Начиная с какого-то момента протестанты стали относиться к богослужению как к одному из методов благовестия неверующим. Более того, некоторые утверждают, что воскресное богослужение — это главный инструмент благовестия. Если исходить из такого понимания богослужения, все, что происходит в церкви воскресным утром, нужно сделать как можно более понятным для еще не уверовавших — все должно быть притягательно, располагающе, нестрашно, доступно. Следовательно, во всем, что мы делаем утром в воскресение, мы должны руководствоваться принципом миссии.

Как сказал мне один сторонник такого подхода, если твоя целевая аудитория состоит из одних немцев, любящих классическую музыку, с рождения уважающих порядок, получабщих удовольствие от пения гимнов с трудными мелодиями и предпочитающих пассивное созерцание активному участию, тогда, конечно, служи литургию. Но если твоя целевая аудитория выглядит иначе, невозможно использовать литургию (гимны, орган и т. п.) и при этом успешно благовествовать неверующим. Дескать, культурная атмосфера воскресного богослужения должна соответствовать культуре тех, до кого ты пытаешься достучаться…

У этого подхода есть один принципиальный недостаток — те, кто еще не верует в Бога, не могут Ему поклоняться. Точка. Это не мои выдумки. Так Бог говорит в Писании. Лишь те, кто знает Его (посредством Крещения и веры), могут поклоняться Ему в духе и истине, как Он того хочет, требует, добивается.

Я не спорю — на каждом воскресном богослужении есть «еще не верующие», сидящие на скамьях вперемешку с верующими. Да, воскресеным утром в двери храма заходят люди, не имеющие ни малейшего понятия, что такое христианская вера, и составляют мнение о том, что такое вера, исходя из того, что видят и слышат. Но один лишь факт присутствия этих людей в церкви вовсе не означает, что происходящее воскресным утром предназначено им, или что происходящее должно быть им понятно, — и уж тем более это не означает, что происходящее следует приспосабливать к предпочтениям еще не верующих…

Один читатель, критически отозвавшийся о другой моей заметке в этом же блоге, в которой я пренебрежительно отзывался о поклонении, подражающем мирской культуре, высказался в защиту тех, кто «использует лютеранскую хвалу и поклонение как средство для того, чтобы нести Закон и Евангелие погибающим и приводить их к кресту Иисуса Христа». Однако этот человек ошибается. Я понятия не имею, что такое «лютеранская хвала и поклонение», однако поклонение совершенно точно НЕ является средством для того, чтобы нести Закон и Евангелие погибающим и приводить их к кресту Иисуса Христа. Да, погибающие могут слышать Закон и Евангелие во время богослужения. Да, Дух Святой посредством этого Слова может открывать их сердца навстречу вере. Но только Тело Христово может поклоняться Христу, Главе этого Тела, и Триединому Богу, Которого Он нам являет. Да, мы всегда рады видеть в храме тех, кто еще не принадлежит к Церкви, но говорить, что поклонение в первую, или даже во вторую очередь является средством проповеди погибающим, — это чистой воды заблуждение. Или мы уже забыли древнее различие между Литургией оглашенных и Литургией верных?

Это остается самым непреодолимым препятствием между сторонниками богослужения, ориентированного на потребности, нужды и культурные предпочтения людей, и сторонниками того, что поклонение должно соответствовать историческому образцу Слова и Трапезы (в формате Литургии, состояшей из Служения Слова и Служения Таинства). Истинный предмет разногласий — не возраст, которому соответствуют те или иные гимны (или песни). Не то, в какой момент богослужения должна происходить Исповедь. Не то, каким языком должен изъясняться литург — на «христианском» жаргоне или на «молодежном» сленге. И не то, нужны или не нужны церковные облачения. Превыше и прежде всего суть разногласий сводится к простому, главному вопросу: кто способен поклоняться Богу?

Моя собственная община за последние годы увеличилась втрое, построила новое здание, стала жертвовать больше денег на миссионерское служение, открыла церковный детский сад, увеличила штат служителей и предприняла все мыслимые шаги к тому, чтобы гости чувствовали себя у нас хорошо. Я за то, чтобы община росла. Я за благовестие. Я верю, что мы должны проповедовать Закон и Евангелие тем, кто еще не уверовал. Однако поклонение — не место для благовестия. Только те, кто через веру и Крещение уже стал частью Церкви, СПОСОБНЫ поклоняться Богу. Те же, кто «еще нет», могут рассуждать о том, что видят и слышат, извлекать из этого уроки и даже ощущать притягательность Тайны (именно так многие из моих самых новых прихожан описывают чувства, которые испытывают на Литургии) — но поклонение принадлежит тем, кто сам уже принадлежит к общине верующих.

Однажды мне довелось побывать на конференции, где сторонник современного поклонения и сторонник традиционного поклонения по очереди должны были ответить на вопрос «К кому обращено поклонение — к тем, кто в Церкви, или к тем, кто вне ее?» «Традиционалист» сказал, что он в затруднении, потому что ни один из вариантов нельзя считать однозначно правильным. Поклонение обращено к Богу — да, оно производится в нас Богом, но и обращено к Богу. Богослужение со всеми его дарами предназначено для тех, кого Он называет Своими, омытых в живой воде Крещения и по действию Святого Духа верой откликнувшихся на проповедь Евангелия.

Благовестие, миссия, катехизационное обучение и воцерковление должны быть органически соединены с Литургией и исходить от Церкви, собравшейся вокруг Слова и Таинств. Свидетельство Церкви о Христе начинается в контексте того, что она делает в воскресенье утром, но воскресное богослужение — не миссионерское собрание.

Когда добрые люди и добрые пасторы говорят: «Утром в воскресенье мы сделаем все от нас зависящее, чтобы донести Закон и Евангелие до погибающих, чтобы привести их к кресту Христа», — я понимаю, что они имеют в виду, на что они надеются, и что ими движет… Но правы ли они? Является ли поклонение миссиионерским инструментом? Можно ли использовать поклонение для благовестия (или даже обучения, если уж на то пошло)?

Я верю, что воскресное богослужение должно быть гостеприимным и привлекательным — в нашем приходе мы делаем распечатки, потому что живем на юге США, где многие местные жители не имеют литургического опыта, и каждое воскресенье в церковь впервые приходят от трех до восьми новых семей. Я не люблю чинить людям препятствия и не хочу, чтобы им было неуютно. Но если человек с улицы заходит в церковь и не чувствует себя хоть немного не в своей тарелке, значит, в церкви что-то не в порядке. Евангелие — это весть, которая режет человеку слух и ставит под сомнение реальность того, во что верит мир, живущий без Христа. Мысль о действенном Слове совершенно чужда людям, живущим в атмосфере чувств, потребностей и желаний. Мистерия Таинств совершенно чужда тем, кто не принадлежит к общине верных. Мы не можем перекинуть мостик через пропасть, отделяющую нас от тех, кто снаружи, принижая то, что происходит внутри. Мы оказываем неверующим плохую услугу. Кроме того, мы оказываем очень плохую услугу тем 95% присутствующих, которые принадлежат к Церкви вследствие Крещения и веры, церковного обучения и исповеди.

Я верю в проповедь неверующим, миссию, благовестие и свидетельствование. Я верю в необходимость использования методов, которые приличествуют нам как христианам лютеранского вероисповедания. Я верю в необходимость использования передовых технологий. Я верю, что самая важная статья расходов церкви — это миссионерская работа. Я верю, что мы должны смотреть на свое здание, на парковку, на внутреннее устройство храма глазами новичка, чтобы удостовериться, что мы не создаем для вновь пришедших никаких ненужных препятствий. Но я также верю, что все происходящее в церкви воскресным утром должно определяться не миссионерскими задачами, но Словом Божьим, контекстом общины, состоящей из крещеных верующих, собравшихся вокруг Слова и Трапезы, и Церковью, которая и представляет собой собрание тех, кого Бог призвал, собрал, просветил и освятил.

— Rev. Larry Peters (Clarksville, TN)