Не пройдя и нескольких шагов по трассе, я уже высматриваю направо тропу. Плутовата ли еврейская тропа настолько, чтобы я не смог её найти? Я знаю, что нужно двигаться до Симеиза (а это даже на 36-й маршрутке заняло бы минут двадцать) и дальше; что ежели взбираться вверх, то взбираться надо по пологой горе Кошка, но нет, я сверну раньше, поскольку вечером у меня рандеву с Х. в ресторане "Карамба", единственном ресторане с WI-Fi в Алупке.

Что есть движение, если я - направление? Потороплюсь ответить на этот вопрос. Движение есть ничто, если я - направление, а раз мы только что убили движение, вернее, сняли его актуальность и убили двух зайцев: а) время и б) расстояние - но хотим совершить сделку с пространством, то нужно ли мне усердствовать в объяснении, куда я шёл и о чём думал? Признаюсь только в одном: я пытался думать о себе-направлении теми мыслями, которыми буду думать вне этих мест и вне этого времени. Я думал собой-московским о себе-крымском.

Я проснулся в Москве при том, что готовы мои мысли о себе-направлении, проснулся не злой, но обозлился с самого утра невольно: я вспомнил, что ночью сосед двигал стулом или чем-то ещё - не могу определить по звуку, что он двигает или что роняет (а  иногда он роняет что-то непонятное), с самого момента моего вселения в дом, и хотя сейчас меня не особенно раздражает ни сосед, ни сопровождающий его звук, ведь я ложусь очень поздно и мне вообще плевать на него - соседа как такового, потому что это очень жалкий человек, мизерный и неприятный, как сказал наш министр культуры про писателя Ерофеева, - у меня уже вошло в привычку - не знаю, спит он с берушами в ушах или нет - мстить ему по утрам громкой музыкой, и часто даже приходится заставлять себя встать пораньше, как в это утро

когда я поставил Джима Моррисона погромче и пошёл на кухню работать над юридическим журналом. Музыка мешала мне, и я прикрыл дверь кухни. Я обычно оставляю на утро ровно такой объём работы, чтобы доделать её за завтраком и по дороге в метро; в метро же я работаю постоянно, чтобы не было, знаете, этой лишней эротической напряжённости, а то когда едешь, столько всего насмотришься

но то, что я сказал, что в это утро я проснулся ещё не злой - это неправда. Я проснулся под крики чёрных наёмных уборщиков и с тоской вспомнил о тех временах, когда дворничихой была рязанская баба, не помню, как её звали, - она хоть орала под окном ещё противнее и гаже и её невозможно было скоррумпировать, чтобы когда делаешь ремонт выбрасывать листы гипсокартона в контейнер для твёрдого строительного мусора, но она была всего одна и не могла кричать с разных сторон дома, и в самые сладкие утренние минуты сна это имело значение: зайдёт она за угол, и крик её становится почти не слышен... а потом её заменили на полдюжины этих урок, и кому это нужно? одни обучают их русскому языку, другие отрезают головы и подкидывают к управе

зачем язык отрезанной голове?

но самое главное, что сейчас я точно и не могу вспомнить: поставил ли я Моррисона, чтобы насолить соседу, или чтобы не слышать азиатов, которых нас заставляют считать трудолюбивыми. Да какие они трудолюбивые? Стоят и пиздят с утра до вечера. Их же много, но они же меньшинства. Их трудолюбие - вон посмотрите на статую их бога. Они трудолюбивы как Будда. Или: я Будда, если они трудолюбивы

в юридическом журнале я прочитал: успешность реализации вашего желания обратно пропорциональна силе желания, и вышел из дома. За порогом дома была осень, а воздух стоял яркий как весной, только что птицы не купаются в лужах.

А навстречу мне пара с коляской - женщина, объясняя дорогу незнакомцу, остановившему её, договаривает: "Параллельно...", и продолжает идти со своим мужем и коляской дальше, а муж на ходу поправляет жену: "Не параллельно - перпендикулярно. Ничего, разберётся..." - поравнявшись с ним, мне вдруг нестерпимо хочется обнять и поцеловать его: он гладко выбрит, горестен и даже - до известного шарма - немного забит (но ведь есть шарм во взгляде побитой собаки?), и вид его, и голос выражают мучительность оттого, что незнакомцу сказано: параллельно, вместо: перпендикулярно, но вместе с тем указано рукой жены, куда двигаться, пусть несколько и небрежным, но доходчивым жестом, и в этой мучительности на лице мужа всё ещё остатки сомнения - а верно ли незнакомец пойдёт?