Я категорически не согласен с идеей, что та или иная конкретная форма богослужения зависит от интересов и пожеланий людей. Хотят ли люди литургию на латыни или на понятном всем языке, это не должно быть главной причиной литургических перемен. Угождение желаниям людей — это такая же тирания, как произвол конкретного архиепископа или местного священника. «Нам хочется» не входит в число причин для изменения литургии. Люди могут хотеть хлопать в такт ритмичной песне, которую исполняет непрофессиональная «группа прославления», или стоять на коленях и молиться, пока профессиональный хор поет ординарий на латыни, но все это не должно определять то, что происходит в нашей церкви воскресным утром.

Я поклоняюсь Богу литургически не потому, что мне это нравится. Я руководствуюсь не личными предпочтениями. Лютеране поклоняются Богу литургически потому, что наши Исповедания предполагают, требуют и настаивают, что именно такая форма поклонения отражает наше вероучение и нашу сущность как лютеран. Мы не голосуем, служить Мессу или нет, петь антифоны или проговаривать — и этот список можно продолжать еще долго, — мы делаем все это потому, что это часть нашего лютеранского наследия. Когда мы, или римокатолики, сдаемся и позволяем подстраивать практику под личные предпочтения, тогда литургическая жизнь общины превращается в винегрет из компонентов, выбранных по вкусу и предпочтениям каждого. И тогда литургия превратится в причину раздоров и перестанет быть выражением нашего единства, в котором наша индивидуальность как отдельных христиан отступает перед нашей общей сутью как Церкви и Тела Христова.

У нас, лютеран, нет традиций жесткого литургического единообразия, подобных той, что была установлена в Триденте и сохранялась на протяжении свыше 450 лет. Возможно, они бы нам и не помешали. Это уже другая тема для разговора. Сейчас я просто хочу сказать, что наша свобода в литургических вопросах — это не свобода личных вкусов и предпочтений, но свобода использования многообразных ресурсов, которыми мы располагаем (музыка, язык, образование и т. п.). Даже когда люди хотят литургию и предпочитают ее всему остальному, это слабый аргумент, и устоит он лишь до тех пор, пока вкусы и пристрастия людей не изменятся. То, кто мы есть с точки зрения воскресной литургии, определяется не личными вкусами, но верностью Писанию, преданию (в том смысле, в котором понимает это слово св. Павел), средствам благодати и нашим Исповеданиям.

— Ларри Питерс