дела.

Людей же следует учить так: Это слово, которое я говорю тебе от лица Бога, ты должен принять искренней верой. Если у тебя нет этой веры, отложи свою исповедь; но это не значит, что, если твоя вера слишком слаба, ты не вправе прийти и просить утешения и укрепления. Если ты не можешь поверить, скажи об этом брату, которому ты собираешься исповедоваться, и скажи так: «Я искренне чувствую, что нуждаюсь в исповеди и отпущении грехов, но я слишком холоден и слаб в вере». Ибо кому еще ты поведаешь о своей слабости, если не Богу? И где еще ты найдешь Его, как не в своем брате? Он может укрепить тебя и помочь тебе своими словами. Вот, что значит правильно исповедоваться; и Бог хотел бы, чтобы весь мир пришел хотя бы к тому, чтобы каждый смог хотя бы исповедовать свою неспособность верить.

13. В отношении Исповеди следует сказать, что все должно совершаться добровольно, дабы каждый человек приходил без принуждения, по собственному желанию. Но в чем же должен исповедоваться человек? Именно в этом вопросе в прежние времена наши проповедники вбивали нам в головы слишком многое, говоря о пяти чувствах, семи смертных грехах, десяти заповедях и т. п, и тем самым обременяя нашу совесть. На самом же желе необходимо, чтобы ты, прежде всего, почувствовал, что тебя гнетет, и те грехи, которые причиняют тебе наибольшие мучения и сильнее всего тяготят твою совесть, ты должен открыть и исповедать своему брату. Кроме того, тебе не нужно долго выискивать всевозможные грехи; просто вспомни те из них, которые приходят тебе в голову, и скажи: «Вот, как я слаб, и как низко я пал; здесь я нуждаюсь утешении и совете». Ибо исповедь должна быть краткой. Если ты вспомнишь что-то, о чем забыл сказать, пусть это не беспокоит тебя; ибо ты исповедался на для того, чтобы сделать доброе дело, и не по принуждению, но чтобы получить утешение через слова отпущения грехов. Вдобавок,  ты можешь запросто исповедать Богу втайне то, о чем ты забыл сказать, или выслушать отпущение этих грехов во время Причастного богослужения.

И потому нам не следует беспокоиться, даже если о каких-то грехах мы забыли; даже забытые, они все равно прощены; ибо Господь взирает не на совершенство или полноту твоей исповеди, но на Свое Слово и на то, как ты веришь в него. И потому отпущение грехов не объявляет одни грехи прощенными, а другие нет; напротив, это ничем не ограниченное провозглашение милости Божьей к тебе. Если же Бог милостив к тебе, то все твои грехи должны быть изглажены. И потому твердо держись одного лишь отпущения грехов, а не своей исповеди; забыл ты о чем-то сказать или нет не имеет значения — по вере своей ты получаешь прощение. Именно так мы должны полагаться на Божье Слово, несмотря на грех и порочную совесть.

Господь Иисус Христос, Сын Божий, помилуй меня, грешного! Слово Твое — светильник ноге моей и свет стезе моей. Оно обнажило мой грех, за который я не заслуживаю ничего, кроме наказания; но также оно провозгласило мне Твои благодать, милость и прощение.

Ты научил сердце мое верить и полагаться на Тебя, и я исповедую эту веру своими устами. Даруй мне честности, дабы исследовать свою жизнь согласно Твоим святым Десяти Заповедям, и особенно в той части, в какой они затрагивают мои жизненные призвания. Наказывай меня как Твое возлюбленное дитя. Дай мне способность увидеть свой грех, осознать и ощутить его в сердце, а также должным образом скорбеть и плакать о моих грехах и преступлениях. Дай мне смирение и мужество исповедать свои грехи и принять от моего пастора Твое Святое Отпущение согласно Твоей благой и милосердной воле. Тем же словом прощения вдохни новую жизнь в мою веру, чтобы я не испытывал сомнений, но твердо верил, что таким образом все мои грехи прощены перед Богом на небесах.

Ты призвал и поставил моего пастора, чтобы он во Имя твое и вместо Тебя выслушал мою исповедь Твоим милосердным слухом и простил меня Твоим голосом. Поскольку Ты избрал так действовать во мне, позволь мне не пренебрегать Твоим даром, но прибегнуть к нему с искренней уверенностью. Создай во мне сердце чистое, о Боже, и верни мне радость спасения Твоего; ради имени Твоего. Аминь.