Я развёл на склоне костёр и отлучился за сухостоем. Чухнулся только тогда, когда увидел дым на холме. Я не успел даже опомниться, как огонь цепью, прямо на моих глазах, резко двинулся вниз, в сторону местного зоопарка.

В огне сгорел слон. Сгорела и наша трапеза. Я получил два года. Русский консул сказал, что после половины срока нас обменяют и переведут на родину, где мы можем рассчитывать на амнистию. Я валяюсь на нарах в компании ещё четырёх заключённых, двое из которых - мои коллеги по работе. Мы отведали здесь первый свой завтрак, баланду на картофельном бульоне, - она показалась мне вполне вкусной, тем более что мне редко перепадало на воле есть горячее первое. Мои ребята получили всего по году, они не держат на меня зла: мы все втроём облюбовали этот пригорок с видом на море, где хотели устроить пикник, и каждый мог совершить трагическую ошибку, с кем не бывает? Только неприятно это очень - сидеть из-за слона.
За дни судебных перипетий случилась странная вещь: Будаев, казавшийся мне надменным и нагловатым в той нашей московской жизни, в неволе оказался парнем тактичным и чутким, даже почти раболепным, а Катасонов каким был, таким и остался: угрюмым добрым малым. Здесь, в египетском плену, я наконец начну читать и писать; как давно я желал этого. Но иногда меня охватывает тревога: быть может я неправильно распоряжался своей свободой, что не хотел или не мог победить свои страсти? Отчего я вожделел, отчего страдал и метался? Прелестям поддавался, и не людей - фантазии свои очень любил. Хотя теперь понимаю, что и в добровольном заточении монахов не столь уж много героизма, ведь многие бегут от мира как не от соблазнов его, а как за чувством безопасности и покоя. Здесь тебя не собъёт машина, ты не отравишься водкой, не разыграется геморрой от острой закуски; разве что пристукнет албанский вор. Сокамерники правда ещё говорят, что здесь запросто можно обзавестись глистами от пахлавы и плохого мяса, или подхватить туберкулёз, но мне всё одно: чахнуть в гнилом городе или в этой тюрьме, где есть отличная библиотека и даже как видите интернет, а от глистов я средство знаю: полстакана тыквенных семечек и их как не бывало. Я также надеюсь, что за срок моего пребывания мне не придётся совсем уж обходиться без женщин и мне позволят свидания с моей невестой. Консул обнадёжил, что если и не удастся выписать невесту из Москвы (перелёт очень дорогой, а судебные издержки сделали меня банкротом), то мне отыщут другую, похожую на неё, - он даже показывал мне фотографии...

Но сегодня судьба моя вновь поставлена под удар: в больнице скончались два араба, которых слон затоптал в агонии, и теперь приговор будут пересматривать.