Однако Церковь не должна забывать, в чем заключается ее уникальная задача. Да, действительно, при определенных условиях Церковь тоже может вступать в переговоры с государством через министра иностранных дел (Aussenminister). Но она должна ясно усвоить: ей не произвести на мир никакого впечатления своими резолюциями, объявлениями и предложениями. По обе стороны железного занавеса все это бесследно исчезает в государственных корзинах для бумаг. Лишь немногие политики от Церкви производят сегодня впечатление на мир. Но не потому, что они представляют Церковь, а потому, что они политики. Лютеранские церкви всего мира так и не усвоили этот урок, хотя могли бы научиться этому у отца Лютера, который был далеко не так наивен и чужд пониманию мира, как многие часто полагают. Лютеранские церкви по-прежнему тешат себя иллюзиями, что они могут ожидать от мира чего-то иного, нежели драгоценного святого креста, который должно понести на себе всем, кто проповедует человечеству Закон Божий и Евангелие Иисуса Христа. Но эта иллюзия скоро развеется.

Наши американские братья по вере также усвоят это на собственном печальном опыте. Вместо того, чтобы устраивать церковную канцелярию в Вашингтоне, было бы лучше, если бы они устроили некое место в уединенном уголке своей бескрайней страны, где день и ночь возносили бы молитвы за свое правительство и за мир во всем мире. Ибо Церковь Христова — это не церковь, вечно проводящая конференции, и не церковь, которая якшается с политиками и прессой. Это ecclesia orans. И в этом состоит ее главное призвание. Либо она — ecclesia orans, каковой она явила себя уже в катакомбах, либо она — ничто.

Никому не следует говорить, что молитва самоочевидна. В конце концов, богослужения у нас бывают раз или два по воскресеньям. Нет, та молитва Церкви, которую мы видим повсюду в Новом Завете, где говорится о жизни экклесии, к несчастью, не является чем-то самоочевидным. Кто будет утверждать, что сегодня молитва совершается в наших лютеранских церквях с ревностью, хотя бы отдаленно напоминающей ревность, с которой Церковь Нового Завета "прилежно" молилась (Деяния 12:5). Где сегодня лютеровская усиленная молитва с ее видимыми ответами? Где молитва тех благочестивых людей, о которых Лютер говорит в своем разъяснении Молитвы Господней в Большом Катехизисе, молитва, в те дни не позволившая сатане утопить Германию в крови? Да, несмотря на всю критику, которой Реформация подвергла бессмысленное бормотание католических молитв, и которой вторит современное литургическое движение внутри католической церкви (совершенно независимо и по совершенно другим мотивам), разве нам не следует, наконец, спросить себя: где, в какой церкви молитва совершается с большей ревностью и, возможно, с большим умением — ибо молиться тоже нужно уметь. Будет ли ответом на этот вопрос католическая церковь или церкви Реформации?

— Hermann Sasse, Ecclesia Orans