- Шлюха! - рычал он.

Впервые мне удалось разобрать несколько слов из электронной книги незнакомки. Этот случай представился сегодня на выходе из вагона на станции "Новокузнецкая". Я не рассчитывал на такой успех - предыдущие попытки безнадёжно срывались. Попутчицы словно дразнили меня, засвечивая страницы перед моими уставшими глазами. Но после каникул люди чтиву в поездах словно сказали "стоп" и - с отяжелевшими желудками, вволю вытрахавшиеся, но оттого не менее нервные, - по моему наблюдению, были озабочены только тем, чтобы до работы доехать. Не видно было, что они испытывают тоску по печатному слову.

Чего нельзя сказать про меня. И если я слышу от друзей, что кабаки и бабы доведут меня когда-нибудь до цугундера (что на идише, кажется, означает долговую тюрьму), то не отрекаюсь от подобной участи и даже нравственно готовлюсь к ней, ибо мне, как мономану, легче было бы переносить массовые психозы в одиночной камере, - а пока же, как в эти праздники, я довольствуюсь беглыми исследованиями лежащих на полу в чужих туалетах книг, в частности: трёхтомника Борхеса в Гатчине, дневник Раневской в Купчино, а до Шлиссельбургской крепости, признаться, я так и не доехал.