Что делает любовь? Любовь всегда отдает себя. Когда любовь встречается с нашим «я», что происходит? Любовь просто продолжает быть любовью. Вот и все. Любовь не может быть жестокой, не может ненавидеть, не может нападать. Все, что любовь, божественная любовь может сделать, когда она встречается с врагом, это простереть руки и пойти прямиком на Крест. Страдание — единственное оружие любви.

На третий день Он вновь воскрес и тем самым показал, что божественная любовь торжествует над человеческим «я». Начиная с того времени, это стало возможно и для людей, которые любят побеждать. Грехи людей были искуплены на Голгофе. Однако Голгофа, которая соединяет людей с Богом, также влечет их к божественной любви, так что она отныне становится их любовью. Эта любовь, божественная любовь, Голгофская любовь — единственная, которая чего-либо стоит.

Из всего этого мы делаем важный вывод. Почему мы так часто подводим других людей? Почему мы так часто терпим неудачи в нашем благовестии, в нашей миссионерской работе? Именно потому, что нам недостает того единственного, что спасет мир, — божественной любви, Голгофской любви. Она не исходит от нас.

Мир нуждается вовсе не в нашей человеческой любви. Именно об этом мир уже давным-давно пытается сказать нам, церковным людям. Но мы не соглашаемся. Мы ищем причину наших неудач везде, но только не там, где нужно, а потом продолжаем пытаться навязать миру свою человеческую любовь, запятнанную эгоизмом, на что мир отвечает: «Мы не хотим ее, мы ей не доверяем. Мы можем быть столь же хорошими, и даже еще лучшими людьми вне церкви».

Почему же древние христиане проявляли такую силу? Потому, что их слова и их жизни излучали Голгофскую любовь, божественную любовь. Эта любовь была неотразима. Завораживающая история мучеников удобряла землю Церкви. Только такая любовь построит Царство Божье на земле. Такая любовь — единственный принцип миссионерства, которому мы должны следовать. Чистая Голгофская любовь будет влечь людей ввысь. Это единственная любовь, которая приносит окончательную победу. Это единственная любовь, у которой есть Пасха. Любая другая любовь оставляет после себя только пепел.

— Berthhold Von Schenk. The Presence, pp. 71-72