36. Но давай рассмотрим названную ими причину того, почему они не считают, что дети способны веровать. Они говорят, поскольку дети еще не вошли в разум, то и не могут услышать Божье Слово; там же, где Слово Божье не услышано, веры быть не может. Римлянам 10:17: «Вера от слышания, а слышание от слова Божия». Скажи мне, вправе ли этот христианин судить о делах Божьих, следуя человеческому мышлению, и говорить: «Дети еще не вошли в разум, значит, они не способны верить»? А что, если, следуя этому самому разуму, ты уже отступил от веры, а дети приходят к вере благодаря своему неразумию? Дорогой друг, какую помощь может оказать рассудок вере и Слову Божьему? Разве не рассудок самым упорным образом противится вере и Слову Божьему, так что никто не может прийти к вере посредством разума? Рассудок не смирится со Словом Божьим, если предварительно не будет ослеплен и посрамлен. Чтобы стать верующим и принять благодать Божью, человек сначала должен умереть для разума и стать как бы глупцом — столь же неразумным и несмысленным, как маленький ребенок. Об этом и Христос говорит в Матфея 18:3: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Как часто Христос показывает нам, что мы должны стать детьми и глупцами, и осуждает рассудок?

37. И еще скажи мне, какой рассудок был у маленьких детей, которых Христос обнял и благословил, и которым Он обещал Царство Небесное? Разве они все еще не были неразумными? Почему же Он велит привести их к Нему, а потом благословляет их? Откуда у них взялась вера, которая делает их детьми Царства Небесного? Лишь только потому, что они неразумны и несмысленны, они более готовы уверовать, нежели взрослые и обладающие разумом, поскольку разум всегда мешается под ногами, и его большая голова не желает пролезать в узкие врата. Не следует оглядываться на разум и его дела, когда речь идет о вере и деле Божьем. Здесь действует только Бог, а разум мертв, слеп и, в сравнении с Божьим делом, является неразумным препятствием — да не нарушится Писание, которое говорит: «Чуден Ты, Боже, во святых Твоих» и «как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис. 55:9).

38. Но раз уж они столь прочно увязли в разуме, мы должны атаковать их тем же оружием. Скажи мне, почему вы крестите человека, когда он достигает сознательного возраста? Ты ответишь: «Он слышит Божье Слово и верует». Я спрошу: «Откуда ты знаешь?» Ты ответишь: «Он исповедует это своими устами». «Что мне на это сказать? А что, если он лжет и обманывает?» «Нельзя заглянуть к нему в сердце».

Замечательно. В таком случае, вы крестите человека лишь на основании вида, который он принимает по наружности, но не знаете наверняка, верует ли он, и вам приходиться допускать возможность, что ему — если в его сердце нет ничего большего, нежели то, что можно увидеть снаружи, — не помогут ни его исповедание, ни его вера; ибо все это может быть самообманом, а не истинной верой.

И кто же ты такой, чтобы говорить, будто внешнее слышание и исповедание необходимы для крещения, и что если таковые отсутствуют, крестить нельзя? Ты сам вынужден признать, что такое слышание и исповедание является ненадежным и недостаточным основанием для принятия Крещения.

Так на каком же основании вы крестите? Чем ты оправдаешь свои действия, если таким образом комкаешь Крещение и подвергаешь его сомнению? Разве ты не вынужден будешь согласиться, что ты не можешь знать более того, что тот, кого тебе предстоит крестить, приведен к тебе и просит тебя совершить Крещение; и тебе придется либо поверить ему, что внутри он истинно верует, либо предать все в руки Божьи? Именно в этом ты находишь оправдание и правильно совершаешь Крещение. Так почему же не сделать того же для детей, которых Христос велит приводить к Нему и обещает благословить? Однако ты хочешь сначала заручиться внешним слышанием и исповеданием, которые — по твоим же собственным словам — ненадежны и со стороны крещаемого недостаточны для Крещения. И на основании своего ненадежного внешнего слышания ты закрываешь глаза на верное слово Христа, которым Он велит, чтобы маленьких детей приводили к Нему.

39. Кроме того, скажи мне: где находится рассудок христианина, когда он спит, — ведь вера и благодать Божья никогда его не оставляют? В таком случае, если вера может существовать без помощи рассудка в те моменты, когда последний ее не осознает, почему бы ей не возникать в детях прежде, чем рассудок что-либо узнает о ней? То же самое я сказал бы о каждом часе жизни христианина, когда он чем-то занят или озабочен, — в этот момент он не рассуждает о своей вере и разуме, и все-таки его вера не исчезает. Деяния Божьи таинственны и чудны там и тогда, где и когда Ему угодно; но и вполне явны там и тогда, где и когда Ему угодно. Они слишком высоки и глубоки, чтобы мы могли судить о них.

40. Поскольку здесь мы имеем заповедь не запрещать маленьким детям приходить к Нему за благословением, и от нас не требуется знать точно, каково состояние внутренней веры, а внешнее слышание и исповедание недостаточны для крещаемого, мы должны смириться с тем, что нам, совершающим Крещение, довольно услышать исповедание крещаемого, который пришел к нам по собственному желанию. И то лишь потому, что мы не можем совершать Таинство вопреки своей совести — например, преподавая его тем, в ком не надеемся увидеть его плоды. Если же они убеждают нашу совесть в своем желании и исповедании, так что мы можем совершить Крещение как Таинство, в котором сообщается благодать, ответственность с нас снимается. Если его вера неистинна, пусть это будет между ним и Богом; мы же совершили Таинство не как бесполезное дело, но сознавая его благотворность.

41. Все это я говорю для того, чтобы Крещение не совершали беспечно, по образу тех, кто преподает его, точно зная, что оно будет бездейственным и не принесет крещаемому никакой пользы. Ибо поступая так совершающие Крещение грешат — они сознательно употребляют Божье Таинство и Слово напрасно или, по меньшей мере, с пониманием того, что крещаемый не стремится получить и не получит никакой пользы; это совершенно недостойное употребление Таинства, которое искушает и хулит Бога. Ибо это не совершение Таинства, а насмешка над ним. Если же человек, быв крещен, потом отрекается и не верует, ты все равно поступил правильно и преподал ему истинное Таинство в совершенной уверенности, что оно принесет ему пользу.

42. Однако те, кто не приходит по собственному желанию, но кого приносят — подобно тому, как Христос велит нам приносить маленьких детей, — вручи их веру в руки Того, Кто велит приносить их, и крести их на основании этого повеления, и скажи: «Господи, Ты приводишь их и велишь крестить их. Ты отвечаешь за них. На это я полагаюсь. Я не смею ни прогонять их, ни возбранять им». Если они не слышали Слова, через которое приходит вера, как его слышат взрослые, они все же слышат его, как маленькие дети. Взрослые принимают его своими ушами и своим разумом, нередко без веры; дети же слышат его своими ушами, без рассуждения, но с верой. И вера тем ближе, чем меньше рассудочности, и Тот, Кто приводит младенцев, сильнее, чем воля взрослых, которые приходят сами по себе.

43. Эти изобретательные души чаще всего претыкаются потому, что у взрослых есть рассудок, который действует так, словно верит услышанному Слову. И это они называют верой. У детей же, как видят взрослые, еще нет рассудка, ибо они ведут себя так, словно не веруют. Однако взрослые не понимают, что вера в Божьем Слове — это нечто совершенно другое и гораздо более глубокое, чем то, как рассудок поступает со Словом Божьим. Ибо вера — это дело одного лишь Бога, сверх всякого рассудка, к которому ребенок столь же близок, как и взрослый, и даже еще ближе, и от которого взрослый столь же далек, как и ребенок, и еще дальше.

44. Но все, что измышляет разум, — человеческое дело. Я думаю, если какое-нибудь Крещение не вызывает сомнений, то Крещение детей вызывает наименьшие сомнения — по причине Слова Христова, в котором Он велит приносить их, тогда как взрослые приходят по собственному желанию. Во взрослых может быть ложь по причине явного рассудка, в детях же лжи быть не может, по причине их скрытого рассудка, в котором Господь производит Свои благословения — ведь Он повелел приносить их к Нему. Когда Господь повелевает нам приносить детей к Нему и осуждает тех, кто запрещает это делать, — это славное слово, и к нему не следует относиться легкомысленно.

— Мартин Лютер