Евангелие — это радостная весть о воплощении Сына Божьего, Его искупительной смерти за нас, Его воскресении из мертвых, Его вознесении на небеса, Его нахождении одесную Бога Отца Всемогущего, откуда Он придет судить живых и мертвых. Воля Христова такова, чтобы это Евангелие проповедовалось всем народам до скончания мира. Однако Евангелие должно быть не просто вестью о том, что случилось в прошлом, и что должно произойти в будущем; провозглашение вести должно сопровождаться совершением того Таинства, котором само по себе является указанием на смерть Христову до тех пор, пока Он придет. Без этого Таинства Евангелие может быть понято как одно из многих религиозных посланий, адресованных миру. Без провозглашения Евангелия это Таинство может быть понято как один из многих религиозных обрядов мира. Но Евангелие — это нечто большее, чем религиозное послание, а Таинство — это нечто большее, чем религиозный обряд. И в Евангелии, и в Таинстве заключен один и тот же дар, прощение грехов — не просто весть о том, что прощение существует, и не просто обряд, наглядно иллюстрирующий эту весть, но само прощение, которое не может быть даровано никем иным, кроме Того, Кто умер как Агнец Божий за грехи мира, Кто грядет вновь во славе, и Кто присутствует среди нас в Своем Евангелии и Своем Таинстве. Именно этой близкой связью между провозглашением Евангелия и Таинством Алтаря объясняется тот факт, что во все времена Евхаристия была центром поклонения и жизни Церкви. Церковь собиралась за Столом Господним со времен апостолов. Там, в Святом Причастии, она переживала «общение святых». Там она едина единством одного тела и одного Духа в союзе мира, поскольку каждый член ее вкушает от одного хлеба, который есть Тело Христово. Общение Церкви с самого начала церковной истории было общением Алтаря — никто некрещеный не мог быть допущен в священное собрание, где народ Божий встречался со своим Спасителем и Господом. …это Таинство было во всех отношениях жизнью Церкви. Оно всегда было неотделимо от Евангелия. Церковь первых веков была Церковью Евхаристии. Воскресенье, день Господень, было немыслимо без Вечери Господней. Но если Церковь когда-либо и была проповедующей Церковью, это была Церковь апостолов и отцов Церкви. Это же самое можно сказать и обо всех великих периодах в истории Церкви. Таинство и проповедь неразрывно связаны, и если одному уделяется больше внимания в ущерб другому — это всегда является верным признаком упадка Церкви.

— Hermann Sasse, This is my body (1977), pp. 1-2