Ранее в тот день, когда Аугсбургское исповедание было представлено императору, маркграф Георг Бранденбургский и другие исповедники отказались принять участие в мессе Corpus Christi и процессии. Георг объяснил свое решение так: "В своем отказе мы опираемся на ясное Слово Божье, уклониться от которого мы не можем, ибо души наши связаны им. Мы отказываемся не из нежелания повиноваться Его Императорскому Величеству, но из страха согрешить, противясь Божьему Слову. Во всех делах человеческих мы готовы служить Его Величеству своим имением, жизнью и кровью и доказать тем самым, что мы верны вассальной клятве. Но в делах божественных у нас есть другой, высший Господин и Король, Которому мы обязаны повиноваться ради спасения своих бедных душ. Его Величество властвует над нашими телами, но не над нашими душами. Да, прежде чем я отрекусь от своего Бога и Его Евангелия, я преклоню колени перед Вашим Императорским Величеством и позволю отсечь себе голову!"

Таким образом, если мы убедились, что смешение Таинства есть дело отвратительное, в его отвратительности можно довольно легко убедиться и с помощью других неопровержимых доводов. Возьмем, к примеру, вопрос: кто возлагает на пастора служение? Очевидно, что Церковь, к которой он принадлежит. А ради кого она возлагает на него служение? Без сомнения, ради своих членов и только ради них. В первую очередь, он служит той общине, в которую был призван. Возможно, он и способен исполнять свое служение за ее пределами, но не имеет власти это делать. Поэтому пастор не вправе совершать свое служение за пределами своего прихода, иначе он погрешит против апостольского слова, которое запрещает вторгаться в чужое служение (1 Петра 4:15). Прочим приходам того же вероисповедания он может служить лишь в соответствии с определенными правилами и порядком. Его деятельность ограничена пределами прихода, однако конфессиональные разделения, имеющие гораздо большую важность запросто игнорируются! Действительно, кто призвал тебя служить реформатским или объединенным верующим? В отношении римских верующих, чье учение о Таинстве удовлетворяет лютеранина гораздо больше, чем реформатское, ты понимаешь свои границы. А в отношении реформатов и унионистов не понимаешь? Даже если, по причине прочих разногласий в учении, ты считаешь себя ближе к реформатам, чем к римской церкви (кстати сказать, с полным основанием), и если согласие с реформатами в других учениях затуманивает твой взор настолько, что ты не осознаешь огромного расхождения в вопросе о Таинстве, тебе следовало бы, по крайней мере, в соответствии с лютеранскими представлениями, уважать границы реформатской общины. Даже реформат принадлежит к собственной общине, или же должен найти ее ради Бога и потому, что это правильно. Но ты считаешь его овцой без пастыря и без малейших колебаний действуешь так, как будто ты в своем праве. Даже если реформатские пасторы, в духе своей церкви и во исполнение принципа, что Святое Причастие не должно разделять церкви, дадут нам право пренебрегать границами общин, нам не следует это делать — хотя бы в силу лютеранского принципа, что учение о Святом Причастии определяет границы церкви.

— Wilhelm Löhe. Gutachten in Sachen der Abendmahlsgemeinschaft Vor einigen Freunden gelesen, 1863.

В нашей лютеранской церкви мы практикуем закрытое Причастие, настаивая на том, что участвовать в Таинстве позволено только достойным членам лютеранской церкви… Когда человек причащается у алтаря какой-либо церкви, он тем самым публично исповедует вероучение этой церкви и вступает в общение с тем, с кем он причащается… Не существует общения ближе, чем общение Причастного стола. Иноверцев не следует допускать к Таинству. Тот, кто не верует, что в Таинстве Христос подает нам Свои истинные Тело и Кровь, и что причастники принимают их своими устами, независимо от своего достоинства, не рассуждает о Теле Христовом (1 Кор. 11:29) и ни при каких условиях не может быть допущен к Таинству.  Но даже тот, кто исповедует истинное присутствие Христовых Тела и Крови, не должен приступать к Таинству, если он не является и не намерен стать членом истинной Евангелическо-Лютеранской Церкви, но хочет оставаться римо-католиком, баптистом, пресвитерианином, методистом или членом любой другой из церквей Реформации, если только ему не угрожает смерть… Нужно помнить, что человек, который причащается у алтаря церкви, тем самым исповедует вероучение этой церкви. Мы вправе полагать, что те, кто причащается у наших лютеранских алтарей исповедуют веру лютеранской церкви. Сам Господь требует, чтобы каждый христианин верой принимал Слово Божье целиком, а не только какие-то его части, Мф. 28:20.

— John Fritz, Pastoral Theology, St. Louis: CPH, 1932, p. 135.