Борясь с московским сплином,читаю о Парижском%)Шарль Бодлер Парижский Сплин%)
Поделюсь с вами тем что показалось мне наиболее вкусным;)
Чужеземец
- Что любишь ты больше всего на свете, чужеземец, скажи, - отца, мать, сестру, брата?
- У меня нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата.
- Друзей?
- Вы произнесли слово, смысл которого до сего дня остается мне неизвестным.
- Родину?
- Я не знаю, на какой широте она расположена.
- А красоту?
- Я полюбил бы ее охотно, - божественную и бессмертную.
- Может быть, золото?
- Я ненавижу его, как вы ненавидите Бога.
- Что же любишь ты, странный чужеземец?
- Я люблю облака... облака, что плывут там, в вышине... дивные облака!
Толпы
Не каждому дано окунуться в людское море; наслаждение толпой есть великое искусство, которым из всего рода человеческого владеют лишь те, кто способен опьяняться жизнью, кому еще с колыбели некий таинственный гений внушил любовь к маскарадам, отвращение к домоседству и страсть к путешествиям.
Многолюдие, одиночество - разные названия одного и того же для поэтов истинных и щедрых. Кто не умеет наполнять свое одиночество, не способен также быть один среди людской толпы.
Поэт наслаждается этой ни с чем не сравнимой привилегией - оставаясь самим собой, быть в то же время и кем-то другим. Подобно тем душам, что блуждают в поисках тела, он воплощается, когда захочет, в любого из встречных. Все они открыты для него; а если иногда ему кажется, что куда-то он не может войти, то, на его взгляд, заходить туда и вовсе не стоит.
Сопровождаемый одиночеством и своими мыслями, он втягивается в неповторимое опьянение этой вселенской общности. Тому, кто легко обручается с толпой, знакомы лихорадочные наслаждения, вовек не доступные эгоисту, похожему на запертый сундук, и лентяю, заключенному, словно устрица в раковине. Он принимает как свои все занятия, все радости и горести, что случай предоставляет ему.
То, что у людей зовется любовью, слишком незначительно, слишком ограничено и слишком слабо в сравнении с этой невыразимой оргией - священным блудодействием души, которая дарит всю себя, свою поэзию и сострадание, всему неизведанному, любому незнакомцу, встреченному ею.
Хорошо иной раз дать узнать счастливцам этого мира, хотя бы только затем, чтобы на миг унизить их глупое тщеславие, что существуют иные радости, превышающие их понимание, - более многообразные и более утонченные. Основателям колоний, людским пастырям, миссионерам, отправляющимся на край света, без сомнения, знакомо это состояние мистического опьянения; и порой, в кругу той широкой семьи, куда они были приведены своим гением, они смеются над теми, кто жалеет их за судьбу столь неспокойную и жизнь столь целомудренную.
Опьяняйтесь!
Всегда нужно быть пьяным. В этом все: это единственная задача. Чтобы не ощущать ужасный груз Времени, который давит нам на плечи и пригибает нас к земле, нужно опьяняться беспрестанно.
Чем? Вином, поэзией или истиной - чем угодно. Но опьяняйтесь!
И если порою, на ступеньках дворца, на траве у обочины, в мрачном одиночестве своей комнаты, вы почувствуете, пробудившись, что опьянение уже ослабло или исчезло, то спросите у ветра, у волны, у звезды, у птицы, у часов, у всего, что бежит, у всего, что стонет, у всего, что катится, у всего, что поет, у всего, что говорит, - спросите, который час; и ветер, и волна, и звезда, и птица, и часы ответят вам: "Время опьяняться! Для того чтобы не быть страждущим рабом Времени, опьяняйтесь; опьяняйтесь непрестанно! Вином, поэзией или истиной - чем угодно!
Вообще там еще куча всего непрочитанного,так что может еще довешаю чего-нибудь:)